Как и предполагалось, они прибыли в бухту, где стояла яхта, как раз в тот момент, когда солнце опускалось в море. Зрелище было потрясающим. Гигантский оранжевый шар окрасил воду и небо в багряные и фиолетовые цвета.
– Каков закат, а? Что я тебе говорил? – шепнул Спенсер на ухо Эллисон. Они стояли на пирсе, и он обнимал ее за плечи.
– Да, это даже больше, чем я ожидала. В немом восхищении они наслаждались живописным зрелищем, пока солнце не исчезло полностью, а день сменился индиговыми сумерками.
– А теперь я горю нетерпением показать тебе «Обманщицу».
– Это имя твоей яхты?
– Именно.
– За этим именем что-то кроется?
– Ничего такого, что тебе следует знать.
– Вот этого я и боялась.
Он засмеялся и громко крикнул:
– На палубе!
Показалась голова молодого человека лет шестнадцати.
– Здравствуйте, мистер Рафт! Я не ожидал, что вы приедете сегодня.
– Я прибыл несколько дней назад. Все в порядке? – спросил Спенсер, помогая Эллисон подняться на яхту.
– Полный порядок! Здравствуйте. – Это уже относилось к Эллисон.
– Здравствуй, – сдержанно ответила она.
При мысли о том, что паренек догадается о причине ее пребывания на яхте, Эллисон стало не по себе.
Спенсер представил молодого человека как члена семьи, которой принадлежала яхта, стоящая на причале по соседству.
– Я нанял Гарри, чтобы он приглядывал за яхтой в мое отсутствие, – пояснил он.
– Рассчитаемся потом, – сказал паренек. – До свидания! – Он спрыгнул на пирс и направился к своей яхте.
– Передай благодарность твоим родителям за то, что они позволили тебе побыть здесь!
– Обязательно!
Помахав рукой, паренек ушел. Спенсер и Эллисон остались одни в густеющей темноте.
– Давай покажу тебе яхту.
Яхта представляла собой шестьдесят два фута комфорта и роскоши. Эллисон ничего не знала о яхтах, но, похоже, «Обманщица» имела все мыслимые и немыслимые удобства. Палуба была идеально чистой, нигде не видно ни соринки. Дерево отполировано, латунные приборы сверкали.
Рулевая рубка была оснащена новейшими навигационными приборами и выглядела, пожалуй, более внушительно, чем приборная доска на самолете. Камбуз напоминал современную, отлично оборудованную кухню. Вдоль трех стен гостиной располагались белые кожаные диваны. Пол застлан голубым ковром. Тут были стерео – и видеосистемы, телевизор, бар. Спальня казалась удивительно просторной. Здесь находились стулья с белой замшевой обивкой, черные лакированные сундучки и большая кровать у окна. В гальюне не было ванны, но душ и различные аксессуары вполне компенсировали этот недостаток.
– Нравится? – спросил Спенсер у Эллисон, которая с любопытством разглядывала спальню, напоминающую восточный дворец наслаждений.
– Мне нравится, – хрипло проговорила Эллисон. Затем, встрепенувшись, повернулась к нему, улыбаясь чуть нервной улыбкой. – Даже очень.
– Отлично. Располагайся и будь как дома. Мне нужно время, чтобы разгрузить машину.
– Требуется моя помощь?
Он быстро, но смачно поцеловал ее.
– Нет. Лучше постарайся отдохнуть. Ты должна хорошо выглядеть.
Сделав это многозначительное заявление, Спенсер хлопнул ее по попке и ушел. Первым делом он принес пакет с едой, чтобы побыстрее загрузить скоропортящиеся продукты в холодильник. Эллисон стала их раскладывать, а Спенсер ушел за вещами.
Принеся ее чемоданы в спальню, он прикоснулся к ее губам.
– Последняя ходка.
Она укладывала свои вещи в пустые ящики, когда он появился с двумя бокалами охлажденного белого вина.
– Я думаю, мы должны выпить за хорошее начало.
Принимая из его рук бокал, она засмеялась:
– Я помню, как мы пили с тобой последний раз. Я едва различала свой бокал. А тебя вообще не видела.
– Ты была очень разочарована, когда в первый раз меня увидела?
– Напрашиваешься на комплимент?
– Да.
Улыбка ее постепенно погасла. Она смотрела на его обветренное и загорелое лицо. У него были какие-то удивительные, прямо-таки интригующие глаза, глядящие из-под буйных бровей. Удивительным был не столько их цвет, сколько некая жизненная сила, которую они излучали, притягивая к себе. Глаза свидетельствовали о неуемной энергии этого человека.
Красивой формы голова была обрамлена всклокоченными, растрепанными волосами. Верх рубашки расстегнут, на загорелой груди курчавились черные волосы.
– Нет, я не была разочарована, – тихо созналась она.
Уголки его губ тронула улыбка. Они чокнулись бокалами.
– За нас! И за успех нашего путешествия.
Она стала пить, глядя на Спенсера поверх очков. Отпив всего лишь один глоток холодного, бодрящего вина, он взял из ее рук бокал и вместе со своим поставил на стол.
Спенсер запустил руки в водопад ее волос.
– Я изголодался по тебе за день. – Говоря это, он медленно, дюйм за дюймом, прижимал ее к себе. – Я больше не могу ждать.
Спенсер нагнулся к ее губам, которые уже были приоткрыты и ожидали поцелуя. Его язык погрузился в глубину с яростью, которая привела Эллисон в возбуждение. Руки стальными обручами обвились вокруг нее и притянули к себе. Ладони Спенсера скользнули к ягодицам и стали их мять и массировать.
Потом он положил обе руки ей на бедра и стал их гладить. Нижняя часть живота ее наполнилась сладостным теплом, которое разливалось по всему телу.
– Спенсер, – тихонько простонала она.
В следующее мгновение он снял с Эллисон пояс и опустил ее на кровать. Он сорвал с себя рубашку. Эллисон успела бросить взгляд на его бесподобную грудь, прежде чем он лег на нее и осыпал жгучими поцелуями.
Рука Спенсера пробралась под ее блузку и мучительно медленно двинулась вверх, к груди. Эллисон выгнула спину и, застонав, прошептала его имя. Лишь после этого он взял в руку ее ноющую грудь и стал ласкать ее, пока в его ладонь не впился твердый сосок. Спенсер захватил сосок кончиками пальцев.
– Боже мой! – простонала Эллисон. Он сел на кровати и, потянув блузку вверх, обнажил грудь. Кое-как совладав со своим дыханием. Спенсер произнес:
– Ты прекрасна…
Он стянул блузку через голову и отбросил ее в сторону. Уже ничто не мешало ему наслаждаться обольстительным зрелищем.
Полные груди Эллисон были увенчаны нежно-розовыми, чуть выпуклыми сосками, которые вздрагивали от его ласк. Они тянулись вперед, словно моля о прикосновениях, и подрагивали от желания.
– Я так давно хотел попробовать их на вкус.
Он наклонился над Эллисон. Она, не веря в то, что это происходит с ней, успела увидеть, как его губы смыкаются вокруг ее соска. От прикосновения языка она испытала своего рода шок, словно ее ударило током. Вскрикнув, откинулась назад, а затем закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Рот Спенсера творил чудеса.
Подняв голову, она стала наблюдать, как его язык по очереди энергично ласкал тугие соски, отчего они стали блестящими и влажными.
– Милая! – прошептал Спенсер, увидев, что Эллисон наблюдает за ним. – Ты изумительна! – Он взял ее руку и приложил к своей груди.
– Слышишь, как бьется мое сердце? – хриплым шепотом спросил он. – Видишь, что ты сделала со мной? – Затем потянул руку Эллисон вниз и положил ее ладонь на вздыбленную мужскую плоть. – И здесь тоже.
Внезапно она почувствовала, что желание ее ушло, уступив место панике. Комок подступил к горлу, и Эллисон ощутила медный привкус во рту.
Она вдруг осознала, что Спенсер – просто-напросто самец. Она выдернула руку и откатилась в сторону, на край кровати. Дотянувшись до блузки, прикрылась ею.
Некоторое время в каюте было слышно лишь частое дыхание. Никто не шевелился. Эллисон сидела, опустив голову и закрыв глаза.
Наконец Спенсер нарушил молчание:
– Эллисон, ты могла бы мне сказать, что с тобой стряслось?
«Что со мной стряслось? Каждый раз, когда женщина говорит „нет“, почему-то принято считать, что с ней что-то стряслось. Ну а как в этом конкретном случае?»
– Я пыталась объяснить тебе, что не гожусь для подобных вещей, – сердито сказала Эллисон, сидя к нему спиной. Она понимала, что ее спина обнажена, открыта для его взгляда, который чувствовала всем нутром. – А ты не хотел меня слушать.
– Мне казалось, ты вполне годишься для этого, – возразил он с такой холодностью, которая не только не развеяла ее страхи, а даже усилила. – Может, я действовал слишком поспешно? Я чем-то обидел тебя?
– Я не хочу говорить об этом.
– Зато я, черт возьми, хочу! – выкрикнул он.
Эллисон через плечо метнула на него язвительный взгляд:
– Если ущемлено твое самолюбие, то успокойся. Причина моей реакции не в тебе, а во мне.
– А что с тобой? Ты не хочешь дотрагиваться до меня?
Она проглотила подступивший к горлу комок.
– Не хочу.
После короткой паузы Спенсер сказал:
– Понятно… А можешь объяснить – почему?
– Нет.
– Я вызываю в тебе отвращение? Ужас – да. Отвращение – нет.
– Нет.
– Ты должна была понимать, что я возбужден. И не бояться моих прикосновений.
– Но я боюсь! – Эти слова вырвались у нее раньше, чем она успела подумать.
– Я не понимаю тебя. Ты ведь знаешь, что испытывает сексуально возбужденный мужчина.
Эллисон соскочила с кровати и резко повернулась к нему.
– Теоретически знаю! А практически – и понятия не имею.
Вот оно! Теперь слово сказано! Прежде чем отвернуться, она успела увидеть ошарашенное лицо Спенсера. Кровать заскрипела под ним.
– Ты – девственница?
– Не стоит говорить так, словно это болезнь. Уверена, это не заразно. – Эллисон подошла к окну и жадно вдохнула прохладного морского воздуха, чтобы освежить голову. Почему она не осталась в своей лаборатории, где ей не грозили никакие неприятности? Зачем отважилась на то, с чем совершенно не была знакома? Почему ей понадобилось делать из себя посмешище?
Она не сводила глаз с линии горизонта. Спенсер встал с кровати и подошел к ней.
Когда он положил ей на плечи руки, Эллисон нервно вздрогнула.
– Ладно-ладно, больше не буду. Обещаю, что не буду торопить события. – Он говорил спокойно, негромко, как родитель, успокаивающий перепуганного ребенка. Развернул ее лицом к себе, хотя и не попросил посмотреть ему в глаза – она уткнулась лицом в его шею.
– Мне жаль, что так получилось, Эллисон. Честное слово, я сожалею об этом. Мне и в голову не приходило, что ты девственница. Я обращался с тобой подобным образом, так как думал, что ты имела дело с мужчиной. – Спенсер перебирал пальцами волосы у нее на голове, и ей показалось, что он нежно поцеловал ее в макушку. – Бедная малышка! Я ворвался в твою жизнь как гангстер… Неудивительно, что тебя коробили мои фамильярности. Начиная с этого момента, мы не будем спешить. Все пойдет по твоему расписанию. Договорились?
Эллисон уткнулась носом в его грудь. От Спенсера исходил неуловимый аромат. Ее губы помнили вкус его губ.
Эллисон отважно подняла голову и, встретив взгляд внимательных голубых глаз, сказала:
– Я отнесусь с пониманием, если ты решишь отправить меня назад, в Атланту.
Он посмотрел на взъерошенные рыжие волосы, заглянул в светло-зеленые глаза, задержался взглядом на опухших от поцелуев девичьих губах.
– И не надейся, милая леди, – шепотом произнес он. – Ты останешься рядом со мной. – Ему страшно хотелось поцеловать ее, однако вместо этого он сделал глубокий вдох и отступил на шаг. – Я думаю, никому из нас сейчас не улыбается заниматься приготовлением обеда. Не пойти ли нам в ресторан?
Подобное проявление деликатности с его стороны тронуло Эллисон. Если бы они остались сейчас вдвоем на яхте, то испытывали бы чувство неловкости. Им сейчас нужны были люди, огни, общество.
– Это отличное предложение. Только я хотела бы принять душ и переодеться.
– Конечно! Принимай душ, а я подожду на палубе.
Одевшись после душа в махровый халат, Эллисон подошла к лестнице и позвала Спенсера. Он спустился вниз, перешагивая через ступеньку, и остановился как вкопанный, увидев ее в халате, не прикрывавшем бедра.
– Я оденусь, пока ты будешь мыться, – поспешно сказала Эллисон.
– Отлично, – каким-то хриплым голосом ответил Спенсер.
Она облачилась в только что купленное платье, верх которого представлял собой лиф с тонкими бретельками и заниженной талией, юбка в сборку доходила до икр. Платье было светло-розового оттенка – она никогда не носила наряды такого цвета. Настояла на его покупке Энн. Взглянув на свое изображение в зеркале, Эллисон успокоилась: этот цвет не вызвал в ней протеста.
Кажется, Спенсер тоже не обратил особого внимания на цвет платья, когда через пятнадцать минут присоединился к ней. От него пахло мылом и одеколоном, волосы были еще влажными после душа. Эллисон обеспокоенно взглянула на Спенсера, невольно подняв и скрестив перед собой руки.
Глаза Спенсера мгновенно стрельнули туда, куда, как она полагала, они и должны были стрельнуть.
Верх платья напоминал трико танцовщицы. Он облегал фигуру так, словно был второй кожей. В этом-то и заключалась проблема.
– Энн не упаковала мои лифчики. Должно быть, именно в этот момент я направилась к двери, потому что ты позвонил.
Спенсер с трудом отвел взгляд от ее груди и взял Эллисон под руку. Когда они поднимались на пирс, он ворчливо шепнул:
– Надеюсь, ты не простудишься сегодня.
– Простужусь?
– Да… И потом, если твои соски станут еще больше, чем сейчас, все мои благие намерения не торопить события разлетятся в пух и прах.
Глава 8
За обедом Спенсер вел себя как истинный джентльмен, хотя Эллисон знала: давалось это ему нелегко. Ей раньше и в голову не могло прийти, что человек, подобный Спенсеру, способен выйти из равновесия, тем не менее это было так. Он то и дело с несчастным выражением лица останавливал взгляд на ее груди. Возможно, Эллисон и пожалела бы Спенсера, если бы не испытывала чувство гордости как женщина, понимая, что она причина его страданий.
– Я вижу, что у тебя нет аллергии к омарам, – обронил он, когда она опустошила тарелку.
Эллисон засмеялась:
– Верно И я не очень люблю мясо, а уж печеночный паштет тем более. Так что можешь представить, каково было мне в тот вечер. – Она передернула плечами.
– Потому-то ты мне сразу и понравилась. Вела себя очень мужественно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19