Другим-то травам тоже надо жить, они, наверное, и не дают сильно размножаться друг другу…
- Ай, молодец! Не зря я тебя отправил посмотреть на настоящую жизнь в моем царстве! Не зря! - радостно закричал старичок. - Да из тебя, я вижу, получается толк! Толк получается!! Правильно, все в природе связано: сохранилась жизнь одного - потерялась жизнь другого. Это мой первый великий закон - закон сохранения жизни . Всем моим созданиям трудно живется: либо сам должен кого-то съесть или потеснить, либо тебя съедят или потеснят! - И повторил еще раз медленно: - Закон сохранения жизни! Но! Но! Но! Отнимать жизнь у других можно только для того, чтобы сохранить свою жизнь! Только для этого!
Хранитель Вит встал с пня, выпрямился и начал расти вверх. Вот он уже с березу величиной, вот его голова пропала в белых облаках… И вот его голос загремел сверху, и слова, как удары молота, отдавались у Тимки в голове:
- Иначе - жить - всем - вместе - будет - невозможно! Не-воз-мож-но! Понял? - Последнее слово Хранитель проговорил уже обычным голосом, сидя на пеньке, и, не давая Тимке ответить, продолжал: - Ну, считай, что первый класс в моей школе ты прошел. Но это только начало. Наш уговор помнишь? Не поймешь - пропадешь! - нараспев протянул он противным голосом. - Вот сделаю тебя маленьким птенцом да и посажу в гнездо к ворону! Сиди разевай рот да жди, когда тебя куница стащит! Ага, не хочешь? Ну ладно, ладно, - миролюбиво закончил он, заметив, как Тимка задрожал и переменился в лице. - Могу, конечно, это сделать, но не буду, пока не буду. Какой там следующий камень в твоем браслете? Янтарь? Ну вот и ищи янтарную дверку. А я пошел по своим делам… пошел по делам…
- Дедушка! Карр-каар! - по привычке закаркал Тимка, потом спохватился и с некоторым трудом перешел на человечий язык: - Я вас очень-очень прошу, предупредите всех, что я не пропал пока совсем… И пусть меня пока не исключают из школы, наверное, там идут занятия в пятом классе, - жалобно попросил Тимка, вспомнив, что с вороновой семьей он прожил целый год.
- Ладно, ладно, утрясем все как-нибудь, когда-нибудь! Ты, главное, смотри да ума-разума набирайся в моей школе. А там все утрясем, утрясем… - Голос становился все слабее. - Утрясем, потрясем, натрясем, растрясем, т…трясем…сем…

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

- Как ни крутись, а придется искать, видно, янтарную дверку! - говорил Тимка, вновь и вновь озираясь по сторонам в пещере Времен Года, где он очутился неведомо каким образом, и прикидывая, с какой стены начинать поиски. - Ну ясно, где такой цвет скорее всего можно встретить…
Тимка еще раз внимательно посмотрел на янтарный камень браслета. Камень отличался от других не только цветом, но и мягкостью, ведь он был не совсем камнем, этот кусочек окаменевшей смолы.
- Конечно, дверца должна быть на осенней стенке, - продолжал размышлять Тимка вслух, - очень уж похож янтарь на осенние желтые листья… Но откуда начинать искать? Стена такая большая.
Он медленно шел вдоль бесконечной стены, покрытой ярким осенним лесным нарядом. Вот красная осинка, вот буроватые дубовые листья, вот светло-желтые, почти белые листья липы, а вот эта яркая желтизна кленовых листьев, пожалуй, больше всего подходит для янтаря. Тимка подошел к стене и раздвинул переплетенные ветви с крупными, разрезанными на пять лопастей листьями клена.
- Под этой веткой нет… под этой тоже… а вот здесь, кажется, попалось что-то похожее! - обрадовался он. - Ну так и есть - дверка!
Дверка была такая же гладкая и овальная, как и другие, с которыми познакомился Тимка, но очень толстая и выпуклая, как большая желтая голова какого-то неведомого существа. В ее полупрозрачной глубине угадывались загадочные, расплывающиеся длинные очертания.
- Интересно, куда приведет эта дверка? В озере был, в траве был, в лесу был… А ну посмотрим, что скрывается здесь…
И с этими словами Тимка вложил янтарь из браслета в углубление в самом центре дверки. Вложил осторожно и отступил на шаг, чтобы получше рассмотреть, что откроется за нею. Но так уж были устроены дверки в этой пещере, что не успел Тимка что-нибудь рассмотреть из пещеры, как оказался уже по ту сторону дверки…
- Ну, кажется, начинаются настоящие приключения, - прошептал он, оглядываясь кругом.
Ничего подобного никогда раньше он не видел. Кругом в зеленоватом полумраке возвышались, как зеленые колонны, стволы большущих деревьев. Их вершин не было видно за длинными и широкими листьями и ветками других деревьев, колоннами потоньше и ростом поменьше, что поднимались кругом.
Почва была покрыта остатками сгнивших, полусгнивших и недавно упавших стволов. По ним ползали похожие на тараканов крупные коричневые и серые насекомые. То тут, то там на гниющих стволах виднелись розоватые, с голову величиной, шары какой-то слизистой массы. Наверное, именно от них - от этих шаров - шел приторный сладковато-пряный запах, от которого начинала слегка кружиться голова.
- Как в фантроме… - продолжал Тимка размышлять вслух.
(Фантромами они с папой называли всякие фантастические повести и романы - коротко и понятно.) - Неужели Хранитель Вит отправил меня на другую планету? - прошептал Тимка, вспоминая недавно прочитанный фантром о жизни на спутнике Альфа Эридана.
Через секунду это предположение еще больше укрепилось.
«Жж-жж! Жжж-жиж!..» Странное громкое жужжание раздалось сзади и прервалось резким шлепающим звуком: «Хлюп! Хлюп!» Он быстро обернулся на эти звуки. Один из розоватых слизистых шаров, что лежали на земле, был сплюснут каким-то большим темным телом. Любопытство Тимки пересилило страх перед неизвестным, и он нерешительно сделал несколько шагов в сторону шара.
Едва успел он подойти поближе, чтобы получше рассмотреть странный темный двигающийся предмет, как верхняя блестящая сторона этого предмета лопнула и с треском разлетелась на две половинки.
Перед Тимкой на земле копошился жук с кулак величиной; из-под верхних плотных надкрылий развернулись нижние полупрозрачные розоватые крылышки, послышался тот же жужжащий звук: «Жжжи! Жжиж!» Жук поднялся в воздух. На месте, где только что был шар, осталась лужица слизи, от которой распространялся еще более едкий и противный запах.
- Вот сядет такой на голову, и останется от нее тоже только мокрое место… - Тимку даже передернуло от омерзения и брезгливости. - Хотя, пожалуй, моя голова совсем не похожа на эти вонючие, слизистые шары… А вот бы поймать такого жучищу и принести в школу! Ну и будут же мне все завидовать! Как бы мне его поймать? - размышлял Тимка. - Пожалуй, надо затаиться у слизистого шара и подождать, а когда жук влезет на шар, схватить его за крылья…
Тимка присел на корточки за толстый ствол дерева у большого розового шара. Кругом то и дело шлепались вниз на шары жуки, но на Тимкин шар никто не садился.
«Ну уж только попадись мне в руки, - с внезапной злостью подумал Тимка, - все крылья отломаю…»
Тюк! Бум!.. Что-то легонько стукнуло Тимку по затылку, и голова знакомо загудела от удара - точь-в-точь как когда-то давно над разрушенным муравейником.
- Нет, пожалуй, лучше не буду ловить жука вообще! - внезапно решил Тимка. - Ну его! Лучше уж не трогать никого здесь, поскорее выбираться из этого гнилого места.
Очень трудно было идти среди гнилых стволов: остатки никогда прежде не виданных деревьев повсюду образовывали непроходимые завалы. Жаркий и влажный воздух был наполнен непривычными резкими запахами. Дело осложнялось тем, что Тимка не знал, куда надо идти. Он просто решил во что бы то ни стало выбраться из этого неприятного места и упорно двигался, придерживаясь одного направления. Заросли не кончались и как будто даже становились гуще. Это не смутило Тимку: он знал, что перед опушкой лес всегда становится гуще, и решительно двинулся прямо в чащу. Действительно, стволы деревьев стали потоньше, хотя и стояли они ближе друг к другу.
Вот уже Тимка с трудом пробирается среди гладких зеленых колонн и каких-то членистых шестов со странными тонкими перистыми зонтиками веток высоко наверху. Эти зонтики касались друг друга всеми своими веточками, и от этого внизу стоял немолчный шум, похожий на шум моря.
Но вот наконец и просвет. Стало светлее. Еще несколько шагов и…
- Ух ты! - только и смог воскликнуть Тимка, неожиданно оказавшись на краю крутого обрыва. Внизу колыхалось зеленое море листвы - бескрайняя равнина была покрыта зеленой травой. - Нет, пожалуй, это не трава, - спохватился Тимка, рассмотрев зелень получше, - не трава, а хвощ. Ну конечно, это все заросли хвоща. Только у него есть такие многоэтажные листья на стеблях-колоннах. А вот там подальше стоят папоротники. Вот странно: папоротники здесь растут на открытом солнечном месте!
И тут Тимку осенило: «Лес, через который я только что пробирался, точно такой же травянистый. Громадные зеленые членистые стволы - это, конечно же, хвощи! Но тогда это значит, что либо я стал очень маленьким, либо хвощ стал очень большим, - мучительно размышлял Тимка. - Я вроде бы остался прежним - и одежда на мне такого же размера, и пинцет, вот он, такой же, как и был раньше… Если бы я уменьшился, то с меня свалилась бы одежда и пинцет был бы во много раз больше меня… Нет, я остался прежним. Значит, это такие огромные хвощи. Кажется, я начинаю понимать, куда я попал! Доисторическое время! Но кого я здесь должен встретить? Уж не того ли ящера, в которого превращался Хранитель в пещере? Брр-рр…» - Крупные мурашки пробежали по Тимкиной спине, и он со страхом стал озираться по сторонам.
Шрр-трр! Шрр-трр!
Громкий шелестящий треск разорвал влажную тишину. Тимка поднял голову вверх и с удивлением увидел странной формы летательный аппарат с прозрачными крыльями, блестевшими на солнце. Крылья мелко вибрировали, издавая тот треск, который и был слышен.
- Вот так стрекоза! Ого-го какая она огромная! Да она почти с меня величиной! Ай-яй-яй! Летит прямо ко мне! Спрятаться или показать браслет? Что делать?
Стрекоза стремительно спускалась, и Тимка решил сделать и то и другое: он быстро отпрыгнул за ствол ближайшего хвоща и вытянул оттуда навстречу стрекозите руку с браслетом.
Живой вертолет замер в воздухе. Тимка почувствовал, как тысячи маленьких глаз, собранных в два огромных полушария, внимательно его разглядывают, а две маленькие антенны настороженно приподнялись и замерли. Мерно задвигались страшные зазубренные челюсти. «Вот уж никогда в жизни не предполагал, что у стрекозы такие ужасные грозные челюсти», - думал Тимка, стараясь сохранить самообладание.
Неожиданно стрекоза взмыла вверх, и Тимка перевел дыхание. Но в следующий момент стрекоза как-то боком нырнула вниз, и тотчас же Тимка почувствовал сильные струи воздуха от напряженно работающих крыльев. Он прижался было к стволу дерева, пытаясь обхватить и удержать гладкий зеленый ствол. Напрасно. Сильные лапы с острыми шипами, как тисками, сдавили его с боков, схватили за ноги и с силой оторвали от дерева. Еще секунда - и он почувствовал, что теряет почву под ногами.
Натуженно треща крыльями, стрекоза медленно поднимала Тимку над землей. Вот уже лес, через который пробирался Тимка недавно, стал похож на зеленую равнину, заросшую хвощом.
У Тимки оставались свободными только руки. Но что он мог сделать своими мягкими и нежными руками? Тело стрекозы было заключено в прочный хитиновый панцирь. Три пары ног крепко вцепились в Тимку: передняя, самая маленькая обхватила голову, вторая пара, покрупнее, держала Тимку за бока, а последняя, самая мощная пара ног, прочно держала его согнутые в коленках и поджатые к телу ноги.
Охваченный ужасом, Тимка понял, что у него нет никакого выхода: даже если он сейчас попытается вырваться из лап стрекозы, он упадет и разобьется, а если же он останется в этих лапах, то, наверное, будет пережеван страшными челюстями.
«Так вот каким образом Хранитель Вит решил со мной разделаться! - подумал с тоской он. - Так мне и надо, незачем было разорять муравейник…»
И тут же ему стало так жалко себя, что две большие слезы покатились по щекам и повисли на коготках передних стрекозиных лап.
Тррр-ррр! Пр-ррр! - трещали крылья стрекозы, и вдруг Тимка среди этого шелеста разобрал:
- Прр-рросто порразительно! На щ-щеках-х мокр-р-ро! Рразве ты плачешь-шь? Прр-ррр, тр-ррр!
«Может, мне это почудилось?»
Но нет, вот снова среди треска крыльев он разобрал слова:
- Сстр-рраннно! Мокр-рр-ро!
- Ур-рра! Заговорр-ррила! - невольно подражая стрекозе, радостно завопил Тимка. - Я так и знал! Говорр-ри сссскорр-ее, - Тимка никак не мог теперь говорить иначе, как на стрекозином языке, - этот лес - доис-ссс-торичччес-ссский?
- Для тебя - конешш-но! А для меня - рродной! Трр-пррр! Трр-пррр!
- Куда ты меня несешь?
- Пос-ссмотриш-шш-шь! Увидиш-ш-шь! Увидеть важ-жжнее, чем услыш-шшать!
- А ты на самом деле такая большая? Или только для того, чтобы меня утащить?
- Не пп-понимаю! Шшшто ты, шшто ты! Я вс-ссегда такая. В наш-шшем роду были еще больш-шше меня!
- А куда же вы все улетели и почему в моем времени нет таких больших сс-стрекоз?
- Уз-зз-наеш-шшь! Увв-видиш-шш-шь!
Тимка тем временем несколько освоился в цепких объятиях стрекозы и наконец-то стал внимательно осматривать окрестности. Местность, над которой они пролетали сейчас, изменилась: бескрайние леса из гигантских хвощей и папоротников то расступались, обнажая вздымающиеся вверх крутые склоны красновато-коричневых гор, то широко расходились вокруг больших водоемов. Несмотря на то, что солнце чаще было где-то за непроницаемыми облаками и редко выглядывало, воздух был жарким и пекло нещадно. Вдали громыхали удары грома, и небо бороздили молнии.
Когда край грозы совсем близко подобрался к ним, стрекоза плавно опустилась на одну из красноватых скал, высоко поднимающихся над окружающей местностью. Скала была вся покрыта множеством трещин и щелей, а кое-где были хорошо заметны небольшие углубления вроде пещер. В одно из таких углублений и опустились наши путешественники.
Тимка с огромным облегчением разогнул ноги, совсем затекшие за время полета, и потянулся до хруста в косточках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19