– У меня нет возможности передать тебе такую крысоловку. Это запрещено. Ты можешь разломать ее и сделать заточку.
Сэмми обиженно надул губы.
– А вот я однажды сам сделал ловушку, – вступил в разговор Стейч. – Когда был во втором классе.
Раздраженный Сэмми сверкнул глазами.
– Это когда тебе было шестнадцать, что ли?
– Я отверну твою косоглазую башку, как только будет шанс.
– Благодарю Бога, что поместил меня в блок "Ж". Что за сволота вокруг – одни крысы и кретины.
– А ты повесься, – посоветовал Майк.
– У меня нет ни шнурков, ни ремня, да и за камерой ведется непрерывное видеонаблюдение.
– А ты проглоти язык.
– Когда человек задыхается, то срабатывает рефлекс. Заткнись, Майк. Прошу тебя. Я даже думать не могу, когда ты начинаешь трепаться. Как только ты разеваешь пасть, средний коэффициент интеллекта всего нашего блока резко падает вниз.
– Не надо быть гением, чтобы догадаться, что она сейчас одинока. Она и вправду одинока.
Бросив на меня короткий взгляд, Сэмми отошел от решетки, уселся на койку и снова принялся изучать ее фотографию.
– Что ж, Сэмми, ты здесь еще недолго пробудешь. Скоро состоится суд, и тебя либо отпустят, либо направят в другую тюрьму.
Он замотал головой.
– Меня освободят. Я невиновен. И верю в американское правосудие.
– Тогда удачи тебе, Сэмми.
Он снова взглянул на снимок подруги, потом подпрыгнул на кровати и снова приблизился к решетке, подзывая меня жестом. Я шагнул ближе, не спуская с него глаз.
– Попробуй разыскать ее в ночном клубе «Бамбук-33». Просто взгляни, нет ли ее там.
Я кивнул.
Майк Стейч не унимался:
– Она одна, Сэмми. Все они становятся одинокими.

* * *

Слово «одинокая» не шло у меня из головы, и я вспомнил о Рее Флэтли из отдела организованной преступности. По дороге я заглянул в контору управления шерифа и навестил его, чтобы просто поздороваться. У него на стене висела фотография. На снимке Рей стоял, зайдя далеко в реку, и, отклонившись назад, забрасывал, словно кнут, длинное удилище. Я спросил его о снимке, и Рей рассказал, что это на реке Грин, в штате Юта, а он уже давно предпочитает ловить нахлыстом.
Рей посмотрел на фото.
– Стоять в речной струе – непередаваемое ощущение. Поток идет прямо через тебя, вода подкатывает и уносится дальше. Трудно выразить словами и невозможно объяснить. Не каждому дано это почувствовать. Здесь важна не столько рыба, сколько сама река.
– Думаю, мне бы понравилось, – заметил я.
Мы пару минуту посидели, поговорив о тюрьме, о погоде, об «Ангелах». И когда затронули все темы – а это заняло немного времени, – я ушел.
Рей мне нравился. Он был мне близок по духу. Я не думаю, чтобы беседа с помощником шерифа с четырехлетним стажем уж очень подняла Рею настроение или облегчила ему жизнь. Возможно, и нет. Но в том и состоит, я полагаю, человеческая природа, что он может без особой причины зайти и поприветствовать хорошего человека.

Глава 13

Дженнифер Авила согласилась встретиться со мной вечером в офисе ИАКФ. Я проехал через шумные кварталы, которые в эти длинные и теплые летние дни выглядели еще живописнее. Когда я пересекал парковочную стоянку ИАКФ, мои ноздри щекотал аромат гриля, смешанный с дурманящим запахом домашнего вина, долетавший из-за ближайшей стены. Над кустами крупных бледных цветов вился дымок от барбекю. Вокруг музыка, голоса, смех.
Дженнифер, ждавшая меня у черного хода, вышла на улицу, закрыла дверь на замок, и мы двинулись вокруг здания. Ее сапожки с хрустом переступали по гравию.
– Может, пройдемся?
– Буду рад прогуляться.
– О, я ведь даже не поздоровалась, точно? Привет, Джо.
– Привет, мисс Авила.
Мне было тяжело на нее смотреть. Черные волосы и темно-карие глаза, гладкая кожа и темная губная помада, которой она пользовалась до романа с моим отцом. На ней было скромное желтое платье, которое почти не скрывало, а лишь подчеркивало ее прекрасные формы. Я впервые увидел ее руки.
У меня задрожали кончики пальцев. Мое восхищение, пусть и скрытое, казалось мне постыдным предательством по отношению к матери и отцу. Кроме того, я был зол на Дженнифер за то, как она сознательно привлекла к себе Уилла, пренебрегая Мэри-Энн.
У Дженнифер, несомненно, была эта самая «тайна». Уилл ее разглядел, да и я тоже.
Мы шли по многолюдной улице в тени цветущих магнолий и полотняных тентов.
– Что вы от меня хотите, Джо?
– Мне надо знать, как Уилл отыскал Саванну Блейзек.
– С нашей помощью.
– Вы не могли бы уточнить?
– У Алекса Блейзека были дела с ребятами из «Рэйтт-стрит-бойз» и «Линкольн 18-й». А мы знали людей, контачивших с этими бандами. Так что располагали кое-какими сведениями.
– И что же вы раскопали?
– Склад в Коста-Меса. Ночной клуб в Малом Сайгоне – «Бамбук-33». Несколько гостиниц. И рассказали о них Уиллу.
– И какой из адресов сработал?
– "Ритц-Карлтон". Уилл знал тамошнего метрдотеля. А тот поручил своим барменам сообщить, как только они увидят там Алекса. Однажды поздно вечером Алекс с Саванной объявились там, чтобы поужинать, и Уиллу сразу об этом сообщили.
– Когда это было?
– Не скажу точно. В начале недели.
– Я осмотрел тот склад. И похоже, они, оба были там – Алекс и сестра.
Дженнифер ничего не сказала.
– Вы знали, что было в той теннисной сумке?
– Там был выкуп. Один миллион долларов наличными.
– А почему Дэниэл не передал их Уиллу напрямую?
– Это была идея Уоррена. Джек решил оставить деньги на нейтральной территории, как бы до востребования. Дэниэл предложил Хаима, и выкуп до последней минуты находился у нас.
Я подумал о Хаиме, хранившем миллион баксов, в которых очень нуждалась его ИАКФ. И в тот вечер он косвенно завел об этом разговор.
– Хаим знал о квартире на Линд-стрит?
Дженнифер бросила на меня быстрый взгляд.
– Не знаю.
– А вы?
Снова короткая вспышка темных глаз. Она ускорила шаг, будто пыталась уйти от ответа.
– А почему я должна была знать?
– Потому что любовники, как правило, доверяют друг другу.
– Не суйте нос не в свое дело.
– Рад бы, да не могу.
– Послушайте, я знала, что Уилл занимается улаживанием отношений Алекса Блейзека с родителями. Он рассказывал мне об этом. И что та квартира в Анахайме была выбрана местом для передачи девочки.
– А как насчет адреса?
Она помотала головой. «Попросите Перлиту».
Мы пересекли оживленный перекресток и снова оказались около штаб-квартиры ИАКФ. На нас многие косились – очаровательная женщина в желтом платье и рубленый бифштекс в шляпе.
– Вы знали, в какое время он собирается на Линд-стрит?
– Примерно. А вам зачем?
– Мне надо выяснить, кто знал, когда и где Уилл собирался быть в тот вечер.
Дженнифер кивнула, продолжая отрешенно смотреть перед собой. Шагая, она напряженно пыталась проанализировать полученную информацию.
Потом бросила на меня свой взгляд-молнию.
– Да. Допустим, я знала где. Но не знала когда.
– Зачем вы звонили Перлите?
Дженнифер остановилась и зло посмотрела мне прямо в глаза.
– Вы профессиональный шпион?
– Просто я хорошо запоминаю все, что слышу.
– Господи.
Тряхнув головой, Дженнифер резко развернулась, показывая, что хотела бы закончить нашу прогулку. Ритм шагов передавал всю гамму захлестнувших ее чувств – раздражение, ярость, стыд.
Мы миновали дискотеку, из которой несся оглушительный музыкальный рев.
– Это моя давнишняя подруга. Она навела нас на «Ритц», именно там и появилась Саванна. Перлита считала, что Уилл должен быть ей благодарен. Когда вы были у Хаима, я как раз ей звонила, что он здесь.
«...О'кей, о'кей. Да, он сейчас здесь».
– Но она так и не появилась.
– Она сказала: что-то ей помешало.
– Что именно?
– Она не объяснила.
– Зачем ей понадобилось с ним встречаться?
– Луз... Перлита хотела поговорить с ним насчет своего брата. Его зовут Феликс Эскобар.
Наконец до меня дошло. Давний приятель Уилла окружной прокурор Филип Дент был главным обвинителем по делу Феликса Эскобара о двойном убийстве. Эскобар, рядовой мексиканский мафиози, при попытке ограбления магазина застрелил в упор двух человек. Две недели назад Денту передали заключение жюри, которое совещалось по этому делу сорок пять минут. Обвинение требовало смертной казни.
– Значит, Перлита хотела попросить Уилла повлиять на это дело, – прокомментировал я. – И надеялась, что Уилл поговорит с Дентом.
– Она добивалась снисхождения для брата.
– Сам Феликс снисходительностью не отличался.
Остановившись у витрины кафе, она обернулась ко мне.
– Убирайтесь прочь, Джо. Вы неприятный и опасный тип.
– Оставить вас прямо здесь, посреди улицы?
– Пошел вон отсюда.
Уши у меня вспыхнули. По Четвертой улице проехала машина с включенными на полную мощь динамиками, от которых затряслись даже стекла в витрине. В ожидании, когда проедет этот оркестр на колесах, я смотрел на разъяренное личико мисс Авилы.
– Мисс Авила, Перлите было кое-что известно. Она знала, что Уилл находится в офисе ИАКФ, потому что вы сообщили ей об этом по телефону. И позднее она тоже знала, где был Уилл, потому что звонила ему по сотовому телефону. И возможно, поделилась с кем-то этой информацией. Вы ей не говорили о деньгах, о его плане? О том, куда он направлялся?
– Я не могу помнить каждое сказанное слово. Я помогаю своим друзьям.
– Это вы дали Перлите номер телефона Уилла?
– Может быть, не помню. Ну и что, если дала? Любой может узнать интересующий его номер телефона.
– Учитывая, чем все закончилось, вы должны понять, насколько это было опасно.
– Я помогаю друзьям.
– Похоже, воспользовавшись вашей помощью, они и расстреляли Уилла.
Она хлопнула меня ладонью по щеке, но по здоровой половине лица.
– Что вы делали с деньгами, которые вам передавал Уилл? Поскольку я сам регулярно считал и складывал эти пачки, то знаю, как часто и как много вы получали от него – по две тысячи в неделю, последние...
– ...Я и без вас знаю, сколько там было!
Она взмахнула разведенными в разные стороны руками, Чуть ниже плеча я заметил поблекшую татуировку, которая покрывала всю внутреннюю сторону руки.
– Это было не для меня, а для нас. Для них. Бедняков и больных. Эти деньги предназначались для продолжения работы ИАКФ на время прокурорского расследования. Наши банковские вклады арестованы из-за сообщений в прессе, что мы будто бы повлияли на результаты выборов с помощью голосов нелегальных эмигрантов. Это ложь. Вот Уилл нам и помог.
Встав напротив меня, она прошипела мне в лицо:
– Хотите узнать кое-что полезное для себя, Джо? И быть как ваш отец? Тогда ответьте на звонки Хаима. Он пытается помочь семье Мигеля Доминго. Вы нужны Хаиму так же, как ему был нужен Уилл. Вы ведь его сын. Вот и делайте то, чем занимался ваш отец, поговорите с Хаимом.
– Мисс Авила, кто вас разрисовал? Я говорю о татуировке.
– "Рэйтт-стрит".
– Шайка Перлиты.
– Это было уже давно. Оставьте меня. Я никогда не причинила бы вреда Уиллу. И с чего вы решили, что дать номер его телефона другу – то же самое, что убить его? Вам трудно понять, что такое дружба, верность и уважение. Вы не умеете ничего – только выполнять распоряжения человека, взявшего вас на работу, за которую денежное вознаграждение не предполагается. Вот и продолжайте заниматься этим полезным делом и звоните Хаиму.
Я почувствовал, как кровь прилила к лицу, и подумал о Хаиме, Мигеле Доминго и Лурии Блас. Может, действительно мой долг перед Уиллом – продолжить то, во что он сам верил? Да, в моих силах помочь женщине, которую он любил, даже если она меня ненавидит.
Развернувшись и взмахнув на прощание копной своих черных волос и подолом желтого платья, она с силой распахнула стеклянную дверь кафе «Лос-Пончос».

* * *

В 10.17 я припарковался рядом с железнодорожной станцией компании «Амтрек» в Санта-Ане. От платформы в темноту уходили сужающиеся пучки рельсов. Было холодно и облачно. Диктор объявил о прибытии поезда из Коуст-Стар-лайт. Отодвинувшись в глубь зала для встречающих, я встал за пальмой в горшке. На деревянных скамейках зашевелились дремавшие пассажиры. Многодетная семья притиснулась вплотную к входным дверям. Минутой позже я почувствовал вибрацию и мерный грохот колес поезда. Он вынырнул из темноты и остановился у здания вокзала.
Я мельком заметил его через окно, потом он куда-то исчез и снова появился уже в здании вокзала. Точно такой же, как в моих снах: длинные светлые волосы и борода, большой живот; грузная голова низко посажена прямо на плечи, почти без шеи.
Он появился в зале ожидания с большим рюкзаком через плечо. Я вышел из-за пальмы.
Тор остановился, оглядывая меня и моргая прозрачно-голубыми глазами. Он скинул с плеча рюкзак и кивнул мне.
– Джо.
– Тор.
– Ты не вызвал копов, чтобы меня арестовать?
– Я сам коп.
– Вот те на. Не пугай меня. Я больше не хочу в тюрьму, это доконает меня.
У него был высокий и чистый голос. Когда он говорил, губы приоткрывались, но это трудно было назвать улыбкой.
Позади него протопала та самая семья, разделившись на две части. Отец тащил ребенка на плечах, и мальчик возвышался над Тором. Я никогда не сознавал, что он был невелик ростом, хотя и помнил его рост из сводки, полученной из тюрьмы в Коркоране – пять футов и шесть дюймов.
– Я остановлюсь у тебя дома?
– Нет.
– А я знаю, где ты живешь.
– В любом случае не стоит появляться там без приглашения.
Вздохнув, он огорченно посмотрел на меня.
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Что ж, ладно. Я тебя совсем не виню.
Пассажиры смотрели на нас. Тор оглянулся на них с улыбкой. Девочка в розовом платьице и блестящих туфельках, остановившись на секунду, посмотрела на меня, скривилась и быстро отбежала. Мать взяла ее за руку и что-то тихо сказала на ухо, но мне было не до них.
Я рассматривал Тора. У меня в памяти не осталось его визуального образа. Я готовился к тому, что увижу внеземное олицетворение вечного зла. Но, несмотря на мучившие меня много лет ночные кошмары, передо мной стоял рядовой смертный.
– Про тебя много пишут в газетах и говорят по телевизору, Джо. И даже у нас в Сиэтле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47