Может быть, поэтому и сейчас еще слышу я всевозможные легенды о том матче, ходящие среди болельщиков. В каждой из них есть роковой пункт: наши, мол, подбили их вратаря, место которого занял полевой игрок, благодаря чему счет и удалось сравнять. Большую нелепость придумать трудно. Весь тот матч я находился за воротами отличного югославского голкипера Владимира Беары и могу заверить, что никаких повреждений он не получал и поле во время игры не покидал.
Ну а что же все-таки произошло тогда в Тампере? Допускаю, что, ведя в счете 5:1, югославы, поверив в окончательную победу, несколько расслабились. Но надо сказать, что их команда в какой-то момент еще и подустала. Борьба все-таки была напряженной, и сил ей она отдала много. Наши почувствовали это и решительно перевели игру на половину поля соперника. В эти минуты мне особенно запомнились самоотверженные и мужественные действия полузащитника Александра Петрова. Не сосчитать, сколько рывков совершил он, включаясь в атаку.
На 75-й минуте Трофимов делает счет 2:5. Спустя две минуты Бобров проводит еще один мяч – 3:5.
Игра сборной СССР преображается буквально на глазах. Футболисты наши действуют поистине вдохновенно, югославы нее растерялись и помышляют только о том, как удержать победный счет.
Когда до конца матча оставалось три минуты, Бобров забил свой третий гол в этом матче – 4:5!
Центрфорварду и капитану нашей команды было в то время уже 30 лет. Футбольная карьера этого талантливого спортсмена сложилась все-таки не совсем счастливо. Поэт Евтушенко в одном из своих стихотворений назвал Боброва «гением прорыва». Но хотя, по утверждению поэтов, гений и злодейство несовместны, они нередко соседствуют друг с другом. Сколько же ударов по ногам получал Бобров на своем веку в те минуты, когда рвался к воротам! Что тут кривить душой, были и есть у нас такие защитники, которые не гнушаются никакими средствами в борьбе с нападающими. Травмы преследовали Боброва всю его футбольную жизнь. На обеих ногах ему делали операции по поводу мениска. Результат их был не очень удачным, из-за чего он не мог играть в полную силу уже в конце сороковых годов. В таком состоянии, скажем, нельзя резко затормозить при ведении мяча или неожиданно изменить направление бега. А это очень ограничивает возможности.
И тем не менее Бобров часто забивал. Он мгновенно и точно оценивал ситуацию. И если считал, что у него есть стопроцентный шанс добиться успеха, играл так, как будто был здоров, скрипя зубами, превозмогая боль, проявляя высшие волевые усилия. Но когда такого шанса, как он полагал, не было, в борьбу практически не вступал, приберегая себя для настоящего дела. А зрители, не зная о состоянии здоровья Боброва, подчас освистывали его, считая, что он ленится…
Итак, на 87-й минуте матча сборных СССР и Югославии счет стал 4:5. А за минуту до окончания встречи Петров, который своей неистовой борьбой, можно сказать, и поднял боевой дух команды, головой после подачи углового сравнял результат – 5:5! Небывалый, конечно, случай в практике мирового футбола в играх такого ранга – проигрывать 1: 5 и свести матч вничью.
Как и положено в таких случаях, было назначено дополнительное время. Вот когда мы должны, обязаны были выиграть встречу. Добавочные полчаса прошли с полным преимуществом советской команды, но нам просто фатально не везло. Множество голевых моментов не использовала сборная СССР. Один из них до сих пор перед глазами: Бесков с линии площади ворот спокойно бьет, как мы говорим, «щечкой» наверняка, а мяч попадает… в штангу. И происходит это буквально за минуту до конца игры.
5:5. Но кто же продолжит борьбу в турнире? Тут же становится известным, что спустя два дня здесь же, в Тампере, команды проведут повторную игру.
Как вы понимаете, свои силы паша команда исчерпала почти до предела. Югославы выставили тот же состав, а у нас произошла одна замена: вместо Марютина вышел по моей рекомендации 21 – летний тбилисский динамовец А. Чкуасели – быстрый и резкий крайний нападающий, но он, к сожалению, надежд не оправдал.
Матч мы проиграли – 1:3, хотя и вели в счете – 1:0 (гол у нас забил Бобров, а у югославов – Митич, Бобек, Чайковский).
Существовали и существуют разные версии, почему советские футболисты потерпели неудачу в олимпийском турнире в Хельсинки.
Некоторые чуть ли не главной ошибкой при создании сборной СССР считали то, что ее тренерами были назначены два, извините за нескромность, авторитетных специалиста, которые-де никогда не могут найти общего языка, работая в одной команде. Намекали даже на какие-то скрытые разногласия между нами.
Теории подобного рода я никогда не считал справедливыми. В самом деле, разве в спорте и в других областях человеческой деятельности не знаем мы множества противоположных примеров?
Я уже упоминал о принципах, на которых строилось наше сотрудничество с Аркадьевым. Не скрою, взгляды на футбол у нас с ним были не во всем одинаковыми. Но я отнюдь не ставил цели настоять на проведении в жизнь обязательно своей линии. С другой стороны, согласившись стать вторым тренером, не собирался я и оставаться в стороне, отмалчиваться – ведь в этом случае мне было бы просто неинтересно работать. Хотя такая позиция из чисто конъюнктурных соображений вроде очень выгодна: случись неудача, я ни при чем.
Короче говоря, оказавшись по воле случая в «одной упряжке», мы с Аркадьевым старались по мере своих сил и возможностей сделать все, чтобы команда выступила успешно. Спорные ситуации, конечно, возникали. Но мы, предъявив друг другу разные аргументы, принимали в конце концов решение, которое выражало наше общее мнение. В ряде же вопросов, как я уже говорил, последнее слово оставалось – и это резонно – за старшим тренером…
Выглядела ли сборная СССР на том турнире перетренированной, как утверждали потом некоторые ее игроки? Нет и нет.
Особая статья – переигровка с югославами. Целый ряд обстоятельств привел к тому, что именно в этом решающем матче нашей команде действительно не хватило ни физических, ни моральных сил, отчего она и не смогла проявить своих лучших качеств.
Начнем с того, что советской сборной в предыдущих встречах пришлось дважды играть в дополнительное время. В обоих тех матчах к тому же игра складывалась для нас крайне неудачно, и только высочайшее присутствие духа позволило нашей команде добиться благоприятного результата. Но сколько же физической, а главное, нервной энергии пришлось для этого потратить! Один раз сумели за счет воли переломить ход встречи, другой… А в третьем случае, когда югославы повели 2:1, сделать уже ничего не удалось.
Не будем забывать, что основным нашим нападающим было тогда уже немало лет: Трофимову – 33 года, Николаеву – 31, Боброву – 30, Бескову – 31… В таком возрасте для того, чтобы восстановить силы после тяжелой игры, нужно время, а у них его не было.
Справедливости ради надо сказать еще об одной детали. На следующий день после первой встречи с югославами в жаркий полдень мы провели тренировку. Была ли в ней нужда? Безусловно. Но для того, чтобы сбросить усталость, надо было легонько побегать, побаловаться, как говорится, с мячом. А мы, тренеры, чуть переборщили с нагрузкой, да и сами футболисты не проконтролировали свое состояние (некоторые из ложного чувства стыдливости – другие бегают, а я что, слабее их?!)… Переусердствовали, словом, и те и другие. Неудачным и тяжелым получилось это занятие накануне ответственнейшей игры. Для меня, во всяком случае, эта тренировка стала уроком на всю жизнь…
Вот так и проиграли мы югославам. Настроение у всех было ужаснейшее. Обидно было до слез – три игры бились изо всех сил и ничего не добились.
Я и сейчас считаю, что команда у нас тогда была одной из лучших на олимпийском турнире. В ней довольно удачно сочетался опыт таких известных футболистов, как Л. Иванов, В. Трофимов, В. Николаев, В. Бобров, К. Бесков, А. Гогоберидзе, с молодостью и талантом И. Нетто, А. Ильина (в игре с болгарами он получил тяжелую травму и выбыл из строя), А. Чкуасели, с силой и мастерством игроков среднего поколения – К. Крижевского, А. Башашкина, Ю. Ныркова, А. Петрова.
И играла та команда неплохо. Было бы чуть побольше у ее футболистов и тренеров опыта международных соревнований на уровне сборных и не сложись так трудно наши матчи, думаю, уже в то время мы могли бы завоевать одну из медалей Олимпиады.
Тогда же… Всю команду немедленно отправили домой. В Хельсинки оставили только меня посмотреть заключительные матчи олимпийского турнира, поучиться, так сказать, на лучших примерах. Я и стал свидетелем отличной победы великолепной венгерской сборной в финале над югославами – 2:0.
А вскоре последовала невероятная реакция на неудачу сборной СССР. Футбольные команды ЦДСА и ВВС, игроки которых составляли тогда основу сборной страны, были распущены. Ряд футболистов были лишены звания заслуженных мастеров спорта. По иронии судьбы их упрекали в том, что они не проявили должных волевых качеств – тех самых качеств, которыми как раз наши игроки и блеснули на этом турнире. Во всяком случае, я как тренер ни про одного футболиста не мог сказать, что он уклонялся от борьбы или не отдал ей все силы. Да, непростыми были те времена для спортсменов…
Четыре года спустя в Мельбурне сборная СССР стала олимпийским чемпионом под руководством Г. Качалина и Н. Гуляева, обыграв в финале все тех же югославов – 1:0. Ничуть не преуменьшая этого успеха, скажу тем не менее, что участники турнира 1956 года были, конечно, послабее, чем в Финляндии. Югославская сборная, в частности, была представлена фактически вторым составом. В ней не было ни одного футболиста из числа тех, кто выступал против нас в Тампере. А состав сборной СССР, завоевавшей в Австралии золотые медали, выглядел так: Лев Яшин («Динамо» Москва), Михаил Огоньков («Спартак»), Анатолий Башашкин (ЦСКА), Борис Кузнецов («Динамо» Москва), Анатолий Масленкин, Игорь Нетто, Борис Татушин, Анатолий Исаев, Никита Симонян, Сергей Сальников, Анатолий Ильин (все – «Спартак»).
В дальнейшем, к сожалению, олимпийскую сборную СССР большей частью преследовали неудачи. Лишь три раза она завоевывала бронзовые медали (1972, 1976 и 1980 годы), что, конечно, не соответствует тому высокому футбольному потенциалу, каким располагает наша страна.
В поход за «Золотой богиней»
Вряд ли найдется в мире такой любитель футбола, который бы не слышал о знаменитом бразильском стадионе-гиганте «Маракане». По официальным данным, он может вместить 220 000 зрителей. Никогда, однако, его трибуны не заполнялись еще до отказа. Рекордная посещаемость «Мараканы» была зарегистрирована 16 июля 1950 года, когда на решающий матч чемпионата мира 1950 года между сборными Бразилии и Уругвая было продано 199 850 билетов.
Сидя в декабре 1957 года на трибунах «Мараканы» и наблюдая за сверхтемпераментными бразильскими болельщиками, которых здесь называют «торсидой», представлял себе, какое горькое разочарование пережили они семь с лишним лет назад, когда их команда проиграла уругвайцам -1:2. Приехал же я в Бразилию вместе с московской командой «Динамо», которую тогда тренировал, и были у нас особые заботы…
Сборная СССР впервые решила принять участие в чемпионате мира, который должен был состояться в июне 1958 года в Швеции. Но для того, чтобы попасть туда, надо было сначала выиграть отборочный турнир. В соперники жребий определил нам команды Польши и Финляндии. В соревновании с ними (июнь – ноябрь 1957 года) мы в конце концов заняли первое место, но далось оно нам с большим трудом. Финскую сборную наши футболисты победили дважды (2:1 и 10: 0), а вот с поляками очки поделили (в Москве обыграли их – 3:0, а в Хожуве потерпели поражение – 1:2), в результате чего у нас оказались с ними одинаковые показатели. Пришлось проводить дополнительный матч на нейтральном поле – в ГДР, в Лейпциге.
Пора, наверное, сказать, что в тот момент я вновь, спустя пять лет, оказался на посту второго тренера сборной СССР, Как это случилось?
В 1954 году у сборной СССР появился наконец постоянный старший тренер, не связанный работой в каком-либо клубе, Гавриил Дмитриевич Качалин. В помощники же ему периодически определяли тренера той команды, которая делегировала в сборную наибольшее число игроков.
Вышло так, что перед чемпионатом мира 1958 года сразу семь московских динамовцев (вратари Яшин и Беляев, защитники Кесарев, Крижевский, Кузнецов, полузащитник Царев и нападающий Федосов) были названы кандидатами в сборную. Это обстоятельство, как я понимал, и послужило основанием для назначения меня на новую должность.
С Качалиным у нас сложились простые и добрые отношения. Ведь мы с ним одногодки, да еще и из одного клуба – московского «Динамо». Играл он у нас, о чем я уже раньше упоминал, крайним полузащитником. Гавва, как мы запросто называли тогда Качалина, был игроком техничным и ловким, позицию грамотно выбирал. Быть может, только физической мощи не хватало ему, чтобы встать в один ряд с ведущими футболистами того времени. И учились мы, кстати, вместе – в школе тренеров, организованной Михаилом Давыдовичем Товаровским.
Тренерскую деятельность начал он сразу после войны в московском клубе «Трудовые резервы». Мечтатель и фантазер в хорошем смысле этого слова, задумал тогда Качалин небывалый эксперимент. Он просмотрел множество молодых игроков и, отобрав из них на свой вкус наиболее способных, решил сколотить из них такую команду, которая бы после нескольких лет подготовки не только вошла бы в высшую лигу, но и стала бы основой сборной СССР. Ни времени, ни сил не жалел Качалин, чтобы воплотить свою идею в жизнь. С годами он, конечно, понял, что она утопична, поскольку из множества даже очень способных молодых игроков лишь единицы, к сожалению, становятся настоящими мастерами футбола. Причины столь больших потерь на этой своеобразной переправе разные: и болезни, и семейные обстоятельства, и слабость характера, и многое другое…
Тем не менее этот период подвижнической деятельности Качалина в «Трудовых резервах» заслуживает всяческого уважения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43