Продолжай, не стесняйся. Конечно, если ты хочешь сохранить свою собственность, то можешь сходить на центральный пост, а я тебя здесь подожду.
Роберт не хотел. Ему было плевать на эту собственнось и он жестом показал Керону, чтобы тот убрался с линии огня.
Скафандры были действительно не простыми. Как только Роберт стрелял, стекло его шлема мгновенно темнело, защищая глаза от яркой вспышки. Судя по огромным глазам каритов, практически лишенных век, для них было не последним делом, чтобы световой поток всегда оставался одинаковым. Насколько Роберт припоминал, у людей, скафандры с такими стеклами использовались только в армиях развитых систем. Во всех остальных случаях, это был обыкновенный светофильтр, которым можно было вручную прикрыть смотровое стекло, хотя если поблизости, слишком ярко что-то неожиданно вспыхнет, и глаза при этом будут открытыми, то уже можно ничего не закрывать – сетчатка глаз все равно уже выгорела.
Стальному кругляку, преградившему проход двум любопытствующим, с лихвой хватило пятнадцати выстрелов. Последний сорвал его с места и отбросил на несколько метров в темное помещение. С грохотом, который давил на уши даже через шлем, он сделал несколько оборотов, напоминая брошенную на стол монету и успокоился.
Медленно и неохотно зажегся свет, осветив длинное, узкое помещение, на стенах, потолке и полу которого, от труб разных диаметров, цвета и профиля, не было свободного места.
– Почти пришли, – прокомментировал увиденное Керон, похлопав по ближайшей трубе ладонью, затянутой в четырехпалую перчатку. – Столько труб может быть только поблизости от реактора. Такие каморки были на всех кораблях, на каких мне удалось побывать. Здесь собраны все задвижки и регуляторы, воспользоваться которыми можно в самом крайнем случае – если реактор уже не реагирует ни на какие команды из рубки управления, то можно придушить его отсюда, вручную. Бывает, что в самом реакторном отсеке, настолько плотная радиация, что там все светиться само по себе и очень трудно найти добровольца, который бы согласился прогуляться по этому пеклу, поэтому управление жизненноважными коммуникациями и выносят в отдельное помещение.
– Слушай, а вдруг там действительно радиация? – Неуверенно спросил Роберт, подходя к люку, за которым по словам Керона начинался реакторный зал.
– Да брось ты, какая там может быть радиация? Система же сказала, что только произошла разгерметизация отсека. Ни о каких повреждениях в реакторах она даже не заикалась. Просто она не может ими управлять и все. Дай я пойду первым.
Керон отодвинул Роберта в сторону и пошел первым. Квадратная, с закругленными краями плита люка, встала последним барьером, перед реакторным залом. Люк запирался в ручную и не имел никаких посторонних приводов закрытия. В его центре имелось овальное, толстенное смотровое оконце, сквозь которое можно было визуально наблюдать за тем, что твориться внутри. Сквозь непроницаемое для ионизирующего излучения, помутневшее от времени стекло, Керон осмотрел зал и не обнаружил ничего неожиданного. Оранжевый цифровой индикатор, располагавшейся тут же на люке, жизнерадостно высвечивал цифры действительного значения радиации, отдельно по каждому виду частиц. Керон профессионально взглянул на активность гамма-частиц и остался доволен.
– Посмотри, всего восемьсот пятьдесят милибартов. Да здесь и без скафандра можно гулять! Правда всего несколько минут… – Поправился Керон.
Он налег на рычаг запорного устройства. Тот неожиданно легко поддался под его рукой.
– А здесь не все заржавело, – порадовался Керон, широко распахивая люк.
Мутные, оранжевые светильники отреагировали на открытие люка и неохотно, с задержкой вспыхнули, осветив пространство реакторного отсека нереальным, призрачным светом.
Роберт, стараясь не поскользнуться на трубах, подошел к Керону. Они оба молча стояли в проеме распахнутого люка и внимательно осматривали сердце космического корабля. Керон это делал профессионально, а Роберт в чисто познавательных целях.
Реакторный отсек был наполовину заполнен болотной водой. Сервисная система корабля сказала правду, на счет полученных в этом месте пробоин. Два, из четырех реакторов были полностью скрыты под водой. Пара остальных, намертво прикрепленных к превратившемуся в стену полу, выглядели вполне сносно. Никаких повреждений ни в них самих, ни в подходящих к ним агрегатам не наблюдалось.
Керон включил внешний микрофон скафандра и толкнув Роберта, сказал, чтобы он сделал то же самое.
Все пространство шлема заполнил низкий, находящиеся на грани слышимости монотонный гул. Шум был тихим, но казалось проникал непосредственно в мозг, давил на сознание, пробуждая ото сна смутные переживания, прятавшиеся в дальних и темных уголках естества.
– Все нормально, – прокомментировал услышанное Керон. – Так это и должно работать. Надо же как делали! Судя по всему все до сих пор в полном порядке.
Даже Роберт, который видел реакторный отсек корабля в первый раз, сразу заметил разницу между двумя реакторами. Тот, что располагался ближе ко входу, был на много больше по размерам своего собрата и имел гораздо более разветвленную сеть подводных коммуникаций.
– Слушай, а почему они разные? – Не удержался от вопроса Роберт.
– Ты же слышал, что сказала система, на корабле двухуровневая цепь энергоснабжения. Здесь установлены два типа реакторов – распада и слияния ядер. Этот что побольше, как раз и есть реактор слияния ядер. Кстати, удивительно дорогая, но очень дешевая в эксплуатации штука. Реакторы располагаются здесь парно – по два каждой системы. Сейчас наверняка работают только те два, – он указал на маленькие. Интересно, в каком состоянии те что под водой? Нужно обязательно спуститься и осмотреть их. Мне не хочется ярко вспыхнуть в этом голубом небе. Я думаю, что тебе то же этого не хочется.
Роберту действительно этого не хотелось. Не хотелось ему так же спускаться под воду. Если бы его спросили, почему именно он этого не хочет делать, то он бы ни за что не ответил, но что-то, что было сильнее его, четко давало понять, что делать этого не следует. Судя по нерешительности, с какой Керон переступил порог и осторожно поставил ногу, обутую в отливающий расплавленным металлом сапог скафандра на сваренное из прутьев ограждение, уходящей в воду лестницы, он чувствовал примерно то же самое. Чувства чувствами, а обязанности собственника сделали свое дело и он решился спуститься в мутную воду, надеясь что ему удастся высмотреть возможные дефекты.
Когда он полностью перенес вес своего тела на хлипкое ограждение, весь трапик закачался, грозя в любой момент сорваться со своих креплений. Удивительно было, что за два столетия, которые он находился во влажной, теплой среде, он не поржавел полностью. От раскачивающегося трапа по воде лениво стали расходиться круги.
– Слушай, – с надеждой попросил Роберт, – а может не нужно этого делать. И так видно, что все в порядке. Поврежден корпус и все.
– Знаешь, мне то же не хочется этого делать, но те реакторы находятся как раз со стороны пробоин. Вполне возможно, что и им то же досталось. А если это так и мы хотим убраться отсюда на этой железяке, необходимо отключить поврежденные контура. Если это оставить так…
У Керона в запасе было еще несколько аргументов, за погружение и осмотр, но он запнулся на полуслове прислушиваясь к новому, едва уловимому звуку, которого раньше не было. Они оба прислушались. К монотонному гудению реакторов подмешался тихий и высокий звук. Роберт долго рылся в своих ассоциациях, пока подобрал отдаленно напоминающее понятие. Как ему показалось, звук такой высоты и окраски мог возникать только при пропускании сквозь что-то воды с большой скоростью.
– Ты тоже это слышишь, или мне это кажется? – Осведомился Керон.
На его лице задумчивое выражение постепенно переходило в тревожное.
– Кажется слышу. – Неуверено ответил Керон. – Я не знаю, что случилось с этими штуками, но мне это все не нравится. – Это не реакторы. Они просто не могут издавать подобного звука. По крайней мене, из тех, что мне встречались до этого, не проявляли так свои неисправности.
По глянцевой, маслянистой поверхности воды, как от резкого удара, пробежала мелкая рябь. Затем еще и еще раз, с очень короткими интервалами. Керон нерешительно отступил назад в проем люка.
– Что же это может быть? – Задумчиво спросил он, адресуя вопрос исключительно себе. – Там явно что-то есть, и это что-то, как мне кажется, не простые корабельные крысы.
Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Во время одного из подводных ударов, вызвавших особенно сильную рябь, над поверхностью воды поднялося виток свернутого в кольцо змееподобного тела и тут же скрылся под водой. В отличие от змеиного, на коже существа отсутствовала чешуя и она имела отвратительно белый, безжизненный цвет. В диаметре тело было около полуметра. О длине существа можно было только догадываться.
– Ничего себе червяк! – Вырвалось у Роберта.
– Что же это такое? Керон стоял как завороженный, ничего не в силах сказать. Он мысленно благодарил провидение, всех несуществующих, по его мнению святых и угодников, игру случая и еще только ему одному известные силы, за то, что он не успел спуститься в воду.
Тем временем подводные удары прекратились и поверхность мгновенно успокоилась, превратившись в зеркало, отражающее огоньки редких светильников. В полной тишине из воды показалась морда гигантского червя. Приподнявшись из воды на полтора метра, она неподвижно застыла. По гладкой, отвратительной коже, тоненькими струйками стекала грязная вода. Существо время от времени лишь растягивало свою похожую на присоску морду, с шумом втягивая воздух.
– Смотри, – наконец пришел в себя Керон, – принюхивается. Что-то ему не понравилось. Видишь ли, мы его потревожили. А ты знаешь, я кажется знаю с чем мы имеем дело. Мо моему это обыкновенный фильтровщик, только непонятно почему выросший до умопомрачительных размеров.
Роберт никогда ни о каких фильтровщиках не слышал, ему вообще сейчас было плевать на всех фильтровщиков Вселенной. Он просто стоял и смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами.
– Довелось мне как то встречаться с подобным, – продолжал Керон, нисколько не смущенный отсутствием внимания к своему рассказу, – это было очень далеко отсюда. Они водятся в обыкновенных речках. Местные их даже ловят и едят. Сначала жарят, а потом едят. Мне предлагали, но я не решился попробовать. Только те, что я видел, были тонкими, как карандаши и не превышали в длину двадцати сантиметров…
Сориентировавшись при непривычном для нее свете, тварь развернула морду к двум людям, стоящим в широком проеме люка.
– Ты не волнуйся, – опять заговорил Керон.
Хотя он делал вид, что успокаивает Роберта, но со стороны было видно, что прежде всего он хочет успокоить самого себя.
– Это обыкновенная форма жизни. Они питаются тем, что фильтруют воду в которой живут. При этом им попадаются разные бактерии и мелкие ракобразные. От этого и пошло их название. Никакого вреда они нам причинить не могут, даже если бы и захотели. Они просто не приспособлены. Мы добыча не их калибра. У них и зубов то нет. По сути дела, это обыкновенная кишка, способная прокачивать сквозь себя воду.
Надо сказать, что Керон и сам был не сильно уверен в том, что сейчас нес. Роберт это чувствовал и только сильнее сжимал свой плазмомет, давно включенный и готовый к любым неожиданностям.
Между тем тварь определила виновников случившихся в ее логове изменений и развернулась в сторону друзей.
– Интересно, – пробурчал Керон, – она же слепая. Унюхала наверное. И что же она будет делать дальше?
Определив врага, глист-переросток стал набирая скорость двигаться в их сторону. Это происходило в полной тишине. Даже не последовало всплеска воды. На расстоянии около десяти метров от открытого люка, присоска твари будто вывернулась наизнанку, обнажив мощные, круговые челюсти, сильно смахивающие на дисковые пилы. Единственным их отличием было то, что они не вращались.
– Берегись! – Крикнул Роберт и выстрелил прямо в пасть чудовищу.
Выстроенные ровными кругами зубы существа с хлопком разлетелись в разные стороны. Клочья рванной плоти с плеском падали в воду.
– Не стреляй! – Крикнул Керон так громко, что у Роберта аж зазвенело в ушах. – В реакторном отсеке нельзя стрелять! Еще заденешь что-нибудь. Тогда мы точно никуда отсюда не улетим.
– Я аккуратно, – успокоил его Роберт, стараясь поймать в прицел беснующийся от боли, окровавленный обрубок, который то скрывался под водой, то вновь появлялся над ее поверхностью.
Ярость агонии постепенно ослабевала. Изорванная голова фильтровщика еще несколько раз показалась над водой, ударяя ею по поверхности в разных направлениях и поднимая при этом целую тучу брызг. Инкстинктивно, подыхающее существо старалось пригробить врага, нанесшего ему смертельную рану, но его сокрушительные удары не находили жертвы.
– Надо же как дергается, – слегка успокоившись посочувствовал Керон. – Больно наверно бедняге.
На последок из изорванной плазмой глотки ударила тугая струя воды, смешанная с кровью. Давление было такое, что жуткий фонтан достал до верхней переборки. Это было четким доказательством того что тварь погибает. Спазмы агонии теперь докатились и до больших мышц туловища червя-переростка. Когда тварь выдавила из себя всю воду, в ее глотке отвратительно забулькало и она скрылась под водой.
– Наконец-то, – с облегчением произнес Роберт. – Туда тебе и дорога. Если хочешь, можешь сходить, посмотреть, как она себя чувствует.
Керон оценил шутку. Сквозь толстое стекло шлема было видно, как его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Нет уж, мне что-то перехотелось. Если хочешь иди сам.
Их милую беседу прервал мощный бурун воды, как раз в том месте отсека, где только что так долго подыхал громадный фильтровщик. Роберту подумал, что это ему только показалось, потому, что он слышал только всплеск воды, но то что произошло дальше развеяло все его сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81