Пришлось заниматься пацаном. Тут же подключились Комар и Лера. У каждого имелись свои резоны, свои мысли относительно дальнейшей судьбы этого мальчишки. Рома Жердев почему-то вбил себе в голову, что его отец, как и Черкесов, как и Толя Комаров и некоторые другие его новые взрослые знакомые, был офицером морской пехоты и погиб во время парада – он даже показывал на сохранившейся видеозаписи идущего парадным шагом в колонне – за мгновение до взрыва! – морпеха, утверждая, что именно этот человек и есть его родной отец… Этого, конечно, не могло быть (они навели справки касательно родителей Жердева и узнали, что его отец был морским пограничником и что старший лейтенант Вадим Жердев, его жена и их маленькая дочь погибли во время взрыва в Каспийске в 96-м году). Наверное, как-то увидев по ТВ кадры «майского» взрыва, он соотнес эту трагедию со своей собственной. Никто его не стал переубеждать: когда вырастет, сам во всем разберется. Да и что они могут сказать этому мальчишке с его далеко не детским умом?
Ромчик, наверное, недолго будет учиться в том интернате, в который они на время его определили: сразу трое взрослых людей выразили желание усыновить парня, забрать его к себе… вопрос теперь только в том, кого из них он выберет сам.
…Инспектор ГИБДД, переминавшийся с ноги на ногу у обочины Егорьевского шоссе – примерно в двух километрах от поворота на поселок Гжель, – увидев серый «Мицубиси Паджеро», сделал ленивую отмашку жезлом, приказывая остановиться.
В принципе водитель «Паджеро» ничего не нарушил. Во всяком случае, он шел по трассе с дозволенной скоростью. Ну так и что из того. Они, «дорожники», обязаны досматривать всякий транспорт, который кажется им подозрительным. Нещадно тормозить, проверять документы! Раньше велась борьба с криминалом, а теперь, в свете последних событий, сюда прибавилась еще и война с «международным терроризмом»…
В пятницу, в их прошлое дежурство, они на пару с коллегой – он сидит в служебном «УАЗе», припаркованном здесь же, в «кармане», – мониторили здесь грузовой транспорт: не только фуры, но и грузовики помельче. На усиление к ним прибыла райотдельская машина – старлей Стеценко, приходящийся, кстати говоря, зятем главе местного РУВД, тоже кормился с этой трассы. С ним был райотдельский же сержант при «калаше». У гаишников тоже автоматы. А как же? На дороге нынче полно отморозков. Международный терроризм, падла, тоже не дремлет: вдруг кто-нибудь надумает везти в кузове взрывчатку в Москву!..
Но нет, ни взрывчатки, ни оружия в остановленном для досмотра транспорте им пока не удалось обнаружить. Вот нарушений всяких-разных… тьма-тьмущая! Как, впрочем, и в прошлые дни. Так что одно другому не мешает: можно и службу бдить на боевом посту, и себе с детишками на хлеб с маслом и колбасой заработать…
Ну а джип «Паджеро» он остановил по единственной причине: посовещавшись со Стеценко, который только что нарисовался на служебном «УАЗе», они решили, что сегодня на вверенной им трассе будут «мониторить» преимущественно джипы и прочие внедорожники…
…Ну а Ромчик – в своем сне – уже подбирался к неприятельскому штабу, точное местоположение которого ему выдал только что плененный им лично и лично же допрошенный огромного роста бородатый чечен.
Он был крут, очень крут… покруче даже Черкесова или того же Комара. Капитан морской пехоты по прозвищу Демон – вот он кто на самом деле! Одет в шикарный камуфляж, сидящий на нем как влитой. Почти два метра рост, сто килограммов боевого веса, сплошь одни железные мышцы! Суровое лицо разрисовано гримом а-ля комбатант. Голова повязана пятнистой банданой, в руках точно такой же, как у Черкесова, «штайр»[16] с оптикой, причем это взаправдашний боевой ствол, а не игрушка…
Боевое задание он выполняет в условиях «зеленки». Демон ловок, быстр, бесшумен и безжалостен. Пробираясь к чужой «базе»,[17] он успел заколбасить с десяток «чехов»! Да нет, поболее: до взвода боевиков отправлены им лично в «мертвятник».[18] Он пробирается по «зеленке», как бестелесный призрак: в росистой траве, обсыпанной крупными, блестящими на утреннем солнце, похожими на стеклярус каплями влаги, за ним не остается даже малейшего следа в виде примятой дорожки…
Своей левой рукой в обрезанной перчатке «секретный спецназ» Демон чуть пригнул ветку кустарника. Он четко увидел – всего шагах в десяти от себя, на небольшой лесной поляне – стоящего спиной к нему… одноногого человека в полевом камуфляже и барашковой папахе с зеленым верхом, опирающегося на плечо другого мужчины, который, вероятнее всего, является его телохраном.
Шамиль Басаев – а это был, конечно же, он – медленно обернулся, как будто почуял за спиной опасность. Их глаза встретились, после чего Шамиль, у которого почему-то оказался один в один голос с Черкесовым, негромко, с нотками раздражения, пробормотал:
– Чертовы менты, нигде от вас покоя нету!
Подчиняясь указаниям тормознувшего их гаишника, Черкесов свернул с трассы в «карман», причем обе милицейские машины были припаркованы здесь таким образом, что заслоняли намеченный для «мониторинга» объект от посторонних взглядов.
Инспектор, придерживая свисающий с правого плеча «калаш», ленивой походкой подошел к «Паджеро». Когда водитель приспустил боковое стекло, он вяло козырнул, представился – сквозь губу, – потребовал предъявить документы. Его коллега подошел к джипу с другой стороны, по-птичьи вывернув голову, заглянул в салон, затем уставился на пацана в черном берете, у которого под расстегнутой курткой виднелся простеганный, с кармашками камуфляж.
– Ну ни хера себе… – пробормотал гаишник, сдвигая свой «калаш» на живот. Затем, заметно повысив голос и не спуская глаз с подозрительных субъектов, сидящих в салоне «Паджеро», сказал, адресуясь к напарнику: – Скомандуй им, пусть оба выйдут из джипа!
К ним тут же присоединились старлей Стеценко – здоровяк лет двадцати шести, с нагловатыми, чуть навыкате глазами и мощной, как у кабана, шеей – и его райотдельский водитель с сержантскими лычками, за спиной у которого на ремне болтался штатный «АКСУ».
Едва Черкесов выбрался из салона, его сразу же поставили в «позу» – руки на капот, ноги в полушпагат – и принялись обыскивать (шмонать его взялся райотдельский сержант).
– Я, кажется, ничего не нарушал…
– Разберемся! – процедил Стеценко, задумчиво копаясь в лопатнике водителя, который ему только что передал сержант. – Откройте багажник для досмотра!..
– У меня там кое-какое оборудование и экипировка, – счел нужным предупредить ментов Черкесов. – Документы, естественно, имеются в наличии…
Он открыл багажник и сделал шаг в сторону – вернее, сержант, державший его за локоть, дернув его, заставил отступить.
Стеценко и один из гаишников склонились над багажником джипа, который был почти целиком заполнен различными свертками, пакетами, чехлами. Черкесов чертыхнулся: сверху, уложенный на палатку и мешок с древесным углем, на самом виду лежит его «штайр», упакованный в камуфляжной расцветки чехол…
– У меня есть разрешение! – быстро произнес он. – Сейчас я документы предъявлю.
– Кажись, у него ствол в багажнике! – пробормотал гаишник. – Мать твою…
Трудно сказать, как развивались бы далее события, но в следующее мгновение случилось то, чего явно не ожидал ни один из собравшихся здесь взрослых людей.
Ромчик, которого держал за шиворот другой гаишник, вдруг резко крутанулся – не раз уже ему доводилось столь нехитрым способом освобождаться из лап какого-нибудь задержавшего его на улице мента – и, нагнув голову, как волчонок, сиганул в ельник (благо в этом месте к дороге вплотную подходил почти такой же густой, как в его недавнем сне, лес…)
– Куда?! – крикнул гаишник. – А ну, назад!!!
– Ромка, стой! – гаркнул обеспокоенный таким поворотом Черкесов. – Вернись быстро назад!!
– Мать вашу… уйдет! – выцарапывая из поясной кобуры «ПМ», севшим голосом сказал Стеценко. – Ну чё рты раскрыли, раздолбаи?!!
Сержант, первым придя в себя, отлепился от Черкесова, снял «калаш» с предохранителя… судорожно передернул затвор… стал выцеливать фигурку пацана, который вот-вот мог скрыться в густом придорожном ельнике…
– Не стреляйте! – крикнул Черкесов, рванувшись к нему. – Это ж пацан!! Он пуганый… боится милиции!!!
Черкесов каким-то чудом успел подбить ствол «калаша» вверх: автоматная очередь, пущенная сержантом, вхолостую продырявила серое позднерассветное ноябрьское небо…
В ту же секунду он заметил опасность слева – пришедший в себя гаишник попытался попотчевать его по хребту или по затылку тяжелым оконечником своего «калаша», – но приобретенные на прежней службе рефлексы и навыки позволили ему на время избежать этой угрозы… Инспектор, не рассчитав силы удара и природной ловкости своего противника, «врезал» не Черкесову, а попал в правое плечо сержанта, который охнув, выронил из рук автомат…
– Не трогайте пацана… он и так…
С лицом, перекошенным не то ненавистью, не то страхом, не то боевым азартом, Стеценко взвел свой «БМ» и, целясь в спину поднявшему эту нешуточную бучу водителю, нажал на курок…

Глава 4

Спустя полчаса после того, как Рейндж натянул нос своей бывшей напарнице, угнав ее джип, – он тем самым как бы поквитался с рыжей за то, что та немногим ранее умыкнула его «икс» прямо из-под окон Светкиной квартиры, – он вошел в парадное одного из зданий по проспекту Маршала Бирюзова, в котором, судя по обилию вывесок, размещаются офисы, тучи фирм и фирмочек.
Мокрушин поднялся по лестнице на третий этаж, где среди прочих мелких контор находится скромный офис Федосеева, гвардии подполковника, статного, крепкого еще мужчины сорока трех лет, вчистую списанного на пенсию по инвалидности еще лет девять назад, после тяжелого ранения, но нашедшего себя, к счастью, в коммерции и предпринимательском деле: с конца девяностых Иван Дмитриевич работает в столичном представительстве К-ой области, для него в Москве арендуют квартиру, и вот уже пару лет он является здешним представителем крупной транспортной компании, осуществляющей транзит различных грузов через территорию самой западной российской губернии.
Именно Федосеев со вчерашнего дня пытался вызвонить Рейнджа по сотовому. Если бы просьба о встрече исходила от какого-нибудь другого человека, то Мокрушин, учитывая все обстоятельства, ограничился бы телефонным звонком или же вообще уклонился от контакта. Но Федосеев принадлежит к тому узкому кругу людей, которым Рейндж не мог отказать.
Во-первых, Мокрушин еще до того, как его выделили из числа прочих и предложили – официально – перевод в Москву и зачисление в штат сотрудников центральной штаб-квартиры ГРУ на Хорошевском шоссе, после чего, собственно, он и начал делать свою карьеру в тайной иерархии спецслужб, проходил службу в Балтийске, в 336-й Белостокской гвардейской бригаде МП БФ. Будучи зеленым летехой, он попал в опытные руки – за полтора года до 1-й войны командира ДШБ[19] – гвардии майора Федосеева, человека строгого, но справедливого, обладающего к тому же широким кругозором. Своих первых командиров, таких, как Федос, не забывают. Тем более что тяжелое ранение Федос получил на глазах у Рейнджа, в ту пору командира взвода разведки – комбату осколком мины отхватило почти целиком четыре пальца на левой руке, и случилась эта беда в январе 95-го на подходах к дудаевскому дворцу, где морпехи понесли серьезные потери…
Во-вторых, Федосеев, уважаемый человек в среде ветеранов МП, много сделал для объединения региональных организаций, и сейчас он фактически является нештатным казначеем Союза региональных организаций ветеранов МП и много занимается по линии гуманитарных проектов.
В-третьих, и это, пожалуй, главное, Иван Дмитрич никогда не стал бы дергать по пустякам такого человека, как Рейндж, хотя бы они и трижды были в прошлой жизни сослуживцами…
Мокрушин стукнул костяшками пальцев в нужную дверь, вошел. Офис Федосеева, где ему уже доводилось прежде бывать, состоит из двух небольших комнат, объединенных в одно общее пространство проделанным в стене широким арочным проходом. Хозяин тотчас же вышел ему навстречу. Слегка, по-мужски, обнялись. Федосеев, на котором был обиходный темно-серый костюм и водолазка, хлопнул визитера правой рукой по предплечью – кисть левой руки у него затянута в кожаную перчатку, скрывающую протез, – затем кивком указал на придвинутое к офисному столу кресло.
– Я уж подумал, что тебя опять куда-то услали. Со вчерашнего вечера не мог дозвониться…
Мокрушин, расстегнув куртку, тяжело опустился в кресло.
– Я уже пару недель как в Москве, Дмитрич. Извини, что не нашел времени зайти к тебе… кое-какие дела у меня были. А сегодня утром смотрю, на сотовом пробился твой номерок… а потом и эсэмэску от тебя прочел…
– Хорошо, Володя, что ты нашелся. – Федосеев вытащил из шкафчика две кружки и включил электрокофеварку. – Есть к тебе разговор… Думаю, ты сможешь нам помочь… Тебе ложки сахара хватит? Гм… А может… чего покрепче душа желает?
– Я за рулем, Дмитрич, поэтому как-нибудь в другой раз.
– А-а… так ты на своих колесах? Я как-то об этом не подумал…
«Вообще-то я уже третью неделю сижу на «колесах», – реплика Дмитрича вызвала в мозгу Мокрушина цепочку ассоциаций. – Дела мои хреновы. Никак не удается избавиться от этого проклятого Ахмеда! Ни мощное снотворное, ни даже убойный коктейль из крепкого спиртного пополам с крутым сексом – ни черта не помогает!.. И все же пора завязывать с этими чертовыми психоделиками. Кстати… Куда, интересно, могла подеваться целая пачка «транков»? Не может быть, чтобы я выел весь запас «колес» за один только уик-энд, проведенный в компании Светы Кузнецовой…»
Рейндж бросил взгляд на настенные офисные часы: двадцать минут десятого, и Измайлова, наверное, уже подняла переполох по поводу его столь внезапного исчезновения.
1 2 3 4 5 6 7 8