Это было здание Торгово-промышленной палаты Хиросимы, теперь оно называется Атомным домом. Он был свидетелем того, как 6 августа 1945 года над Хиросимой вспыхнуло атомное солнце, превратившее город в горячий пепел.
Теперь от первых лучей солнца яркими бликами загорается стеклянный фасад Мемориального музея, замыкающий площадь перед входом в парк Мира. Сейчас здесь суетятся и весело переговариваются торговцы, подкатившие свой товар, ведь скоро придут туристы, которые охотно купят и сувениры, и наборы открыток с изображением этого памятного места. А в августе 1945 года это место было обугленным кладбищем, где среди бесконечных руин стоял лишь этот почерневший Атомный дом и ползали обожженные атомным солнцем люди, моля о глотке воды рядом с полноводной Отой.
Автором Мемориального музея является выдающийся японский архитектор Кэндзо Тангэ, который сначала задумывал его как своеобразный памятник жертвам атомной бомбардировки. Но парк Мира в Хиросиме во многом изменил традиционное представление о памятных местах. Теперь сюда ежегодно, в начале августа, со всех концов страны сходятся колонны участников общенационального марша мира. Вместе с ним идут борцы за мир из других стран, которым тоже дорог призыв: «Хиросима не должна повториться!»
Ласковы солнечные лучи над нынешней Хиросимой, но у колонны Мемориального музея и сегодня можно увидеть расположившихся на соломенных циновках пожилых, скромно одетых японцев. На их головах — белые повязки с иероглифами «хибакуся», написанными красными чернилами. Так в Японии называют тех, кто пережил ужас американских атомных бомбардировок, от которых пострадало более 300 000 человек. Бесстрастные лица «хибакуся» туго обтянуты желтой, словно древний пергамент, кожей. Они собираются здесь, чтобы обратить внимание властей на свое положение, ведь им долгое время пришлось лечиться от радиации, а потом трудно было устроиться на работу. А если их где-то и брали, то платили меньше, чем здоровым людям.
В парке Мира установлены многочисленные стенды с фотографиями лиц обгоревших женщин и детей и макетами, воспроизводящими картину того страшного августовского утра. Оплавленные куски железа и черепицы, искореженные часы — наручные, будильники, настенные… И на всех стрелки прикипели к циферблату на 8 часах 15 минутах, когда город был превращен в геенну огненную, по которой брели оставшиеся в живых люди. Так мог выглядеть только конец света, когда человечество как будто уничтожило само себя, а выжившие казались самоубийцами-неудачниками. На многих фотографиях снова и снова вздымается ввысь страшный смертоносный гриб…
Памятник в центре парка задуман так, чтобы человек, стоящий перед ним, как бы заглядывал в прошлое. Под сводом виден лишь вечный огонь, полыхающий позади памятника, а дальше — в струях горячего воздуха — зыбко колышется, словно изгибаясь от жары, оголенный Атомный дом. На его мраморных ступенях осталась тень человека, испарившегося под лучами сверхъяркого солнца почти 60 лет назад. Более 200 000 жизней (половину населения Хиросимы) унесла тогда атомная бомба, но она продолжала убивать и после. Поэтому каждый год 6 августа в Памятник жертвам хиросимской трагедии закладывают список с именами новых жертв. И вскоре после создания памятника возник вопрос о создании нового монумента, так как внутренняя камера прежнего уже не вмещала списки погибших.
Бой городских часов Хиросимы напоминает тревожный набат колокола. И раздается он над парком Мира не в полдень, а в 8 часов 15 минут — в память о страданиях и смерти и как предупреждение будущим поколениям об ответственности за мир на земле.
Вокруг памятника детям, погибшим от атомной бомбы, лежат тысячи бумажных журавликов. Их приносят сюда дети-паломники в память о маленькой девочке по имени Садако, которая надеялась, что если она смастерит 1000 таких журавликов, то поправится и будет жить. Но она умерла от радиации: когда пришла смерть, у Садако было 964 журавлика, и теперь дети всего мира приносят сюда свои скромные дары в память о девочке, которой так хотелось жить…
ГРАНИТНЫЕ ОБЕЛИСКИ НОРВЕГИИ
Грини — знаменитое место в окрестностях Осло. Здесь за колючей проволокой во время Второй мировой войны были построены бараки, где несколько лет томились более 6000 норвежцев: политические деятели, ученые, спортсмены, священники, рядовые участники движения Сопротивления. Многих из них, наиболее «опасных», переправляли потом в концлагеря Германии.
После освобождения страны от немецкой оккупации в Норвегии был создан «Грини-клуб», председателем которого в 1970-е годы стал Ф. Легвамб — бывший узник лагеря. Фашисты подозревали, что он ведет нелегальную работу в бараках, где содержались заключённые женщины, и немцы подослали к нему провокатора, который попросил передать в женский барак письмо. Ф. Легвамб согласился, его схватили и сильно избили, перебив переносицу.
В Грини была и русская девушка Галина Петрова, угнанная немцами в Германию на работу. Из трудового лагеря она попала в лагерь для военнопленных, которых гитлеровцы переправляли в Норвегию, и бежала оттуда в Швецию. Ее поймали почти у самой границы и отправили уже не к военнопленным, а в концлагерь «политических преступников» в Грини. Освободили Галину Петрову только после капитуляции Германии.
Были в лагере и простые норвежские крестьяне, попавшие за помощь русским при побегах. Например, к старому Таросену из Брумендаля однажды пришли трое русских: он накормил их, пустил переночевать, а наутро указал кратчайший путь в горы и дал на дорогу кусок сыру, краюху хлеба и удочки, чтобы при случае они могли наловить рыбы. Через несколько часов в поисках беглецов к Таросену пришли немцы, сильно били его, а он только повторял: «Если бы и вы пришли ко мне за милосердием, я оказал бы его вам». Об этом же старый норвежец постоянно твердил и в лагере, откуда ему выйти не довелось.
Бараки теперь в Грини снесены, и ничто как будто не напоминает в этой мирной цветущей долине о том, сколько мук приняли здесь люди. Если бы не серый гранитный памятник над братской могилой, где погребены узники Грини, расстрелянные 21 июня 1944 года. Чуть поодаль — гранитный обелиск, воздвигнутый на том месте, где стояло дерево, у которого фашисты расстреливали норвежских патриотов. На одной из граней обелиска начертаны имена расстрелянных, и среди норвежских фамилий встречается имя Якоба Палкина, давно жившего в Норвегии. Еще в 1910 году он сбежал из архангельской ссылки на рыбацком боте, в годы войны был связан с подпольной печатью. Немцы нашли у него радиопередатчик, и в Грини он попал вместе с двумя своими сыновьями. Перед расстрелом Якоба Палкина зверски пытали, но он никого не выдал. Эти гранитные обелиски сооружены на средства, которые собирал доктор — сам бывший узник.
На карте Норвегии отмечены и захоронения советских военнопленных, погибших в фашистских концлагерях, а на узкой полоске земли у Норвежского моря просто не найти «живого» места. В годы Второй мировой войны более чем в 200 немецких концлагерях Норвегии содержалось 100 000 советских военнопленных, из которых 15 000 погибли и были похоронены в чужой земле. К 1945 году в стране насчитывалось 204 братские могилы. Простые норвежцы запоминали места, где фашисты буквально сваливали в ямы расстрелянных и умерших красноармейцев. В середине 1950-х годов по решению норвежского правительства было произведено захоронение останков бывших узников. Сейчас в Норвегии существуют 62 братские могилы, а самое большое захоронение советских военнопленных находится в городе Тьетта. На всех кладбищах воздвигнуты величественные монументы, и ухаживают норвежцы за братскими могилами, как за могилами своих близких родственников. Для них сохранить захоронения советских солдат — долг чести, и потому норвежцы никогда не обращались за финансовой помощью ни к советским, ни к российским властям.
Красноречива надпись на памятнике советским воинам, установленном на братской могиле Вестре-Гравлунн в Осло: «Норвегия благодарит вас», хотя здесь похоронены только военнопленные (349 человек), а не павшие в боях за освобождение страны. И тем не менее им выражены слова благодарности; подобной надписи нет ни на одной мемориальной доске над братскими могилами военнопленных из других стран. Обелиск из серого гранита изображает красноармейца в каске, с автоматом в руках. У подножия обелиска всегда живые цветы…
В годы войны в Норвегии погибли 12 000 немецких солдат. Немцы хоронили своих погибших в живописных местах, ставили им памятники, и немецких могил в Норвегии после войны были сотни. Одно из кладбищ немцы устроили в Экеберге — уникальном по красоте пригороде Осло — на горе, с которой открывается восхитительный вид на норвежскую столицу. После войны все немецкие кладбища в стране были ликвидированы, и сейчас останки немецких солдат покоятся только в пяти могилах.
Норвежцы задались целью установить и увековечить имена всех 30 000 иностранных граждан, погибших и похороненных на территории их страны. Всех до единого — будь то узник концлагеря или солдат союзнической армии, павший на поле боя. За несколько лет работы, пользуясь данными архивов многих государств, Э.И. Турхейм (представитель министерства просвещения, которое занимается этим делом) собрал имена всех погибших и похороненных в Норвегии граждан ФРГ, Польши, Голландии, Швеции и Югославии, и отдельными книгами издал поименно. Нет только книги со списком имен наших граждан, так как к 1995 году удалось установить имена только 3000 советских солдат. А остальные имена известны лишь по их лагерным номерам, да и те в одной из норвежских картотек сохранились по чистой случайности.
На стенах рабочего кабинета Э.Й. Турхейма висят в рамочках официальные послания, полученные им из разных стран. В них — признание его деятельности, благодарность за поиск имен погибших и сохранение их захоронений. Из Англии, например, послание пришло из Букингемского дворца, из Германии подобное письмо получили за подписью президента ФРГ…
МАВЗОЛЕЙ МАО ЦЗЭ-ДУНА
Всего три месяца не дожил до своего 83-летия Мао Цзэ-дун, скончавшийся в ночь на 9 сентября 1976 года. Прощались с «великим кормчим» в большом зале Дома народных собраний: из руководителей Поднебесной тогда только Дэн Сяо-пин и Вань Ли не почтили память умершего, но по уважительной причине — оба находились под домашним арестом.
Мавзолей Мао Цзэ-дуна построен в небывало короткие сроки. Первый его камень был заложен 24 ноября 1976 года, работа шла днем и ночью, и к 25 маю следующего года «Дом памяти председателя Мао» (так официально называется мавзолей) был уже сооружен. Всего за 6 месяцев китайцы возвели величественное здание высотой более 30 метров и площадью свыше 28 000 квадратных метров, проделав колоссальные железобетонные работы и использовав небывалое в истории Китая количество мрамора и гранита. Со всей страны были доставлены лучшие мастера и самые ценные строительные материалы, военные выделили 11 инженерных и строительных полков, а на основных объектах трудились 1600 бойцов и командиров китайской армии. Всего же к работам по сооружению мавзолея «великому кормчему» было привлечено 700 000 человек.
Официальное открытие «Дома памяти председателя Мао» состоялось 9 сентября 1977 года — в первую годовщину его смерти. В этот день 10 000 посетителей были допущены лицезреть усопшего вождя, а потом была организована семидневная церемония прощания с телом усопшего.
«Дом памяти» органично вписался в архитектурный ансамбль, сложившийся на площади Тяньаньмэнь. Монумент сооружен в форме куба высотой 33,6 метра; это всего на 10 сантиметров ниже Башни Ворот небесного спокойствия, ведущей в Гугун — Запретный город китайских императоров.
Основанием мавзолея Мао Цзэдуна служит двухъярусный постамент из темно-красного гранита, возвышающийся на 4 метра над поверхностью земли. Оба яруса окружены балюстрадой, сложенной из плит белого мрамора, а весь мавзолей окружен 44 восьмигранными колоннами белого гранита высотой 17,5 метра. Карнизы двухъярусной крыши украшены желтой глазурованной черепицей, а стены — художественным орнаментом.
Весь мавзолейный комплекс занимает площадь почти в 6 гектаров и озеленен кипарисами, ивами, боярышником и другими растениями и цветами. Перед фронтоном здания посажено 13 сосен, символизирующих число лет, проведенных Мао Цзэдуном на революционной базе в Яньани. Эти сосны отбирали из множества деревьев в провинции Шаньси 30 поисковых групп общей численностью 200 человек.
По бокам от входа в мавзолей сооружены две мемориальные скульптурные композиции длиной 15 и высотой 3,5 метра: они славят революционную борьбу и строительство в стране социализма под руководством Мао Цзэдуна и коммунистической партии Китая. У выхода из мавзолея находятся еще две скульптурные группы, символизирующие продолжение дела павших борцов, четыре модернизации и непоколебимую волю народа сделать Китай великой державой.
Посетителей мавзолея, среди которых очень много приезжих, предварительно выстраивают в колонну по четыре и лишь после этого ведут к главному входу. Охрана, рассредоточенная вдоль очереди и стоящая у нескольких контрольных кордонов, внимательно следит за мерами безопасности.
Всего в «Доме памяти» 10 залов, но публику пускают не во все. Сначала посетители поднимаются по лестнице в большой северный зал, освещаемый с потолка 110 яркими лампочками, сделанными в форме соцветий подсолнечника. Здесь их взору открывается изваяние из белого мрамора высотой 3,45 метра, изображающее Мао Цзэдуна, с отеческой улыбкой сидящего в кресле. Вокруг скульптуры расположены горшки с цветами, одну из стен украшает ковер небывалых размеров (23,74x6,6 м), общей площадью 157 квадратных метров. На ковре, который был соткан всего за три месяца мастерицами из города Яньтая, изображены горы и реки, олицетворяющие просторы Китая.
Из первого зала общая очередь, разделившись на 2 потока, направляется через две двери в центральный зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69