Потом предупредил об "электрических
карманах" - неизвестной глубины круглых ямах, заряженных
статическим электричеством, которые встречались довольно часто и были,
похоже, разбросаны по всему острову. Шаламов выслушал сообщение, пожал
плечами и обошел яму на почтительном расстоянии.
Черно-серые стены города приблизились и накрыли спасателя ощутимо
теплой тенью. Датчики, встроенные в костюм, сообщили температуру стен:
около сорока двух градусов по Цельсию. Шаламов с недоумением вгляделся
в представшие перед ним развалины. Больше всего они напоминали сростки
неровных стен разной толщины - от двух дециметров до двух метров,
разной длины и высоты: ничего похожего на геометрический порядок,
расчет, логику и гармонию, соответствующие понятию пилота об архитектурных
сооружениях. Но главное, что развалины, низкие и редкие на окраине,
вскоре переходили в поистине непроходимые "заросли" из черных
стен, перегородок, перепонок, буквально сросшихся в шеренги, лабиринты,
"беседки", "хижины" и "дворцы" без кровли,
с окнами-дырами и дверями-провалами... Температура воздуха в городе
была градусов на двадцать пять выше, чем вне его, повысилась и концентрация
горьких примесей в нем.
Шаламов забрел в тупик, остановился и потрогал стену ближайшего здания:
поверхность ее была бархатистой, горячей на ощупь, как шкура живого
существа, с тонким муаровым рисунком, видимым только вблизи и напоминающим
загадочные письмена, и поверхность эта... вздрагивала! Шаламов приблизил
ухо к стене и уловил внутри ее медленную пульсацию какой-то жидкости.
"Господи, да ведь они живые! - сообразил он. - Клянусь
Купавой, живые! Я слышу пульс, слышу гул пробивающейся по сосудам
крови!.."
С минуту он прислушивался к четким, размеренным ударам сердца исполина
и не сразу расслышал мысленный "шепот" координатора:
- Догадка верна с вероятностью ноль восемь. Отмечаю повышение
пси-фона в районе города, рекомендую вернуться.
Тут только пилот понял, почему у него, по мере того как он углублялся
в город, появилось ощущение чьего-то скрытого присутствия, взгляда
в спину: он и в самом деле находился внутри большого скопления биомассы,
обладавшей разветвленной нервной системой, которая и создавала пси-фон,
биоизлучение "мысленного эха". Спасатель скомандовал
антиграву подъем и взлетел над "живым городом", внимательно
вглядываясь в сплетение "улиц", "переулков", узких
извилистых проходов, двориков, "площадей" и открытых "зданий".
Теперь было ясно, что ни о какой системе в скоплении сросшихся стен
речь не идет, перед человеком предстал самый настоящий лес! Выросший
по своим законам, странный, жутковатый, похожий на развалины сгоревшего
города, состоящий из "живых" деревьев-стен, но лес!
Шаламов записал картину стенолеса на видео и поднялся выше. Остров
оказался плоским - в пределах холмистого рельефа, большим, а
главное - идеально круглым, будто был вычерчен гигантским циркулем,
и не имел береговой линии с пляжами и рифами. Он выступал из морских
вод метров на сорок гладким цилиндром и будил в памяти ассоциации
искусственных морских платформ Земли. Впрочем, Шаламов не слишком
удивился сходству, вспомнив, что форма планеты - куб, искусственное
происхождение которого не вызывало сомнений.
Остров почти полностью зарос "развалинами", "Кентавр"
на "черепахе" маатанского корабля сел на его краю, а в самом
центре острова пилот разглядел какое-то грандиозное сооружение: храм
не храм, но нечто в этом роде, удивительно красивое, поражающее законченностью
форм и эстетическим совершенством. У Шаламова дух захватило от поднявшегося
волнения, хотя минуту спустя он отметил и некоторые отклонения в симметрии
"скульптур" сооружения, нарушения в его структуре и очертаниях.
"Оно не достроено, - догадался он без подсказки координатора. -
Значит, где-то поблизости должны бродить и сами строители? В таком
случае надо срочно готовиться к нештатному контакту, чтобы предстать
пред светлые очи хозяев в нужной кондиции, не то пойдет гулять по
здешнему миру легенда о небритом пришельце".
Порадовавшись своей вернувшейся способности не унывать в любой ситуации,
Шаламов утихомирил боль в грудной клетке и помчался домой, где ждал
его холодно-вежливый, но все же заботливый Джордж.
Глава 4
Маатанина он застал в тот момент, когда "черный человек"
самостоятельно пытался заняться ремонтом рубки. Тот, кто метко назвал
маатан "черными людьми", смотрел в корень: во-первых, маатанин,
по сути, до сих пор оставался загадкой, "черным ящиком",
никто из земных ученых не обследовал его и не знал параметров жизнедеятельности;
а во-вторых, когда передвигался, то чем-то напоминал человека, вернее,
карикатуру на него, грубый слепок.
Он сполз со своего гнездоподобного кресла и медленно двинулся вдоль
стены рубки, превратив нижнюю часть тела в "ногу улитки".
Шаламов никогда не видел, как передвигаются маатане, поэтому с любопытством
и жалостью смотрел на слабые попытки коллеги разобраться в обстановке.
Черная сгорбленная фигура с намеками на плечи, голову и руки, одетая
по пояс в сверкающие многогранные зеркала и колышущаяся при каждом
шаге, как металлоподобный студень, тяжеловесно доползла до стены и
замерла. "Кожа" верхней части туловища встопорщилась мелкими
кристалликами и стала похожа на крупнозернистую наждачную бумагу.
Одно "плечо" маатанина претерпело несколько быстрых трансформаций,
меняя форму в строго детерминированном диапазоне геометрических фигур,
и вдруг прошло сквозь стену. В то же мгновение "гнездо" в
центре рубки превратилось в "жидкую" стеклянную чашу и скользнуло
к маатанину, который без сил рухнул в нее грудой кристаллов разных
размеров и форм.
- Осторожнее! - Шаламов подскочил к упавшему "черному
человеку". - Не хватало мне еще собирать тебя по частям.
Помощь нужна?
- Ничего... - высветилось перед глазами. - Нет помоч...
нельзя да хомо команда зона операцие... без мой да вход нет... нет
понятное... вопрос.
Маатанин снова сформировал свое непослушное тело и полез в стену зала,
но теперь ему было легче передвигаться по рубке - бывшее "гнездо"
стало подчиняться его командам и превратилось в тележку-антиграв,
перемещая хозяина со скоростью корабельного "мустанга". Однако
энергии у "черного" хватило ненадолго. Он успел только включить
экран, по которому тотчас же поплыли вереницы странных знаков, и потерял
сознание - превратился в безжизненную глыбу не то камня, не
то какой-то иной субстанции.
Шаламов вздохнул. Помочь маатанину он не мог, а сочувствием сыт не
будешь. Он даже накормить коллегу не мог, не ведая, чем питаются негуманоиды
и каким способом. "Может быть, попробовать подсоединиться к компьютеру
его корабля? - мелькнула мысль. - Должен же у них быть
компьютер или что там его заменяет - вычислитель-водитель, автомат".
- Подобное подсоединение стопроцентно гарантирует психическое
расстройство, - буркнул Джордж. - А то и аннигиляцию личности.
Тебе мало того, что получил? Да и откуда я знаю, на каких принципах
работает их компьютер и каким образом к нему можно присоединиться?
- Нашел бы, если бы захотел... - Шаламов автоматически проверил
экипировку. - Ладно, это беспредметный спор. Надеюсь, хозяева
Шанса... знаешь, давай лучше назовем этот куб Стражем, вернее, Стражем
Горловины, а? Так вот, хозяева Стража Горловины должны помочь нам
починиться или хотя бы доставить "черных людей" на родину.
Ну и нас, конечно.
Выйдя наружу, пилот бегло оглядел тело "Кентавра", глубоко
вонзившееся в маатанский корабль, как топор в пень по самое топорище,
вздохнул и направил полет к "храму", с хладнокровным автоматизмом
выполняя привычную работу разведчика: видеосъемки, замер параметров
среды и наблюдение за всеми объектами, способными представлять опасность.
Правда, в данном случае самыми опасными объектами были маатанский
корабль и приближающийся "храм".
Чем ближе подлетал к нему Шаламов, тем необычнее становился облик
колоссального строения. Оно на глазах теряло красоту контуров, четкую
структуру, эстетику плавных гармоничных переходов, грубело и корежилось,
пока не превратилось в топорную неизящную постройку-барак из плохо
пригнанных многотонных глыб, пористых стен, гнутых перепонок, балок
и витых поверхностей с невообразимо сложной системой связок и растяжек.
Растерянный пилот затормозил, не веря глазам. То, что вырастало перед
ним, больше напоминало взорванный, но не разлетевшийся, а склеенный
неведомой силой в момент разлета грузинский мгвиловани - пещерный
город. Пилот несколько минут разглядывал хаос "каменных" глыб
и блоков, потом подал назад. По мере того как он удалялся от строения,
жуткие вблизи разрывы, дыры, выпуклости и горбы складывались в красивый
затейливый узор, корявые балки, столбы и шпили превращались в изящные
башенки, мелкие детали исчезли, растворились на общем фоне, и вскоре
перед потрясенным пилотом опять предстал великолепный "дворец",
сотворенный явно не человеческими руками, но с подобными человеческим
размахом и фантазией.
- Елки-палки! - удивился Шаламов негромко. Полюбовался
на "дворец", снова приблизился к нему вплотную и вернулся
в исходную точку: метаморфозы чужого строения не исчезли. Оно то становилось
"храмом", достойным богов, то превращалось в жуткий ансамбль
слепленных кое-как развалин. Причем пилот теперь убедился в том, что
это чудовищное сооружение не недостроено, как ему показалось вначале,
а наоборот, начинает разваливаться от старости: вблизи хорошо были
видны иззубренные бреши в его стенах и обрушившиеся вниз блоки, погнувшиеся,
корявые, неровные балки, похожие больше на гигантские кости и сухожилия
с утолщениями и наплывами.
- Что ты на это скажешь? - обратился пилот к
Джорджу.
- Не имею полной информации... - завел было обычную
песню координатор, но Шаламов его перебил:
- Дай прогноз и перестань дуться, мы оба в одинаковом
положении. Или хочешь остаться здесь?
Координатор поперхнулся и не отвечал несколько секунд,
потом выдал сигнал метронома, что в переводе на человеческие эмоции
соответствовало растерянному покашливанию, и сказал:
- Замечание учту. Даю прогноз: судя по этому сооружению,
отсутствию развитой инфраструктуры и спутниковой архитектуры, планета
имеет нуль психозоя, несмотря на все признаки искусственности.
- Иначе говоря, хозяев здесь нет, - уточнил Шаламов. -
А может быть, перед нами памятник старины? И хозяева живут на других
островах, а этот - заповедная зона?
Джордж промолчал. То ли учел замечание пилота, то ли сумел
заменить несколько поврежденных нервных узлов и понемногу приходил
в себя, обретал былую интеллектуальную форму.
"Приду - проверю, - подумал Шаламов, блокируя
канал пси-связи с координатором. - Похоже, придется поработать
с оптимизатором, сам Джорж вряд ли вылечит себя полностью".
Пилот осторожно опустился на горизонтальный участок одной
из угловых башен сооружения, похожей на полный складчатый волдырь,
усеянный рваными дырами, словно по нему стреляли из гранатомета. Материал
крыши, мутный, зеленый, как старинное бутылочное стекло, на камень
или металл не походил.
- Кремнийорганика с примесями солей бора, - сообщил
Джордж. - Хотя я могу и ошибаться.
- Пора взяться за исследования всерьез, если мы не
хотим неприятных сюрпризов здешней природы. Наш исследовательский
комплекс сдох, попробуй расконсервировать "пчел" из основного
груза, если, конечно, он не поврежден.
- Извини, шкипер, "пчел" я уже запустил, сохранилось
всего три контейнера, около сотни штук. Пока есть ресурс, они будут
работать.
Как и любой спасательный шлюп, "Кентавр" имел кибсистему
анализа полевой обстановки, "пчелы" были рабочими органами
этой системы, сборщиками информации, но так как в результате столкновения
оборудование шлюпа пришло в негодность, Джордж догадался использовать
"пчел" из перевозимого "Кентавром" оборудования.
- Маяк все еще не работает?
- Ему досталось больше всего, ремонту практически
не подлежит. Я пытался запустить дубль, но и он, вероятно, влип в
материал чужого корабля, причем всем рабочим объемом.
- Вот повезло, а? Нечем даже хозяев позвать, разве
что покричать: караул.
Шаламов включил антиграв и, преодолевая налетевший откуда-то
ветер, сквозь одну из дыр в оболочке опухолевидной башни влетел внутрь.
В то же мгновение его подняло вверх и вжало спиной в купол потолка.
Внутри башни царила невесомость!
"Вот откуда здесь сквозняк, - сообразил Шаламов, -
а развалины-то функционируют! Не получилось бы, как с прогулкой по
маатанскому проникателю..." Он уравновесил себя в центре башни
и осмотрелся. Здесь было довольно светло, стены башни казались обмазанными
толстым слоем слабо светящейся икры. Пол помещения сходился двумя
неровными оплывшими конусами к двум отверстиям. Одно из них напоминало
прорубь во льду, затянутую свежим морозным узором, второе давилось
мраком, осязаемо густым, как желе. Шаламов осторожно приблизился к
отверстию, заглянул внутрь и увидел длинный мрачный туннель, уходивший
куда-то глубоко в недра здания, а на дне его мерцал странный багровый
отблеск, будто там догорал костер. Интуиция подсказывала пилоту, что
идти в этот туннель не стоит.
- Ты согласен со мной? - позвал он координатора.
Никто не ответил.
- Проводник, в чем дело?
Молчание. Глухая ватная тишина и в пси-диапазоне. Этого
еще не хватало! Выходит, стены экранируют все виды связи?
Шаламов полюбовался на "прорубь", испытывая желание
разбить "лед" рукой, потом на уходящий вниз туннель с "отблесками
костра", вспомнил Верхарна: "Пространство, сплющенное между
скал, смотрело на него горящими глазами", - и вылетел из
башни наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19