Джон Лукас поднялся с места. Теперь кровь залила даже его шею, а косточки пальцев, вцепившихся в край стола, побелели от напряжения.
– Когда вы переехали в квартиру? – спросил он грозно.
– Двадцатого или двадцать первого июня, я точно не помню.
– И сразу же заменили зуммер на дверной звонок?
– Да, сэр. Звонок-то лучше слышно.
– Послушайте, вы ведь электрик?
– Да, сэр.
– Вам не приходилось бывать в остальных квартирах этого дома?
– Нет, сэр.
– Значит, вы не знаете, что в трех остальных квартирах стоят дверные звонки, и исключение составляет только квартира, в которую вы въехали?
– Я не совсем понял, что вы хотите сказать... Но если думаете, что в остальных квартирах стоят звонки, то ошибаетесь. Там тоже стоят зуммеры. Во всяком случае, в нижней квартире, что под нами, точно стоит зуммер.
– Откуда вам знать, если вы там никогда не бывали? Кто вам об этом сказал?
– Дело в том, сэр, что когда я менял себе звонок, то надо было не перепутать проводку и я попробовал звонок у нижней квартиры. Там тоже зуммер. Про другие квартиры я ничего не могу сказать. Только, если уж здесь зуммеры, то и там, должно быть, они же.
– Хорошо, мы проверим! – буркнул Лукас и тут же повернулся к полицейскому: – Сейчас же поезжайте туда и проверьте звонки во всех квартирах!
Судья Маркхэм стукнул по столу молотком:
– Господин заместитель окружного прокурора, до тех пор пока вы находитесь в стенах суда, вы должны с уважением относиться к показаниям свидетелей и уважать Суд!
Лукас буквально места себе не находил от гнева, но ему пришлось покорно наклонить голову, соглашаясь с замечанием судьи. Повернувшись к Мейсону, он сказал дрогнувшим голосом:
– Начинайте перекрестный допрос, господин адвокат.
– У меня, собственно, нет никаких вопросов, – пожал плечами Мейсон. Честно признаться, я сам несколько растерялся, поскольку собирался провести следственный эксперимент, но звонок, оказывается, не тот, что стоял в квартире Мокси.
Лукас посмотрел на свидетеля.
– Это все, вы можете идти, мистер Отис... Если Высокий Суд разрешит, я вызову следующего свидетеля...
– Вы забыли, что вчера я не успел до перерыва допросить миссис Крейндейлл, – улыбнулся Мейсон. – Таким образом, я хотел бы...
– Хорошо, господин адвокат, – улыбнулся судья Маркхэм. – Можете сделать это сейчас.
Миссис Крейндейлл снова стала перед трибуной свидетелей. Вид у нее был растерянный.
– Хочу вернуться к вопросу о звонке, который вы слышали во время борьбы в квартире Мокси, – начал Мейсон. – Готовы ли вы присягнуть, что это был не телефонный звонок?
– Да, я не думаю, что это был телефон, – ответила она.
– Почему вы так считаете?
– Потому что телефонный звонок звучит иначе. У него вызов равномерный, то есть короткие звонки перемежаются с равными промежутками тишины... Звучание чисто механическое, да и более пронзительное... А тут звук был какой-то вибрирующий...
– Так вот, миссис Крейндейлл, если выяснится, что и в квартире рядом с Мокси был не звонок, а зуммер, то каким же образом вы могли его слышать? Это же совершенно невозможно.
Лукас вскочил на ноги.
– Я возражаю против поставленного вопроса, так как он несущественен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу.
– Возможно, – сказал судья Маркхэм, – но я его разрешаю. В данном случае он совершенно уместен и допустим, хотя формулировка и кажется мне несколько неудачной. Возражение отклонено.
– Я продолжаю считать, что это был звонок у двери, – настаивала на своем миссис Крейндейлл.
– Теперь я должен обратить ваше внимание на фотографию будильника. Вы видите его на снимке? Так вот, не считаете ли вы, что тот звонок, который вы слышали одновременно со звуками борьбы, был звонком будильника?
Лицо миссис Крейндейлл прояснилось.
– Вполне может быть!.. Наверно, так оно и было! Наверняка!
Мейсон обратился к судье Маркхэму.
– Теперь, Ваша Честь, я попрошу свидетельницу прослушать звонок будильника, поскольку в данный момент обвинение не располагает дверным звонком.
– У стороны обвинения есть возражения? – спросил Маркхэм у Лукаса.
– Можете не сомневаться, возражений сколько угодно! – хмуро ответил заместитель окружного прокурора. – Мы будем вести процесс так, как нам кажется правильным. Мы не позволим нас запугивать...
Судья дважды ударил молотком по столу.
– Сядьте, господин обвинитель. Ваши комментарии неуместны ни в качестве аргументов, ни как утверждения. Я считаю, что требование защиты о проведении эксперимента со звонками вполне закономерно. Поэтому я приказываю немедленно доставить упомянутый будильник в суд и не задерживать работу судопроизводства... Кстати, почему до сих пор будильник не доставлен? Где он находится?
– У бейлифа, Ваша Честь... – смутившись сказал Лукас. – Как вы не понимаете... Защита подстроила... организовала все таким образом, что...
– Прекратите, господин обвинитель! – рявкнул судья Маркхэм.
Очередной удар молотка восстановил тишину в зашумевшем зале. Однако отдельные всплески разговоров продолжали раздаваться в напряженной атмосфере. Шум не унимался, создавалось впечатление, что приближается гроза...
Бейлиф наконец доставил в зал злополучный будильник. Мейсон посмотрел на него и повертел в руках.
– На задней стенке будильника имеется наклейка, – сказал он, – на которой значится, что будильник взят из квартиры Греггори Мокси утром шестнадцатого июня этого года.
Судья Маркхэм согласно кивнул.
– Насколько я понимаю, я могу его использовать при перекрестном допросе свидетеля?
– Можете. Если у стороны обвинения имеются какие-то возражения, то пусть выскажут их сейчас.
Джон Лукас сидел неподвижно, словно не слышал слов судьи.
– Продолжайте, господин адвокат, – предложил судья Маркхэм, видя, что никакой реакции обвинителя не последовало.
Мейсон, держа будильник в руках, подошел к миссис Крейндейлл:
– Вы видите, что звонок установлен на два часа, верно? В данный момент часы стоят. Я их заведу, а потом пущу, и свидетельница может услышать звонок будильника, чтобы решить: этот звон она слышала тогда ночью или нет.
– Хорошо, – сказал судья Маркхэм, – только все это проделайте на глазах присяжных. Мистер Лукас, если вы хотите подняться на возвышение, чтобы лучше видеть, прошу вас.
Лукас не пошевелился.
– Я отказываюсь в этом участвовать, – мрачно заявил он. – Все это против правил! Это очередной трюк Мейсона!
– Ваше замечание, господин обвинитель, – хмуро сказал судья, – очень напоминает оскорбление Суда. – Он кивнул Мейсону: – Заводите будильник, господин адвокат!
Мейсон поклонился судье, дружелюбно улыбнулся присяжным и поднялся на возвышение. Он медленно завел будильник, так, чтобы всем были видны движения его рук. Когда стрелки часов подошли к цифре «два», механизм будильника сработал.
Мейсон поставил его на стол судьи, а сам отошел немного в сторону.
Будильник пронзительно зазвенел, запнулся и снова зазвенел. Так повторилось несколько раз. Надавив сверху на кнопку, Мейсон прекратил трезвон и тут же повернулся в сторону свидетельницы.
– Итак, миссис Крейндейлл, поскольку звонок, как мы выяснили, не мог быть дверным, вместе с тем, как вы утверждаете, он не был и звонком телефонным, то не допускаете ли вы, что то был звонок этого вот будильника? Не он ли звонил, когда в квартире Мокси началась борьба?
– Да! – кивнула головой свидетельница. – Я думаю, что так оно и было!
– Вы уверены?
– Да, все так и происходило.
– Готовы ли вы подтвердить это под присягой?
– Да, сэр.
– Скажите, вы также уверены в том, что слышали звон будильника, как во все остальных своих показаниях?
– Да, сэр.
Судья Маркхэм взял в руки будильник и принялся рассматривать его, хмуря брови. Он несколько раз повернул ключик, которым заводился механизм боя, потом поставил часы на стол и кончиками пальцев забарабанил по столу, поглядывая на Мейсона.
Мейсон поклонился в сторону Лукаса:
– Перекрестный допрос закончен, – сказал он и опустился на стул.
– У обвинения будут еще вопросы к свидетельницы? – спросил судья, посмотрев на Лукаса.
Тот вскочил на ноги:
– Значит, вы присягаете? – закричал он на свидетельницу. Присягаете, не взирая на свои прежние показания, утверждая теперь, что слышали звон будильника, а не дверной звонок?
Миссис Крейндейлл, которая по всем признакам не принадлежала к числу застенчивых и покладистых женщин, моментально насторожилась.
– Конечно, присягаю.
Смех Мейсона был добродушным, покровительственным и потому особенно оскорбительным.
– Ваша Честь, господин обвинитель забыл все на свете. Он, кажется, собирается подвергнуть перекрестному допросу свою собственную свидетельницу. Миссис Крейндейлл была вызвана не защитой, она – свидетель обвинения.
– Возражение принято, – сказал судья.
Лукас глубоко вздохнул, с трудом сохраняя самообладание.
– Значит, вы слышали звон будильника? – спросил он более спокойно.
– Да! – воинственно ответила свидетельница. По ее вздернутому подбородку и сердитому блеску глаз было видно, что теперь никто и ничто на свете не сможет ее переубедить.
Джон Лукас тут же опустился на место.
– У меня все!
– Ваша Честь! – обратился Мейсон к судье Маркхэму. – Могу ли я вызвать мистера Крейндейлла для повторного допроса?
– При данных обстоятельствах, Суд не возражает, – согласился судья Маркхэм.
Тишина в зале заседаний была настолько впечатляющей, что у несчастного Бенджамина Крейндейлла буквально подкашивались ноги, когда он поднимался на место для дачи свидетельских показаний.
– Вы слышали слова вашей супруги? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Слышали ли вы звон будильника?
– Да, сэр.
– Намерены ли вы опровергнуть заявление своей жены, утверждающей, что тогда ночью она слышала именно звонок этого будильника?
– Протестую! – вскочил со своего места Лукас. – Вопрос поставлен с явной подсказкой ответа, и защитник это знает!
– Протест поддерживаю, – кивнул судья Маркхэм. – Господин адвокат, ограничивайтесь вопросами в рамках закона. Подобная формулировка совершенно недопустима.
Мейсон выслушал замечание с покорным видом, но с его лица не сходила улыбка.
– Хорошо, Ваша Честь. – Он снова повернулся к свидетелю: – В таком случае, мистер Крейндейлл, скажите мне следующее. Как уже установлено Судом, вы не могли слышать той ночью звук дверного звонка в квартире мистера Мокси. В то же время вы утверждаете, что это был не телефонный звонок. Таким образом, не думаете ли вы, что это был звонок будильника?
Мистер Крейндейлл тяжело вздохнул. Его глаза по многолетней привычке первым делом обратились за советом к супруге. Она ответила ему таким твердым взглядом, что каждому стало ясно, кто является главой в этой семье.
– Ваша Честь, данный вопрос спорный, – снова возразил Лукас, но уже не таким уверенным голосом. – Он допускает двойное толкование. Защитник таким образом формулирует вопросы, что они до некоторой степени являются подсказанным ответом. Он упорно ставит на первое место заявление миссис Крейндейлл, так что ответ мужа как бы зависит от мнения жены. Так не допрашивают свидетелей. Почему он просто и ясно не спросит, без всяких преамбул, слышал ли он звук дверного звонка или дребезжание будильника?
– А я считаю, Ваша Честь, мою манеру вести перекрестный допрос вполне законной, – твердо ответил Мейсон.
Прежде чем судья Маркхэм успел принять решение по спорному вопросу, мистер Крейндейлл заявил на весь зал:
– Если кто-то думает, что я стану возражать своей жене, то он просто ненормальный!
Зал разразился хохотом, который долго не могли утихомирить ни требовательные окрики бейлифа, ни стук молотка судьи. После напряжения предыдущих минут зрители рады были возможности стряхнуть с себя эмоциональную нагрузку.
Когда в зале все же было восстановлено подобие порядка при помощи угрозы освободить помещение, Джон Лукас сказал:
– Вы сами видите, Ваша Честь, как искусно Мейсон вбил этому свидетелю в голову мысль о том, что он подведет свою жену, если не станет показывать то, что угодно защитнику.
Эти слова произвели большое впечатление на мистера Крейндейлла, который сжав кулаки бросил на заместителя окружного прокурора сердитый взгляд, словно причислил его к своим личным врагам.
Судья Маркхэм, прекрасно разбиравшийся в человеческой психологии, против воли улыбнулся.
– Независимо от того, входило это в планы защиты или нет, но до свидетеля действительно дошла эта мысль. Тем не менее, я поддерживаю возражение обвинения. Господин адвокат, задавайте четкие и ясные вопросы, без всяких подсказывающих добавлений.
– Хорошо, Ваша Честь, – поклонился Мейсон и повернулся к свидетелю. Итак, мистер Крейндейлл, вы слышали тогда звук дверного звонка или же будильника?
– Будильника, – не задумываясь ответил мистер Крейндейлл.
– У меня больше нет вопросов к свидетелю, Ваша Честь, – сказал Мейсон, садясь на свое место.
Лукас шагнул к свидетелю, держа в левой руке будильник и так яростно им потрясая, что всем присутствующим было слышно, как внутри зазвенели металлические детали.
– Значит, вы намерены заверить присяжных, что слышали тогда звон этого будильника?
– Если в той комнате стоял этот будильник, – спокойно ответил мистер Крейндейлл, – значит, именно его я и слышал.
– А вовсе не дверной звонок?
– Я не мог бы его расслышать.
Лукас посмотрел на своего свидетеля с таким негодованием, словно тот только что совершил какой-то неблаговидный поступок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23