Обращаясь к ним через Перквесту, Ларсен твердо заявил, что не намерен больше терпеть фашистов и что отныне их будут сажать под замок. Оставшиеся на свободе будут сражаться на стороне союзников, а на Сими союзников представляет он, капитан Ларсен. Перквеста – прекрасный офицер и он будет командовать гарнизоном. Итальянцам окажут полную поддержку англичане, обеспечат оружием и боеприпасами за счет британского флота. Боже, храни короля Виктора Эммануила.
Его речь была встречена молчанием, но враждебности не чувствовалось.
– После войны, шкипер, вы небось пойдете в дипломатическую академию? – съязвил на обратном пути Тиллер.
– На этот счет у тебя не должно быть никаких иллюзий, – возразил Ларсен. – После войны я думаю заняться охотой на крупного зверя. К тому времени у меня будет большой опыт в этой области. Ты как думаешь? Видимо, я прирожденный охотник на крупного зверя. А ты пойди поговори со своим другом Кристофу.
Однако по прибытии в таверну найти Кристофу не удалось, а когда Тиллер рассказал Анжелике, зачем ему понадобился ее отец, она сообщила, что он с ними никуда не поедет. Тиллер ничего не мог понять.
– Почему нет? – спросил он.
– Для вас мы все на одно лицо, и вам кажется, что все ваши друзья, но это не так. Среди нас по меньшей мере один предатель, который служит итальянцам и делу фашизма.
– Ты уверена?
– После того как мой отец ходил с вами на своей шхуне, ему угрожали. Если он вам снова поможет, могут повредить или даже потопить его шхуну. Его и убить могут.
– Значит, он не готов нам помочь?
Немного поколебавшись, Анжелика сказала:
– Конечно, он вам поможет, если вы обратитесь к нему за помощью, но я бы просила вас этого не делать. Он уже немолод, и сейчас для него все это очень опасно. Попросите кого-нибудь другого.
– Но кого же?
– Попросите меня, – предложила Анжелика смущенно.
У Тиллера было такое выражение лица, что девушка невольно рассмеялась и решила облегчить его участь, пояснив:
– Я знаю эти острова, как... Как это вы говорите?.. Как свои пять пальцев.
Тиллер похвалил ее знания английского языка и спросил, где она его изучала.
– В колледже, а потом работала в туристической фирме в Афинах – водила англичан по Парфенону и знакомила с другими достопримечательностями. Еще я знаю итальянский. Ну, что вы решили? Возьмете меня с собой?
– Понимаешь, это сопряжено с риском, – возразил Тиллер. – Да и потом не может так получиться, что к тебе привяжутся коллаборационисты?
– Если они об этом прознают, обязательно привяжутся, но я приму меры к тому, чтобы о моем путешествии никто не узнал. Если меня будут спрашивать, мама скажет, что я больна.
– Мне кажется, Тигр, что ты ей нравишься, – заключил Ларсен, когда сержант пересказал ему разговор с Анжеликой. – Но как бы то ни было, у меня нет ни малейшего желания ставить Кристофу в неудобное положение, а искать кого-то еще у нас просто нет времени. В общем, иного выхода у нас нет.
Ларсен взглянул на Бальбао, присутствовавшего при их беседе, и тот согласно кивнул, хотя было видно, что такое решение не вызывает у него большого энтузиазма. Женщин старались не приглашать на борт корабля, поскольку считалось, что они приносят несчастье, но в данном случае не было альтернативы.
– Если она действительно знает эти острова и сможет помочь, с моей стороны возражений нет, – сказал Бальбао.
С наступлением темноты появилась Анжелика в одежде своего отца и полотняной кепке, попросила навигационные карты и спустилась в кают-компанию, чтобы с ними ознакомиться. Тем временем погрузили на борт снаряжение патруля, включая специальный костюм для Барнсуорта, а также оружие и боеприпасы для гарнизона Пископи. Через час корабль вышел в море.
– Что ж, ребята, я бы вам советовал лечь спать, пока есть такая возможность, – сказал Тиллер своей команде. – В ближайшие пару дней отдыха вам не обещаю, а меня найдете на мостике, если потребуюсь.
В целях экономии горючего и чтобы не поднимать при быстром ходе у носа белый бурун, который мог бы выдать их присутствие немецкому морскому патрулю, шли на одном двигателе. Но даже при этом Сими вскоре превратился в тонкую темную линию на горизонте за кормой. Бальбао с биноклем ночного видения всматривался вперед, чтобы избежать неожиданностей. Рядом с ним на мостике находилась Анжелика, держа в руке навигационную карту. Глядя на нее, Тиллер задавался вопросом, почему это некоторые девушки выглядели еще более привлекательными в мужской одежде?
Через час матрос принес им кружки с эрзац-кофе. На вкус Тиллера, пить это варево было практически невозможно, но было прохладно и от горячего напитка становилось несколько теплее.
Бальбао и Анжелика тараторили по-итальянски, а потом девушка притронулась к руке Тиллера и спросила:
– Вам, насколько я понимаю, нужно подойти близко к берегу?
– Да, нужно быстро выгрузить снаряжение, оружие и прочее.
– Тогда остается только одно место. Вот здесь.
Она посветила фонариком на карту и указала пальцем на выступ у северной оконечности острова.
– Капитан хотел бы подойти к причалу, но там небольшая глубина. Скажем, для каика моего отца достаточно, но военный корабль пришвартоваться не сможет.
– А там, где ты предлагаешь, достаточно глубоко?
– Конечно. Но это плоская скала, которая выдается далеко в море, и подойти к ней можно только по спокойной воде.
– А как ты думаешь, сегодня спокойно?
– Мельтеми сегодня не будет, – уверенно заявила Анжелика.
– А вы что скажете, капитан? – спросил Тиллер у Бальбао.
– Посмотрим, – неопределенно ответил тот.
Дождавшись момента, когда девушка не могла его услышать, капитан поделился с сержантом своими сомнениями:
– У нас хорошенький лоцман, спора нет. Но можно ли быть уверенным в том, что она знает свое дело?
Пископи уже четко вырисовывался на горизонте, и Бальбао приказал сбавить ход до минимума, так что корабль тихо скользил по гладкой, как стол, воде. Когда они приблизились к заливу Ливадия, возле которого располагался штаб итальянского гарнизона, команда заняла боевые посты.
Тиллер спустился вниз, разбудил свою команду и велел пока на палубу не выходить, потому что там и без того было не повернуться. Барнсуорту приказал надеть костюм для надводного плавания и подняться на мостик и там представил его Бальбао.
– Этот человек – профессиональный пловец. Он может сплавать к берегу и проверить глубину у причала. Вам не придется даже останавливаться, просто пройдете рядом. А пока он делает свое дело, разведаем ситуацию у выступа скалы.
– А каким образом он измеряет глубину? – изумился Бальбао.
В ответ Барнсуорт вытащил из кармана своего костюма прибор, похожий на рыболовную снасть, и протянул капитану, который стал изучать незнакомый предмет.
– Это что же такое? – спросил Бальбао. – Удочка, что ли?
– Почти, – ответил Барнсуорт. – Разница в том, что к леске прикреплены свинцовые грузила, и я могу определить глубину под водой или в темноте. Эти приборы используют группы разведчиков, перед которыми стоит задача определить глубину воды у побережья, где предполагается высадка десанта.
Бальбао удовлетворился этим пояснением, и корабль медленно вошел в гавань. На берегу не было никаких признаков жизни. Видимо, солдаты гарнизона крепко спали.
– Подожди нашего возвращения, – инструктировал Тиллер Барнсуорта, когда они стояли у борта. – Потом подавай сигнал, но ничего не предпринимай, пока не убедишься, что это именно мы. Здесь могут оказаться немцы на корабле, очень похожем на этот.
– Капитан сказал: «Пора», – сообщил матрос, вынырнув из темноты.
Барнсуорт ступил на трап, который ему спустили буквально на несколько секунд, вошел в воду и сильными гребками отплыл от борта, чтобы не угодить под винты. Практически сразу же он пропал во мгле. Корабль немного увеличил скорость и направился на выход из залива.
Тиллер вернулся на мостик. На душе у него было неспокойно. Ему не очень нравилась ситуация, при которой он был вынужден вручать свою судьбу и судьбу своих людей в руки бывшего врага и греческой девушки, о которой он (практически ничего не знал. Но с этим ничего сейчас нельзя было поделать. В качестве меры предосторожности он вызвал на палубу свою команду и приказал оставаться наверху. По крайней мере, если что-то случится, они не окажутся внизу в западне.
Следуя указаниям Анжелики, корабль повернул направо. По выходе из залива Бальбао взял курс на север и медленно провел корабль мимо выступа, который указала на карте Анжелика. Скала выглядела именно так, как описала ее девушка, и капитан согласился, что при ветре с берега можно будет подойти к выступу бортом, если хватит глубины.
– Глубина достаточная, – убежденно заявила Анжелика.
Они вернулись к тому месту, где расстались с Барнсуортом, и спустя пару минут увидели, как он сигналит им светом фонарика. Тиллер подал условный сигнал отзыва, и через десять минут Барнсуорт вынырнул из воды, как тюлень, и взобрался по трапу на борт.
– Пять футов, – сообщил он, когда оказался на мостике.
– Годится, – признал Бальбао.
– Какие-нибудь признаки жизни? – спросил Тиллер.
В ответ Барнсуорт отрицательно мотнул головой и сказал:
– Видимо, гарнизон вместе с местными жителями ушел в горы.
Корабль медленно подкрался к гладкому выступу скалы, где быстро выгрузили все припасы. Бальбао нужно было вернуться затемно, и как только выгрузка была закончена, он отошел от скалы, махнул на прощание рукой и взял курс на Сими. Тиллеру показалось, что Анжелика тоже помахала ему рукой, но полной уверенности не было.
Два члена отряда СБС отправились на разведку и осмотрели дома у залива Ливадия. К своему удивлению, они обнаружили, что карабинеры были на месте, а их пассивность имела простое объяснение: по казарме были разбросаны пустые бутылки кьянти. Англичанам удалось привести в чувство некоторых итальянцев, и с их помощью все грузы с корабля были перенесены к заливу.
Казалось, прибытие отряда СБС вселило бодрость в местный гарнизон. Тиллер разыскал командира – лысеющего и обильно посыпанного перхотью капрала, по возрасту годившегося ему в отцы. Он производил впечатление смертельно уставшего человека, как и большинство итальянских солдат, которые смирились со своим поражением и теперь желали только одного – держаться подальше от мест сражений. Всем своим видом они говорили, что сыты по горло военной службой, хотели бы остаться в живых и вернуться домой к своим семьям. Однако жизнь выдвигала иные требования.
Когда капрала слегка прижали, выяснилось, что он довольно сносно изъяснялся по-английски, хотя вначале хитрил и скрывал свои языковые познания. Из его сбивчивых объяснений стало ясно, что местные жители удрали в горы, как только прослышали о высадке на острове немцев, а солдаты гарнизона ожидали, что их эвакуируют до того, как немцы достигнут залива. Когда до них дошло, что им придется не только остаться, но и вступить в бой, они были настолько поражены, что на какое-то время утратили дар речи.
Тиллер и Барнсуорт начали с инспекции оружия и снаряжения гарнизона и вскоре обнаружили полное сходство со всеми итальянскими подразделениями, с которыми ранее приходилось сталкиваться. Боеприпасов было мало, а оружие было устаревшим. Отдельные винтовки настолько заржавели, что пользоваться ими было попросту опасно, и им на смену выдали «ли-энфилды», состоявшие на вооружении британской армии, которые привез с собой отряд СБС, а также ящики с патронами. Тиллер наскоро обучил итальянцев обращению с ручным пулеметом «бреда» и велел разогреть достаточно мясного бульона из консервов, чтобы хватило всем вдосталь. Сержант знал по опыту, что на полный желудок легче идти в бой, а итальянские солдаты выглядели полуголодными.
На рассвете Тиллер ознакомился с системой обороны гарнизона и заставил солдат произвести некоторые улучшения. Он попытался побольше разузнать о высадившихся на острове немцах, но капрал даже не знал численности противника. Он получил единственное сообщение с наблюдательного пункта на противоположном берегу острова о высадке немцев в заливе Камара и не обладал никакими другими сведениями.
– Мне сказали, что их очень много, а потом телефон перестал работать, – лепетал капрал. Он не смог объяснить, почему отказал телефон.
Тиллер получил ответы на свои вопросы, когда утром прибыл сам наблюдатель. Завидев немцев, он сразу же покинул пост, забрал у местных жителей ослика и всю ночь добирался до Ливадии. По его словам, немцев было около двадцати.
– Они прибыли на самоходной барже, которая тут же ушла, – смог дополнить сообщение наблюдателя капрал. – На барже было полно пушек.
– Да, о таких баржах мы слышали, – задумчиво промолвил Барнсуорт. – Будем надеяться, что она к нам в гости не пожалует.
– Как скоро можно ожидать здесь немцев? – спросил Тиллер.
Итальянский капрал нарисовал веткой на земле контуры острова и показал, что немцы продвигаются вдоль берега по часовой стрелке.
– Если пойдут быстрым шагом, скоро будут здесь, – подытожил он.
– Фрицы ходят быстро, – заметил Барнсуорт. – Это уж точно. А не устроить ли нам засаду к северу?
– Обязательно устроим, Билли.
– Мы уходим? – с надеждой в голосе спросил капрал. – Двадцать немцев – это очень много, не так ли?
– Нет, двадцать – не так уж много, – возразил Тиллер, дружески хлопнув итальянца по плечу. – Двадцать – это совсем немного.
– Мы вполне могли бы обойтись без вонючего люфтваффе, – неожиданно вступил в разговор Барнсуорт. – Ты слышишь, Тигр?
Это опять был «Блом энд Фосс». Он сделал круг над их головами, осыпал их тучей листовок и скрылся. Текст был составлен на таком примитивном итальянском языке, что один из солдат СБС смог его без труда перевести. Авторы листовки призывали своих бывших союзников не нарушать прежних обязательств и не поддаваться на посулы англичан.
– Чувствуется рука художника, – заметил Тиллер, разглядывая карикатуру, сопровождавшую текст. На рисунке был изображен безобразный слюнявый бульдог, отдаленно напоминающий Черчилля, в каске с изображением британского флага «юнион Джек».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32