От мелькающих внизу ступенек у Тимки закружилась голова, и он закрыл глаза. Но вот его ноги коснулись мягкого пола. Он стоял в Пещере Времен Года, а рядом на березовом пеньке сидел Хранитель Вит.
- Все видел, все понял, - затараторил Хранитель скороговоркой, - по глазам вижу! А забудешь - посмотри на браслет.
Тимка тотчас взглянул на браслет: в глубине голубого сапфира засветилась лестница.
- Да тут и вправду большого ума не надо, все ясно и понятно: уничтожать всякую живность без толку нельзя, потому как самим же хуже будет. Только запомни это накрепко. Я за всем уследить не могу… бегаешь-бегаешь. А никак не поспеваю за всем углядеть, - продолжал Хранитель Вит и совсем другим, добрым и усталым, голосом добавил: - Потому-то и занимаюсь с такими вот, как ты. На помощь тоже надеюсь, понимаешь? Ведь ты еще не видал самого страшного…
- А что же самое страшное? - не выдержал Тимка.
- Это ты и должен теперь увидеть. Пошли. - И старичок жестом приказал Тимке подойти к летней стене пещеры.
Тимка смело двинулся вперед и вступил на узкую лесную тропочку, еле заметную среди густой зеленой травы.
- Иди и смотри внимательно кругом. Внимательно смотри! С тропки не сворачивай, встретимся - все расскажешь. Посмотрю, разберешься ли на этот раз, научился ли чему-нибудь у меня! Ну иди же! - поторопил Тимку хранитель, заметив, что тот слишком замедлил шаг.
Тимка шагнул вперед, а за его спиной затихал тонкий, дребезжащий голосочек:
Сохранять и изучать,
Что природа может дать.
И тогда леса и воды,
Звери, птицы и поля
Будут нужными народу -
И украсится земля!
Еще секунда - и песенка замерла позади. Тимку окружил шум летнего леса: шорох листвы, короткий деловитый треск птиц, хлопотливо снующих в поисках пищи. От нагретых горячими солнечными лучами стволов сосен исходил густой запах смолы, деловито прогудел шмель, под елкой засопел еж и бесстрашно подкатился колючим шариком к самым ногам… Лес жил своей обычной жизнью.
Крутой поворот тропинки вывел Тимку на берег тихой лесной речки. Все здесь было до удивления знакомо и поразительно напоминало его любимые места. Вот здесь, на берегу этого ом уточка, где река замедляет свое быстрое течение и дно как будто проваливается в глубину, Тимка в прошлый раз, когда приходил ловить рыбу, поставил в воду рогульку для удочки. Так и есть - вот она, стоит, еще даже не успела завянуть свежая кора на ней!
- А это что за поплавок болтается у самого берега? Да это же мой, на оборванной леске! Я тогда запутал леску и чересчур сильно дернул удочку… А ну, кто съел моего кузнечика? - С этими словами Тимка наклонился, подхватил конец лески, плававший у самого берега, и потянул ее на себя.
Поплавок сначала было послушно направился к берегу, но вдруг замер и задрожал. Это дрожание передалось и руке: на том конце лески, упруго сопротивляясь, забилось что-то живое.
- Тише, тише, тише, - приговаривал сам себе Тимка, осторожно подтягивая добычу к берегу.
Вот в глубине блеснуло, и на мелководье у прибрежной травы заходил кругами на натянутой до предела леске большой красавец голавль длиной не меньше чем в две Тимкиных ладошки. Тимка еще сильнее натянул леску, подтягивая рыбу к берегу, и - трах! - леска оборвалась у самого крючка, и голавль оказался на свободе. Тимка оторопело уставился на обрывок лески и сердито отбросил его в сторону. Леска повисла на ветвях ольхового куста, росшего на берегу, и поплавок закачался как маятник, поблескивая на солнце своими гладкими мокрыми боками. Большая темно-синяя стрекоза-красавка уселась было на поплавок, но, видно, не понравилось ей здесь, и она перепорхнула на ветку, пониже к воде. А поплавок продолжал раскачиваться вперед-назад, вперед-назад, вперед… Тимка проследил глазами за его движениями и вдруг вспомнил:
- Вперед! Скорее вперед! Где же тропка?
Тропка шла вдоль самой речки, аккуратно огибая заросли густого кустарника, ныряя в лесистые овражки, сбегающие к реке, перешлепывая через низинки и заболоченные луговинки…
Тимка заспешил по ней вдоль речки. Он невольно все прибавлял и прибавлял шаг, пока чуть не побежал вприпрыжку. Да и трудно было оставаться спокойным, когда вот-вот, за тем поворотом реки, откроется вид на крутой берег с дачным поселком и его дачей. Но чем ближе оказывался Тимка к знакомому повороту, тем медленнее и медленнее он двигался. Что-то странное и незнакомое чудилось ему кругом.
- Странно, - бормотал Тимка, - под этим мостиком я раньше мог свободно плавать, а теперь тут по колено.
Он сбежал с тропки к самой воде и, сбросив сандалии, прыгнул в воду.
Так и есть - меньше чем по колено.
- Вот новости, - размышлял он вслух, - мостик-то был совсем новый! Его построили только прошлой весной… А сейчас все бревна потемнели и покрылись какой-то слизью. Фу ты, как противно пахнет от реки! - Тимка потянул носом и скорчил недовольную гримасу. - В такой воде и купаться-то противно! Что же это случилось с рекой?
Внимательно осматриваясь кругом, он обратил внимание на ровную невысокую насыпь, тянувшуюся на противоположном берегу из-за бугра прямо к реке, чуть повыше мостика. Насыпь кончалась у самой реки, и из нее торчала широкая труба. Черная, дурно пахнущая вода широкой струей выливалась из трубы и водопадом сбегала в речку. По реке от этого места расходились широкие маслянистые круги.
«Ага! Значит, уже построили в совхозе станцию, - сообразил Тимка, вспомнив, как бабушка читала в газете о намечавшемся строительстве в Ильинском, на другом берегу реки, самой крупной в районе машиноремонтной совхозной станции. - Но ведь ее должны были построить только через два года! - спохватился Тимка, начиная понимать происходящее. - Так и есть! Во-о-он как поднялись молодые посадки: раз, два, три, четыре, пять развилок на елках, а сажали их этой весной… Неужели прошло пять лет с тех пор, как я попал в Пещеру?» - Тимка в волнении даже сел.
Теперь нет никакой надежды на возвращение… Его все давным-давно забыли.
«Значит, я вырос на пять лет, - продолжал размышлять Тимка, - и теперь, наверное, ростом уже с папу…» Тут его взгляд упал на грязные, покрытые потеками мазута ноги, обутые в сандалии.
- Эге-ге! Тут что-то не то! - радостно вскрикнул Тимка. - На мне мои старые сандалии! Не мог же я вырасти так, чтобы ноги остались по-прежнему маленькими!
Тимка радостно вскочил на ноги и двинулся к теперь уже близкому повороту.
Тут тропка подходила к самому берегу реки и шла по низкому заливному лугу. Раньше на этом лугу ребята очень любили ловить стрекоз и собирать дикую клубнику. Теперь это место было неузнаваемо: сухая, старая трава покрывала сплошь весь луг, кое-где виднелась голая болотистая земля.
«Мертвая река, мертвый луг», - подумал Тимка с горечью и оглянулся, ища хоть какой-нибудь зелени.
Зелень была только там, где кончалась низина, у пригорка с посадками.
В этом углу луга когда-то был маленький прозрачный ключик, всегда холодный и чистый. Сюда он и направился. Вместо ключика оказалась грязная глинистая яма. Тимка внимательно осмотрелся кругом. Весь овраг, сбегавший здесь к реке, был голым. Раньше, пять лет назад, здесь трудно было пробраться в зарослях ольхи и осины, берез и густых елок. Сейчас кое-где торчали большие еловые пни, а по самому дну оврага пролегла глубокая канава с отвесными глинистыми берегами.
«Видно, весной тут текли бурные потоки», - глядя на канаву, решил Тимка.
- Ква! Кваак! - услышал Тимка под ногами.
Рядом по узенькой полоске зеленой травы, еще переваливаясь с боку на бок, прыгала большая лягушка.
- Эй! Ран! - вспомнил Тимка свою встречу с такой же лягушкой за малахитовой дверкой в пещере. - Расскажи, что здесь случилось?
- Квак! Квааа!
- Да ты не понимаешь меня! - огорченно сообразил Тимка и вдруг вспомнил про волшебный браслет. Он потер пальцем малахит и вдруг снова заговорил по-лягушачьи: - Ква! Кваак! Ран, здравствуй! Я Тимка из Пещеры Времен Года!
- Здравствуй, Тимка! Кваа! Плохо! Очень плохо! Бежать! Скорее! Дальше!
- Что случилось, Ран! Квааак!
- Не знаю! Плохая вода! Нет зелени! Все погибли в воде - и комары, и стрекозы, и мои икринки! Или погибать, или уходить отсюда! Помоги, Тимка!
- Прыгай ко мне на руку, Ран! Я перенесу тебя в другое место с чистой водой! - пообещал Тимка и подставил лягушке руки, сложенные лодочкой. - Посиди пока у меня в кармане. Кваа! Здесь хоть и сухо, зато чисто и нет грязной воды. Квак!
А тропинка вела все дальше по реке. Вот и заветный поворот. Тимка помедлил секунду и решительно шагнул вперед. И, пораженный, замер…
Там, где раньше на зеленом пригорке среди многочисленных берез стоял их небольшой дачный поселок, теперь справа и слева появились новые дома. Они тесно окружали пригорок, сбегали к самой реке.
Нет, теперь уже не к реке, а к небольшому грязному ручью, еле видному в широком русле старой речки. Напротив поселка, на противоположном берегу, на месте соснового бора, куда не раз Тимка ходил собирать маслята, торчали голые пни. Клубы черного дыма застилали горизонт. Между Тимкой и поселком пролег глубокий овраг, которого раньше вообще здесь не было. По песчаным склонам оврага кое-где лепились одуванчики. И тут только Тимка с удивлением сообразил, что это единственные цветы, которые он видит вокруг себя.
- Куда же пропали ромашки? Куда исчезли синие колокольчики? Почему не видно ни красных россыпей полевой герани, ни огонь ков гвоздики? Что здесь случилось? - вырвалось у Тимки. - Как здесь противно и страшно!
- Хе-хе! Страшно! Хе-хе! Противно! Вот и я говорю - страшно и противно! - раздался знакомый шамкающий голос. Хранитель появился, как всегда, неожиданно.
- Это ты нарочно сделал? - воскликнул, обращаясь к нему, Тимка. - Нарочно, чтобы меня испугать? Да?
- Ха-ха! Как бы не так! - задребезжал старикашка. - Вы слышали? - Он картинно всплеснул руками. - Нет, вы только подумайте! Говорят, что это сделал я! Нет, не я это сделал! Я не только прошлое могу показать, но могу и в будущее заглянуть. Вот и ты посмотри со мной, полюбуйся, что здесь будет.
- Дедушка, но куда же делась река? Воды-то ведь в ней совсем нет!
- Лес по берегам свели, вода и перестала держаться под землей. Ну ясно, ключи да родники поэтому и иссякли. А овраг-то, овраг, видал, какой вырос! - И Хранитель Вит горестно махнул рукой в сторону песчаной пропасти. - Того и гляди, твой поселок в него свалится… И какая же живность останется жить в такой грязище да пылище? Тут не просто съели мамонта или гагарку… - Старик помолчал и протянул, растягивая слога: - Пу-сты-ня!
- Тр-р-прр! - На Тимкино плечо вдруг опустилась большая стрекоза.
- Прости, пожалуйста, я не расслышал, что ты сказала! - ничуть не удивился Тимка и быстро прикоснулся пальцем правой руки к янтарному камню в браслете.
- Трр! Прр! Я улетаю отсюда! Улетаю навсегда! Нечего есть! Негде жить! Ни мне, ни моим детям! Прощай! Трр! - И стрекоза пропала в высоте.
Тимке стало не по себе.
- Я не хочу жить в такой грязной пустыне! - растерянно прошептал он.
- Вот и я тоже не хочу! - живо откликнулся Хранитель Вит. - Давай вместе действовать: что можешь, делай ты, а что могу - я. Сейчас у тебя силенок мало, знаю, - перебил он готовый вырваться у Тимки вопрос. - Подрастешь, научишься всяким там человеческим делам - много силы получишь.
- А почему вы не можете запретить злым людям портить природу! - наконец-то решился Тимка задать вопрос, который давно-давно вертелся на языке. - Ведь вы такой сильный и всё можете! Накажите тех, кто портит природу!
- Эхе-хе! Глупая твоя голова, глупая! Всего никто не может делать! И это очень правильно, да. Придется, видно, тебе открыть кое-какие тайны… Я могу исчезать и появляться где хочу, могу командовать деревьями, травами, птицами, зверьем всяким, могу показать да объяснить, что к чему в природе. Но я не могу убить ни одного живого существа. И не хочу!
- Ну пойдем-ка, - продолжал Хранитель, - покажу тебе еще кое-что.
И с этими словами он быстро переодел правый башмак на левую ногу, а левый - на правую. И в тот же момент они очутились на скамейке огромного старого парка. Таких старых парков еще встречается много вокруг Москвы.
Хранитель Вит и Тимка теперь сидели на краю большой тенистой липовой аллеи. Выла весна. Позади скамейки виднелись громадные дубы, а рядом с ними поднимались группки молодых кленов, рябинки, елки. Сверху слышались деловитые крики скворцов, а в елках трещал дрозд. Но вот в дальнем конце аллеи показалась странная зеленая машина - цистерна, вроде обыкновенной поливальной машины.
Машина двигалась медленно-медленно, а по сторонам от нее шли два закутанных с ног до головы человека с масками на лице. В руках у них были шланги с длинными трубками. На конце каждого шланга широкие головки - как на обыкновенном душе, - и из этих шлангов рассыпался желто-зеленый фонтан. Жидкость оседала мелкими капельками на листьях лип, на траве, на окрестных лужах, на дорожке и покрывала все желтым налетом.
- Что они делают? - удивился Тимка.
- А ты спроси у них сам, - отозвался Хранитель. - Спроси, спроси, не бойся, только смотри, чтобы они тебя не облили этой гадостью.
- Тетеньки, скажите, пожалуйста: зачем вы все красите в желтый цвет?
- Уходи отсюда, мальчик! - глухо донеслось из-под маски. - Это ядовитая жидкость от вредителей.
- Чтобы парк был красивым и здоровым! - откликнулась и вторая маска.
Машина медленно проехала мимо спрятавшихся за толстые стволы Тимки и Хранителя.
- Слышал: «Чтобы был красивым и здоровым»! - передразнил старик голос поливальщицы. - А теперь смотри, что будет дальше. - И он показал на ближайшую ветку дерева.
Тимка наклонил к себе ветку. Лениво перебирая лапками по стебельку, ползла гусеница. Вот она остановилась, как будто задумалась, и принялась жевать окрашенный лист. Быстро-быстро работали крепкие челюсти. Вот уже листа как не бывало. Гусеница деловито перебралась на соседний, и все повторилось снова. В этот-то момент сверху появился дрозд. Он совсем не испугался Тимки, будто его и вовсе не было здесь, внимательно поглядел на гусеницу круглым черным глазом, сначала правым, потом левым. Потом цап! - и полетел в сторону, крепко зажав гусеницу в клюве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19