Профессор молчал. Опустив голову на руки, он угрюмо сидел, скорчившись на днище машины и напоминая картину, изображающую Марию среди развалин Карфагена. А что еще ему оставалось делать?В конце концов, поскольку машина, кажется, способна была выдержать что угодно, им удалось развернуться. По счастью, проехав всего несколько километров, они наткнулись на тех самых трех коров и пастушка. В руках у мальчишки была черная сумка и, в обмен на небольшое вознаграждение, он охотно вернул ее владельцу. Вообще мальчишке в этот день везло — тут же неподалеку он только что нашел новенький автомобильный сигнал, но об этом он предпочел промолчать.— А теперь поспешим! — взволнованно воскликнула Эвелин и наугад потянула за какую-то ручку. В ответ что-то взвыло, а что-то еще странно заскрежетало. Эвелин среагировала, сначала нажав на клаксон, а потом быстро включив указатель поворота. Бог весть почему, но странные звуки умолкли. Лорд научился уже с уважением относиться к тому своеобразному стилю, которым Эвелин водила машину. Практически всегда она делала не то, что следовало, но каким-то чудом они все-таки двигались вперед.— Спешить мы никуда не будем! — твердым, как камень, голосом проговорил профессор. — Я должен побриться и причесаться. Дайте, пожалуйста, мой несессер.— Пожалуйста! — Эвелин швырнула несессер на заднее сиденье и вышла из машины.Она была вне себя от гнева. Жалкий педант! Баннистер тем временем, аккуратно установив зеркальце, начал намыливать щеки.Эвелин нетерпеливо расхаживала взад и вперед по обочине дороги. Видит бог, она сделала бы намного разумнее, проявив больше интереса к маниакальной страсти профессора.Да, в этом случае она увидела бы, как Баннистер извлек из несессера небольшую эмалированную коробочку, на крышке которой сидел дремлющий Будда, а потом вынул из нее бритвенный прибор.В коробочке с «Дремлющим Буддой» профессор держал безопасную бритву, так что во все поездки Будда отправлялся вместе с профессором и его несессером. Профессор и понятия не имел о том, что является владельцем самого дорогого в мире бритвенного прибора — миллион фунтов стерлингов, если считать вместе с коробкой!Моросил дождь. Дворники с легким шелестом стирали капли воды с остатков ветрового стекла.Навстречу проехало несколько подвод, нагруженных деревом и овощами.Вдалеке показался Лион. Встречное движение становилось все оживленнее, так что Эвелин то и дело приходилось пользоваться клаксоном. Случалось и так, что, вместо того чтобы включить сигнал, она включала фары или выдвигала пепельницу. Чертовски много всяких ручек в машине. Все одинаковые и все можно вертеть. В общем-то все обходилось благополучно — разве что на одном из поворотов она перевернула какую-то телегу, но скандал удалось уладить ценой нескольких франков. Кроме того, к числу пострадавших следовало добавить несколько куриц и собаку.— Похоже, что эта машина все-таки плохо кончит, — уныло заметил профессор.Эвелин только крепче сцепила зубы и прибавила скорость.Вот наконец и Лион! Можно будет купить платье… умыться! Если бы только не такое движение на улицах. Эвелин сигналила чуть ли не ежесекундно. Надо бы поменьше привлекать к себе внимание… Вот тебе на! Закипела вода в радиаторе! Вновь десятиминутная задержка, зеваки… можно снова ехать дальше… Забыли крышку радиатора? Не беда! Это уже пригород Лиона! Теперь уже ничего случиться не может!Заблуждение! Еще как может!Последние дома города остались позади. Теперь надо найти какой-нибудь магазин готовой одежды. Внезапно клаксон отказался выключиться! Эвелин в отчаянии то жала на кнопку клаксона, то хваталась за руль, а машина тем временем, словно пьяная, металась по дороге. Проклятый гудок продолжал реветь. Профессор перегнулся к Эвелин, но свободна у него была только одна рука — второй приходилось удерживать кучу обломков машины, сложенных на заднем сидении. На встречный грузовик они даже не обратили внимания, думая об одном — как заставить умолкнуть клаксон. В последний момент, когда столкновение казалось уже неизбежным, Эвелин рванула машину в сторону, одновременно навалившись всем телом на тормоз. Огромный грузовик пронесся в каком-нибудь сантиметре от них.Живы! Можно ехать дальше!Надо только что-то сделать с клаксоном, иначе он сведет их с ума!Они были уже на улицах Лиона, а гудок продолжал завывать.— Да пристрелите же его! — всхлипнула Эвелин. Испуганные горожане высовывались из окон, глядя на мчащуюся с душераздирающим воем машину, удивленные прохожие останавливались на улицах, а мясник, бросив кусок мяса на весы и покачав головой, сказал покупательнице:— Что ни день, то пожар где-нибудь…Эвелин бросила руль и схватилась руками за голову.— Оборвите провод! — в отчаянии крикнул профессор. Эвелин вняла совету, и дворники немедленно застыли на месте.— Не надо! Не рвите! — взмолился профессор.Наклонившись вперед, он сам оборвал проводок. К счастью, переулок, по которому они ехали, был пуст, потому что машина выехала на тротуар и лишь в последний момент Эвелин, круто повернув руль, счастливо миновала фонарный столб и снова вернулась на мостовую.— Само собой, — тяжело дыша, но с торжеством проговорила она, — когда я что-то делаю как надо, никому и в голову не приходит похвалить меня.Наконец — то в одной из улочек они увидели желанную витрину магазина женской одежды.— Купить вам костюм я сумею только в том случае, если сначала переоденусь сама, — сказала Эвелин. — Не сочтите меня эгоисткой.— Не сочту, — сухо ответил профессор. Его нервировало то, что вокруг машины начали собираться зеваки. Поглазеть и впрямь было на что. Машина — без дверцы и крыльев — выглядела пристанищем какого-нибудь обнищавшего бродячего цирка. О ее первоначальном виде сейчас можно было только догадываться.Когда Эвелин — по привычке изо всех сил — нажала на тормоз, машина остановилась перед магазином с таким грохотом, будто кто-то высыпал на мостовую огромный ящик щебня.Эвелин вошла в магазин и быстро купила себе платье, достаточно приличное для того, чтобы в нем можно было отправиться покупать костюм профессору. Здесь же она и умылась, объяснив, что попала в автомобильную катастрофу. В дешевом готовом платье она основательно смахивала на жену дворника, отправляющуюся в воскресенье за покупками.Выйдя из магазина, она застала уже порядочную толпу, собравшуюся вокруг машины и разглядывавшую профессора.На другой улице Эвелин удалось наконец купить мужскую одежду. Потом она минут двадцать разгуливала по улице, пока профессор сумел переодеться, не вылезая из машины. Операция эта живо напоминала цирковой номер человека-змеи. То, что Эвелин купила ему тирольскую шляпу с пером, еще не так сильно взволновало профессора. Гораздо неприятнее было то, что клетчатые брюки едва закрывали лодыжки, в то время как ядовито-зеленого цвета бархатная куртка доходила до колен. Появиться в таком виде, не привлекая внимания, было невозможно, но, по крайней мере, можно было нормально усесться на переднем сидении рядом с Эвелин. Когда они остановились перед гостиницей, портье сразу понял, что необычный путешественник и его супруга прибыли из каких-то дальних, экзотических стран.— Больше беспокоить вас я не буду! — остановившись в холле, сказала девушка.— Не надо загадывать вперед, мисс Вестон. Все мы, как говорится, в руке божьей. Попрошу только об одном — если я вам снова понадоблюсь, не дожидайтесь, пока я усну. Я же, со своей стороны, немедленно начну тренироваться, готовясь к такому случаю. — Увидев, что на глазах девушки вновь выступили слезы, профессор добавил: — Вы не считаете, что лучше было бы откровенно рассказать мне обо всем? Вам может понадобиться помощь мужчины.— Нет. Этим я только навлекла бы на вас опасность. Благодарение богу, что я не сделала этого. Вот в этой сумочке заключена возможность спасти честь одного несчастного. В какой-то мере я забочусь, разумеется, и о себе. Мне досталось большое наследство, но его надо еще разыскать и как раз сейчас я иду по его следу. Я должна попасть в Марокко! Это все, что я могу сказать вам, сэр, хотя за время нашего знакомства вы по справедливости должны были бы тысячу раз проклясть меня.— Ну, это уже преувеличение… Просто в вашем обществе мне иногда приходилось обходиться без привычных удобств, вот и все. Между прочим, если вам нужно в Марокко, вы могли бы поехать туда завтра вместе со мной. В Париж я возвращаться, так или иначе, не стану, а багаж пришлют вслед за мной…— Упаси бог! Вы и так из-за меня немало рисковали, и я счастлива, что все обошлось благополучно. Спасибо и до свидания.Профессор услышал еще, как Эвелин спросила у портье, когда отправляется ближайший самолет в Марокко. Оказалось, что до отлета всего двадцать пять минут, и девушка тут же умчалась.Профессор, как это было уже два раза с ним, долго смотрел ей вслед. Что за черт?Похоже, что ему грустно. А ведь у него есть все основания радоваться тому, что он освободился наконец-то от общества Эвелин Вестон. О чести какого невинного человека говорила эта девушка? С другой стороны, после всего случившегося смелый мужчина остался бы рядом с несчастной, преследуемой, слабой женщиной. Сейчас эта девушка наверняка считает его трусом. Он вышел сухим из воды, а она должна спасаться бегством в Марокко.Все так же спасается от преследования, все так же плачет и все так же спит. Симпатичнее всего она, конечно, когда спит.Он поднялся в свой номер. Уж сейчас-то он выспится наконец после невероятно утомительного пути.Что это была за дорога! Зевнув, профессор опустился в кресло, а затем вызвал посыльного и велел принести из машины несессер. Профессор уже каждой косточкой чувствовал приятное, расслабляющее тепло ванны.В окно ему хорошо видна была машина, из которой посыльный взял сумку. Для этого даже не пришлось отворять дверцу, лежавшую внутри вместе с крыльями, бампером и прочими деталями помельче.Толпа зевак все еще продолжала разглядывать кучу лома, еще так недавно бывшую новенькой машиной марки «альфа-ромео».Горячая вода с веселым журчанием полилась в ванну. Баннистер открыл сумку, чтобы поочереди вынуть оттуда полотенце, мыло, зубную пасту…Ничего этого он к своему изумлению там не обнаружил.В сумке был лишь большой опечатанный оранжевый конверт!Перепутав сумки, Эвелин вместо чести какого-то джентльмена увезла в Африку бритву и одеколон профессора!Что же теперь будет?! Эта девушка пошла на смертельный риск ради конверта, который сейчас находится в его руках. В чем состоит его долг, нет никаких сомнений. Необходимо ехать, забывая ради чувства порядочности о собственных интересах и удобствах.Господи помилуй, уже четыре часа! Он опаздывает на самолет! Ладно, придется распорядиться, чтобы вещи, когда они прибудут из Парижа в Лион, переслали дальше в Марокко. И надо сказать, чтобы убрали куда-нибудь остатки машины.Бросив прощальный взгляд на ванну и постель, профессор вышел.Таксисту были обещаны такие чаевые, что на многих перекрестках на дороге к аэродрому жизнь лионских граждан спасала лишь заботливая рука провидения. Двигатели самолета были уже запущены… Едва профессор поднялся по трапу, как лесенку убрали и самолет начал разбег…Дружелюбный голос рядом проговорил:— Рад вас видеть, сэр! Ваша супруга наверняка уже боялась, что вы опоздаете. Где, однако, черт возьми, вы раздобыли эту шляпу?!Голос принадлежал редактору Холлеру, утром вылетевшему на этом самолете из Парижа и сумевшему узнать профессора даже в наряде тирольского бродячего музыканта. Странно все-таки его светлость одевается, отправляясь в свои путешествия.Грустное лицо Эвелин так просветлело, когда она увидела профессора, что отсвет, казалось, наполнил всю кабину.— Мы случайно поменялись сумками, — усаживаясь рядом с нею, тяжело дыша проговорил лорд. — Не мог же я оставить у себя честь какого-то неизвестного человека.Эвелин только сейчас заметила свою ошибку. Она испуганно схватила поданную профессором сумку и облегченно вздохнула, увидев, что конверт на месте.— Я никогда не сумею отблагодарить вас, сэр, — чуть не со слезами проговорила она, возвращая несессер, который до сих пор был судорожно прижат к ее груди.— Будьте внимательны и зовите меня Генри. Тот жуткий редактор летит этим же самолетом в Марокко. Вот он уже идет к нам.Редактор и впрямь подошел с термосом и несколькими дорожными стаканчиками в руках.— В отличном темпе вы ехали, сэр, если сумели так быстро добраться до Лиона, — заговорил он, разливая кофе.— Да, скорость была хорошая.— Угощайтесь свежим кофе! Каждый взял по стаканчику.— Вы выглядите довольно устало, — взглянул Холлер на ученого, — хотя машина, по-моему, у вас достаточно комфортабельна.— Это как когда, — угрюмо ответил профессор и попытался перевести разговор на другую тему. — Что нового в Париже?— Там новости всегда есть. Каждое утро с интересом читаешь газеты. Сейчас вся страна в лихорадке. Случайно раскрыта целая шпионская сеть. Работала она против Англии, но, как вы сами понимаете, это задевает и интересы французов. Два трупа, пять тяжелораненных, человек восемьдесят арестовано и назначена награда в сто тысяч франков за поимку одного из главных действующих лиц заговора. Кстати, нашей соотечественницы. Некой Эвелин Вестон. Осторожнее!… Не в то горло пошло? Возьмите, пожалуйста, салфетку!Профессор раскашлялся, и услужливый Холлер помог ему вытереть куртку.Эвелин сидела, словно окаменев.С совершенно неподвижным лицом Баннистер проговорил каким-то замогильным тоном:— Любопытно… У вас есть какая-нибудь из утренних газет?— Пожалуйста! — Холлер протянул профессору газету. На первой странице огромными буквами, какие обычно употребляют только в театральных афишах, стояло:
СТО ТЫСЯЧ ФРАНКОВ НАГРАДЫ ТОМУ, КТО ЖИВОЙ ИЛИ МЕРТВОЙ ПЕРЕДАСТ В РУКИ ВЛАСТЕЙ ЭВЕЛИН ВЕСТОН!
Дальше — уже шрифтом помельче — следовали подзаголовки, в которых упоминались облава, кражи, убийства и шпионаж, причем все это теснейшим образом связано было с личностью Эвелин Вестон, опасной шпионки, которой разными темными путями, включающими и несколько убийств, удалось завладеть важной военной тайной, касающейся безопасности Англии и Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21