Отрубленные конечности вернутся в крепость Нул вместе с бывшим хозяином, которого заставят очистить их от мяса, отварить в котле и смолоть в костную муку. Наказание столь же назидательное, сколь и экономичное.
Он направился на север, по направлению к городу, в глубь широкого лесного пояса, окружавшего озеро. Деревья здесь росли гуще, туман становился плотнее и свет медленно угасал. Вечерело. Тред шел вперед, а легкий ветерок шуршал листьями над его головой, и мысль, что он в самом деле свободен, грела сердце. Но с этой мыслью пришел и страх, чувство, почти забытое за проведенные в тюрьме годы. Впервые за долгое время ему было что терять.
Где-то недалеко он расслышал крики, потом выстрелы. Кто-то пронзительно завопил.
Наверное, попался один из беглецов. Повернувшись в противоположную сторону, Тред перешел на легкий бег. Голоса стихли, лес вокруг стоял плотной стеной, и ему показалось было, что здесь он так же одинок, как в каменном мешке. Но это кажущееся одиночество скоро было нарушено новым взрывом криков, на этот раз раздавшихся впереди него.
В лесу полным-полно стражников, и они, кажется, угадывают, куда может стремиться загнанная дичь. Если двигаться к городу, попадешь прямо в засаду. Придется попробовать кружной путь.
С юга послышались выстрелы и торжествующий крик. Еще один уг погиб, или, хуже того, пойман. Страх затуманил просыпающийся разум.
Надо, решил Тред, описать длинный крюк к востоку от Цинова Зуба, а потом держаться вдоль дороги через Черные Пожарища, миновав малонаселенные предместья.
Однако вскоре Тред начал задыхаться. Пришлось перейти на шаг. Долгое заключение подточило его силы. Едва он приостановился, как сквозь ветки прорвался ястреб, скользнув так близко, что крыло задело Треда по лицу, и с воплем скрылся в темноте.
Сейчас появятся стражники, и останется только надеяться, что его не возьмут живым. Был бы у него самодельный нож, как у тех угов, можно было бы избежать нового плена. Но ножа не было, и ужас подстегнул силы, заставив Тредэйна пуститься бегом.
Если повезет, то от людей можно убежать, но ястреба не обгонишь. Обычная добыча этих птиц, мыши и кролики, спасались под землей, и Тред с радостью последовал бы их примеру, будь у него такая возможность. На бегу он обшаривал глазами заросли, в поисках кустарника, достаточно густого, чтобы укрыться под ним. Но поредевшие к осени листья не могли скрыть человека.
Убить ястреба? Каким образом, чем?
Он рискнул задержаться, чтобы подобрать с земли толстый сук. Почти в тот же миг появился хищник. Когда птица скользнула над головой, Тред замахнулся ей вслед своим жалким оружием. Легкое движение крыльев мгновенно унесло ястреба на безопасное расстояние и он с пронзительным криком исчез в лесном сумраке. Теперь до беглеца доносились и человеческие голоса, далекие, но угрожающие. Отбросив сук, Тред попытался ускорить бег. Не вышло. Он задыхался, ноги слабели. Голоса приблизились. Хотелось упасть наземь и лежать так. Вместо этого Тред перешел с бега на шаг, и обладатели голосов начали смыкаться вокруг него. Вернулся ястреб, дерзко пронесся над самой головой, оглашая воздух торжествующим криком.
Сердце бешено стучало, в груди горело. В глазах было темно, мысли путались. Вокруг стеной стояли древесные стволы, и арки ветвей над головой казались сделанными из металла. Что-то знакомое померещилось ему в этих железных деревьях.
Преследователи идут по пятам, они совсем рядом…
Сквозь страх пробились воспоминания.
Деревья расступились, и он оказался на краю широкой округлой лощины. Теперь он узнал это место. Должно быть, все время он бессознательно искал дорогу именно сюда.
Темнело не только в глазах. Солнце почти закатилось за горизонт, облака окрасились в нежные цвета. Прямо перед Тредэйном начинался крутой спуск. Внизу в облаке тумана стояло кольцо деревьев, их корявые ветви тянулись к четырем причудливым башням. Впереди показался полуразрушенный дом Юруна Бледного, контрастно черневший на фоне светящихся розовым светом облаков.
Все в точности так, как ему запомнилось. В старом здании, несомненно, обитали призраки. Охранники ни за что не осмелятся отправиться за ним внутрь дома, сказал себе Тред.
8
Он бросился бегом вниз по склону, услышал за спиной крики ястреба, но оборачиваться не стал. Мимо железных деревьев, к базальтовым ступеням дома, вверх по лестнице, сквозь разбитую в щепки дверь в полутемную прихожую. Здесь Тред остановился, задыхаясь. Бежать дальше не было сил, да и незачем. Дом Юруна — надежное убежище.
Или нет?
Выглянув в дверной проем, Тред увидел, что пять вооруженных стражников неохотно, но решительно спускаются к особняку.
И здесь не скрыться. В отчаянии он попятился вглубь дома. Не скрыться, если только в доме Юруна не найдется последнего спасения: ножа, забытого на кухне сто лет назад… шила… осколка стекла…
Он точно помнил: в прошлый раз, когда он приходил сюда, под ногами хрустело битое стекло. Где-то дальше, там, в глубине дома.
Тред бесшумно пробирался через разоренные комнаты, и красные лучи закатного солнца просачивались сквозь щели ставен, окрашивая кровью разбитую мебель и обуглившиеся шторы. Все точь-в-точь как ему запомнилось. Ничего не изменилось за эти годы. Наконец Тред вышел в темный коридор, уводящий в самое сердце дома. Он замешкался, оказавшись в полной темноте, но сзади послышались голоса преследователей, и страх заставил Тредэйна поспешить дальше. Ведя одной ладонью вдоль влажной стены и выставив вперед другую, он двинулся по коридору.
Оказалось не настолько трудно, как он боялся. Он помнил дорогу так, словно был здесь вчера. В тот раз у него, правда, была свечка. Он помнил отблески желтого света на изогнутых балках, занавешенных паутиной. Почерневшие камни, разбегавшихся тараканов, шмыгающих под ногами крыс… Он видел их словно наяву. А вот преследователи его вряд ли бывали здесь раньше. Можно было надеяться, что темнота смутит их, и они решат дождаться рассвета, прежде чем продолжать охоту.
Он остановился, прислушиваясь, и уловил тихое звучание голосов. Приближаются.
Коридор кончился, и Тред оказался в зале, освещенном только слабым красноватым светом из отверстия в потолке. В тени трех сводчатых проемов, быть может, скрывались лестницы и галереи. На дальнем конце за откинутой занавеской виднелась маленькая дверца. Она была распахнута настежь, Тред помнил это, в конце концов, он сам открыл ее тогда. За ней, невидимая сейчас, начиналась узкая лесенка.
Тогда, в последний день свободы, он не спустился вниз. Маленькая Гленниан ЛиТарнграв (что стало с ней после казни отца? ) задержала его.
Но он обещал этому дому, что вернется…
Тред пересек зал, шагнул на порог и задернул за собой занавесь. Сквозь прорехи в тяжелой ткани просвечивали серые пятна, и он заботливо уложил ткань в складки, прикрывая дыры. Снова полная темнота. Тредэйн нащупал дверь и тихонько прикрыл ее за собой. Пошарил рукой и наткнулся на толстый засов; стараясь не шуметь, вставил его в гнездо и застыл, настороженно вслушиваясь.
Голоса. Шаги. Стражники с берегового поста все-таки пробрались по коридору. Остановились в зале, спорят. Теперь они разделились, голоса удаляются в двух разных направлениях. Значит, у них с собой фонари. Не повезло. Хотя они еще не догадываются о существовании двери за портьерой.
Рано или поздно ее найдут.
Рискнуть, выбраться из дома и нырнуть в лес?
Не выйдет. У двери наверняка оставили часового. Схватиться с часовым? И после всех мучений получить пулю? Хорошо еще, если убьют на месте…
Кроме того, ему по-прежнему было любопытно, что скрывается внизу. Почему-то Тредэйну казалось, что там спрятано нечто важное.
Он осторожно, ощупью спускался вниз, в надежде найти там…
Тайный ход?
Вряд ли. Не то Юрун Бледный сам воспользовался бы им столетие назад.
Нож?
Вниз, вниз, в черную пустоту. Через некоторое время нога не нащупала ступени, и Тред споткнулся. Он сделал два шага вперед и уткнулся в каменную стену. Справа тоже была стена. Куда идти, выбирать не приходилось.
Он свернул налево, вглядываясь в пустоту и внимательно прислушиваясь, но услыхал только звук собственного тяжелого дыхания, и это было хорошо. Больше всего Тредэйн боялся уловить голоса у закрытой двери наверху. Внизу была абсолютная пустота — ни проблеска света, ни запахов, не считая вездесущего запаха плесени. Кожа ощущает только сырой холодный воздух, ноги ступают по плоским камням, рука касается сырой стены. Так ничего и не разобрав, он дошел до нового поворота налево, и тут в протянутую вперед ладонь внезапно вонзились занозы.
Доски. Дверь? Пальцы нашли крючок. Откинув его, Тредэйн толкнул створку, и она с легкостью открылась. Перед ним было широкое пустое пространство.
Вернее, так ему показалось в первый момент. Отворившаяся дверь, должно быть, привела в действие какое-то из изобретений Юруна. В помещении медленно светлело. Сперва Тред решил, что глаза обманывают его, но вскоре понял, что слабое голубоватое свечение исходит от пола, стен и потолка. Он отшатнулся от этого колдовского света, он готов был бежать…
Но куда?
Тредэйн оглянулся по сторонам, и изумление заставило его забыть о страхе.
Давние разорители не добрались до мастерской Юруна. Все здесь осталось в целости и сохранности, как в неразграбленной могиле. В каком-то смысле это и была могила. Все здесь было так, как оставил Юрун. Полки, заставленные свинцовыми кувшинами, чашами, мешочками и бутылями, непонятными приспособлениями, книгами, горелками, окаменел остями, эфирными пузырями и талисманами — целые груды запрещенных предметов. Видел бы это Белый Трибунал! За такое преступление никакого наказания не хватит. Сам верховный судья оказался бы в тупике. Эта мысль немного позабавила Тредэйна.
Он обшаривал комнату глазами, наслаждаясь запретным плодом. Первое впечатление ошеломило его, но мозг почти сразу начал лихорадочно работать, и Тредэйн скоро понял, что здесь было все , что народная молва связывала с колдовством — и все это было подлинным! Более внимательный осмотр показал, что в помещении нет окон и всего одна дверь — через которую он и вошел.
Голубоватое сияние распределялось неравномерно, но понять, почему оно было ярче в каких-то определенных углах комнаты, не удавалось. Тред наугад направился к самому яркому пятну — и оказался перед небольшой железной клеткой, в которой лежал один-единственный фолиант.
Клетка была снабжена тяжелым замком, но между прутьями решетки легко проходила рука, и можно было переворачивать страницы, не извлекая книги. Тред нерешительно пробежал пальцами по колонке чисел и значков, казавшихся яркими и отчетливыми, как будто чернила еще не успели высохнуть. Запись ничего не говорила ему, но, дотронувшись до страниц, он почувствовал, как кольнуло кончики пальцев — и это ощущение показалось ему скорее приятным. Он перевернул страницу, другую… Все те же числа и значки, непонятные, но излучающие колдовскую силу.
На следующей странице над колонкой цифр обнаружились две строки знаков — и Тредэйн начал разбирать, что там записано. Символы были знакомы ему — шифр с платка Клыкача! Он выучил его много лет назад и помнил до сих пор. Удивительно, как врезался в память тайный язык Юруна.
Тред внимательно читал, и скоро ему открылось содержание рукописи. Здесь подробно объяснялось, как наладить связь между обыденным человеческим миром и Уровнем Сияния. Высшая, самая могущественная формула, по-видимому, давала возможность непосредственно встретиться с разумным существом из иного мира.
Треду это было знакомо. Основную идею он усвоил давным-давно.
Могущественнейшим из колдунов становится тот, кто сумел вступить в прямое общение с высшими существами и убедить их уделить малую долю своего неописуемого могущества…
Он словно наяву слышал голос Клыкача. Старик не сумел подняться до таких высот, на платке не было наставлений подобного рода. Зато они нашлись в этом фолианте.
Обычный человек, при всей точности описаний, не понял бы ровным счетом ничего. Но недаром Тред еще мальчишкой упражнялся в решении различных головоломок. Многое было ему уже знакомо — чуть сложнее, чем способ, которым они с Клыкачом направляли силу иного мира через волшебное кольцо.
Теперь Тредэйну не требовалось ни кольца, ни других подобных ему талисманов. Судя по записям Юруна, колдун, взыскующий благосклонности Злотворного, полагался только на силу своего разума.
Для этого требовался сильный и острый ум в сочетании с полной мысленной концентрацией. Тредэйн под руководством Клыкача давно развил в себе эти качества. Годы одиночного заключения только усилили их. Сейчас Тредэйн не сомневался, что при желании способен выполнить все наставления Юруна.
И не было оснований отказывать себе в этом желании. Подозрение и последующее обвинение в колдовстве погубили его жизнь. Он заслужил хоть какого-то возмещения за эту потерю. Можно утолить зуд любопытства, а если попытка окажется успешной, появится и возможность ускользнуть от преследователей.
Кроме того, Тредэйна дразнили воспоминания об испытанном в далеком прошлом ощущении магической силы — несравненное чувство, которое невозможно забыть!
Губы уже начали выговаривать слова заклинания. Разум готовился к привычной работе.
Возможно, Юрун Бледный перед началом ритуала выпил бы какой-нибудь отвар, усиливающий силу разума. Тредэйну пришлось обходиться без искусственной поддержки, рассчитывая на то, что отчаяние подстегнет его. Устремив взгляд на открытую страницу, Тред приступил к чтению заклинаний.
Мир отступил, и время перестало существовать. Мысли исчезли, когда все его внимание устремилось в единую точку в глубине сознания, горевшую, как ослепительная звезда — путеводная звезда, указывающая дорогу в иной мир и прожигающая разделяющую миры преграду.
Стоило на мгновение отвлечься, сбиться — и он навсегда потерялся бы в лабиринте миров, в то время как тело оставалось бы в бесчувственном оцепенении в родном мире Тредэйна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57