Все ждали, как избавления, сигнала к ат
аке и, затаив дыхание, следили за подготовкой к прорыву, развернувшейся г
лавным образом на западном участке армии.
В ходе этой подготовки был отдан приказ уничтожить Ц сжечь или привести
в негодность Ц весь «балласт»: излишки снаряжения и прочего военного и
мущества. Во всех частях и подразделениях уничтожали поврежденные оруд
ия, танки и грузовики, ненужные теперь технические средства связи и сапе
рный инструмент, запасы обмундирования, документацию и даже часть продо
вольствия. Гигантский костер из ценного снаряжения запылал и неподалек
у от нашего штаба. Солдаты проходивших мимо частей тянули из огня все, что
могло еще пригодиться.
По решению командования отход 6-й армии из Сталинграда был назначен на 26 н
оября24*. Мощный танковый клин, усиленный моторизованными частями, долже
н был проложить войскам дорогу на юго-запад, прорвав кольцо русского окр
ужения и обеспечив фланги. Пехотные дивизии намечалось ввести в прорыв б
ез дополнительной огневой подготовки.
Этот план, как говорили в нашем штабе, был представлен на утверждение в шт
аб группы армий «Дон» и в вышестоящие инстанции. Мы не сомневались, что ве
рховное командование убедится в необходимости его осуществления, и все
й душой верили в успех и в скорое спасение. В штабе только и разговору было
, что о предстоящем сражении. Иного выхода мы не видели, и все наши мысли, вс
е надежды были неразрывно связаны с планом прорыва.
Никогда не забуду, как все мы были потрясены сообщением из штаба армии о т
ом, что Гитлер отменил готовившийся прорыв и приказал немецкой группиро
вке на Волге «занять круговую оборону». Особенно старших офицеров это из
вестие привело в величайшее возбуждение, которое, впрочем, сменилось вск
оре леденящим ужасом. Незадолго до этого я стал свидетелем драматическо
го телефонного разговора командующего 6-й армией, генерала танковых вой
ск Паулюса, с моим корпусным командиром, генералом артиллерии Хейтцем. Я
слушал, как генералы говорили о безвозвратно упускаемых возможностях, о
б угасающих последних надеждах, о том, какими опасностями чреват для нас
переход на боевое снабжение воздушным путем Ц и лютая тоска сжимала мне
сердце. Помню, как Паулюс с нескрываемым скептицизмом и озабоченностью
заметил, что для организации воздушного моста, который мог бы обеспечить
сохранение боеспособности наших окруженных дивизий, главное командов
ание должно в предельно короткий срок выделить не менее двух тысяч самол
етов.
И вот, 24 ноября, словно гром среди ясного неба поразила нас радиограмма из
ставки Гитлера Ц роковой приказ, запрещавший командованию 6-й армии осу
ществить намеченный отход с северного участка своего фронта и вывод наш
их соединений из Сталинграда. Все надежды на прорыв рухнули. В штабе арми
и, судя по всему, не меньше нас были ошеломлены этим неожиданным решением
ставки. Мы не могли взять в толк, почему же были оставлены без внимания все
донесения, предостережения и просьбы наших руководящих штабов, которые
лучше, чем кто бы то ни было, могли оценить создавшуюся угрожающую обстан
овку. Еще тогда, когда ударные соединения советской армии только начали
обходить нас с флангов, наш командующий, ясно представляя себе всю серье
зность положения, сразу же предложил в вышестоящем штабе группы армий не
медленно выпрямить линию фронта, отведя армию на новые позиции в междуре
чье Дона и Чира. И после получения от главного командования сухопутных с
ил приказа любой ценой удерживать Сталинград и фронт на Волге генерал Па
улюс неоднократно просил предоставить ему оперативную свободу действи
й. В последний раз он обратился с этой просьбой непосредственно к Гитлер
у, которому 23 ноября направил по радио личное донесение с исчерпывающей и
неприкрашенной оценкой обстановки. В этой радиограмме, свидетельствов
авшей о высоком чувстве ответственности военачальника, командующий, сс
ылаясь также на единодушное мнение подчиненных ему корпусных командир
ов, подчеркивал, что ввиду невозможности организовать своевременное и д
остаточное боеснабжение, окруженная 6-я армия обречена на уничтожение, е
сли только ему не удастся, сосредоточив все имеющиеся в его распоряжении
силы, нанести сокрушительный удар по наступающему с юга и запада против
нику. Для этого Паулюс считал необходимым немедленный отвод всех наших д
ивизий из Сталинграда и последующий прорыв кольца с выходом из окружени
я на юго-запад. Все было тщетно! Фюрер, он же верховный главнокомандующий
вермахта, через голову штаба группы армий «Дон» принял единоличное реше
ние и отказал Паулюсу в предоставлении оперативной самостоятельности,
которой тот столь упорно добивался. Обращение Гитлера по радио заканчив
алось призывом к чувству долга доблестной 6-й армии и ее командующего. Пра
вда, Гитлер обещал нам организовать боеснабжение в нужных масштабах и св
оевременно провести операции по прорыву вражеского кольца извне. Это об
ещание и служило отныне единственной основой для всех действий и меропр
иятий нашего командования. Но для нас оно явилось слабым утешением. В наш
ем штабе все были глубоко разочарованы и подавлены.
В самом деле, положение теперь стало критическим. Такого в вермахте еще н
е бывало. Целая армия, отрезанная от остальных частей, после тяжелых обор
онительных боев в окружении и отхода на восток теперь по собственной ини
циативе отказывалась от каких-либо попыток прорвать кольцо и, «заняв кр
уговую оборону», ожидала неведомо чего, между тем как положение ее с кажд
ым днем ухудшалось.
Наш командир корпуса ходил туча-тучей, сумрачно насупив свои густые, кло
чковатые брови.
Он сразу же объявил нам, что не намерен сидеть, сложа руки и дожидаться, по
ка его окончательно разгромят. «Лучше уж пробиться хотя бы с парой дивиз
ий, чем потерять всю армию! Ц повторял он, задыхаясь от возмущения. Ц Чер
т знает что! За сорок лет службы ничего подобного не видел!»
И все же, в конце концов, он махнул рукой и подчинился, хотя и по-прежнему бы
л убежден, что лишь немедленный прорыв дал бы нам шанс на спасение.
Приказ есть приказ, что бы там ни случилось. Теперь нам не осталось ничего
иного, как надеяться на освобождение извне.
Однако на обещанную помощь вообще можно было рассчитывать лишь по истеч
ении нескольких недель. Мы ясно представляли себе, что это значит Ц драг
оценное время уйдет, противник будет непрерывно подбрасывать подкрепл
ения, боеспособность и дух нашей армии, отчаянно сражавшейся в тяжелых у
словиях окружения, будут падать, а наши последние резервы Ц таять с кажд
ым днем. Судьба 300-тысячной армии отныне почти полностью зависела от снаб
жения по воздуху. А располагает ли наше главное командование необходимы
м количеством самолетов? Окажемся ли мы в состоянии обеспечить ежедневн
ую посадку сотен машин в нашем «котле», учитывая превосходство русских в
воздухе и тяжелые зимние метеорологические условия в донских степях!
Итак, роковое решение, предписывавшее в армии «занять круговую оборону»
, было принято через голову ее командующего и минуя вышестоящий штаб гру
ппы армий. Мало того, общее начертание наших оборонительных линий, котор
ые надлежало удерживать любой ценой, также было установлено приказом св
ыше. В результате наша главная оборонительная линия во многих местах тян
улась на десятки километров по голой степи, лишенной каких-либо естеств
енных рубежей. Наши войска, державшие оборону на таких участках, окапыва
лись в мерзлой земле, а то и в снегу. Впоследствии мы лишь в исключительных
случаях, и то с большим трудом, добивались от ставки Гитлера разрешения и
зменить на отдельных участках линию фронта. Не считая самого Сталинград
а Ц его руины составляли лишь сравнительно небольшую часть переднего к
рая Ц да нескольких выгодных для обороны участков по берегам рек, наша а
рмия нигде не имела укрепленных позиций. И понятие «Сталинградская креп
ость», пущенное в ход в первых приказах главного командования сухопутны
х сил, окруженные воспринимали как горькую иронию, а подчас и как издеват
ельство.

«Бунт» генерала Зейдлица

Среди генералов окруженной 6-й армии нашелся один, который не пожелал мир
иться с роковыми приказами, обрекавшими все 22 окруженные дивизии (в больш
ей своей части лучшие в германской армии) на изматывающие оборонительны
е бои и пассивное выжидание. Он хотел действовать Ц не теряя времени идт
и на прорыв, чтобы спасти то, что еще можно было спасти.
Этим человеком был командир LI армейского корпуса генерал артиллерии Зей
длиц. Его считали способным, энергичным военачальником с большим практи
ческим опытом. Подтверждением тому были и «Дубовые листья к рыцарскому к
ресту» Ц высшая военная награда, которую Зейдлиц получил еще задолго до
описываемых событий. К тому же он слыл специалистом по окружениям. Весно
й сорок второго года он сыграл решающую роль в выводе немецких войск из Д
емянского «котла», который, впрочем, значительно уступал нынешнему. И де
йствительно, Зейдлиц полностью отдавал себе отчет в том, что над 6-й армие
й нависла угроза полного уничтожения. На карту была поставлена судьба бе
з малого 300 тысяч немецких солдат. Генерал Зейдлиц готов был пойти на любо
й риск, чтобы предотвратить нашу погибель.
Командир LI корпуса вместе с офицерами своего штаба был непоколебимо убе
жден, что для окруженных соединений, которым грозит смертельная опаснос
ть, остается лишь один путь к спасению: немедленно идти на прорыв кольца, н
а юго-запад с выходом в район Котельниково. Поначалу командование армии
придерживалось того же мнения. На этот прорыв в корпусе Зейдлица возлага
лись все надежды. Приказы штаба армии, отданные в ходе его подготовки, исп
олнялись здесь особенно тщательно и неуклонно.
Как только было решено избавиться от всего лишнего груза, оставив лишь с
амое необходимое, командир корпуса первым подал пример: в огонь полетели
его чемоданы, архив и даже его личные вещи. Зейдлиц не оставил себе ничего
, кроме обмундирования, которое было на нем. После этою в его корпусе, как, в
прочем, и в других соединениях нашей армии, начали с каким-то остервенени
ем уничтожать все, без чего можно было обойтись.
Собрав старших штабных офицеров своих восьми дивизий, Зейдлиц прямо ска
зал, что армия поставлена перед выбором: Канны или Бржезины, имея в виду из
вестный прорыв русского фронта под Лодзью в 1914 году, в котором он, тогда еще
молодой офицер, принимал самое непосредственное участие25*.
Дивизии LI корпуса, сильно потрепанные в предыдущих боях, обороняли участ
ок фронта протяженностью 70 километров. Чтобы облегчить им выполнение от
ветственных задач в ходе будущего прорыва, Зейдлиц решил в северной част
и своего участка выпрямить линию фронта, отведя свои войска на новые поз
иции. Это было тем более необходимо, что после отхода XIV танкового корпуса
в линии фронта здесь образовалась 25-километровая «дыра», которую подоше
дшие обескровленные дивизии LI корпуса Зейдлица не могли ни заполнить, ни
по-настоящему оборонять. Это решение Зейдлиц, готовясь к предстоящему п
рорыву, принял на свою ответственность в первые дни наступления русских
, когда штаб армии еще находился за Доном. Генерал имел все основания пред
полагать, что проведенное им сокращение линии фронта окажется в полном с
оответствии с решениями, созревающими в штабе армии, и лишь облегчит под
готовку прорыва. О том, что прорыв не состоится, он тогда, естественно, и ду
мать не мог. Поэтому впоследствии его действия, вся смелость и дальновид
ность которых, очевидно, обнаружилась бы в том случае, если бы первоначал
ьный план был осуществлен, привели к столь же тяжелым последствиям, как и
уничтожение ценного снаряжения, проведенное по приказу штаба армии все
с той же целью Ц подготовить части к прорыву. Хотя сокращение фронта и бы
ло подсказано сложившейся в тот момент обстановкой, в конечном итоге час
ти LI корпуса лишились заранее подготовленных зимних позиций, что еще бол
ее усложнило их положение и грозило им новыми опасностями и невзгодами.
К тому же пехотные подразделения одной из отходивших дивизий корпуса Ц
впрочем, уже до этого измотанной и потерявшей большую часть личного сост
ава Ц были настигнуты русскими и полностью разгромлены. В довершение вс
его по иронии судьбы именно на генерала Зейдлица, того самого Зейдлица, к
оторый с самого начала советовал командующему армией немедленно идти н
а прорыв, не согласовывая свои действия с высшими инстанциями, специальн
ым приказом Гитлера была возложена ответственность за организацию обо
роны на северном и восточном участках «котла». Паулюс передал ему этот п
риказ, поступивший вместе с ошеломляющим известием о том, что ставка зап
рещает идти на прорыв и тем самым лишает командование 6-й армии какой-либ
о свободы действий. Генерал Зейдлиц сначала не мог прийти в себя. Он без во
зражений принял приказ, хотя, разумеется, в душе никак не мог с ним согласи
ться, отлично сознавая, что теперь-то он и вовсе ничего не сможет сделать
по своей инициативе, ибо принимать решения мог отныне один только Паулюс
как «командующий Сталинградской крепостью». Лишь на следующий день, 25 но
ября 1942 года, последовала темпераментная реакция генерала Зейдлица на эт
и приказы, которая свидетельствовала о его высоком чувстве ответственн
ости как военачальника. Он передал командующему армией докладную запис
ку, подготовленную по его поручению начальником штаба LI корпуса. В этом до
кументе, содержавшем тщательный анализ обстановки, были вновь сведены в
оедино все аргументы против организации круговой обороны и все доводы в
пользу немедленного прорыва кольца.
1 2 3 4 5 6 7 8