В Забегово последнее убийство было совершено 17 лет назад. Тогда один молодой человек из ревности убил девушку, которая его отвергла, а потом сам повесился на суку дуба в ближайшем лесу. А сейчас в течение каких-то четырех недель уже два трупа. Ничего удивительного, что убийства вызвали огромный переполох и широко комментировались по всему воеводству.
Клиентура тетки Боженцкой была очень многочисленной. Забегово отнюдь не относилось к городам, где действует сухой закон. Наоборот, по количеству потребляемого алкоголя этот город занимал самое «почетное» место в воеводстве. Не препятствовал пьяному веселью даже обязательный во всем районе запрет продажи водки по субботам. Дело в том, что таких «отзывчивых» теток, как Боженцка, в Забегово и районе было достаточно много.
Люди, пользовавшиеся услугами тетки, не хвалились этим перед милицией. Но, к счастью, в небольших городках есть обычай, в соответствии с которым женщины после обеда сидят у своих окон и обозревают окрестности, а также сплетничают друг с другом о прохожих, о соседях. То же самое происходило и в ту субботу на улице Сверчевского. Без труда удалось установить немало клиентов, заходивших в тот день в домик тетки, и даже выявить очередность, в которой они исчезали за гостеприимными дверями Марии Боженцкой.
Последний, кто вынес из этого дома поллитровку, был Мариан Палицкий. На допросе он неохотно признался, что посетил Боженцку около половины девятого вечера, когда уже смеркалось. Он утверждал, что оставил пенсионерку в целости и сохранности.
Милиция продержала Палицкого под арестом 48 часов. Прокурор не дал санкции на дальнейшее задержание, поскольку на теле и одежде задержанного не обнаружили никаких следов крови, которые, будь Палицкий убийцей, не могли не остаться. Между тем ничто не свидетельствовало о том, что одежда задержанного за последние дни побывала в стирке или в чистке. Кроме того, у него отсутствовал мотив убийства. Разве этот пьяница, постоянный клиент тетки мог убить свою «кормилицу»?
Вероятно, после Палицкого, когда на улице уже стемнело, а любопытствующие зашторили окна и занялись своими делами, кто-то проскользнул в домик и убил хозяйку. Наверное, Боженцка знала его, раз впустила в дом. А ведь она была очень осторожна, чужим не открывала, опасаясь не столько врагов, сколько осведомителей милиции, которые так портили жизнь старушке. О том, что она доверяла убийце, говорил и сам способ убийства. Боженцка стояла спиной к нападавшему, когда он спокойно взял в углу топор и ударил им ничего не подозревавшую женщину.
Еще одна мысль пришла Шливиньской в голову в результате рассматривания фотографий. Весь затылок жертвы был разбит ударом необычайной силы. Бил мужчина, и мужчина сильный, вероятно работающий физически и часто имеющий дело с топором.
Убийца был уверен в себе. Спокойно закрыл дверь ключами, найденными в доме, а потом связку ключей небрежно бросил в садик перед домом. Милиция нашла их в трех метрах от дорожки.
Шливиньску, внимательно изучавшую все детали, привлекло описание дома Марии Боженцкой. Он состоял из двух помещений – кухни и комнаты. Убийство было совершено в кухне. Здесь было одно окно, в комнате два. На всех окнах стояли решетки. Дверь, обитая изнутри толстым металлическим листом, имела целых три замка. Один из них очень современный, сложной конструкции, которая могла даже опытному специалисту создать много трудностей. Отмычкой его ни за что не открыть. Даже сотрудники милиции, чтобы проникнуть в дом, должны были выбить раму и перепилить оконную решетку, только после этого самый щуплый из них втиснулся в комнату и открыл дверь изнутри (ключи были найдены в траве значительно позже).
Столь серьезные меры предосторожности, принятые скромной старушкой, очень удивили Шливиньску. Бедная вдова боялась нападения или грабежа? А может, у нее был смертельный враг, который покушался не на ее скромные сбережения, а на ее жизнь? Трагическая смерть пожилой женщины, казалось, полностью подтверждала эти предположения. Но кому нужно было убивать старушку?
Выяснили, что Мария Боженцка имела двоих детей: сына, который окончил в Кракове горно-металлургическую академию и работал на одной из шахт в Силезии, и дочь, которая окончила во Вроцлаве медицинское училище, два года проработала в городской больнице, потом вышла замуж за молодого врача и вместе с ним переехала в Щецинское воеводство.
Милиция на всякий случай проверила алиби этих двоих и их супругов. Дети Боженцкой, извещенные о смерти матери, приехали на похороны, заказали надгробье у местного каменотеса, поручили адвокату оформление наследства, а также оставили ему полномочия на продажу домика.
Милиция вновь установила решетки на окнах, закрыла дом и даже опечатала. Дети убитой ничего с собой не взяли: мебель в доме весьма скромная, а личные вещи матери не представляли для них никакой ценности. Наличные, обнаруженные милицией и внесенные на депозит суда, были включены в наследственное имущество. Все говорило о том, что после завершения юридических формальностей дети покойной забудут о ней.
«Однако это была деловая женщина, – размышляла Шливиньска. – Овдовела пятнадцать лет назад, дети тогда еще были маленькие, ходили в школу. И все-таки она дала им возможность получить образование. Сын стал инженером, дочь тоже приобрела надежную профессию. Наверняка Боженцкой нелегко это далось. Но почему ее ждал такой трагический конец?
Третья буква алфавита
Два убийства за такой короткий промежуток времени взволновали весь городок. Однако никто еще не осознал того факта, что у первой жертвы фамилия начиналась на букву «А», у второй – на букву «В».
Милиция также сначала не связывала эти дела между собой. Они казались совершенно разными. Первая жертва – молодой, двадцатитрехлетний парень, известный в городе хулиган и пьяница, вторая – семидесятилетняя женщина, вдова, мать двоих детей. Особа, по мнению жителей улицы и города, в целом солидная. В ее спорах и столкновениях с милицией, а также с законом город постоянно был на стороне бедной вдовы. Кому плохо от того, что старушка по доброте сердечной оказывает людям услуги и продает две-три бутылки именно тогда, когда человек выпил домашние запасы, а жажду еще не утолил. И пусть себе бедная вдова зарабатывает при этом несколько грошей. У кого хватает денег на водку, хватит и на то, чтобы заплатить немного дороже в час, когда гостеприимные двери государственных магазинов уже закрыты.
Итак, в городской комендатуре милиции в Забегово этими делами занимались разные сотрудники. Одно вел капитан Зигмунт Полещук, другое – заместитель коменданта капитан Януш Вольский. Но однажды Вольский, возвращаясь домой на мотоцикле, упал и оказался в больнице с тяжелыми повреждениями. Случаю было угодно, чтобы оба дела попали в руки Полещука. Именно он выслушивал дружков Винцента Адамяка и пьяниц, посещающих улицу Сверчевского.
Но не прошло с тех пор трех недель, как по городу пронеслось известие о новом убийстве. В пятницу 2 августа был убит, пожалуй, самый богатый человек в Забегово – Владислав Червономейский.
Этот шестидесятидвухлетний мужчина появился здесь относительно недавно, в 1968 году, как эмигрант из Франции, вернее, реэмигрант, так как в свое время он эмигрировал во Францию из Польши. В разговорах со знакомыми он не раз вспоминал также Африку и Швецию, и Англия не была ему чужой. О его богатстве ходили легенды. Несомненно, в них было немало правды, потому что Владислав Червономейский приехал в Забегово на прекрасном французском автомобиле. Позже из Франции прибыли три вагона, заполненные самым разнообразным добром этого человека.
Он купил у городского магистрата руины сгоревшего дома в предместье и три гектара земли. В течение нескольких месяцев развалюха превратилась в прекрасную виллу. Рядом с ней возникли большие теплицы, смонтированные из строительных элементов, привезенных из Франции. Лишь стекло для стен было доставлено со стекольного завода в Пётркове. А за теплицами вырос большой фруктовый сад. Горожане подозрительно смотрели на невысокие, не более двух метров деревья, растущие на шнурах и образующие настоящую живую изгородь. Некоторые иронически усмехались, глядя на такой способ садоводства. Но у всех пропала охота смеяться, когда через какие-то три года небольшие кривые деревца начали давать крупные яблоки, да в таком количестве, что ни один традиционный сад не мог с ними конкурировать.
Червономейский прикупил еще земли, приобрел грузовик, который теперь почти ежедневно возил в Катовице то фрукты, то овощи, то цветы из хорошо оборудованных теплиц. Шесть человек постоянно работали в его хозяйстве, но и сам садовод не жалел усилий.
Червономейский жил с женой и младшим сыном, который закончил садоводческое отделение Главной школы сельского хозяйства. Старший сын и дочь остались во Франции, окончили там школу, создали семьи. Только летом они навещали родителей.
Зимой пани Червономейска всегда два месяца проводила у детей за границей. Старый же садовод очень редко позволял себе короткий отпуск. Известно, хозяйский глаз коня кормит.
В тот день, в пятницу, была подготовлена большая партия товара, в основном черешни для снабжения Катовице. Машина должна была выехать около восьми утра, чтобы свежие фрукты попали прямо в магазины. Поэтому рано утром одновременно встали как работники, так и люди, нанятые специально для сбора черешни.
Старый садовод, как обычно, начинал свой рабочий день в теплицах. Огурцы и помидоры уже были собраны, и Червономейский готовил место для гвоздик и хризантем, чтобы осенью, особенно к Дню всех святых, иметь товар для продажи.
Машина была нагружена, и водитель пошел к шефу за последними указаниями. Он обнаружил садовода лежащим на цветочных саженцах без признаков жизни. Водитель утверждал, что Червономейского застрелили из пистолета. Немедленно вызвали милицию, которая подтвердила это. Но это было единственным, что сразу удалось установить. Все работавшие у Червономейского были вне подозрений, так как находились в саду и видели друг друга. Они носили корзины с фруктами в машину, где сын реэмигранта Анджей вместе с водителем проверял и взвешивал товар.
Выстрела никто не слышал. Позднее, когда уже стало известно, что садовода застрелили, скорее всего, из старого «вальтера», милиция провела эксперимент. Звук выстрела был слышен снаружи еле-еле. Вероятно, деревья и другая растительность стали естественным глушителем звука. Люди, занятые работой, не обратили внимания на легкий хлопок. Тем более что неподалеку проходило шумное шоссе, так что даже если кто-то и слышал, то мог подумать, что это какая-то машина «выстрелила» выхлопной трубой. Кроме того, каждый старался как можно скорее закончить работу – от этого зависел размер заработка.
Естественно, в Забегово хватало людей, которые с завистью смотрели на богача. При этом не учитывалось, что его процветание зиждется на тяжелом труде и солидных знаниях. Чужой успех часто режет людям глаза. Однако от зависти до убийства расстояние огромное. У кого был повод убить этого человека?
Установили, что выстрел произведен с расстояния около двух с половиной метров. Судя по росту садовода – а он был высоким человеком – и по траектории пули в его теле, стрелявший ниже Червономейского сантиметров на двадцать, то есть его рост меньше 170 сантиметров.
Никто из работающих у садовода, а также никто из жителей соседнего домовладения не заметил, чтобы поблизости появлялся кто-то незнакомый. А ведь убийство было совершено утром, в семь с минутами. В такую рань движение в Забегово минимальное, и любой незнакомец не мог остаться незамеченным.
В этом деле не требовалось никаких доказательств того, что убийство носит «бескорыстный» характер. У преступника не было возможности присвоить что бы то ни было, потому что в теплице не имелось ничего ценного. Садовод был одет в рабочий комбинезон и, кроме носового платка и садового ножа, ничего при себе не имел.
На лице убитого застыло выражение удивления и испуга. Из этого напрашивался вывод, что жертва знала своего преследователя и догадывалась, зачем он пришел.
Не найдя в Забегово врагов садовода, следователи попытались найти их в его прошлом. Жена Червономейского сообщила, что в 1935 году, будучи еще молодоженами, они с мужем эмигрировали из-под Чешина во Францию и там нашли работу в Эльзасе, в районе Страсбурга, у одного богатого садовода. После начала второй мировой войны и капитуляции Франции Гитлер присоединил эту территорию к рейху, а Червономейский как уроженец Силезии был признан немцем и призван в вермахт. Воевал он на восточном фронте, дошел до Сталинграда и там попал в советский плен. Вернулся из плена в Эльзас только в 1948 году. Вскоре после этого супруги перестали работать на других и взяли в аренду, а потом и купили довольно большое хозяйство под Лионом. Практические навыки, приобретенные у садовода, пригодились. Червономейский стал сам возделывать землю и за двадцать лет, используя близость крупного промышленного города, нажил на торговле продуктами земледелия хорошее состояние. Когда двое старших детей, как говорят, вышли в люди, супруги продали хозяйство и с младшим сыном и изрядной суммой накоплений решили вернуться на родину.
Червономейский недели две ездил по Силезии, поскольку они решили поселиться именно здесь. В Забегово им удалось найти разрушенный дом и землю, пригодную для садоводства. Пани Янина категорически утверждала, что ни во Франции, ни тем более в Польше ни она, ни ее супруг врагов не имели. Конечно, случались ссоры с заведующими магазинами, куда садовод поставлял свою продукцию, как и с людьми, работавшими в саду и в теплицах. Но это все были ничего не значившие пустяки.
Следствием по делу об убийстве Владислава Червономейского занялся поручник Павел Ратайчак. Молодой офицер уже через три дня признал, что в этом деле он абсолютно беспомощен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22