Ты знаешь, сколько я передумал. Я много колебался и долго не мог решиться нарушить присягу и поступиться офицерской честью. Однако ум и сердце подсказывают мне, что мы шли по неверному пути, и если не возьмемся за ум, то дальше будет еще хуже.
- Фюрер вооружил меня великой идеей. И я останусь ей верен, - ответил мне Мельцер. - Между прочим, ты тоже приносил ему клятву на верность и не имеешь никакого права нарушать ее. Тем более, что мы проиграли только одну битву.
- Какая это великая идея? Уж не думаешь ли ты, что братские кладбища на нашем пути и сожженные города и села в России служат интересам нашего народа? А разве под Сталинградом мы проиграли только одну битву? Разве всего этого недостаточно, чтобы понять, что нас ввели в заблуждение? И что вся нынешняя Германия тяжело больна?
- Ты можешь думать что угодно, - возразил мне старший лейтенант, - но я еще раз напоминаю: ты тоже поклялся фюреру на верность!
- За это я сам отвечу. Я буду нести ответственность, как один из многих миллионов сподвижников Гитлера, которые подготовили почву для его разбойничьей политики. У меня немало ошибок и заблуждений, но самая тяжкая моя ошибка в том, что Германия и Гитлер для меня были одно и то же. Присоединяясь к антифашистскому движению, я тем самым постараюсь хоть как-то реабилитировать себя.
Разговаривая, мы прохаживались между забором и блоком «А». Некоторое время мы шли молча, и я уже начал было думать, что Мельцеру просто нечего ответить мне, но вдруг он заговорил.
- За свои поступки ты будешь отвечать сам. Я уверен, что ты действуешь по убеждению. И если тебе по какой-либо причине не удастся вернуться в Германию, твоей жене я объясню твое решение твоими же собственными словами. Но за тобой я не пойду. Я тысячу раз говорил своим ученикам, что твердость всегда вознаграждается. По этому принципу я буду жить и дальше.
Мы пожали друг другу руки. Я видел, что Мельцер сочувствует мне от души.
- Спасибо, что ты стараешься меня понять. Надеюсь, это не последний наш разговор. Вся трагедия наша в том и состоит, что мы глубоко заблуждаемся. Но самое страшное то, что еще миллионы немцев используются в чуждых им интересам. В нашем положении твердость - это борьба против тех, в чьих руках мы были игрушками. А разве не нужна твердость для того, чтобы рассказать немцам правду?
- Каждый высказал свое мнение, так что давай прекратим этот разговор, - сказал Мельцер, устало махнув рукой.
Призыв к действию
Однажды, когда я шел в библиотеку, меня встретил старший лейтенант Гроне.
- Важные новости! Пошли скорее в клуб! Я пошел за ним.
В комнате инструктора по политработе несколько офицеров склонились над номером газеты «Фрайес Дойчланд». Я встал на цыпочки, чтобы заглянуть в газету через плечи других.
И вот что я прочитал: «Манифест Национального комитета „Свободная Германия“.
Значит, Национальный комитет все-таки создан! И газета «Фрайес Дойчланд» - его печатный орган. Я пытался прочитать текст манифеста. Книпшильд заметил мои потуги и, улыбнувшись, сказал:
- Товарищи, не вытягивайте шеи! Каждый из вас получит по экземпляру газеты, так что все вы не спеша сможете прочитать манифест. Прочитайте и обсудите в ваших комнатах! Сейчас же я скажу вам только самое главное: 12 и 13 июля 1943 года в Красногорске под Москвой образован Национальный комитет «Свободная Германия». Президентом этого комитета избран писатель Эрих Вайнерт. Первым вице-президентом - знакомый всем вам майор Карл Гетц. А майор Генрих Гоман избран членом комитета. Кроме солдат и офицеров в комитет вошли политические деятели, такие, как Вильгельм Флорин, Эдвин Герим, Вильгельм Пик, Вальтер Ульбрихт, а также писатели Иоганнес Бехер, Вилли Бредель, Фридрих Вольф. Все мы очень рады созданию комитета. Этот факт имеет важное историческое значение, и мы гордимся, что с самого начала стали на сторону этого комитета. Вот вам газеты, читайте и как можно больше обсуждайте прочитанное.
Зайдя за блок «Б», я присел на кочку и стал жадно читать.
«События требуют от нас, немцев, немедленно решить, с кем мы.
Национальный комитет «Свободная Германия» создан в момент самой страшной опасности для Германии…»
Первое предложение потрясло меня; второе говорило о том, что серьезность ситуации не осталась незамеченной: прогрессивно настроенные немцы создали специальный комитет. Интересно, какую роль будет играть этот комитет?
«… Рабочие и писатели, солдаты и офицеры, профсоюзные работники и общественные деятели, люди всех политических взглядов и убеждений, год назад вы даже и мечтать не могли о таком объединении…
В эти решающие для нас дни Национальный комитет берет на себя право говорить от лица всего немецкого народа, говорить ясно и откровенно, как этого требует ситуация: Гитлер ведет Германию к гибели!»
Я понимал, что создание национального боевого союза немцев сейчас необходимо больше, чем когда бы то ни было. Понимал, что там, где речь идет о будущем Германии, не должно быть никаких политических или религиозных барьеров, люди, подписавшие манифест, выражали интересы и чаяния миллионов немцев на фронте и в тылу. Так что авторы манифеста имели полное право говорить от имени всего немецкого народа.
Но где же наши генералы? Ведь под Сталинградом попало в плен двадцать два генерала, один генерал-фельдмаршал и два генерал-полковника. Я еще раз просмотрел подписи под манифестом, но ни одной фамилии генерала не увидел. Сначала я даже обрадовался этому, так как генералы, которые отдавали бессмысленные приказы и гнали тысячи солдат на убой, не пользовались популярностью в нашем лагере. Ну а как же на фронте? Ведь там у генералов был авторитет! Право повелевать другими облекало их всей полнотой власти и авторитетом. Сейчас Национальный комитет олицетворяет собой широкий союз, и генералы, которым в первую очередь следовало бы извлечь уроки из поражения под Сталинградом, должны были бы войти в этот союз. Где же эти генералы? Уж не хотят ли они и теперь повернуть историю вспять?
Но разве по их инициативе был создан Национальный комитет? Конечно нет.
Манифест рассказывал правду о положении на фронте - о поражении в Сталинграде, на Дону, на Кавказе, в Ливии и Тунисе. Немцы везде терпели поражение. Американские и английские войска наступали на побережье. Германия стонала под игом тотальной мобилизации и от сильных бомбардировок англо-американской авиации.
«Ни один враг извне не ввергал Германию в такую пучину бедствий, как это сделал Гитлер.
Факты свидетельствуют, что война проиграна. Продолжение этой бессмысленной мясорубки означает гибель для всей нации.
Сейчас речь идет о том, быть или не быть Германии!»
В лагере я как-то слышал разговор, что, покончив с гитлеризмом, можно добиться заключения сепаратного мира. Об этом я как-то говорил и с Книпшильдом. Он сказал, что некоторым господам пришлось не по вкусу поражение под Сталинградом, и они надеются войти в союз с американцами и англичанами, чтобы с их помощью отомстить русским. Политинструктор показал мне тогда статью в «Правде». Там сообщалось о конференции Рузвельта и Черчилля в Касабланке, после которой Рузвельт заявил, что союзники будут вести войну до безоговорочной капитуляции Германии, Италии и Японии.
Меня вопросы войны интересовали и с другой стороны. Чем больше я убеждался в бессмысленности этой войны, тем больше я о ней думал. Какие зверства чинили фашисты на оккупированной ими территории! Какое будущее ждало бы немецкую молодежь, если бы она унаследовала захваченные отцами земли? Сколько крови и несправедливости увидели бы молодые немцы?
Нет, Германия должна проиграть эту войну. И сейчас от самих немцев зависит их судьба. В манифесте говорилось:
«Если же немецкий народ вовремя опомнится и на деле покажет, что хочет стать свободным и готов избавить Германию от Гитлера, то этим самым наш народ завоюет себе право самому решать свою судьбу в будущем. И это единственный путь к спасению страны, свободы и чести германской нации. Немецкому народу необходим мир!»
Я лично был глубоко убежден, что с Гитлером никто никакого мира заключать не станет. Гитлер во всем мире дискредитировал само слово «немец». Именно поэтому немцы должны сами избавиться от Гитлера и расчистить путь к созданию нового, поистине свободного германского государства и правительства. Если Гитлера уберут сами немцы, они смогут этим завоевать доверие других народов.
Такое правительство должно быть сильным… Оно должно руководствоваться лишь идеями освободительной борьбы всех слоев населения. Важную роль при этом должны сыграть прогрессивно настроенные силы немецкой армии…
Должно быть создано такое демократическое государство, которое не имело бы ничего общего с Веймарской республикой, и такая демократия, которая воспрепятствовала бы любому заговору против стремления народов к миру.
Необходимо сделать выводы из господства третьего рейха, длившегося долгие годы. Необходимо сделать выводы из тринадцатилетнего существования Веймарской республики. Такие выводы наш народ способен сделать, если его поддержат вооруженные силы. Первая и основная обязанность новой власти, говорилось в манифесте, - это «… немедленно прекратить войну, все немецкие войска вывести в границы рейха и немедленно начать переговоры о заключении мирного договора с обязательным отказом от всех оккупированных территорий».
Задача эта была не из легких. Но если немецкий народ не примет необходимых мер, чтобы прекратить эту разбойничью войну, ему это будет стоить огромных жертв. Советский Союз и его западные союзники достаточно сильны, чтобы нанести Германии решающий удар. Они имеют для этого все возможности. Население этих стран в три раза больше населения Германии и ее сателлитов; их военный потенциал также намного выше. Возникал, однако, вопрос: найдет ли требование об отводе немецких войск в границы рейха должное понимание у солдат и офицеров, находившихся на фронте?
Я опустил газету. Взгляд мой невольно скользнул по фигурам красноармейцев, стоявших на сторожевой вышке. Советский народ понес в этой войне большие потери - и в людях и в материальных ценностях. Но ведь русским эта война была просто-напросто навязана. И сейчас они защищали свою родину, свою свободу и независимость. И потому, как ни тяжелы были их жертвы, они приносились во имя светлой и благородной цели. А за что воевали мы? Ради чего погибла 6-я армия?
С чувством глубокого удовлетворения воспринял я призыв манифеста уничтожить гитлеровский режим и создать такой правопорядок, который гарантировал бы свободу и неприкосновенность человеческой личности, свободу слова, печати, организаций, совести и религии, а также свободу экономики, торговли и ремесел! И, само собой разумеется, немедленное освобождение всех жертв гитлеровского режима.
Да, необходимо строго наказать всех военных преступников, всех явных и тайных руководителей, которые ввергли Германию в эту войну. И в то же время я полагал, что тех, кто вовремя понял свою вину и решительно порвал с Гитлером, следовало бы амнистировать. Таким образом, тысячи людей получили бы возможность примкнуть к движению, возглавляемому комитетом «Свободная Германия».
Манифест заканчивался призывами:
«Немцы, вперед - за новую, свободную Германию!..
Немецкие солдаты и офицеры на фронте!
В ваших руках находится оружие! Не бросайте этого оружия! Найдите в себе мужество подняться на борьбу против Гитлера, за родину, за мир.
Трудящиеся мужчины и женщины в тылу страны!
Вы составляете большинство населения Германии. Вступайте в организации Сопротивления!.. Сражайтесь всеми средствами, каждый - на своем посту!»
Фронт и тыл поднимутся на общую борьбу против Гитлера! Это будет нелегкий путь, он будет тернист и потребует многих жертв. Однако это - единственно возможный путь. Необходимо, чтобы народ понял это и повернул бы оружие против зачинщиков войны. Пойдут ли наши генералы по этому пути? Горький опыт 6-й армии не давал мне никакой уверенности в этом. Сейчас вот ведь никто из двадцати двух пленных генералов и звука не подал.
Недели четыре назад я и думать не мог, что коммунисты так самоотверженно поднимутся на защиту наших национальных интересов и что они могут поставить свои подписи рядом с фамилиями бывших офицеров вермахта. Теперь же я хорошо знал, что такое коммунисты. Человеческое обаяние и политическая прямота Генриха Книпшильда заставили меня не только уважать его, но и помогли расстаться с некоторыми моими заблуждениями. Вот, например, как коммунисты относились к событиям 1812-1813 годов. Об этом в манифесте говорилось буквально следующее:
«В нашей истории есть один пример. Еще сто тридцать лет назад, когда немецкие войска находились на русской земле как враги, лучшие представители немецкой нации из России через головы своих руководителей обратились к немецкому народу с призывом к освободительной борьбе. Их примеру должны последовать и мы, чтобы свергнуть Гитлера и развернуть во всю ширь освободительную борьбу нашего народа… За народ и отечество! Против Гитлера и развязанной им войны!
За немедленный мир!
За спасение немецкого народа!
За свободную, независимую Германию!»
Я бережно сложил газету. Она была для меня сейчас самым драгоценным документом. Она была для меня как путеводная звезда. Манифест четко изложил все, что мучило меня долгое время. Он говорил мне, зачем и ради чего я остался жив. Манифест не только открывал нам глаза, но и звал к решительным действиям в рядах Национального комитета «Свободная Германия».
Мысленно я часто уносился домой. Между моей жизнью в идиллических условиях Шварцвальда и лагерным существованием за колючей проволокой лежала громадная пропасть. Жена Эльза, родители, родственники и все друзья находились по ту сторону этой пропасти. Как они воспримут мое решение, поймут ли меня? Вряд ли! Многие, видимо, осудят и отвернутся. Думаю, что Эльза меня не оставит. Придет время, и я ей все объясню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47