— Дети, дети! — кричал кто-то сзади.
Коля сначала даже не подумал, что это может относиться к ним, но голос настойчиво повторял:
— Дети, дети! Да подождите же!
Коля и Лена обернулись. Старуха, которая только что прогнала их, задыхаясь, бежала за ними. Она остановилась, с трудом переводя дыхание.
— Фу, — сказала она, — сердце какое стало, совсем не могу бежать!
И вдруг спросила резко и хмуро:
— Зачем вам нужен доктор Кречетов?
Коля молчал. Страшно было открываться этой неприязненной, злобной старухе, но ещё страшнее было идти неизвестно куда, терять единственную надежду встретить друзей в этом городе, в котором было так много врагов.
— Ну? — переспросила старуха. — Говорите, а то я уйду.
— Я внук Ивана Игнатьевича Соломина, — тихо сказал Коля, — а это Лена, его внучка.
Старуха вздрогнула и испуганно посмотрела по сторонам.
— Тише, — сказала она, — разве можно так кричать! Я сразу решила, что это вы. Ты не узнаешь меня? Я сестра Евгения Андреевича.
— Я не узнал вас. Я был ещё маленький, когда вас знал. А где Евгений Андреевич?
— Тише! — Старуха погрозила пальцем. — Что ты кричишь на всю улицу! — Она приблизила губы к Колиному уху и зашептала, торопясь и от волнения не договаривая слова: — Его повесили. Понимаешь? Арестовали, а потом повесили. Он слушал Москву по радио и читал листовки. Понимаешь? Только об этом нельзя говорить.
Она погрозила пальцем. Седые её волосы растрепались, глаза сверкали.
— Надо молчать, — говорила она задыхаясь. — Ты понимаешь, надо молчать! — Слюна брызгала у неё изо рта.
«Она сумасшедшая!» — подумал Коля и отступил назад.
Старуха притянула его к себе.
— А почему вы ушли из вашего лесного дома? — спросила она. — Вас разве преследовали?
— Нет. — Коля решил, что надо скрывать от старухи правду. — За что нас могли преследовать? Мы ничего такого не делали.
Но старуха все знала сама. Коле пришлось сразу же убедиться в этом.
— Девочке рассказали? — спросила она.
Коля притворился, что не понимает:
— Что рассказали?
Кречетова раздражённо топнула ногой:
— Не валяй дурака, мальчик! Рассказали ей про отца?
Лена смотрела на Кречетову широко раскрытыми, испуганными глазами. Коля испугался тоже: Лене не следовало знать, кто её отец.
— Тише! — сказал он. — Ей ничего не рассказывали.
Старуха кивнула головой:
— Да, конечно… — Она задумалась, глядя на Лену.
Лене стало неприятно от её взгляда: такой это был холодный, немного насмешливый взгляд.
— Александра Андреевна, — сказал Коля, — откуда гитлеровцы могли узнать эту историю? Ведь дедушка рассказал её только Евгению Андреевичу.
— Не знаю, — сказала старуха. — Откуда я могу знать? Почему ты меня спрашиваешь?
Теперь она избегала Колиного взгляда. А Коля смотрел на неё в упор. Он, кажется, начинал догадываться.
— А откуда вы знаете про Лениного отца? — спросил он. — Вас ведь не было при разговоре.
Не отвечая на вопрос, старуха забормотала:
— Три офицера живут в нашей квартире, и я им стираю бельё, готовлю обед, убираю комнаты. И я дрожу, мальчик, день и ночь дрожу! Я старая женщина. Они могут со мною сделать что захотят. Я стараюсь не рассердить их. Тихо хожу, улыбаюсь, готовлю то, что они любят… Что я могу сделать! Я старая женщина.
Коля очень взволновался. «Бежать! — думал он. — Скорей бежать! Но как? Старуха поднимет крик, позовёт полицейского».
Он стоял, не зная, что делать, а старуха все качала головой, улыбалась странной своей улыбкой и повторяла:
— День и ночь я дрожу, день и ночь…
Глава девятая
Дети приходят на помощь
И в это время Кречетову окликнули.
— Эй, мать! — отчётливо и резко произнёс мужской голос.
Кречетова вздрогнула и обернулась.
Трудно было представить себе, что человек может в одну секунду так измениться в лице. Исчезла растерянность, улыбка стала угодливой и слащавой. Кречетова торопливо поправила растрепавшиеся волосы. Кланяясь и кивая головой, заторопилась она к дому.
— Иду, иду, — бормотала она и как будто пригибалась к земле от униженного сознания своей вины. — Поругайте, поругайте меня, старуху, совсем заболталась, глупая!
Из окна докторского дома высунулся человек в форме германского офицера. Сейчас он смотрел мимо Кречетовой, прямо на Колю и Лену, и, подняв висевший на шее бинокль, приставил его к глазам, чтобы лучше разглядеть детей.
Офицер отнял бинокль от глаз. Раздался резкий крик:
— Эй, Kinder! Дети!
Раздумывать было некогда.
— Бежим! — сказал Коля и, дёрнув Лену за руку, быстро потащил её за собой.
Они свернули за угол. Тенистый переулок лежал перед ними. На мостовой между камнями росла трава. Невысокие деревья с густыми кронами шеренгами стояли вдоль тротуаров. Другие деревья росли во дворах и садиках и оттуда простирали ветви над тротуарами. Прохожих в переулке не было. Только четыре мальчика перебрасывались мячом.
— Гоп! — говорил один, бросая мяч.
Второй отвечал:
— Принял!
Мальчики замерли, увидев Колю и Лену. Сзади раздались крики и свистки.
«Старуха выдала!» — подумал Коля, и отчаяние охватило его. Разве смогут они убежать, разве сумеют спрятаться? Попасться так глупо, сразу же!.. Что будет с Леной?
Мальчики, игравшие в мяч, продолжали смотреть на Лену и Колю. Коля шагнул вперёд.
— Ребята, — сказал он, — это за нами гонятся!
Мальчик, державший мяч, перебросил его другому.
— Идёмте, — сказал он и быстро прошёл в калитку.
Коля и Лена побежали за ним. Они оказались в маленьком тихом дворике. Два куста сирени росли у забора, две молодые берёзы росли у крыльца деревянного домика. На крыльце сидел старик и шилом ковырял старый сапог. Он поднял голову, но мальчик, шедший впереди, посмотрел на него, и старик снова уставился в сапог и будто ничего не заметил. В углу к кирпичной стене, ограждавшей двор, был пристроен дровяной сарай, запертый на висячий замок. Мальчик вынул ключ из кармана и вставил его в скважину. С улицы, приближаясь, доносились свистки, крики и топот бегущих людей. В переулке мальчики продолжали перебрасываться мячом как ни в чём не бывало.
— Гоп! — говорил один, бросая мяч.
И другой отвечал:
— Принял!
Дверь сарая открылась. Коля и Лена торопливо проскользнули внутрь. Здесь были аккуратно сложенные дрова, козлы для пилки дров и куча хворосту, сваленного в углу у кирпичной стены. Мальчик быстро раскидал хворост. Тогда стало видно, что под кирпичной стеной прорыт неширокий лаз. Мальчик нырнул в него. Голова его и половина туловища были по ту сторону стены. Ноги двигались, доносилось энергичное пыхтенье. Видимо, мальчик убирал какое-то препятствие, мешавшее ему проползти. Потом ноги вильнули, точно хвост уползающей змеи, и исчезли в лазу.
— Лезьте! — раздался из-под стены глухой голос.
— Лезь! — скомандовал Коля.
Лена только испуганно посмотрела на него, но ничего не сказала и беспрекословно полезла под стену. За нею нырнул и Коля. Они оказались в другом сарае, чуть побольше и посветлей. Здесь тоже стояли козлы для пилки дров и лежали сложенные дрова. Куча хворосту, наваленного у стены, была раскидана, открывая выход из лаза.
Коля только сейчас разглядел как следует мальчика, который вёл их такой таинственной и сложной дорогой. Это был низенький, коренастый мальчик о широким лицом, покрытым веснушками. Он подошёл к двери и трижды слегка толкнул её. Замок, висевший снаружи, трижды негромко звякнул. Мальчик стоял, наклонив голову. Он прислушивался. Лёгкие шаги приближались к двери. Щёлкнул замок, дверь отворилась. Худенькая девочка лет десяти, босая, в ситцевом платьице, с жёлтой чёлкой и простодушным лицом, стояла в дверях.
— Нюша, — сказал мальчик, — у вас тихо на улице?
Девочка кивнула головой, с любопытством посмотрела на Колю и Лену и сказала, шепелявя:
— Шейчаш ничего не шлышно.
— Надо их провести, Нюша. Пусть до вечера у Вовки в подвале посидят. А вечером я за ними приду.
Нюша кивнула головой. Не тратя лишних слов, мальчик нырнул в лаз и, дрыгнув босыми ногами, исчез. Девочка завалила отверстие хворостом и сказала:
— Шлушайте, только вы не отштавайте, — и вышла во двор.
Коля и Лена пошли за нею. Они миновали маленький дворик, пересекли неширокую улицу и, пройдя ещё один двор, вышли на огород. Здесь была уже окраина города. Дома стояли реже, и за домами, за дощатыми уборными и помойными ямами на аккуратных грядках жители посадили картофель, лук, капусту и огурцы.
Нюша шла впереди уверенно и быстро, так что Лена и Коля едва поспевали за нею. Она перелезала через ограды, скашивала углы, протискивалась в отверстия подгнивших заборов. Иногда она оглядывалась и, убедившись, что Коля и Лена не отстают, вновь устремлялась дальше.
Люди почти не попадались им. Только один раз они увидели женщину, работавшую на грядках, да ещё какие-то две девочки окликнули Нюшу и спросили, не придёт ли она к ним играть, но Нюша коротко ответила:
— Жанята.
И девочки отстали.
Наконец, перебравшись через высокий тын, они оказались на крошечном дворике. Петух и две курицы рылись в мусорной куче, тощая кошка спрыгнула с крыши сарая и убежала. Сюда выходила задняя стена одноэтажного кирпичного дома. Нюша огляделась. Вокруг никого не было. Только петух горделиво шагал по мусору, только куры неторопливо поклевывали траву. Нюша наклонилась и подняла доски, прикрывавшие небольшое окошечко.
— Лежьте, — сказала она, — там шпокойно. Пошидите пока, а пошле Лёша придёт.
Коля полез первым. Подвал оказался неглубоким. Под окном был поставлен ящик, чтобы удобнее было вылезать и влезать. Коля окликнул Лену, иона скользнула ему на руки. Сразу же в окно просунулась Нюшина голова.
— Ну? — спросила Нюша.
— Все в порядке, — ответил Коля.
Голова исчезла, и сразу послышался шум задвигаемых досок.
Когда глаза привыкли к полутьме, Коля увидел каменный пол и каменные стены, пыльную, со ржавыми петлями дверь, которая, наверное, давно уже не открывалась, кучу соломы в углу, несколько ящиков, наваленных у стены.
— Мы здесь славно устроимся, Ленка! — сказал Коля. — Ты, наверное, поспать хочешь?
— Хочу. — Лена села на ящик. — У меня очень ноги болят.
Коля энергично уминал солому, устраивая для Лены постель.
— Ты ляг, закрой глаза и подумай о чём-нибудь приятном. Вспомни деда, дом, наше озеро…
— А мы не можем пойти домой? — спросила Лена.
— Домой?.. Вот сейчас я тебе и подушку устрою. Будет у тебя настоящая постель. А когда ты ляжешь, укрою соломой. Солома хорошая, сухая, немного, конечно, пыльная, но пыль потом и стряхнуть недолго.
— Коля, а почему мы не можем идти домой? — опять спросила Лена.
— Домой? — Коля подошёл к Лене и сел рядом с ней на ящик. — Домой нам нельзя. Нет у нас с тобой дома.
Лена молчала. Она опустила голову, и Коля не видел её лица. Он обнял её за плечи.
— Ты сейчас очень устала, — ласково сказал он, — ляг и поспи. Я не могу сказать сейчас, почему нас преследуют, но только нам нужно спасаться, нам нужно прятаться, нам нужно бежать. Но это, Леночка, не всегда так будет. Скоро все будет по-другому. Все будет очень хорошо, замечательно хорошо. Так хорошо, как никогда ещё не было! Ты пока меня ни о чём не спрашивай. Ладно?
— Ладно, — сказала Лена невесело. — Я лягу.
Она легла, Коля укрыл её соломой и сам сел рядом. Она почти сразу уснула и задышала спокойно и ровно.
За окном тихо кудахтали куры. Далеко где-то прошли люди. Голоса их еле доносились, и слов разобрать было невозможно. Потом опять стало тихо, только монотонно жужжала муха.
«Что же делать, что же делать?» — повторял про себя Коля. Он думал и передумывал — и ничего придумать не мог. Доктор Кречетов был единственный человек, которого легко было найти и который мог им помочь. И вот его нет, а сестра его — доносчица, чуть-чуть не погубила их. Куда теперь идти, к кому теперь обратиться? И здесь, в городе, и в любой деревне есть много людей, которые рады будут помочь, спрятать, спасти. Но как их найти, как узнать, как не ошибиться? А если вдруг опять попадётся трус и доносчик вроде старухи Кречетовой? Друзья притаились, друзья скрываются, друзей не узнаешь…
И тут Коля вдруг вспомнил о мальчике, который спас их от погони, который должен прийти за ними. Если, не зная о Коле и Лене ничего, кроме того, что за ними гонятся гитлеровцы, он помог им — значит, это друг, значит, на него положиться можно.
Теперь Коле казалось странным, как он раньше о нем не подумал. Коля вспомнил дыру в стене, заваленную хворостом с двух сторон, условное звяканье замка, девочку, которая ничуть не удивилась, узнав, что нужно спрятать двоих детей. Очевидно, не в первый раз приходится им обманывать фашистов, очевидно, это верные, смелые дети, и, конечно, они связаны с партизанами.
Он даже не скажет им, кто отец Лены. Он про сто скажет, что их преследуют и что им необходимо попасть к партизанам. Не может быть, чтобы дети не помогли им!
У Коли стало гораздо веселей на душе, и он сам не заметил, как заснул.
Глава десятая
Нюша, которая знает слишпом много
— Шлушай, шлушай! — говорил кто-то Коле в самое ухо. — Не шпи, шлышишь?
Коля открыл глаза. В подвале было темно. Маленькая фигурка наклонилась над ним. Слабая рука трясла его за плечо.
— Кто тут? — спросил Коля. — Что случилось?
— Это я, Нюша. Вштавать надо.
Коля вскочил и протёр глаза. За окном темнело ночное небо. Долго же он проспал! У него даже сердце замерло.
— Что, Лёша уже приходил? — спросил он.
— Арештовали Лёшу, — сказала девочка, волнуясь и от волнения говоря ещё неразборчивее, чем обычно. — И других мальчишек арештовали.
— Почему арестовали? За что?
— Ваш хочут шхватить. По вшему городу мальчиков и девочек ловят.
— Что же делать? — спросил Коля.
— Ужаш, ужаш! — зашептала Нюша. — Шолдаты вежде поштавлены. Дома обышкивают, шараи, подвалы. Ужаш, ужаш! Шуда придут шкоро.
Коля вскочил, подбежал к окну и, встав на ящик, высунул голову. Высоко над землёй стремительно неслись облака. Порой они заволакивали все небо, порой расходились, и тогда мелькали одинокие звезды или край луны освещал сонную землю. Коля ждал, что услышит шаги полицейских или увидит крадущиеся фигуры, но кругом ничего не двигалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13