Информируйте меня каждые полчаса. Да… да, у сеньоры Брук… Направьте дополнительные силы. (Кладет трубку, смотрит на Брук,.)
Брук. Я все поняла. Значит, рухнула последняя надежда?
Кандия. Вам надо бы принять что-нибудь успокоительное. Прошло уже три часа… Во время корриды я пью каждый час… Я сейчас принесу. (Выходит.)
Мачеко. Хуан Кандия замечательный человек.
Брук. Таких не много осталось в мире. Я надеюсь, что он вас уговорил… Вы спасете Ренату?
Мачеко. Спасем. Мы бросили новые силы.
Брук. Вы выпустите Орнандо?
Мачеко. Его судьбу изменить невозможно.
Брук. Почему вы так непреклонны?
Мачеко. Я сделаю все, если вы мне прикажете.
Брук. Дорогой мой, разве я могу диктовать свою волю главе суверенного государства?
Мачеко. Завтра на государственном совете мы вторично будем обсуждать вашу просьбу о строительстве аэродрома в Рио-Гранде и об охране его своими силами. Я убежден, что все теперь будет в порядке. Кто посмеет возражать, когда вы так героически держались в столь трудный для нашей страны момент!
Брук. Благодарю, ваше превосходительство.
Входит Кандия со стаканом воды и лекарством.
(Проглатывает таблетку, запивает водой.) У меня действительно очень болит голова. Вы мужчины и все сами решите. Я вам доверяю. Я прошу только об одном – спасите мою дочь. (Уходит.)
Мачеко. Какая умная женщина. Как великолепно она держится! И вовсе не упрямится, не настаивает. Если бы все женщины были такими! Мужчины жили бы значительно дольше.
Кандия. Может, и она прошла через ворота страха..Так, ни с того ни с сего, мудрым не станешь.

Картина шестая

Мансарда художника. Рената снова связана. В руках Антонио газета. Но по всему видно, что мысли его витают где-то далеко. Франциско на том же месте. Голова его опущена, – кажется, что он дремлет. X осе перебирает акварели. Один только Педро беспокойно расхаживает по комнате. Из транзистора раздаются приглушенные звуки музыки.
Xосе (бросает в сторону акварели). Безумно медленно тянется время… В этой комнате все застыло – часы, время и мы сами. (Смотрит на часы.) Без четырнадцати минут пять.
Педро. Перед смертью люди не смотрят на часы.
Хосе. Когда ты счастлив, они нужны еще меньше. Так для чего же они тогда выдуманы?
Педро. Ты всегда задаешь удивительно глупые вопросы, Хосе…
Из транзистора доносится веселая музыка.
Видите? Это явный признак, что Орнандо отпустят. Палачи испугались наших решительных действий.
Хосе. Сеньорита, готовьтесь к путешествию домой.
Рената. Смерть не боится веселой музыки… Моя судьба предрешена.
Педро. Откуда такой проклятый пессимизм?
Пауза.
Хосе. Почему не возвращается Рауль? Меня это беспокоит.
Педро. А кто сейчас спокоен?
Антонио. Где ты его оставил, Хосе?
Хосе. Мы бросили магнитофонную ленту в почтовый ящик и решили обратно возвращаться по одному. Он пошел проститься с матерью.
Педро. Напрасно.
Хосе. После того, как расстреляли его отца, у матери было нервное потрясение…
Педро. У кого теперь нет нервных потрясений?
Хосе. Рауль обещал быть здесь в четыре часа… (Смотрит на часы.)
Педро. А он знал о том, что Брук обещала десять тысяч долларов тому, кто сообщит, где находится наша сеньорита?
Хосе. Педро, как тебе не стыдно?
Педро. Я его не знаю… В университете такого не было…
Хосе. Зато я его знаю. Ручаюсь.
Антонио. И я его знаю. Рауль наш человек. Только у него очень слабое сердце, он не успел долечиться…
Хосе. Если бы он не сбежал из больницы, его бы там… Может, он попал в руки полиции?
Пауза.
Рената. Вы правда не будете пытать меня перед смертью?
Педро. Не выдумывайте. Какая польза от этого революции? Мы вовсе не ставим себе целью утопить мир в муках. Мы, наоборот, хотим избавить его от мук. Мы уничтожим капитализм без боли, как солнце весной растапливает снег.
Антонио. Хоть теперь бы ты помолчал, Педро.
Педро. Это Рената заговорила. Если она спрашивает, надо ответить. Все молчат, как перед похоронами. Увы, мы допустили грубую ошибку – надо было от мамаши этой сеньоры потребовать парочку кругленьких миллиончиков. Хотя, говоря откровенно, еще и сейчас не поздно…
Хосе. Не надо!
Педро. Ведь мы не себе. Революции.
Тишина.
Хосе. Я очень ждал пяти часов… А теперь мне становится страшно.
Франциско (смотрит на часы). Хосе, сбрей мне бороду.
Все оборачиваются к Франциско, смотрят на него, не понимая, что может означать такое заявление. Хосе направляется к умывальнику, берет мыло, подходит к Франциско. Становится на колени, намыливает ему подбородок и ловко бреет. Все с необычайным интересом наблюдают, как работает Хосе. Словно никто из них до сих пор не видел, как бреют бороды.
Диктор (голос из транзистора). Передаем экстренное сообщение.
Антонио усиливает звук.
Генерал Мачеко посетил сегодня президента компании «Брук энд компани» Мерилин Брук в ее резиденции и выразил ей глубочайшее соболезнование по поводу похищения ее дочери… Правительство Андии сообщило, что оно согласно предоставить политическое убежище Феликсу Орнандо… Рената Брук до сих пор находится в руках коммунистов… На стадионе Маракано команда «Батофог» победила европейскую сборную…
Антонио приглушает звук транзистора.
Педро. «Батофог» победил Европу, а мы хунту! По всему видно, Орнандо освободят. Теперь уже время подумать об освобождении Кордин и ее одиннадцати товарищей. Антонио, твоя мансарда идеальное убежище.
Пауза.
Рената. Антонио, воткните мне в волосы белый горный цветок. Потом будет поздно. Застрелив меня, вы все убежите.
Антонио. Вы не слышали… Правительство Андии готово принять Орнандо. (Втыкает ей в волосы цветок.) Вы понимаете, что это значит?
Рената. Вы их не знаете. Если бы я имела право говорить от их имени, я прежде всего хотела бы попросить прощения у Франциско,
Хосе (отводит Педро в сторону). Ты смелый и все знаешь… Скажи мне…
Педро. Что ты хочешь? Говори прямо!
Хосе. Если Орнандо не отпустят, как и каким образом мы ей… (Кивает головой на Ренату.)
Педро. У тебя есть такая остренькая штучка.
Хосе. У меня руки начали дрожать. Я почувствовал это, когда брил Франциско бороду.
Педро. Слюнтяй ты. Молчи уж.
Хосе. Другие тоже волнуются.
Педро. Ничего подобного! Бери пример с меня.
Хосе. Я стараюсь, но это не так просто.
Педро. Придет время, и ты закалишься. Когда мне надо было бросить первую бомбу с крыши, я бросал зажмурившись. Потом привык. Революция требует твердости, Хосе. Помоги мне сложить все в кучу. (Идет к столу и складывает все, что они вместе с Хосе принесли, на пол.)
Антонио. Что ты делаешь, Педро?
Педро. Если фашисты убьют Орнандо, мы должны отплатить им. Прежде всего надо убить начальника почты. Он настоящий зверь. Я сам видел, как он в дни путча стрелял в людей. Я еще днем все обдумал. Его кабинет под нами. Уходя, мы взорвем этот дом.
Антонио. Это не входит в наши планы.
Педро. Никто не делает революцию по плану.
Антонио. Мы можем потерять все.
Педро. Революции ничего не жалко.
Антонио. На почте погибнут пи в чем не повинные люди.
Педро. А Рената что, виновата в чем-нибудь? Эго ведь твой план. Если надо, так надо. Станешь экономить людей – загубишь революцию. Классовая борьба – это тебе не веселые шалости в теплой морской воде. Мы должны быть твердыми, как настоящие солдаты революции. Наш путь ясен.
Антонио. Путей в революции много.
Педро. Я выбираю самый короткий, приглашаю и остальных.
Антонио. Если зовешь, скажи куда.
Диктор (голос из транзистора). Передаем экстренное сообщение.
Антонио усиливает звук.
Сегодня в пять часов в крепости в горах приведен в исполнение смертный приговор Феликсу Орнандо.
Рената. Я не хочу умирать… (У нее начинается истерика.) Пожалейте меня! Я не хочу умирать! Не хочу! Не хочу!
Педро. Тебя убил твой класс. Ты уже мертва. (Выхватывает револьвер, направляется к Ренате.)
К Педро подскакивает Франциско, ударяет по руке, револьвер падает на пол.
Что с тобой? Ты с ума сошел? (Выхватывая нож, угрожающе поворачивается к Франциско)
Антонио (выхватывая револьвер). Не смей, Педро! Назад!
Педро застывает на месте.
Рената (рыдая). Только не мучайте… Скорее стреляйте! Скорее…
Антонио. Товарищи, возьмите себя в руки, успокойтесь. Что будем делать?
Педро. Ее судьба предрешена. Мы еще вчера это решили.
Антонио. Вчера мы решили под угрозой смерти Ренаты заставить хунту освободить Орнандо Но сейчас мы должны рассуждать иначе.
Франциск о. Да, я тоже так думаю.
Педро. Наивные люди! Если мы покажем врагам свою слабость, они еще больше оскалят свои клыки. Это вопрос принципа.
Антонио. Хосе, что думаешь ты?
Хосе. Я думал, что все будет легче… Я впервые…, Дай мне подумать…
Педро. Я так и знал! Ты настоящий слюнтяй! Товарищи, враг убил нашего друга, вождя. Неужели у вас дрогнет рука? Это преступление! Надо бороться!
Антонио. От борьбы мы не отказываемся. Твои предложения?
Педро. Прежде всего ликвидировать сеньориту. Угрозы надо выполнять, чтобы над нами не смеялись. Уничтожить начальника почты. Сделаем и то, и другое одновременно. Бомбу я приготовил. Если не хотите марать руки (показывает на Ренату), можно сделать так; уйдем, а через десять минут весь этот дом взлетит на воздух. Отличный прощальный салют в память Орнандо.
Антонио. А потом?
Педро. Надо действовать, а не строить планы. В этом мире все очень быстро стареет, и все надо оценивать заново.
Антонио. Когда ты предлагал свой план, ты учел все обстоятельства?
Педро (смеется). Учитывать обстоятельства? Если бы так думал Прометей, человек не имел бы огня. Колумб не открыл бы Америки. Мы должны стремиться к недостижимому, тогда будут и результаты.
Франциск о. Парень, а не слишком ли много ты говоришь?
Педро. Не мешай, и я кончу. Мы обязаны научиться ненавидеть все, что рождено в этом сумасшедшем мире, – тьму, невежество, цепи. Так нас учил мученик революции Орнандо в своей «Оде солнцу».
Хосе. Я не учился в университете, как ты, Педро, но мне кажется, Орнандо хотел совсем другого. Там сказано: «Кто ненавидит нужду, тот любит человека!» Он ведь пел только о любви, о свободе и о солнце. Я так понимаю эту песню.
Антонио. Франциско, теперь говори ты.
Франциск о. Я тебе, парень, так скажу: революции криком не сделаешь, а если сделаешь, все равно потом погибнешь. (Смотрит на часы.) Через восемнадцать минут нас ждут друзья. В этой мансарде я многое понял. Признайся, Антонио, ведь твой план освободить Орнандо был нереален! Хунта не испугалась наших угроз. Она пожертвовала девушкой. Хунта убила Орнандо, а что теперь делать нам? Убить Ренату? Они ответят казнями сотен наших товарищей. Мы убьем еще кого-нибудь… дальше?
Педро. Надо было слушать меня. Я говорил, что надо делать дальше.
Франциско. Ты мелешь языком, а если станешь кидать свои бомбы, только поможешь этой сволочи. Я знаю, что буду делать: я ухожу в горы и присоединяюсь к организованному движению.
Хосе. К коммунистам?
Франциско. Да. А твой, путь, Педро, мне не подходит.
Антонио. А что делать с Ренатой?
Франциско. Пусть идет домой. Пачкать руки мы не должны.
Антонио. Франциско… Ты сказал так, как… я не знаю, кто сумел бы сказать лучше… Я иду с тобой.
Педро. Антонио, какого черта ты втянул нас тогда во всю эту историю? Я бы за это время расправился с начальником почты.
Антонио. Враг тверже, чем я предполагал, и борьба с ним сложнее, чем я думал. Кто в горы?
Антонио, Франциско и Хосе поднимают руки. Все трос смотрят на Педро.
Педро. Чего уставились?
Антонио. Решай.
Педро. Вчера ты доказывал одно, сегодня – другое. В отношении Ренаты я согласен – пусть живет. Пусть знает, какие они и какие мы.
Антонио. Кто за то, чтобы отпустить Ренату?
Все четверо поднимают руки. Рената плачет. На лестнице слышатся чьи-то шаги. Все хватаются за оружие. Хосе с бритвой в руке все-таки бросается к Ренате. Слышатся два сильных и два слабых удара. Все свободно вздыхают.
Педро. Рауль! За опоздание я ему зубы вышибу!
Антонио, который стоит ближе всех к двери, отворяет ее, но в мансарду никто не входит. Человек из-за двери что-то тихо говорит Антонио.
Антонио. Ясно. Будем раньше. (Закрывает дверь.) Товарищи, еще один наш друг погиб смертью храбрых. Рауль попал в руки полиции и умер, не сказав ни слова.
Педро. Я отомщу за него!
Хосе. У меня было предчувствие, я не хотел, чтобы он уходил.
Франциско. Хоть он из богатых, а был тверже камня. Мы не забудем его.
Антонио. Почтим его память. (После паузы.) А теперь надо собираться, мы должны уйти из города на полчаса раньше.
Четверо молодых людей начинают собираться.
Хосе. Антонио, можно мы возьмем с собой портрет Орнандо?
Антонио не отвечает, но Хосе и не ждет ответа. Он скручивает картон, перевязывает веревочкой.
Педро. Ты плохой конспиратор. Сверху надо покрыть портретом этого палача. По дороге могут проверить.
Хосе. Спасибо. Может, пойдешь с нами?
Педро. Конечно, мне надо было бы пойти с вами. Кто будет тебя воспитывать? Уж больно ты хиленький, своего мнения у тебя нет, без меня пропадешь.
Хосе. Так пойдем?
Педро. Нет, сначала я попробую по-своему. Не получится – тогда посмотрим.
Франциско. Смотри, парень, как бы не было поздно.
Антонио. Сеньорита Рената, группа по спасению Орнандо решила вас освободить.
Рената (сквозь слезы). Я слышала.
Антонио. Сейчас мы отсюда уйдем. Из автомата мы позвоним вашей матери и скажем, где вы.
Рената (всхлипывая). Теперь я уже не хочу жить.
Педро. Придется. Но кое-что, может быть, поймете.
Рената. Франциско, спасибо за воду… Хосе, ты тоже был очень добр ко мне. Антонио, я никогда не забуду белых цветов.
Педро. Если враг тебя хвалит, думай, какую ошибку ты допустил.
Рената. И вы были добры ко мне, Педро. В десять раз добрее тех, кто окружал меня до сих пор. Не думайте, что я такая бесчувственная… За это время очень многое произошло… Страшные мгновения истины… они дороже долгих лет мнимого счастья и благополучия.
Франциско, Хосе, Педро прощаются с Ренатой и уходят. Антонио поднимает с пола белый цветок и подает Ренате.
Антонио. Вы не бросите его, выйдя на улицу?
1 2 3 4 5 6 7