На протяжении длительного времени он занимается с ними физической, технической, тактической и психологической подготовкой. Игроки, надо заметить, в клубе разные: хорошие, средние и даже плохие. С одной стороны, поэтому постоянное общение с командой позволяет тренеру лучше влиять на ее подготовку, а с другой – неодинаковый уровень мастерства футболистов ставит перед ним постоянно сложные задачи.
В распоряжении же тренера сборной находятся лучшие игроки страны, а с ними, безусловно, работать легче. Они не только быстро усваивают твои идеи, но и развивают их, помогая тем самым тебе.
Сборной, однако, противостоят более серьезные соперники. И ответственность за исход турнира у ее тренера во сто крат больше. Спортивная общественность (в кавычках и без) проигрыш сборной воспринимает всегда болезненно.
Максимализм вообще свойствен как любителям футбола, так и тем, кто им руководит. От своей команды они требуют и ждут только успехов, и никакими ссылками на объективные и субъективные причины неудач их не проймешь.
Я принял команду в тот момент, когда ей предстояли отборочные матчи чемпионата Европы со сборными Австрии, Финляндии и Греции. Прежде всего мне нужно было определиться с составом, после чего наиграть его во встречах с сильными зарубежными соперниками.
Не буду утомлять подробностями «черновой» работы, которую пришлось проделать, прежде чем сборная СССР под моим руководством вышла на первый свой матч 10 мая 1967 года. Тогда команда провела товарищескую встречу со сборной Шотландии в Глазго. До этого футболисты наших стран друг с другом никогда не играли.
Предварительно в Лондоне на стадионе «Уэмбли» я посмотрел матч первенства Великобритании, в котором шотландцы в отличном стиле победили тогдашних чемпионов мира англичан – 3:2, причем по ходу игры вели в счете 3:0. Замечу, что той весной клуб «Селтик», игроки которого составляли основу сборной Шотландии, стал обладателем Кубка европейских чемпионов.
Наш состав в Глазго на стадионе «Хемпден парк» выглядел так: Яшин, Афонин, Шестернев, Хурцилава, Воронин, Сабо, Медвидь, Численко, Стрельцов, Малофеев. Я ориентировался в основном на тех футболистов, которые играли в сборной и прежде, но, как потом вы убедитесь, вел постоянные поиски лучших сочетаний звеньев команды. В интересной и красивой игре мы победили хозяев поля – 2:0. Первый мяч известный шотландский защитник Джемел забил в свои ворота, а затем отличился старательный и энергичный киевский динамовец Федор Медвидь.
Приведу несколько строк из отчета о той: игре шотландского журналиста Д. Маккензи: «Одиннадцать стройных, сильных, с ясной целью парней из сборной СССР решительно низвели Шотландию до ее истинного места в мировом футболе, одержав простую и ясную победу. А ведь месяц назад на „Уэмбли“ шотландцы хором распевали песню о том, что они лучшие в мире, так как побили Англию… Знаменитый издавна „хемпденский рев“ болельщиков отсутствовал – реветь не было повода. Шотландцы, которые становились на колени и целовали траву на „Уэмбли“, здесь, в Глазго, только пахали зеленый газон „Хемпден парка“…
Спустя 18 дней мы провели еще один товарищеский матч – с командой Мексики. По моему настоянию встреча с мексиканцами состоялась в Ленинграде. Этим сборная как бы отдавала дань уважения городу, где зародился русский футбол.
Заболел Хурцилава, в связи с этим пришлось видоизменять линию обороны, и состав на матч был выставлен такой: Яшин (Кавазашвили), Ленев, Шестернев, Афонин, Данилов (Сараев)", Воронин, Сабо, Медвидь, Численко, Стрельцов, Бышовец (Еврюжихин). Мы вновь победили 2:0, а мячи у нас забили Численко и Бышовец.
3 июня на знакомом мне до мелочей парижском стадионе «Парк де Пренс» сборная СССР обыграла сборную Франции со счетом 4:2. Стартовый состав у нас практически был таким же, как и в Ленинграде, только вместо Данилова играл Соснихин. После первого тайма мы проигрывали 1:2, но, как образно заметил известный французский журналист Жак Ферран, «создавалось впечатление, что французы приняли старт на 800 метров, в то время как их соперники собирались бежать 5000».
Команда у нас по составу все еще была, я бы сказал, «пестренькая», неровная, но в атаке сыграла в тот день просто хорошо – комбинации разыгрывались быстро, толково, технично и завершались результативно. Два мяча забил Численко, безусловно лучший игрок матча, и по одному Стрельцов (тот же Жак Ферран заметил, что он «подобно дровосеку, прорубал себе широкие просеки на подступах к штрафной») и Бышовец.
Оставалось ровно восемь дней до первого отборочного матча с командой Австрии, который мы проводили в Москве.
К этому моменту уже примерно вырисовался основной состав команды.
С линией атаки в принципе проблем не было. Постоянное место в ней я отводил 30-летнему тогда московскому торпедовцу Эдуарду Стрельцову. Он был и ударным форвардом и организатором игры нападения. Часто спрашивают: когда сильней играл Стрельцов – в юные или зрелые годы? В молодости он, конечно, был побыстрей, но потом зато, приобретя опыт и повысив технику, стал более рассудительным и грамотным игроком. Я его прямо спросил перед тем, как пригласить в команду: «Хочешь играть в сборной?». Он ответил: «Хочу!». Тогда я продолжил: «Ты нужен сборной, но только в том случае, если будешь добросовестно относиться к режиму и тренировкам. Согласен?». «Согласен», – последовал ответ. В тех эпизодах матча, в которых Стрельцов принимал участие, он действовал мастерски.
Большинство его передач были острыми, интересными, удобными для партнеров и неприятными для противника. А это одна из основ футбола – все делать удобно для своего игрока и неудобно для чужого. Если передачу было отдать некому, Стрельцов не задумываясь шел на обводку, которой владел в совершенстве, а обойдя соперника, решал, как лучше поступить дальше: или удар самому нанести, или открывшегося за это время партнера использовать.
К сожалению, Стрельцов часто ограничивал свое участие в игре, вступал в нее периодически, выборочно, в основном в те моменты, когда чувствовал, что ему наверняка удастся сделать чтото стоящее. И поэтому он до конца так и не раскрыл весь свой огромный потенциал как в клубе, так и в сборной.
Наибольшую пользу в атаке команды в тот момент, пожалуй, приносил Игорь Численко, игрок тоже яркой индивидуальности– быстрый, решительный, с хорошим дриблингом и ударом. Он был мобильнее, а потому и заметнее Стрельцова, чаще его и острее участвовал в игре.
Видной фигурой в нападении по праву считался и киевский динамовец Анатолий Бышовец. Наиболее сильной его стороной было умение в одиночку решать те или иные игровые задачи: с помощью обводки и оригинальных финтов обойти на скорости соперников, прорваться к воротам и точно завершить атаку. Но если он видел, что партнер находится в более выгодной позиции, при первой же возможности отдавал мяч ему. Другими словами, Бышовец играл разнообразно, а это самое ценное качество форварда. На исходе 1967 года мы в Сантьяго, помню, победили сборную Чили со счетом 4: 1. Так вот, в этом матче Стрельцов забил три гола после отличных комбинаций, затеянных Бышовцом.
Был, однако, у Анатолия один недостаток. Игрок хорошего класса, овладев мячом, обычно держит его перед собой на расстоянии от 50 сантиметров до метра. Это позволяет ему и контролировать мяч, и ситуацию на поле видеть. Бышовец же с детства приучил себя держать мяч в ногах. Сопернику, конечно, в таких случаях труднее вести с ним борьбу, но и форвард создает себе дополнительные сложности – для лучшего контроля над мячом он вынужден чаще держать голову опущенной, так как в силу специфики его действий защитник располагается всегда чуть ли не вплотную к нему. Из-за этого у нападающего снижается обзор поля, случаются ненужные передержки мяча, а самое обидное, что он постоянно подвергает себя риску получить травму.
Как-то Бышовец приехал на учебный сбор и говорит:
– Не могу тренироваться!
– Что так? – спрашиваю обеспокоенно.
Не тратя слов, Бышовец показывает мне свои ноги. Вижу, оба голеностопа у него фиолетовыми стали от ушибов.
– Где же тебя так отделали?
– Где-где, в игре чемпионата, били по ногам нещадно…
Он ждал сочувствия, а я ему не без иронии, но серьезно сказал:
– Толя, в армии это называется «самострел». Достается тебе так потому, что ты все время держишь мяч в ногах, защитник хочет у тебя отобрать его, но попадает не по мячу, а по ноге. Раз по ноге, раз по мячу… Такая тут неизбежная печальная статистика.
Умный и толковый парень, а вот не мог перестроиться.
На тренировках я ему давал специальные упражнения, требуя, чтобы он вел мяч на расстоянии 70-100 сантиметров перед собой. Приходило, однако, время игры, и Бышовец опять действовал по-своему. Наверное, ему так удобнее было, да и навык, закрепленный с детства, автоматически срабатывал. Но сколько же из-за этого он лишних ударов по ногам получил! Бышовец потом на чемпионате мира в Мексике своей игрой всеобщее внимание привлек. А вот играть прекратил, когда ему еще и тридцати не было. Из-за травм.
Часто можно услышать: успех приходит к тому, кто играет быстрее. Мысль верная, тем более что в последнее время скорости в футболе возросли неизмеримо. Но вот вопрос: надо ли все время играть быстро? Нередко мы видим, как футболист на хорошей скорости обходит соперников и, не снижая темпа, движется к воротам, но с мячом в решающий момент не управляется и наносит поэтому неточный удар. Я в таких ситуациях учил игроков: «Обошел быстро соперников – молодец, после этого, однако, сбрось скорость до уровня, который позволит тебе уверенно и безошибочно обращаться с мячом. Только тогда ты добьешься успеха». Этот принцип, кстати, используют сейчас биатлонисты, которые гасят скорость перед прибытием на рубеж для стрельбы. Бышовец был из числа тех футболистов, которые могли в этом плане служить примером. Игрок быстрый, он умел в то же время идеально регулировать скорость своего передвижения, и удача сопутствовала ему там, где от других, продолжавших бездумно галопировать по полю, отворачивалась.
Интересным нападающим был Анатолий Банишевский из бакинского «Нефтчи», которого я тоже вскоре привлек в сборную. Он и с мячом очень хорошо играл, и без мяча. Поразительно тонко чувствовал, куда именно ему нужно при атаке рвануться, причем этот свой маневр готовил всегда скрытно для соперника. И если делали ему своевременно передачу, когда он отрывался от защитника, то считай, что чужим воротам непременно будет создана угроза. И в игре головой Банишевский был одним из лучших в сборной.
Но Банишевский, к сожалению, отличался и удивительно безалаберным отношением к себе. Курил просто-таки безбожно. Приезжает он как-то из Баку в Москву, вижу, у него лицо уж позеленело. Я его спрашиваю: «Друг мой, как же ты играть будешь?». Он, потупив глаза, объясняет: «Ничего, я передохну, это время курить не буду». Сколько я бесед с ним провел о спортивном режиме! Банишевский со всем соглашался, но я чувствовал, что не очень доходят до него мои слова. Погубил он в конечном счете свой талант.
Есть такие игроки, которые довольствуются тем, что их замечают. Говорят про него, что он хороший футболист, и этого ему хватает.
Взять того же Банишевского. Интересный и способный футболист. Но в игре он участвовал приблизительно один раз в пять минут. А вот если бы регулярно тренировался и следил за собой, выносливость свою повысил, то мог вступать в действие и раз в две минуты. Учитывая, что каждое его включение в игру было полезным, можете себе представить, насколько бы он мог повысить эффективность своих действий и команды.
Один из секретов успехов киевского «Динамо» середины восьмидесятых годов заключается в том, что отличная функциональная подготовка и налаженная система взаимозаменяемости позволяли каждому из футболистов чаще, чем игрокам других команд, участвовать в различных эпизодах матча.
Постоянно выступал при мне в сборной и Эдуард Малофеев из минского «Динамо». С учетом его большой работоспособности и скоростных качеств я ему давал особое задание. Он был постоянно нацелен на ворота, мог и сам впереди решить дело и отвлечь на себя соперников, чтобы партнерам стало полегче. При срыве же атаки Малофеев всегда отходил назад, где с успехом помогал обороне. Стилем игры его напоминает киевский динамовец Рац.
Быстрого и энергичного нападающего Геннадия Еврюжихина из московского «Динамо» я тоже постепенно начал привлекать к тренировкам и играм сборной.
В средней линии два игрока заметно превосходили остальных, Хорошо сложенный Валерий Воронин из московского «Торпедо», про которого так и хотелось сказать «красавец парень», был техничен, хорошо видел поле, умел сам вовремя открыться для приема мяча и передачу партнеру сделать так, что сразу менял ситуацию в игре в нашу пользу. Киевского динамовца Йожефа Сабо без всяких околичностей можно было назвать бойцом до мозга костей. Настоящий спортсмен, жесткий и азартный, он стремился выйти победителем в любом эпизоде матча, что делало его чрезвычайно ценным командным игроком.
В обороне обе позиции центральных защитников у меня не вызывали сомнений. Муртаза Хурцилаву я вообще считал стоппером, опередившим свое время, а его партнер капитан сборной Альберт Шестернев из ЦСКА, хотя и выглядел на поле тугодумом, нередко опаздывая с принятием решений, за счет своей мощи и скорости успевал исправлять все свои просчеты тактического порядка и полностью обеспечивал надежность в защите. Шестернев к тому же был еще игроком техничным и, завладев мячом, не отбивался «пушкарно», а точно отдавал его партнерам, начиная атаку команды.
Хуже обстояли дела с крайними защитниками. Привлекал я на эти роли армейцев Валентина Афонина и Юрия Истомина, пытался переквалифицировать Виктора Аничкина из московского «Динамо» (он у себя в клубе играл стоппером) и торпедовского полузащитника Александра Ленева, но полного удовлетворения от их игры у меня не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43