Такова доля матери. Я все обдумала. Вы – национальный герой. Меценат корриды. Ваше имя должно быть выгравировано на блестящей медной доске, которая будет висеть на дверях нашей компании. Ваше имя будет блистать в залах мировых бирж. Оно войдет в историю второй половины динамичного двадцатого века. Латифундии – это вчерашний день. Мы займемся нефтью. Заверяю вас, вам ни о чем думать не придется… Я буду вести ваши дела с Ренатой так же, как свои. В конце концов, это моя обязанность, потому что шестьдесят процентов акций будет принадлежать мне.
Кандия. До сих пор я жил один. Привык. Казалось, что так и нужно. А теперь меня тянет к чему-нибудь более надежному.
Брук. Нам надо серьезно подумать об оловянных рудниках. Они потребуют не так много вложений…
Кандия. Да, да, безусловно, но у меня нет времени. Завтра заседание.
Брук. Какое?
Кандия. Судьи будут обсуждать мои тезисы по поводу изменений правил корриды. Я защищаю интересы этих несчастных быков, о которых никто не думает!
Б р у к. Я вспоминаю, что когда русские послали в космос собачку, в Вашингтоне общество попечительства животных очень энергично протестовало.
Кандия. Если матадор победил быка, слава ему! Но если матадор пал, тогда уж, простите меня, бык должен остаться в живых. Почему его, победителя, отдают на убой другому матадору? Где справедливость, я вас спрашиваю?
Брук. Дороги правды проходят через кактусовые поля, милый Хуан… А что вы думаете о лесах?
Кандия. Для быков важнее луга.
Брук. Я говорю о ваших лесах в северных провинциях.
Кандия. Красивые леса, пускай себе растут.
Брук. Выгоднее было бы рубить. Древесина сейчас очень дорога. Этот энергетический кризис не последний. Следующим будет бумажный кризис.
Кандия. Очевидно, но я не успеваю следить за этими кризисами. Я хочу созвать репортеров корриды. Я хочу, чтобы меня поддержала широкая общественность.
Брук. А когда мы назначим свадьбу?
Кандия. Даже не представляю себе.
Брук. Завтра суббота. Хороший день.
Кандия. Отлично. После заседания. Но, может быть, у Ренаты это время занято?
Брук. Освободится. Довольно ей возиться со своей собачонкой. Пусть займется мужем. Недавно мы воздвигли на ранчо часовню. Будут только самые близкие друзья. Приедет епископ.
Кандия. Не понимаю, почему он не любит корриду? А так был бы совсем неплохой епископ!
Брук. Ничего, совместными усилиями мы обратим его в вашу веру. Когда съедутся гости, их ждет неожиданность, подобная взрыву атомной бомбы, мы пригласим их завтра на традиционный фестиваль семьи Брук и… на свадьбу!
Кап дня. Впечатляющие зрелища – это моя слабость, дорогая Мерилин!
Брук. Договорились?
Кандия. Вашу руку, дорогая… (Целует руку Брук.)
Появляется Рената.
Рената. Вы настоящий матадор, сеньор Хуан.
Кандия (довольный, выпячивает грудь). Сказывается кровь предков! Как поживает Джек?
Брук делает дочери знаки.
Рената. Нелегкая у них жизнь.
Кандия. Женские руки творят чудеса. Я соскучился по их ласке. Иной раз паршивая собачонка счастливее человека.
Брук. Поговорите без меня, дети мои. (Уходит.)
Кандия. Вы сегодня, как всегда, ослепительно неотразимы. Вы – как вершина Кордовы, привлекательны и неприступны.
Рената. Спасибо.
Кандия. А это платье – нет слов! Диор?
Рената. Угадали.
Кандия. Моды иной раз удивительно нелогичны, скрывают то, что наиболее красиво в женщине… Но вам не страшны никакие моды…
Рената. Вы истинный джентльмен.
Кандия. А вы прелестный ребенок. (Подходит к Ренате, берет ее за руку.) У меня очень крепкие руки.
Рената. Это мечта каждой женщины – крепкая мужская рука.
Кандия. Вам недолго осталось дожидаться ее, моя девочка. (Пытается обнять Ренату.)
Рената. Я выросла в пуританской семье, сеньор Хуан. Я родилась в Новой Англии, в штате Масачусетс. До свадьбы это невозможно.
Кандия. Недолго придется нам мучиться – наша свадьба завтра.
Рената. Завтра?
Кандия. Да, завтра. Сразу же после заседания судейской коллегии. Но, может быть, вы, сеньорита, завтра заняты?
Рената. А что сказала мама?
Кандия. Она радуется нашему счастью.
Рената. Аминь.
Входит Брук.
Брук. Поговорили?
Кандия. Я счастлив.
Рената. Аминь.
Брук (берет дочь под руку, выводит на террасу). Что это значит?
Рената. Точка.
Брук. Какая точка?
Рената. Твоя точка. Своих точек у меня в жизни нет… Я еду в яхт-клуб.
Брук. Но придут гости. Мы хотим сделать объявление.
Рената. Без меня. Сегодня у меня последний вечер.
Брук. Что же мне сказать гостям?
Рената. Правду: уехала в яхт-клуб выбирать себе партнера для путешествия на яхте вокруг света.
Брук. Долго не задерживайся. Когда вернешься?
Рената. Когда Симон отпустит.
Брук. Надо готовиться к свадьбе.
Рената. А что я собираюсь делать? До свидания, мамочка. Я тороплюсь, послезавтра мы отплываем.
Брук. Почему так скоро?
Рената. Ты так захотела. (Уходит.)
Слышен шум отъезжающего автомобиля.
Брук (возвращаясь к Кандии). Поехала подышать вечерним городом. Она нежно любит его.
Кандия (с сигарой в руках). Разволновалась девочка. У нее действительно очень чувствительное сердце.
Брук. Что записано в генах, огнем не выжечь.
Кандия. Потрясающие сигары… Настоящая «Гавана»…
Брук. А вы знаете, милый Хуан, почему все так получилось с этими сигарами «Гавана»?
Кандия. Я только знаю, что вы там потеряли целую фабрику.
Брук. Мы были одни. В одиночестве. Поэтому нас и ограбили. Надо учиться на ошибках. Надо быть твердым и гибким.
Загорается табло. Брук включает микрофон.
Мужской голос. Машины прибыли.
Брук. Направьте все к синей террасе.
Мужской голос. Слушаюсь.
Брук (выключает микрофон, берет Кандию под руку). Будьте счастливы, дети мои. Главное – любите друг друга.
Слышно, как к террасе один за другим подъезжают автомобили. Брук идет навстречу гостям. В комнату входят министр горнодобывающей промышленности с женой, генерал и банкир с женами.
Дорогие друзья… Сегодня необычный день. Ровно восемь месяцев назад ваши патриоты очистили страну от красной плесени. Я поднимаю бокал за подвиг вашего народа, за вас, дорогие сеньоры!
Все выпивают, потом распадаются на отдельные группы. К Брук подходит Кандия
Кандия. Когда мы будем взрывать нашу бомбу? Брук. Тотчас после концерта.
Кандия. Посмотрим на их лица – это будет великолепное зрелище!
Жена банкира. Генерал Алонсо, спасайте честь ваших погон.
Генерал. Сеньора Патриция, что вы этим хотите сказать?
Жена банкира. Прошло восемь месяцев, а в стране нет покоя.
Генерал. Вчера повесили троих.
Жена банкира. А сколько бандитов на свободе?
Генерал. Завтра расстреляем Орнандо.
Банкир. Поднимется новая волна возмущения.
Генерал. Мы не пойдем у них на поводу.
Жена банкира. Браво! Вы настоящий генерал!
Банкир. Пуля не всегда лучшее средство.
Генерал. Я вас не понимаю.
Жена банкира. Не слушайте его.
Банкир. Каждая волна протеста – это наш проигрыш. Пусть временный, но все равно проигрыш. Надо искать политического решения вопроса.
Генерал. Пусть временный проигрыш, чем временная победа.
Жена банкира. Браво, генерал! Вы правы! Моему мужу всегда недоставало твердости.
Подходит Кандия.
Кандия. Сегодня во время корриды в левой секции молодежь пела «Оду солнцу». Невероятное нахальство!
Генерал. Орнандо будет завтра расстрелян.
Кандия. А что будет с его песнями?
Банкир. Решение трибунала должно быть еще санкционировано главой правительства генералом Мачеко. Орнандо может остаться в живых, и это было бы весьма дальновидно.
Генерал. Санкция уже есть.
Кандия. Какой-то древнегреческий мудрец что-то такое изобрел в ванной…
Жена банкира. Наверное, мыло… Ха-ха-ха!…
Кандия. Нет, он нашел хорошую идею. А я эту идею нашел в вашем обществе.
Жен а банкира. Фу, какое неприятное сравнение: ванна и мы…
Кандия. Завтра поеду к генералу Мачеко. Если он может отменить смертный приговор Орнандо, почему он не может отменить смертный приговор быку?
Генерал. Бык в сравнении с Орнандо ласковое животное, совершенно не опасное для общества.
Банкир. У молодежи появится идол, которому она будет поклоняться. Надо было бы его скомпрометировать.
Жена банкира. Тоже правильно! Мой дорогой, я восхищена тобой!
Генерал. Неопасный бунтарь – это только мертвый бунтарь. Подтверждено опытом жизни. Пока ты его скомпрометируешь, он тебя сам скорей скомпрометирует. Расстреляем – и дело с концом.
Жена банкира. Генерал рассуждает тоже очень верно, мой дорогой. И ты прав, и он прав. А что же делать?
Брук. Сеньоры! Начнем наш традиционный концерт. А затем… мы приготовили для вас небольшой сюрприз! Прошу!
Гаснет свет. В луче прожектора танцовщик, исполняющий древний танец инков. Звучат аплодисменты, крики «браво». Зажигается свет. Брук выходит вперед.
А теперь пришло время и для сюрприза. (Вздохнув.) Завтра здесь, в нашем ранчо, состоится…
Вбегает охранник.
Охранник. Сеньора, неизвестные бандиты похитили вашу дочь!
Немая сцена.

Картина вторая

Мансарда художника. Низенькая дверь ведет в чердачное помещение. Тусклая электрическая лампочка освещает столик, стулья, шкаф, поставленные к стене картины. Мольберт с неоконченным портретом молодого человека с гитарой. В углу сидит Рената, она привязана к стулу. На столе магнитофон и транзистор, из которого едва доносятся звуки музыки. По комнате, играя револьвером, расхаживает Педро.
Рената. Веревки режут руки.
Педро. По голосу не заметно.
Рената. Полиция вас поймает. Гарантирую. И расстреляет.
Педро. Сначала мы тебя.
Рената. Сколько тебе лет?
Педро. Это мое дело.
Рената. А как тебя зовут?
Педро. Сеньорита, почему вы столь любопытны?
Рената. Что я сделала вам плохого?
Педро. Ты наш классовый враг.
Рената. Я вас совсем не знаю… как я могу быть вашим врагом?
Педро. Классовый враг, понимаешь, классовый.
Рената. Что вы со мной сделаете?
Педро. Помолчи.
Рената. Замолчу… А что дальше?
Педро. Замолчи – и все!
Рената. Какая тупость… (Через мгновение.) Вы бедны. Отпустите меня, и я отдам вам свой автомобиль.
Педро. Не на такого напала. Не свободу ты от меня получишь, а пулю.
Рената (пробует кокетничать). Ну, и что вы выиграете? Мертвые женщины не представляют интереса для мужчин… У меня очень чешется левая щека. Пожалуйста, проведите рукой по щеке.
Педро. Да ты подумай, что говоришь?
Рената. Хорошо, потерплю… Тогда поправьте мне юбку. Я не привыкла в таком виде сидеть перед молодыми людьми… Поправьте…
Педро (ударяет кулаком по столу). Хватит! Шлюха проклятая!
Раздаются два сильных и два слабых удара в дверь. Педро бросается к двери, открывает засов. Входят Антон и о, Хосе, Франциско и Рауль.
Антонио. Чего ты так кричишь? Ведь уже ночь…»
Педро. И ты бы закричал! Она меня подкупить хотела. Сначала автомобиль предложила, а потом себя.
Антонио. Еще что?
Педро. Что есть, то и предлагает. Чуть с ума меня не свела своими разговорчиками… Ответить-то как следует нельзя, чтоб заткнулась и навек замолчала.
Рената (пробует освободить руки и ноги). Развяжите меня, мерзавцы!
Антонио. Потерпите, сеньорита… Ребята, надо быть готовыми к неожиданностям. Полиция и армия на ногах.
Рената, Ничего, скоро вы познакомитесь с моей мамочкой!
Антон и о (не обращая внимания на Ренату). Каждую минуту они могут быть здесь.
Педро. Мы вооружены.
Антонио. В случае опасности Ренату на чердак!
Педро. Сначала расстреляем, потом спрячем.
Антонио. Педро, не горячись! Хосе, вот тебе остренькая вещичка… (Протягивает нож.) Если закричит… (Показывает, что надо сделать.)
Хосе. У меня все есть… (Достает из кармана складную бритву.)
Антонио. Не дрогнешь? Ведь в парикмахерской тебя этому не учили?
Хосе. Не дрогну.
Антонио. Рауль, поставь на столик вино и бокалы. Франциско, проверьте, пройдет ли сеньорита через эту дверь вместе со стулом… А я тоже кое-что сделаю.
За сценой звучит тревожная музыка. Все лихорадочно готовятся к возможному посещению полиции. В глазах Ренаты ужас: она только теперь поняла всю серьезность своего положения Антонио вытаскивает из кармана газету, берет лист картона, укрепляет его на мольберте, поворачивает мольберт так, что никто не видит, что он рисует, энергичными штрихами быстро что-то набрасывает на листе. Рауль вытаскивает из шкафчика две бутылки вина, ставит на стол. Франциско и Педро несут стул с Ренатой к двери на чердак и проверяют, пройдет ли он.
Педро. Эта представительница империализма достаточно легка.
Стул с Ренатой ставят на старое место.
Рената. Хочу пить.
Педро. Потерпишь. Меня сейчас не это заботит.
Франциско молча подходит к крану, наполняет стакан водой.
Рената. Спасибо.
Педро. Я бы не дал.
Франциско молча подносит Ренате еще один стакан воды. Она отрицательно качает головой. Тогда он выпивает его сам, усаживается на пол, привалившись спиной к стене. Рауль считает себе пульс.
Хосе. Тебе плохо?
Рауль. Все в порядке. Я только немножко устал, пока взбирался на пятый этаж.
Хосе. Я посчитаю. (Берет руку Рауля, считает, глядя на секундную стрелку.) Девяносто. Сядь отдохни.
Рауль вынимает из кармана таблетку, глотает ее, запивает водой и тоже усаживается у стены.
Педро (Хосе). Покажи-ка мне это орудие загнивающей цивилизации. (Берет бритву.)
Хосе. С ее помощью я зарабатываю себе на хлеб.
Педро. Когда мы возьмем власть в свои руки, закроем все парикмахерские.
Хосе. Почему тебе не нравится моя профессия?
Педро. У меня нет никакой профессии, и в этом моя сила. Профессия связывает. А человек должен быть свободен. Что хочет, то и делает. Понятно?
Хосе. Не совсем.
Педро. Котенок и тот слепой родится. Прозреешь. Важно, что ты на правильном пути. (Хлопает друга по плечу.)
Хосе. Это жизнь меня направила.
Педро. Антонио, чего ты там копаешься?
Антонио. Помолчи.
Педро. Рисуешь предсмертный портрет сеньориты? Хосе, ты когда-нибудь видел такую пушку? (Протягивает свой пистолет.) Отнял у лейтенанта рейнджеров. Не пистолет, а золото.
Хосе: Хорош, но бороду им не обреешь.
Педро. Дурак, учись, пока я жив… (Показывает, как заложить патроны, как пользоваться револьвером.
1 2 3 4 5 6 7