Гас потихоньку поглядывала на один из лучших столиков у окна, где женщина, режиссер известной киностудии, вела переговоры с английским актером Ральфом Файнсом, видимо, предлагая ему не только хороший сценарий, но и еще кое-что в придачу. За другим столиком неподалеку двое из четырех знаменитых братьев Болдуинов развлекались тем, что особым образом накручивали на вилку тонкие скользкие спагетти.
Это Роб остановил свой выбор на известном ресторане. Он убедил Гас пообедать в престижном месте и на глазах у публики обсудить планы издания нового журнала. Он уже успел познакомить ее тут с несколькими влиятельными продюсерами и другими важными личностями в мире кино и на протяжении всего обеда прямо за столом отвечал на телефонные звонки, показывая, что рекламодатели и журналисты осаждают их просьбами о размещении рекламы и статей в журнале.
Гас была не слишком довольна стараниями Роба создать им какой-то особый имидж, тем более что задачей журнала было помочь людям сбросить с себя маску, найти свое настоящее «я» и понять, кто же они на самом деле. И все же она была готова согласиться на любую выдумку Роба ради успеха журнала. Смешно, конечно, что она шла на компромисс ради того, чтобы издавать журнал, цель которого – учить людей быть бескомпромиссными.
Но, по всей видимости, они произвели впечатление даже на пресыщенных завсегдатаев ресторана. Они только успели устроиться за столиком, как к ним подошла молодая, но популярная голливудская актриса и сказала, что уже слышала об их журнале. Она намекнула, что статья о ней была бы неплохой рекламой для них, и Гас пообещала связаться с актрисой, как только журнал станет на ноги.
Сегодняшний обед был своего рода рабочим совещанием по вопросам планирования. Роб принес с собой «начинку», то есть список материалов для первого номера и макет, подготовленный его людьми с учетом идей Гас, а позже, на этой неделе. Гас должна была подписать договор об аренде двух верхних этажей в банковском здании в центре города. После чего она займется обустройством помещения и наймом недостающих сотрудников.
Она уже нашла людей на большинство издательских и административных должностей. Ей повезло, что ее директор-распорядитель считался одним из лучших в своей области. Гас увела его из-под носа «Харперс базар», предложив ему стать одним из совладельцев ее детища.
Он счел ее идею журнала новшеством и верным путем к значительным прибылям, но для Гас это было нечто большее Она стремилась не только к финансовой независимости и освобождению от оков так называемой высокой моды, но и видела в журнале способ объединить женщин всех возрастов, размеров и положения, убедить их отбросить страхи и предрассудки и начать жить смело и раскованно. Она сама в качестве модели сыграла отрицательную роль в создании образа идеальной американки и поэтому в первую очередь обращалась к молодым женщинам… Таким, какой была Джиллиан.
Гас поставила все на успех журнала, но ее свидание с Робертом было полной неудачей. Разговор шел гладко, пока она не допустила ошибку и не рассказала ему о печальных последствиях прогулки верхом.
– Ты хочешь сказать, что прыгнула через овраг? – изумился он, и его резкий голос заставил людей за соседними столиками повернуть головы. – И кого же ты хотела убить? Его или себя?
Гас поразила перемена в нем. Роберт Эмори, тонкий дипломат, умеющий без ущерба для себя и других найти выход из любого положения, забыл о том, где находится, и вел себя как ревнивый, рассерженный муж.
– Мы поспорили, – начала объяснять Гас. – Я разволновалась. Бирюза понеслась прямо к обрыву, а ты ведь знаешь, как она любит брать препятствия. Я решила, что Кэлгейн все равно не сможет перепрыгнуть через овраг. Я думала только о том, как мне от него отделаться…
Роб нахмурился, он смотрел на нее в упор, и Гас опустила глаза в тарелку, сознавая, что не говорит всей правды и вообще не понимает, какова она, эта правда.
– Что же такого он тебе сказал, чти ты так огорчилась? – настаивал Роберт, и Гас покраснела, чем окончательно испортила дело.
– Он сказал, что я подаю Бриджит дурной пример.
– Ну, тогда все понятно, – произнес он насмешливо. – Неудивительно, что ты решила прикончить негодяя. Лучше бы ты подала на него в суд за оскорбление материнских чувств.
– Может быть, ты прекратишь издеваться надо мной? – прошипела в ответ Гас. – Может быть, ты перестанешь намекать, что я пыталась его убить?
В этом месте Роберт сделал еще одну безуспешную попытку привлечь внимание официанта и замолчал. Его больше не интересовали ни еда, ни его спутница, и Гас испытывала угрызения совести. Наверное, из-за того, что произошло между ней и Кэлгейном и о чем знали только они с Джеком.
– Давай, Роб, не будем сегодня обсуждать эту тему, – просительным топом предложила она и робко коснулась его руки. – Мы ведь пришли сюда, чтобы поговорить о журнале. Художественное оформление просто великолепно.
– Да, великолепно, – согласился Роберт и переложил нож на своей тарелке с одной стороны на другую. Выражение неприязни не покидало его лица.
Официант подошел к ним и добавил воды и льда в бокалы, но Гас не заметила его, целиком погрузившись в воспоминания.
Знакомым холодом непонимания и одиночества детских лет пахнуло на нее, и невольно она задумалась о том, как на самом деле относится к ней Роб. Любит ли он ее вообще? Она первая пошла на примирение и взяла вину на себя, но это ничего не изменило. Ей оставалось ждать нового удара.
– Я нанимаю детектива для слежки за ним, – объявил Роб не терпящим возражений тоном. – Как только мы в чем-то его уличим, мы тут же от него избавимся. До тех пор я хочу, чтобы ты держалась от Него подальше, тебе ясно?
Гас осторожно положила вилку. Если ярость имеет цвет, то ее ярость была ярко-красной. Комок образовался у нее в горле и мешал дышать. Ей было все равно, что в данном случае Роб прав и что детектив – наиболее разумный и безопасный выход из положения. Но ее взбесили высокомерие и непререкаемый тон Роба. Он отдавал ей приказания, а она была не из тех, кто принимает ультиматумы. Он, наверное, забыл, что в этой игре она была жертвой шантажа. Она была той самой фигурой, которая подвергнется порицанию и насмешкам, если их план выйдет наружу.
– Предельно ясно, – сказала она наконец.
Очень спокойно и не торопясь Гас взяла сумку, жакет и отодвинула стул. Она аккуратно разгладила и поправила юбку.
– Куда ты собралась? – спросил Роберт. – Мы еще не закончили обсуждение.
– Почему же, закончили, – отрезала Гас.
Гордясь своим самообладанием, она объяснила Роберту, что ей якобы надо отвезти домой Бриджит, и не спеша вышла из ресторана, оставив его в недоумении за столом. Ничего не понимая, он смотрел ей вслед. Он не узнавал ее. Та, прежняя Гас, не сдерживаясь, закатила бы скандал, и плевать ей на окружающих. Прежняя Гас не стала бы скрывать раздражения и высказала бы все ему в лицо, и черт с ними, с Робертом, рестораном и даже журналом. Та, прежняя Гас обожала подобного рода стычки и не считалась с чужим мнением. Если кто-то наступал ей на больное место, она и не думала сдерживаться, а громко вопила, чем очень скоро заработала репутацию несговорчивой женщины.
Но теперь слишком многое было поставлено на карту, и Гас не желала, чтобы кто-то стал свидетелем ее ссоры с менеджером. Она также немного опасалась Роберта. Он занимался практической стороной дела, и она зависела от него больше, чем от кого-либо другого. Пожалуй, даже слишком зависела. Она приблизилась к поворотному моменту своей жизни, и, наверное, пришло время остановиться и трезво оценить положение. Ей было ясно, что, пока их ссоры с Робертом ограничивались областью деловых отношений, это вполне поправимо. Хуже будет, когда встанет вопрос об их личной судьбе, куда уже нельзя внести поправки.
По пути домой эти и другие мысли не давали Гас покоя, но стоило ей миновать ворота особняка, как новое зрелище заставило ее забыть обо всем. Полицейские машины со включенными мигалками выстроились вдоль дороги, а одна даже расположилась на газоне. Их было штук шесть, не меньше, и в будке у ворот не было охранника.
«Прошу Тебя, Господи, только не Бриджит», – твердила Гас про себя. В ресторане она обманула Роба. Мать одной из учениц пообещала развезти по домам сразу нескольких девочек, в том числе и Бриджит.
Гас поставила «мерседес» как можно ближе к дому, вышла из машины и вне себя от беспокойства почти бегом кинулась к особняку. Она пробежала по аллее подстриженных кустов, мимо изящного итальянского фонтана и ворвалась в дом. В Большом холле было множество народа, в том числе несколько полицейских в форме.
– Вот она наконец! – услышала Гас голос Лейка, стоявшего в дверях салона рядом с худым лысеющим человеком в сильно помятом полотняном костюме. Человек держал в руках блокнот и карандаш и, щурясь, смотрел на Гас поверх очков. Он направился к ней, и Гас заметила, что квадратная челюсть и очки, как у Гарри Трумэна, делали его похожим па подслеповатую сову. «Наверное, детектив в штатском», – решила она.
– Вы миссис Джек Кэлгейн? – спросил он.
Гас кивнула, опасаясь, что вдруг окажется втянутой в неприятное дело.
– Вы знаете, где сейчас находится ваш муж?
– Нет, не знаю. Я не видела его с утра. – Гас почувствовала, что ей стало холодно на сквозняке, тянущем из открытой входной двери. – Что-то случилось?
– Ее муж здесь…
Голос Джека прозвучал за ее спиной, и Гас испуганно обернулась. Это был искренний страх не за себя, а за него. В чем он провинился?
Джек переоделся, и на нем были брюки цвета хаки и бордовое поло, подчеркивающее ширину его плеч. Он был угрюм, и в его напряженном взгляде читалась угроза.
Детектив сунул в нагрудный карман пиджака блокнот с карандашом.
– Мистер Кэлгейн, вы можете сказать мне, где вы находились сегодня в двенадцать тридцать?
– Кто это хочет знать? И почему?
Гас окинула комнату взглядом и увидела у подножия лестницы Лили и Френсис. И ту и другую допрашивали полицейские в форме. Два охранника разговаривали еще с одним полицейским, и через открытую дверь Гас заметила синюю полицейскую форму и внутри галереи.
Детектив показал Джеку свой жетон и повторил вопрос.
– Ценное произведение искусства было похищено из художественного собрания Феверстоунов, мистер Кэлгейн. Поэтому прошу вас сказать мне, где вы находились в это время?
– Я подозреваемый? – настаивал Джек.
– Совершенно верно, черт побери! – почти взвизгнул Лейк, быстрым шагом пересекая холл. – Кто-то украл у меня картину Мери Годдар, мое последнее приобретение!
– Ты говоришь о «Скромнице»? – вмешалась Гас, потрясенная новостью и реакцией Лейка. – О женщине, целующей собственное отражение в зеркале?
Лейк с ненавистью смотрел на Джека.
– Нет никаких следов взлома, значит, это кто-то, кто вхож в дом.
– Где вы были, мистер Кэлгейн? – продолжал настаивать детектив. Он снова извлек из кармана блокнот и карандаш.
Гас перевела взгляд на Кэлгейна, удивляясь его продолжительному молчанию.
– Так где же т-ты был? – спросила она очень тихо.
Вряд ли кто-нибудь, кроме него, заметил ее заикание, но он услышал его и впился взглядом в ее обеспокоенное лицо. Всего одна секунда, но, как уже много раз прежде, через все преграды он проник в самую глубину ее души и коснулся болевой точки, которую она скрывала от всех. «Я искал свою жену, – говорили ей его глаза. – Я пытался найти тебя. Гас».
– Я работал весь день, – наконец ответил Джек, не спуская с нее взгляда.
Странно, но Гас почему-то знала, что он лжет. Но еще более ее поразила вторая догадка: «А ведь это он украл картину».
– Кто-нибудь может подтвердить это? – спросил детектив. Молчание Джека заставило его прибегнуть к угрозе. – Я всегда могу забрать вас для допроса в полицейский-участок. Так что решайте.
– Брюс Хьюстон, президент шинной компании «Хьюстон». – Джек холодно улыбнулся. – Я находился у него с десяти утра, осматривал систему безопасности. Кстати, такую же негодную, как и в этом доме.
– Мы свяжемся с мистером Хьюстоном.
Все с той же холодной улыбкой Джек оглядел присутствующих, не обращая внимания на откровенное любопытство и поразив всех, в том числе и Гас, своим равнодушием.
– Не забудьте сказать ему, что он второй подозреваемый в вашем списке, – заметил Джек.
Озноб охватил Гас, проникая до самых костей. «Час пробил, – внезапно осенило ее. – Непримиримые враги Лейк и Джек вступили в открытую борьбу».
Глава 17
Спустившись вечером к ужину. Гас сразу заметила, что линия фронта уже установлена. Два-три раза в неделю Лейк и Лили устраивали небольшие званые ужины, и хотя Гас редко на них присутствовала, этот она не пропустила бы ни за что на свете. Она ожидала, что Лейк отменит его из-за кражи, но тот уверил всех, что в одиночестве он будет только предаваться черным мыслям. Таким образом, несмотря на то, что новый член семейства Феверстоунов, муж Августы, являлся главным подозреваемым, ужин в девять вечера все равно должен был состояться.
Детектив подробнейшим образом допросил Джека, но, не имея достаточных улик, ушел ни с чем. Сотрудники криминалистической лаборатории и остальные полицейские покинули особняк, его обитатели разошлись по своим комнатам, и в доме воцарилась тяжелая, полная значения Тишина, таившая в себе отзвуки бурных утренних событий.
Даже тихая библиотека, куда направилась Гас, чтобы присоединиться к немногочисленной группе любителей аперитива, напоминала военный лагерь. Помимо собственной спальни и внутреннего дворика, библиотека была любимым местом Гас в особняке. Она особенно ценила тот удивительный покой, который всегда царил в ней. И хотя комната была очень просторной и ее высокий резной потолок из ореха и такие же кресла и книжные полки выглядели богато и пышно, а высокие окна с узорчатыми переплетами напоминали торжественные окна собора, библиотека привлекала своим теплом и уютом. Лишь внушительный викторианский бар у стены напротив камина, с его стойкой, полками и зеркалами, контрастировал с остальной обстановкой своей массивной неуклюжестью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26