Констанс всегда казалось, что Калвин только и ждет, когда же наконец фракции Объединенной церкви затеют ссору и каждая потребует обратно свой алтарь и своего бога. Она сурово посмотрела на племянницу, которая наблюдала за ней большими серьезными глазами, уплетая при этом булочку за обе щеки.
– Салли-Мэй, ты обсуждаешь с Фло Калвин дядю Криса?
– Конечно, обсуждаю. Она от него тоже без ума. Говорит, что ради него постояла бы на раскаленной докрасна вафельнице. Ой, добавка поспела! – Девочка схватила с блюда, принесенного в комнату служанкой, булочку с золотистой корочкой.
Констанс подождала, пока служанка уйдет, и спросила:
– Флора слышала что-нибудь про пожертвование Объединенной церкви?
– Слышала, ее прямо распирает. Ах вы, хрюшки! – прикрикнула она на собак, одна из которых, желая напомнить о своем присутствии, положила лапы девочке на плечи.
Салли-Мэй покормила сеттеров, после чего продолжила:
– Фло говорит, что ее отец наверняка отдал бы один из своих золотых зубов – ты видела у него золотые зубы, да? – лишь бы узнать, чего это старая графиня так раскошелилась. Обычно у нее снега зимой не выпросишь. Почему теперь-то она расщедрилась? Мы с Фло собираемся провести расследование.
«Действительно, почему она расщедрилась?» – в тревожном замешательстве подумала Констанс. Когда во время ужина у графини ей казалось, что взгляд Хью Рэндолфа прожигает ее до самого сердца, она решила, что самое время провести год за границей. Партнер по бизнесу давно просил ее съездить в командировку в интересах фирмы. Но как она может бросить Кристофера теперь, в такой момент? Свои убеждения он будет отстаивать изо всех сил, а ведь он убежден, что священнослужитель не должен тратить свои время, силы и энергию, так необходимые в церковной работе, на решение финансовых вопросов. Иногда она отчаянно жалела, что брат не стал врачом.
– Ты видела дочь Рэндолфа? Мы с Фло без ума от нее. Она сногсшибательная, – одобрительно промычала Салли-Мэй, запихнув в рот кусок булочки с мармеладом.
– Дорогая, ты говоришь с набитым ртом. Если не будешь правильно вести себя за столом, никогда не станешь леди.
– А я и не хочу. От этих леди мне скучно до слез. Посмотри на нашу графиню с ее париками и лорнетом. По-твоему, именно так должна выглядеть «леди»?
Констанс уклонилась от ответа.
– Я познакомилась с мисс Рэндолф. Очень славная девушка.
– В городе болтают, что ее штрафанули за превышение скорости в первый же день, как она приехала.
«Ого! В тот день Кристофер занял место Картера на перекрестке. Любопытно, что он о ней не упомянул», – подумала Констанс.
Салли-Мэй все не умолкала:
– Наверно, многие девицы ее не любят, потому что завидуют. Мы с Фло сидели за диваном в гостиной Калвинов, когда Сью играла с подружками в бридж. Обычно ей приходится играть тайком, потому что злобный папаша не разрешает держать дома карты и устраивать танцы, а вчера он укатил в Нью-Йорк по делу и бояться было некого… Да, так вот, мы там таскали у них конфеты, хоть и знали, что Сью будет в бешенстве, если нас поймает, а они сплетничали про дочку Рэндолфа. Фанчон Фарелл смеялась и говорила…
– Салли-Мэй, не смей повторять то, что ты подслушала, спрятавшись за диваном!
– Ха! Да нам всем повезло, что я там оказалась, Кому-то обязательно надо быть начеку, коли в семье есть священник. Ведь я из клуба «Мудрые девы», так? Разве это не означает, что мне надлежит держать светильник заправленным и зажженным, чтобы видеть опасность для дяди Криса?
– Какую опасность? О чем ты говоришь?
– Ты мне еще спасибо скажешь, когда узнаешь, о чем они болтали. Фанчон Фаррелл – та, которая хихикает вечно, – говорила, будто сказала Джин Рэндолф, что не пройдет и недели, как та начнет ходить в церковь и заниматься общественной работой. А Джин разозлилась и поспорила на свой крутой желтый родстер, что этого не сделает. Тут Сью Калвин вмешалась своим голосом, от которого свербит в мозгу: «Ну, ты и додумалась, Фанчон. Это же лучший способ заставить ее бегать за Кристофером». А Фанчон ей и отвечает: «Ну, если она его получит, то не получишь ты, Сью», а после этого они все затеяли обычную свару.
С порога донеслось покашливание. Там стоял Кристофер Уинн. Его глаза сверкали, когда он строго произнес:
– Салли-Мэй, если еще хоть раз подслушаешь разговоры взрослых девушек и будешь пересказывать то, что услышала, ты… ты потеряешь этот серебряный светильник!
Девочка обеими руками прикрыла блестящую брошку на воротнике:
– Тетя Конни, он ведь его не заберет?
– Заберет, если решит, что это отучит тебя сплетничать, Салли-Мэй.
– Но это не сплетни! Я это сама слышала. Я ни одной живой душе не проболталась, что Фанчон сказала, будто Джин говорила, что ненавидит мужчин, которые, прикрываясь саном служителя церкви, охмуряют глупых, сентиментальных женщин.
Констанс еще никогда не видела брата таким рассерженным.
– Салли-Мэй!.. – взорвался он, но не успел продолжить – по стеклянной панели двойной двери постучали чьи-то пальцы, и в следующую секунду бесцеремонно вошла Сью Калвин.
«Святые Небеса, она начала заявляться к завтраку, чтобы наверняка застать Криса», – с возмущением подумала Констанс. Сью была чересчур ухоженной и нарядной, чтобы казаться живым человеком. Создавалось впечатление, будто ее всю, целиком, изготовили на заказ. Каждая ниточка красного костюма, каждый волосок набриолиненной прически находились на своем месте. Сью проигнорировала всех, кроме Кристофера, который стоял у камина, заложив руки за спину, между его бровей появилась морщинка, означавшая досаду.
Нежданная гостья радостно воскликнула:
– Слава богу, что вы еще не ушли, учитель! Я пришла предупредить, чтобы вы опасались бури.
Кристофер выдвинул для нее один из стульев.
– Желаете чашку кофе, мисс Калвин?
– Ну почему бы вам не называть меня просто Сью? Я позавтракала, благодарю вас, учитель. Отец встает рано и тащит всю семью за стол вместе с собой. Сегодня у вас назначена встреча с членами попечительского совета, не так ли?
– Да.
– Они будут обсуждать способы накопления средств, чтобы выполнить условие графини, не так ли?
– Насколько я понимаю, именно так.
– Тогда, если они обратятся к вам с неким предложением, не будьте слишком упрямы.
Кристофер слегка покраснел. Салли-Мэй взяла его под руку и надменно нахмурилась:
– Что ты задумала, Сью? Чего это ты тут командуешь дядей Крисом? Можно подумать, ты его жена!
Это было как искра, упавшая на порох. Мертвенно-бледное лицо мисс Калвин жарко вспыхнуло. Она сердито обратилась к Констанс:
– Не знаю, в курсе ли вы, что в городе все только и говорят о безобразных манерах вашей племянницы! Во время собрания женской ассоциации она ворвалась в помещение, когда я выступала, и…
Пунцовая от гнева, Салли-Мэй яростно перебила ее:
– Вот это здорово! А кто был со мной? Фло! Твоя родная сестра! Так что, если собираешься прочитать лекцию о хороших манерах, лучше начни с нее. Или с себя: «Я позавтракала, благодарю вас, учитель», – передразнила девочка, уморительно скопировав интонацию нежданной гостьи. – «Ну почему бы вам не называть меня просто Сью?» – И уже собственным звонким голосом сообщила: – Мне пора осваивать роль золотой рыбки в ванной, тетя Конни. Ж-ж-живо в ванную, ребята! – крикнула она. Два рыжих сеттера в один скачок оказались у двери и помчались следом за хозяйкой вверх по ступенькам.
Констанс Уинн почувствовала себя ужасно неловко. Сью была права. Манеры Салли-Мэй ужасали, но… если уж на то пошло, Фло вела себя не лучше. Может быть, Кристофер так покраснел потому, что пытался подавить смех?
Сью Калвин натянула безупречно белую перчатку, ядовито заметив:
– Пословицу о том, что сыновья священников порядочными людьми не становятся, можно применить и к их племянницам. – Она поймала спокойный взгляд Кристофера, и тут случилось чудо – уксус моментально превратился в мед. Сью продолжила самым добродушным тоном: – Я понимаю, как вам трудно воспитывать девочку, ведь и я росла без матери. Однако, насчет сегодняшнего совещания. Мой отец вне себя оттого, что, когда он переговорил об этом пожертвовании с графиней ди Фанфани, у него создалось впечатление, будто она уверена, что вы не станете помогать увеличивать капитал к Рождеству. Но вы ведь поможете, правда?
– Сначала мне нужно обсудить этот вопрос с попечительским советом.
– Это вежливый вариант выражения «не ваше дело»? Ну что ж, я вас предупредила, учитель. Говорят, миссис Хью Рэндолф очень недовольна тем, что ее мать так швыряется деньгами. Впрочем, они одного поля ягоды – я слышала, что за один рассказ Маделин получила три тысячи долларов и тут же вбухала их в огромный изумруд. А ее дочь Джин не менее экстравагантна и столь же расточительна. Мы попробовали привлечь ее к общественной работе в церкви, но она отказалась. Помните, учитель: грядет буря! Ну что ж, мне пора. Спасибо за внимание.
Констанс заметила, как внимательно Сьюзен наблюдала за реакцией слушателей на свои слова о Рэндолфах. Неужели люди начинают сплетничать о частых посещениях Хью «Холлихок-Хаус»? По ее спине пробежал неприятный холодок. Боже, надо уехать во что бы то ни стало. И оставить брата одного? Ни за что!
Когда незваная гостья закрыла за собой калитку, Констанс похлопала Кристофера по руке и весело призналась:
– Если бы Сью сказала «учитель» еще раз, я бы закричала «Караул!» Не сердись на нее, Крис.
Глаза ее брата лукаво блеснули.
– Сердиться на Сью? Знаешь, о чем я сейчас думал? О том, что только что отсюда вышла маленькая девочка, у которой нет матери, и надо бы заняться ее воспитанием.
Глава 5
Сидя за столом красного дерева в директорском кабинете банка, Кристофер Уинн смотрел в лица членам попечительского совета церкви. Шестеро мужчин. «Шестеро против одного», – подумал он, переводя взгляд с одного солидно одетого толстосума на другого. Лютер Калвин, председатель, восседал в массивном кресле прямо напротив него. Словно театральный софит, солнце целилось в окно лучом, играя отблесками на лоснящихся черных волосах Калвина, подчеркивая суровые складки по бокам тонкогубого рта.
Калвин откашлялся и металлическим голосом, вызвавшим у Кристофера ассоциации с визгом пилы, вгрызающейся в древесину, произнес:
– Графиня ди Фанфани проявила исключительное великодушие.
– Но деньги она пока не выдала, – напомнил румяный Фаррелл, непомерно раздутый в талии.
«Его дочь Фанчон будет такой же, как он, когда станет старше», – ни к месту подумал Кристофер.
– Не будьте пессимистом, Фаррелл, – ядовито укорил его Калвин. – Нет сомнений, что мы с легкостью сможем выполнить ее условия.
– Я согласен с Фарреллом в том, что задача серьезная – собрать сто тысяч долларов с людей, которые в наши дни привыкли что-то получать за свои деньги. Мало кто из них считает духовные вопросы существенными, – вздохнул сухопарый человек с озабоченным взглядом.
– Мы здесь для того и собрались, чтобы придумать, как достичь цели. Нужен самый лучший, самый эффективный метод. – Калвин наклонился вперед. Его агатовые глаза были совершенно неподвижны и смотрели с предельным вниманием, когда он осведомился: – Мистер Уинн, какие у вас соображения на этот счет?
Кристофер кожей ощутил ненависть этого человека. Сью была права, когда предупредила о приближении шторма. «Настало время жечь мосты», – сказал он себе. Ему ужасно не хотелось устраивать шумную ссору, но он намеревался твердо отстаивать свои убеждения.
– Разрабатывать план предстоит вам, джентльмены, и только вам. Позволю себе напомнить о соглашении, заключенном, когда я пришел в нашу церковь. Мне надлежало посвящать все свое время проповедям и личному общению с прихожанами, помогать им в пору невзгод, поддерживать их веру, делать все для того, чтобы церковь стала духовной силой в нашем городе. Финансовые вопросы не входили в мою компетенцию.
Лицо Лютера Калвина посуровело. Он побарабанил пальцами по столу и спросил:
– Не хотите ли вы сказать, мистер Уинн, что сейчас, когда нам представился шанс существенно увеличить финансовую мощь нашей церкви на полмиллиона долларов, вы отказываетесь нам помогать?
Шесть пар враждебных глаз прожигали Кристофера взглядами.
– Мистер Калвин, уважаемые члены совета, я хочу сказать, что не приму участия в погоне за деньгами. Я не могу одновременно заниматься этим и должным образом выполнять свои обязанности. Для подготовки проповеди, которая принесет благо, коснувшись жизненно важных проблем, требуются силы, время, энергия. Часы, которые уйдут на работу над увеличением фондов, я намерен посвятить моим прихожанам. Вы удивились бы, узнав, сколько людей приходят ко мне за советом и сочувствием. Моя задача – помочь этим мятущимся душам найти дорогу если не к миру и безмятежности, то, по крайней мере, к надежде.
Калвин откинулся на спинку кресла.
– Неужели вы не понимаете, мистер Уинн, что люди будут жертвовать деньги более охотно, если их попросит об этом столь популярный проповедник?
Возмущение заставило Кристофера вскочить на ноги.
– Если наши прихожане хотят, чтобы церковь продолжала работать, если их заботят духовные вопросы, они окажут финансовую поддержку вне зависимости от того, кто попросит у них деньги! – Он чувствовал запах дыма от сгорающих мостов. Теперь, когда пожар уже занялся, можно было подлить еще больше масла в огонь. – И это не все. Я категорически против призывов с кафедры жертвовать деньги. Многие из тех, кто нуждается в помощи, в Слове Божьем, в исцелении духа, не ходят в церковь только потому, что им отвратителен вид постоянно навязываемой тарелки для сбора пожертвований.
Лютер Калвин, слушавший с каменным лицом, процедил сквозь зубы:
– И вы еще называете себя религиозным лидером?
Кристофер сжал спинку стула с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Религиозным лидером? Это зависит от того, как вы определяете данное понятие, мистер Калвин. Если вы подразумеваете, что я веду паству по широкой дороге веры, помогая каждому обнаружить, понять и оценить божественную силу в его собственной душе, то я – религиозный лидер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23