.. И еще кое-что...
— Что именно? — простодушно поинтересовался Жданов.
— Фрагменты тел, — ответил штурман, — я-то уже однажды оказался в такой переделке, знаю, как это бывает.
Инна в углу вскрикнула — должно быть, услышала последнее замечание Новицкого.
Зотов поглядел на штурмана строго, но замечаний делать не стал, только продолжал что-то втолковывать девушке, стараясь отвлечь ее от разговоров команды.
— Да ладно вам! Может, все и обойдется, — заявил кто-то из астрофизиков.
— Ну конечно, обойдется, — проворчал Кияшов. — Они просто проспали пожар — и все дела. А сейчас проснутся, подкрепятся, надышатся вволю... Ну ни хрена себе! Как лазером дыру вырезали! — внезапно выкрикнул он.
— Где?! — всполошился Зотов и кинулся к иллюминатору.
— Да вот же, вот! Кха! Кха! — опять закашлялся Кияшов. Запачканным в саже пальцем он тыкал в сапфировое стекло, словно собирался его продавить.
— Извините, где, Евграф Кондратьич? — начиная давиться смехом, поинтересовался Жданов.
— Ты еще смеешься, сволочь? — набросился Кияшов на первого пилота. — Вот, у тебя перед носом. Фрагментов тел, правда, не видно. И цельных трупов тоже. Наверное, все сгорели... — Старший помощник вздохнул. Вид у него стал такой, словно он собрался всплакнуть, но капитан не дал ему такой возможности.
— Это же отверстие люка, из которого вышел челнок, — пояснил он. — Вход в девятый отсек. Пока челнок не вернется, люк не будет закрыт. Зачем тратить энергию?
— Вот как? — удивился Кияшов. — Ну, стало быть... Хитро все это как-то придумано... Надо же... не будет закрыт... Действительно, люк! Ну а где же тогда дыра? — поинтересовался старпом.
Молчавший прежде Байрам Камаль откашлялся.
— Дальней разведке известны разные случаи повреждения кораблей. Точнее сказать, многие фантастические истории, которые в некоторых случаях получали реальные подтверждения... Я могу выдвинуть два предположения. Первое — корабль подвергся атаке плотного пылевого облака, движущегося с релятивистской скоростью. Какая-то стенка звездолета, — а возможно, и две, если пыль прошла насквозь, — похожа сейчас на решето. Невооруженным глазом такое повреждение заметить, конечно, невозможно. Ну и еще... «Семаргл» мог столкнуться с миниатюрной черной дырой. Она прошила его, как нож масло, и исчезла в глубинах космоса, унеся с собой часть вещества корабля. Дыра в этом случае тоже небольшая, но метеоритная защита с черной дырой не справится. Ее, собственно, и не обнаружишь заранее. Если принять во внимание эту версию, понятно, куда пропала часть экипажа.
— Сказки это насчет маленьких блуждающих черных дыр, — вставил веское слово один из астрофизиков.
— Может быть, и сказки, — не стал спорить Байрам. — Я же предупреждал, что все это — фольклор дальней разведки. Тут вопрос в другом — чей недосмотр вызвал аварию генуда?
— На что это ты намекаешь? — помрачнел Яловега. — Мы тестировали все оборудование. Перед стартом все системы работали слаженно, в нормальном режиме. Нашей вины тут нет. Можешь сколько угодно копаться своими грязными лапами...
— Это мы еще проверим! — отметил Олег Зайчиков. — Все проверим! Все выясним! Что работало. Что не работало. И кто виноват. — Он повысил голос: — И кто за это в ответе — тоже выясним!
В это мгновение вспыхнули зеленые лампочки в кабине и в практически ничем не отделенном от нее трюме челнока.
— Дыра возвращается! — взревел Кияшов. — Вот вам и сказки, мать вашу!
Его утробный рык потонул в самой отборной брани, которую только приходилось слышать команде «Семаргла» за все время путешествия. Ругались все. Даже нежная Инна Лазуренко выкрикнула какое-то ругательство, и Евграф Кондратьевич Кияшов, несмотря на весь ужас ситуации, в которой они оказались, покосился на нее с удовлетворением — мол, я говорил, что добром это не закончится и девушке придется проявить свое умение крепко выражаться.
— Без паники, — проговорил Жданов в микрофон громкой связи, используя его в качестве рупора. — Давление не падает. Дыры в корпусе нет. Просто выведен из строя кислородный генератор.
— Ну и пес с ним, — крикнул Кияшов, — на Землю нам все равно на этом корыте не добраться.
— Кислорода при таком количестве людей на борту хватит максимум на час, — сообщил Жданов и обратился к Зотову: — Капитан, что делать будем?
— Может, мы к тому времени уже вернемся на корабль... — заговорила Инна, но тут же испуганно замолчала.
— Если корабль, конечно, не взорвется... — На капитана было страшно смотреть. — А он может взорваться в любую минуту.
— И что нам делать?! — крикнул механик Цибуля. — Я еще молодой, я жить хочу.
— Я предлагаю садиться на планету. Это — риск, это противоречит уставу. Но, с другой стороны, мы не можем рисковать жизнями такого количества людей, — объявил капитан, — к тому же другого выхода я попросту не вижу.
— Мы же не знаем, что нас там ждет, — вмешался Новицкий, — а корабль, может быть, и уцелеет. Давайте подождем — и все!
— Давайте, правда, подождем, — поддержал его Кияшов. — Что нам остается?
— Нет, — отрезал капитан. — Мы провели все анализы. Судя по всему, Заповедник подходит для жизни. Я приказываю начать спуск!
— Вот это по-нашему! — обрадовался Цибуля, потирая руки.
— Дурак ты, — сказал ему Яловега, — чему радуешься?! Думаешь, там драгоценные камни на всей поверхности раскиданы? Хрен ты угадал. А бурить почву тебе никто не даст, да и нечем.
— А вдруг и правда валяются? — глаза Цибули расширились. — Мне что, мне бы всего пару камушков покрупнее, чтобы только на жизнь хватило. А остальное меня не интересует.
Антон Делакорнов презрительно поглядел на алчного коллегу, оттолкнулся руками от балки и мягко приземлился на пол — он знал, что во время посадки на спасательном челноке лучше сразу находиться на твердой поверхности, чем потом, когда гравитация изменится, бухнуться на пол...
Челнок с «Семаргла» плавно вошел в атмосферу планеты. К счастью, все системы, за исключением кислородного обеспечения, на челноке функционировали нормально, так что посадка не явилась большой проблемой. Лев Жданов включил двигатели всего на пару минут, дал аппарату импульс, подтолкнув его к планете, а дальнейшую работу по торможению выполнила атмосфера Заповедника.
Доктор Химель трудился в поте лица. Каждый член экипажа, которому посчастливилось попасть на челнок, получал три укола из разных инъекторов и, пребывая после процедуры в полной прострации, отползал в сторону — давал дорогу следующему члену экипажа. Первая универсальная инъекция воздействовала на любые бактерии, вторая выступала щитом против вирусов, а третья была поддерживающей, чтобы человек не умер от первых двух прививок.
Химель утверждал, что уже через час все будут чувствовать себя нормально. Ну, может быть, как после тяжелого похмелья.
— Так надо было нажраться! В смысле, выпить побольше, — заметил Ушлепкин, оглядываясь в поисках поддержки. — Все равно мучиться! И садиться не так страшно.
В то, что через час станет лучше тем, кого доктор уже успел привить, верилось с трудом. Руки и ноги стали, как ватные, голова взрывалась болью, внутренности крутило, некоторых натурально выворачивало наизнанку. Отвратительный запах заполнил все вокруг.
— Ничего-ничего, — сказал Химель, оглядываясь, — зато организму будет хорошо. Все продумано. Можете быть уверены на все сто.
— Были бы эти инъекции такими полезными и безопасными, их делали бы всем поступающим на флот, а не держали в докторском чемоданчике «на крайний случай», — проворчал Кияшов, которого недавно вырвало на собственные ботинки.
Лицо старшего помощника приобрело отчетливый зеленоватый оттенок.
— Теперь вы, — обратился доктор Химель к пилотам.
— Их после приземления, — вмешался капитан, — мы же не хотим, чтобы челнок сажал компьютер. Правда?
— Ну хорошо, — согласился Химель, — после так после.
— Поля, холмы внизу, — объявил Жданов по громкой связи, пытаясь докричаться до валявшихся на полу членов экипажа. — Лес еще. Река бежит.
— Живых существ вроде не видно, — проговорил Сумароков.
— С такой высоты разве что слонов можно заметить, — хмыкнул Жданов. — Здесь садимся, капитан? Или попробуем подальше протянуть, на двигателях?
— Поступай, как считаешь нужным, — отозвался Зотов. Капитана только сейчас скрутило основательно, он облокотился на стену и сплевывал на пол.
— Садись быстрее, — прорычал Кияшов. — Может, хоть немного легче станет. А то болтает тут.
Не успел он это сказать, как челнок тряхнуло и дернуло из стороны в сторону. Взвыл двигатель, создающий «воздушную подушку». Подрагивая всем корпусом, челнок стал медленно опускаться. В последний момент выдвинулись малые ступоры — врезались в почву, и корабль зафиксировался, замер.
— С посадкой вас! — Жданов развернулся в кресле, широко улыбаясь. Его взору, прикованному раньше к монитору, предстало поистине жалкое зрелище. Толпа бледных, с глубоко запавшими глазами, задыхающихся людей. Наличие большого количества углекислого газа в челноке уже сказывалось. Да и прививка от инопланетной заразы никому не добавила приятных ощущений.
— Можете колоть, — вздохнул Жданов, он обернулся к Сумарокову: — Или ты первый?
— Да ладно, я потом, — поспешно ответил Коля.
Жданов закатал рукав. Доктор Химель приблизился и всадил в руку первого пилота три инъекции.
— Чтобы укол начал действовать, нужно по меньшей мере полчаса, — пробормотал он. — А ждать полчаса мы не можем — задохнемся. Что ж, Лева-Левушка, ты спас нас всех...
— Что? Что?! Я не понял!
— Ну будем надеяться, что здесь... — начал Химель, делая укол Сумарокову.
— Открывайте, что ли, люк! — прорычал Кияшов, прервав бессвязные бормотания доктора. — Хватит расслабляться!
Жданов в нерешительности потянул за какую-то рукоять. Зашипел воздух, и в челнок ворвались ароматы чужой планеты. Пахло машинным маслом, свежей травой, корицей, немного медом и еще чем-то незнакомым, тревожным.
— Дышится-то как хорошо! — восторженно прошептал Зотов. — Как прекрасно дышится!
— Содержание кислорода в воздухе — тридцать семь процентов, — сухо сообщил Байрам Камаль, постучав по своему хронометру, имеющему массу полезных свойств. — Здесь весьма пожароопасная обстановка. Но зато восстановимся мы быстро. Столько лишнего кислорода... На выход! Все, кто хотят, на выход!
Люди потянулись к открытому люку.
Окружающий пейзаж почти не отличался от земного. Неподалеку от челнока росли кусты, усеянные красными ягодами и зелеными мясистыми листочками, в отдалении ветер гулял в кронах молодых деревьев, обвитых лианами. Они росли на опушке густых зарослей, более всего напоминающих джунгли. Мягкая черно-красная почва местами поросла сочной зеленой травой. Здешние растения тоже вырабатывали хлорофилл.
Антону Делакорнову новый мир совсем не понравился. Он внушил ему необъяснимую дрожь и чувство, что в ближайшее время должно произойти что-то очень и очень плохое. Дышалось здесь действительно легко и приятно после спертого воздуха спасательного челнока, но что-то не давало ему покоя. Антон присел на корточки и увидел в траве и на земле множество мелких существ. По земным меркам — насекомых. Но здесь эволюция могла пойти другим путем, и эти ползающие мелкие твари могли принадлежать к любому виду.
Копошащиеся на земле существа сразу заинтересовали Инну Лазуренко. Несмотря на то, что девушка специализировалась по микроорганизмам, профессия биолога заставляла ее внимательно относиться к любой инопланетной живности.
— Стало быть, здесь и будем жить? — спросил Цибуля. — Нам не страшны здешние микробы, доктор?
— Кто его знает? — вздохнул Химель. — Если страшны, вы скоро узнаете об этом.
— И как мы об этом узнаем?
— Ну-у, — протянул доктор, — клиника заболеваний может быть различной...
— Например? — настаивал Цибуля.
— Например, поселятся у вас под кожей какие-нибудь паразиты и будут вас поедать изнутри, — предположил Химель, не заметив, как вытянулось лицо молодого механика. — Пока полностью не съедят какой-нибудь жизненно важный орган... Или, скажем, местная флора повлияет на вас таким образом, что у вас проявятся все симптомы токсического отравления, кожа пойдет волдырями, вас будет поминутно выворачивать наизнанку...
Михаил Соломонович поднял глаза и только сейчас увидел, что молодой механик давно покинул его, убежал, размахивая руками, чтобы не слышать страшных прогнозов доктора.
— Интересно, есть тут какие-нибудь зверушки? — задумчиво проговорил Кияшов. В руках он держал лучевой автомат и с самым свирепым видом озирался. Сейчас он больше всего напоминал рейнджера из дешевого американского сериала «Охотник за китайскими колонистами». Сходство отметили все. Некоторые засмеялись, чем вызвали у Евграфа Кондратьевича сильное раздражение.
— Чего скалитесь?! — свирепо прорычал он, чем породил новый взрыв хохота. — А может, тут и правда хищники какие водятся?! Лучше все возьмите оружие, пока не поздно...
— Самые страшные хищники — микробы, — в один голос заявили Инна и Михаил Соломонович.
— С остальными, более крупными формами жизни, — уточнил доктор, — человек всегда конкурировал более чем успешно.
— Может, прогуляемся к лесу, посмотрим, что там?! — легкомысленно предложил капитан. Должно быть, сказывались последствия прививок и опьянение кислородом.
— Ага! — обрадовался Цибуля. Он уже предвкушал, как находит под сенью неведомых деревьев выходящую на поверхность жилу платины. Или изумруды, которые жесткие древесные корни выдавили из подземных хранилищ.
— Эй! — Кияшов схватил Зотова за рукав. — Я не думаю, что...
— Спокойнее, Евграф Кондратьевич. — Капитан мягко высвободился. — Я знаю, что делаю. — Он обернулся к челноку, вокруг которого, вглядываясь в окружающий ландшафт, стояли уцелевшие члены команды «Семаргла», большинство которых пока так и не отошли от действия уколов. — Выгружайте оборудование и оружие. Раз уж мы здесь оказались, надо провести детальный анализ, взять образцы почвы, растений, ну и микробов, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8