Иногда, правда, и наоборот.
Мисс Корнель коротко усмехнулась почти мужской улыбкой.
– Полагаю, вы уже поняли, что у нас тут особый тип клиентов – высший свет и тому подобное. Поскольку Абель или его компаньоны диктовали письма сами, все было в порядке, Добавляли все нужные завитушки и личный тон. Сотрудники так не умели – не с профессиональной точки зрения, там все было в порядке, – но когда вы пишете личное письмо лорду, это требует большего, чем знания права.
И однажды Абель решил этот вопрос чисто по-своему. Взял и составил список заключительных оборотов для всех стандартных типов писем – ну, вы понимаете, что я имею в виду, например: «Надеюсь, что охота на фазанов прошла удачно» или «Как успехи вашего жеребца на последнем розыгрыше Большого приза?» – и тому подобное. Когда к нам поступил Джон Коу, в первый же день отличился, приписав в конце каждого письма все эти обороты, как они друг за другом и стояли – а поскольку мистера Крейна в тот день не было, Джон подписал все сам и отправил. Когда на другой день утром Абель увидел копии, его чуть удар не хватил. Ну, да хватит разговоров. Если чего-то не знаете, спокойно можете спрашивать меня.
– Спасибо, не премину, – заверил Генри. Когда мисс Корнель ушла, он посидел немного, потом вновь вызвал миссис Портер и продиктовал сочное письмо прачечной леди Бантингфорд.


IV

Боб Хорниман, наморщив лоб, читал письмо. Дочитав, откинул со лба длинную черную прядь и стал перечитывать снова. Потом положил его в папку «входящая почта», с неудовольствием на неё посмотрел, переместил в папку «рассмотренная почта», где письмо однако смотрелось ничуть не лучше, и наконец позвонил своей секретарше.
– Как дела со страховкой миссис Антро-Плампер, мисс Корнель?
– Все материалы здесь, – мисс Корнель подала ему с полки толстую папку.
– Да не нужны мне они, – замахал руками Боб. – Все слишком сложно. Я просто. Короче, вы же делали такие вещи для моего старика.
– Я всегда только исполняла то, что мне говорили, – сухо отрезала мисс Корнель.
– Ну да, разумеется. Мне просто пришло в голову, не говорил ли чего-нибудь отец – что он об этом думает.
– Насколько я помню, единственное, что он говорил о миссис Антро-Плампер – что это женщина, которая заложила бы собственную девственность, сумей убедить кого-то, что она ещё при ней.
– Все остальное она уж точно заложила, – заметил Боб, нехотя листая толстое дело. – Но я все равно не понимаю, в чем тут суть с возвратом страховки. Пожалуй, нужно бы проконсультироваться с экспертом.
– Возможно, – заметила мисс Корнель, – но страховые фирмы весьма неохотно платят экспертам, если нет крайней необходимости.
– Ну ладно, – вздохнул Боб. – Попытаюсь как-нибудь разобраться.
Мисс Корнель уже собралась уходить, но в последний момент пожалела Боба и сказала:
– Мне кажется, однажды дело по возврату страховых сумм уже проходило – лет этак двадцать назад. Тогда мы добились экспертизы. И копия решения есть в деле 1937 года.
– Что бы я без вас делал, – вздохнул Боб. Достал из кармана связку ключей. – Какой номер на ящике леди Бредбэри?
– Семнадцать.
Боб долго разглядывал связку.
– И зачем для каждого ящика свой ключ? – протянул он. – Ага, нашел.
Боб отпер ящик и достал папку, тем временем мисс Корнель вернулась к себе, чтоб попытаться наверстать упущенное время. Но через пять минут опять раздался звонок. Мисс Корнель проглотила не слишком изысканное слово и взяла блокнот.
Боб, очевидно, оставил на потом миссис Антро-Плампер и читал следующее письмо.
– Что вы об этом думаете?
Мисс Корнель одолела искушение сказать, что ей не платят за то, чтобы думать, и послушно прочитала письмо, присланное адвокатской конторой «Рамболд и Картер» с Колмэн Стрит и адресованный «Исполнителю завещания И. Стокса».
– «В соответствии с вашим пожеланием, – говорилось в нем после вступительных формальностей, – мы попытались связаться с мистером Смоллбоном, чтобы получить его подпись на проекте перевода акций. Мы написали ему 23 февраля и приложили к письму соответствующий формуляр (в двух экземплярах); дальнейшее обращение мы направили 16 числа прошедшего месяца, и ещё раз 8 числа текущего месяца. Ни на одно из наших писем ответа мы не получили. В случае, если мистер Смоллбон находится вне пределов Англии или болен, любезно просим нам сообщить.»
– Не тот ли это странный маленький человечек, которого отец терпеть не мог? – поинтересовался Боб.
– Боюсь, что ваш отец не находил общего языка с мистером Смоллбоном, согласилась мисс Корнель. – К сожалению, они вместе были назначены исполнителями последней воли.
– По завещанию Ишабода Стокса?
– Да. Иначе ваш отец никогда бы не стал иметь с ним дело. Но уж получив совместные с ним функции, не мог отказать тому и по делу его личному.
– А у Смоллбона были личные проблемы? Ведь он.
– Нет, он человек небогатый, – заверила мисс Корнель, верно поняв недоумение Боба. – Перед самой войной у него было какое-то дело в суде, и мы ведем его страховку. Еще, мне кажется, мы составляли его завещание.
– Я его помню, – сказал Боб. – Такой мужичонка с глазами как у нутрии. Всегда мне было странно, как его отец выносит.
– Полагаю, он страшно действовал ему на нервы, – согласилась мисс Корнель. – Не будь наследство Стокса так значительно – и не будь оно связано с семейством Дидкотов из Хемпстеда – ваш отец наверняка бы отказался от функций душеприказчика, лишь бы не иметь дела с мистером Смоллбоном.
– Должно быть, он ужасный зануда, – решил Боб. – И видно это чертовски богатое наследство. Сколько там всего?
– Недвижимость мы уже всю продали, – сообщила мисс Корнель. – Теперь все в ценных бумагах. По последним подсчетам почти полмиллиона фунтов.
– Да, из-за полумиллиона фунтов человека приходится терпеть. Но теперь главное, куда этот тип делся?
– С ним из рук вон плохо, – сказала мисс Корнель. – На письма как правило не отвечает, но когда его присутствие нам вовсе ни к чему, то как назло является сюда каждый день. Зато когда он нужен, вроде как в тот раз, когда мы продавали недвижимость и он должен был подписать договоры и тому подобное, разумеется его невозможно было найти – он разъезжал по Италии.
– По Италии?
– Он собирает старую керамику, хотя ваш отец всегда говорил, что в своих горшках разбирается как свинья в апельсинах. Квартира вся набита черепками, фигурками и тому подобным хламом.
– Ну что же делать, – вздохнул Боб. – Если гора не идет к Магомету, придется заехать к нему домой и поторопить.
– Прямо сейчас, мистер Хорниман?
– Ну, тогда после обеда.
– Но у меня столько работы.
– Возьмите такси, – сказал Боб. – Фирма вам его оплатит.
– Спасибо, мистер Хорниман.


V

Итак, после обеда мисс Корнель отправилась в Белсайз Парк. Поехала в метро. Не то, чтобы она была от природы непорядочна в мелочах, но считала, что это её право – пожертвовать удобствами чтобы разницу положить в карман.
Веллингборо Роад была довольно далеко от станции метро, и мисс Корнель никак не помогло в поисках то обстоятельство, что первых двое встреченных по дороге говорили только по-чешски, третья, любезная толстушка, изъяснялась главным образом по-польски, а четвертый, высохший индус, вообще ограничивался языком жестов.
Наконец, скорее благодаря везению, чем собственным поискам, мисс Корнель вдруг очутилась перед домом номер 20 по Веллингборо Роад.
Открыла ей седовласая дама, сказала: «Мистера Смоллбона нет дома» – и опять попыталась захлопнуть дверь. Двадцатилетний жизненный опыт работы в адвокатской конторе давно закалил мисс Корнель в подобных ситуациях. Став так, чтобы дверь нельзя было закрыть, но при этом не прибегая к насилию, она заявила:
– Я по важному делу. Из адвокатской конторы «Хорниман, Бёрли и Крейн.»
Из сумочки она извлекла импозантный лист лучшей бумаги с фирменным знаком, которым «Владельцу, арендатору или субарендатору дома номер 20 по Веллингборо Роад поручалось содействовать предъявителю сего письма получить любую информацию о нынешнем местопребывании одного из клиентов фирмы, мистера Смоллбона, проживающего там же»… и так далее, и тому подобное. Мисс Корнель написала это письмо сама и сама подмахнула его размашистой закорючкой, но выглядело оно бесспорно впечатляюще.
По крайне мере оно явно произвело впечатление на миссис Таккер, так что мисс Корнель была допущена внутрь. Там она тут же решила, что это не тот тип жилья, который обычно присущ клиентам фирмы «Хорниман, Бёрли и Крейн». Прихожая испускала те неповторимые миазмы, которые свойственны определенному сорту домов северной части Лондона, слишком давно построенных и слишком редко ремонтируемых. Запах честной бедности был почти ощутим. Словно какой-то весьма увядшей старой деве здесь дали увянуть дочиста и её тело уложили на последний покой где-то под полом.
– Он живет на втором этаже, – сообщила миссис Таккер. – Там две комнаты, а в чулане – газовая плита на двоих с жильцом с третьего этажа. Идите туда поосторожнее, линолеум отстает, я вечно твержу, что когда-нибудь все мы сломаем шеи.
Мисс Корнель очутилась в узком коридорчике, по которому миссис Таккер привела её к дверям комнаты, на которых, как увидела через её плечо мисс Корнель, была приколота визитная карточка:
«МАРКУС СМОЛЛБОН, эсквайр» а в её левом нижнем углу было приписано:
«так же вилла Карпеджи, Флоренция».
– Господи, – воскликнула мисс Корнель, – так у него ещё и дом в Италии?
– Ну да, – подтвердила миссис Таккер. – Мистер Смоллбон – человек особенный. У него там в квартире столько всего, не поверите. Одни редкости. Мне все время там приходится вытирать пыль.
С этим замечанием, произнесенным наполовину как объяснение, наполовину как извинение, миссис Таккер извлекла из таинственных глубин своего одеяния ключ и открыла дверь.
Содержимое комнаты действительно было незаурядным. Вдоль трех стен стояли застекленные стеллажи с монетами, медалями, камеями, интарсиями и множеством предметов, которые походили на большие рыбьи скелеты. На верху стеллажей и полках над ними стояли стройными рядами статуэтки, фигурки и невзрачные глиняные сосуды в темных тонах умбры и сиены.
– Да тут присесть некуда, – заметила мисс Корнель.
– Еду я приношу ему в спальню, – сообщила миссис Таккер, которую это совсем не удивляло, словно она привыкла к странностям своих жильцов. Один из них разводил попугаев, другой был членом братства уэлльских буддистов.
– А когда вернется?
– Понятия не имею.
– Ну, а когда уехал?
– Месяца два назад.
– Что? И он вам не сказал – и никогда не говорил, когда уезжал? Как же он платит за квартиру?
– Ну, если вас беспокоит плата за квартиру, – заявила миссис Таккер, то не стоит. Он платит мне всегда за полгода вперед. И у него свои счетчики за газ и электричество. Я не интересуюсь, куда и когда он ездит. Мне все равно. В прошлом году он тоже уезжал на три месяца.
Мисс Корнель кивнула. Это она хорошо помнила. Старик Хорниман тогда превзошел сам себя, чтобы разыскать того для подписания важного документа.
И тут ей кое-что пришло в голову.
– А его почта?
Миссис Таккер показала на кучку конвертов на комоде.
– Вот, – сказала она, – по большей части счета.
Мисс Корнель торопливо просмотрела конверты. Три из них были, как она и ожидала, от фирмы «Рамболд и Картер» от 23 февраля, 16 числа прошлого месяца и 8 числа текущего месяца. Остальные – действительно проспекты и счета.
– Ничего не поделаешь, – разочарованно сказала мисс Корнель. Передайте, пусть позвонит нам, когда вернется. Дело действительно важное.
– Я передам, – пообещала миссис Таккер.



3. Утро вторника
ОБЪЯВЛЕНИЕ НАДЛЕЖАЩЕГО ПОРЯДКА

Наследуемое имущество как правило должно быть размещено в проверенных и легко реализуемых ценностях.
Кроме католической церкви, которая признана крупнейшим специалистом по человеческой психологии, никто не сможет раньше адвоката почуять отдаленный душок зарождающегося скандала – тот самый неуловимый душок, который извещает, что где-то что-то не в порядке.



I

Мистер Бёрли только высказал вслух неприятные предчувствия своих коллег, когда на следующее утро сказал мистеру Крейну:
– Но ведь не сгинул же он со света. Нам нужно его найти.
– Неприятная история, – согласился мистер Крейн. – Кстати, кто ещё опекун этого наследства?
– Он – и никто другой, – расстроено сообщил Боб. – Одним был мой отец, вторым – мистер Смоллбон.
– Разве после смерти Абеля не назначили нового душеприказчика?
– Нет. По крайней мере до сих пор.
– А кто имеет право назначить нового опекуна?
– Я полагаю, второй душеприказчик.
– Так значит если не удастся заставить Смоллбона вернуться в Англию, придется нам нести все судебные издержки.
– Я не уверен, что Смоллбон за пределами Англии, – заметил Боб. – Его хозяйка сказала только, что он куда-то уехал. Это в прошлый раз он был в Италии.
– Это бессмыслица. Наверняка он оставил адрес. Никто не исчезает в никуда. И ещё когда он душеприказчик по завещанию.
– Но он так поступил, – настаивал Боб. Он всегда немного побаивался мистера Бёрли, и то обстоятельство, что теперь они были теоретически равноправными партнерами, это ощущение никак не уменьшало.
– Что если нам с недельку подождать?
С полумиллионом ценных бумаг на шее, – буркнул мистер Бёрли. – Это вам не вклад в сберкассе. В любую минуту может возникнуть необходимость новых инвестиций. И так удивительно, что вы так долго ждали.
Реплика была явно тенденциозна, и Боб покраснел. Мистер Крейн поспешил ему на помощь.
– Что если нам воспользоваться случаем и разобраться с этими ценными бумагами? Ведь придется назначать нового душеприказчика, а это так и так делать ревизию. И заодно придется провести финансовую экспертизу, не нужно ли нам инвестировать капитал другим образом.
– Я этим займусь, – благодарно согласился Боб.
– А где, собственно, они? – поинтересовался мистер Бёрли.
– В закрытом архиве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27