– вернул её к разговору аналитик.
Можно ли говорить, что он потерян? Вот если выдать замуж свою дочь – она потеряна. А сын всегда остается рядом, даже если живет далеко. Впрочем, она только краешком глаза увидела его, где-то среди деревьев, когда он вёл под руку свою избранницу, дочь Лесника. Да, у Лесника есть дети. Когда они вырастают, он ищет им пару среди нас, обычных людей. И она порывалась встретиться с ушедшим сыном, чтобы попросить вернуться, но соседи отговорили ходить в горы. «Такова воля Лесника, – вздыхали они, и жалели. – Он сам ищет мужей и невест для своих детей, и никто не в силах отказать ему!»
Следопыт краем глаза увидел, как майор отдал честь незримому собеседнику и спешно покинул дом, хлопнув дверью.
– Подождите! – прокричал Савва, нагнав майора за воротами. Офицер вскочил на транспорт и, одним движением пятки, перевел его в шагающий режим.
– Расскажу по дороге! – пришпорил он диск.
Следопыт вскочил на свой транспорт и направил его следом.
– У нас происшествие в южном секторе, – произнес Спенш, глядя на дорогу. – Пропала связь с одним из патрулей.
– Змея?
– Неизвестно! Скорее всего – повстанцы.
– Откуда им взяться?!
– Я тоже удивлен... Если это дело рук повстанцев, то они сделали самую большую ошибку в своей жизни!
– Мы еще задержимся здесь! – крикнул Савва, останавливая диск.
Офицер махнул рукой, удаляясь по узкой деревенской дороге. Вдали, на мутном белом пятне света, его поджидала колонна техники. Это были силы, которые обеспечивали карантин, и они явно покидали деревню.
Когда следопыт вернулся назад, аналитик стоял у открытой двери. Желтая полоска света сбегала по ступенькам вниз и терялась где-то в траве.
– Видели? – показал он рукой на ограду.
Блок-пост и охранявшие его танки исчезли.
– Войска оставляют деревню без защиты, – озвучил его догадку следопыт.
Аналитик презрительно фыркнул, выражая, видимо, свою давнюю нелюбовь к военным.
– Кстати, вам не кажется, что с этой Радой что-то не в порядке? Может, нам просто удалиться?
– Но здесь есть раненный, – возразил Савва. – Лежит где-то в погребе или кладовке.
В полутьме глаза ученого влажно блеснули.
– Вы что, услышали стоны?
– Нет, запах.
Они вновь переступили порог дома. Рада сидела на прежнем месте, с тем же отстраненным выражением лица.
– Где он лежит? – склонился Савва над маленькой тщедушной фигуркой.
С минуту она смотрела куда-то в сторону, словно не расслышала вопроса.
– Там, – наконец махнула рукой, когда следопыт не отступил. – Пойдемте, я покажу.
В холодном воздухе погреба гулко отпечатывался каждый шаг. Среди ящиков и мешков, на тонкой подстилке лежал Кромпал.
– Он так и не очнулся, – сказала Рада, присев рядом с мальчиком.
Аналитик засучил рукава и медленно приподнял край покрывала.
– Дайте ножницы, – приказал он женщине.
Осторожно разрезав рубашку, Кромдук принялся изучать тело раненого. Переложил его голову на другую сторону и мягко стал пальпировать в районе уха, где из-под тонкой бледной кожи страшно бугрился огромный желвак.
– Гематома, скорее всего, – сказал он, привставая с колен. – Плюс разрывы внутренних органов.
– Я говорила с Мирой, я предупреждала, – тихо прошелестел голос Рады.
– Это мать Кромпала, – напомнил Савва, поймав вопросительный взгляд аналитика.
Они поднялись наверх и вновь оказались за столом.
– А что майор? – спросил Кромдук озабоченно.
В тишине было слышно, как следопыт разлепил засохшие губы, чтобы ответить:
– У них происшествие. Исчез один из патрулей.
– Сказал, в каком районе?
– Нет, конечно.
– Это он идет! – вдруг резко выдохнула старуха, заставив мужчин вздрогнуть.
Доктор странно посмотрел на нее, часто заморгав глазами. Его смуглые щеки вдруг почернели от нахлынувшей крови.
– Слушайте, вы! – проговорил Кромдук, распаляясь не на шутку. – Хватит говорить загадками! Где вы нашли мальчика?! Это ваш муж обнаружил его? Что вы сказали матери ребенка?!
Вспоминая потом эти минуты, следопыт неизменно спотыкался на одной и той же мысли – почему он не догадался проверить, был ли на парне амулет? Возможно, такова особенность человеческой психики: нельзя одновременно удержать в голове несколько важных единиц информации. Он ведь прекрасно помнил, что у геолога есть маломощная альфа-пушка, с помощью которой они могли пройтись по лагерю и легко обнаружить этот кусочек минерала. Вопросы о том, кто такой Лесник, и что, собственно, произошло с юношей – всё это было, на самом деле, второстепенным и несущественным, по сравнению со сверхзадачей – найти пропавший амулет!
Не услышав от женщины ни слова, доктор мрачно выдал:
– Своим молчанием вы убиваете мальчика, понимаете?
Он нависал над хозяйкой, выдвинув вперед локти, подавшись всем грузным мощным торсом. Но минуты шли и шли, а женщина, так и не разомкнула уста.
– Савва, можно вас на одно слово!
Аналитик вышел из комнаты и поманил его за собой.
– Мальчик абсолютно нетранспортабелен, – сказал Кромдук, когда они встали у открытой двери, за которой чернела ночь. Савва хотел что-то сказать, но ученый с жаром добавил:
– Я чувствую, что разгадка змеи кроется именно в нём!
– Кромдук...
– Следопыт...
– Кром, послушайте! Можно мне так называть вас?
– Да, конечно.
– Кром, здесь становится небезопасно. Возможно, нам следует разыскать участкового, и передать ему мальчика. Он ведь не образец и не проба, чтобы его изучать. Здесь произошло какое-то преступление.
Доктор скосил глаза на черную полоску ночи, напряженно раздумывая.
– Тоже верно, – сказал он и закусил нижнюю губу.
– В конце концов, мы можем разыскать его мать, среди беженцев. Она многое может рассказать нам...
Длинный заливистый звон визора прервал их разговор.

15

– Ваш визор или мой? – нахмурился Кромдук.
Следопыт одним движением глаз дал команду на открытие экрана.
Из яркого белого квадрата на них смотрел полковник Оймен.
– Хорошо, что я застал вас обоих, – произнес он, глядя из-под бровей.
– Оймен, здесь туземец-подросток, требуется срочная медицинская помощь...
– Послушайте, – глухо вытолкнул он из себя пару звуков. – В течение какого-то получаса, я потерял связь с тремя патрульными группами...
– Оймен...
– Слушайте дальше, – усилил свой голос полковник, легко перекрыв лепет аналитика. – Жизненные датчики тридцати шести парней сообщили о прекращении сердечной деятельности. Ни один не успел даже пикнуть...
Полковник чуть отстранился назад, открыв взору собеседников интерьер штабного помещения. Несколько офицеров напряженно работали с объемной картой, висевшей посреди комнаты. По всей местности вокруг лагеря моргали красные точки, означавшие тревогу. Офицеры использовали карту в интерактивном режиме, указывая руками на невидимые линии коммуникаций, соединяя их, посылая команды и распределяя ресурсы.
– Сейчас не время шептаться по разным углам, – продолжил полковник. – Предлагаю обменяться информацией. Обещаю быть откровенным ровно настолько, насколько я ценю жизни своих солдат. И требую такой же откровенности от вас.
Пока Оймен говорил, доктор и следопыт удивленно переглянулись. Чтобы военные вдруг решили поделиться информацией – такого не бывало никогда.
– Задавайте ваш первый вопрос, – сказал Оймен на полном серьезе. – И я отвечу.
Полковник предлагал им сделку, нарушив традиции скрытной военной машины. Не воспользоваться этим значило не оценить по достоинству ту решительность, с которой старый, умудренный жизнью офицер пытался избежать опасности.
– Наверное, вы первый, – сказал аналитик.
Следопыт набрал в легкие воздух, будто готовился броситься в воду, и спросил:
– Оймен, мы знаем, что вы соврали нам, когда говорили о гибели трех армейцев. На самом деле, погибло одиннадцать человек. Что с ними случилось?
И тот ответил, не переспрашивая, ровным голосом:
– Это был патруль. Один из солдат неожиданно покинул строй и скрылся в неизвестном направлении. Остальные разыскали его и окружили. Видимо, пытались выяснить, зачем и куда он собрался бежать. Был долгий разговор. И в какой-то момент, нервы у беглеца не выдержали – он выхватил гранату и подорвал себя вместе с остальными. Вы довольны ответом?
– Вполне, – кивнул следопыт.
– Тогда моя очередь.
И старик, конечно, не стал размениваться по мелочам:
– С кем я имею дело?
Аналитик шумно втянул носом воздух, понимая, что вопрос адресован ему. Обернулся и посмотрел на хозяйку, безучастно сидевшую за столом, сложив перед собой тонкие белые руки. Глянул затем на приоткрытую дверь. Ученый словно очерчивал круг своих полномочий в этом странном ночном разговоре.
– Оймен, я боюсь разочаровать вас ответом...
– Господин аналитик, я восприму ваши слова с должным уважением, – заверил его полковник.
Аналитик неожиданно сунул руку под рубашку и почесал себе грудь. Возможно, этим нервным движением он компенсировал страстное желание бежать из этого дома, бежать прямо сейчас.
– Оймен, вы имеете дело с человеком по имени Лесник.
– Подробнее!
Впервые за время разговора, полковник выдал нетерпение.
– Многое пока неясно, но у него есть дочь. И есть деревенский парень, который, видимо, встречался с ней. Лежит сейчас в этом доме, при смерти. И ещё, Оймен, я назвал Лесника человеком, и сам засомневался в этом. Возможно, он умеет воздействовать на животных, как-то управлять ими. И эта реликтовая змея – она может быть его слугой...
– Как понять «слугой»? – удивился полковник.
Доктор покорно вздохнул и медленно, обтирая спиной деревянную стену, опустился на пол.
– Я же говорил, Оймен, что вы воспримите это несерьезно.
Экран визора автоматически развернулся и расширил свои границы. Теперь казалось, что старик смотрит на ученого свысока.
– Просто объясните мне, кто он такой, этот Лесник? – произнес он ясным и спокойным голосом. – Выскажите только свое личное мнение.
Следопыт догадывался, о чем думает сейчас аналитик. Он и сам натолкнулся на аналогичную мысль. Любой цивилизованный человек, привыкший к рациональным объяснениям, думает примерно так: «...Нам бы сейчас спокойно сесть и поразмыслить. Подключить экспертов. Разобраться с этими путанными туземными сказками, в конце концов! Рада сказала, что Лесник живет вечно, но как такое может быть? Такое может быть, если только предположить, что Лесник – бог, а не простой смертный. И тут в дело вступают слова Жарома о том, что Васса имел какого-то родственника. Получается, что Лесник приходится Вассе родным братом! И у него есть даже дети... Тогда сколько у него детей, если он живет вечно?! Сын Рады женился на его дочери, и сын Миры тоже бегал в горы, пока не был кем-то избит до полусмерти... Между этими юношами расстояние в сорок лет!»
– Я сейчас! – полковник вдруг резко отстранился от экрана и пропал. Отдавал приказ, или просто отошёл высморкаться – догадаться было невозможно. Но через пару секунд он снова возник на экране, только уже в глубине комнаты, в окружении своих офицеров.
– Оймен, послушайте! – крикнул ученый вдогонку, словно очнувшись от раздумий.
– Этот Лесник, он не обычный человек! С ним нельзя обходиться как с человеком...
– Я всё понял, – оборвал его полковник, появившись вновь. – Лесник может управлять животными. Возможно, управляет этой змеей. Мы с ним разберемся, не таких ломали. Теперь ваша очередь, спрашивайте.
Аналитик, уже с трудом скрывая болезненный приступ страха, вновь отдал следопыту право задать вопрос.
– Господин полковник! На аэродром должен совершить посадку космический модуль. Кто и зачем его прислал?
Судя по тому, как сузились глаза полковника, вопрос был не из легких. Но Оймен вовсе не собирался нарушать правила.
– Модуль отправил начальник сил самообороны Рашим, он должен эвакуировать одного человека.
Следопыт едва сдержался, чтобы спросить кого именно.
– Моя очередь! – ускорял темп игры полковник. – Что он хочет, этот Лесник?
Вопрос был явно в компетенции аналитика, но следопыт сжал его руку, моля отдать ему право ответа. Савве не нравилось, как ученый постепенно теряет над собой контроль. Один неверный шаг, и полковник бросит этот перекрестный допрос.
– Пусть лучше скажет следопыт, – выдавил из себя аналитик.
– Господин следопыт, быстрее! – вперился в него глазами Оймен.
– Им движет чувство мести.
Услышав это, полковник скептически вскинул одну бровь, полностью открыв свой немигающий глаз.
– Месть?! – проблеял он каким-то неожиданным фальцетом. Может, догадался, что Савва сказал это наугад, только радио того, чтобы не не прервать диалог.
– Теперь моя очередь спрашивать, господин полковник! – произнес следопыт, стараясь выглядеть спокойным. Он даже не догадывался сейчас, как близок к отгадке, произнеся слово «месть».
– Хорошо, только подождите... – и Оймен вновь отбежал от экрана. Было видно, как офицеры жадно внимали ему, принимая для разработки свежую информацию.
– Задавайте, – вернулся он обратно.
– Господин полковник, я хотел вернуться к самым первым жертвам. Мы выяснили, что патруль погиб от взрыва гранаты. Но в патруле двенадцать человек. Если погибли одиннадцать, то где сейчас находится двенадцатый? Мы можем поговорить с ним?
Несколько секунд Оймен раздумывал. В конце концов, он сделал многое, чтобы сдержать свое слово перед генералом. Он обещал выгораживать его сына до последнего. Но теперь каждый сам за себя.
– Да, один тогда уцелел. Но мне только что доложили, что он сбежал из лагеря. У парня, возможно, не выдержали нервы. Сейчас он движется по дороге в сторону деревни...
Полковник не договорил и обернулся, почувствовав за спиной движение. Один из офицеров резко вскочил с места, и стал оглядываться по сторонам, будто потерял мелкую, но очень нужную вещицу. Вдруг увидел что-то на стене, и принялся с остервенением плющить об неё свой кулак.
– Что с ним? Уведите его! – крикнул полковник своим подчиненным.
Офицеры бросили карту и окружили своего коллегу, пытаясь его успокоить.
– Периметр! – закричал кто-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9