– Давай завтра встретимся у эстрады в Мирафлорес, там вечером по пятницам никого не бывает, а? – И она ушла, не заметив, что прощальный поцелуй обозначил неравноценный обмен макияжем.
И, как всегда, единственным вариантом у меня было обратиться за советом к Роберто, моему старому другу со времен волейбольных вечеров в «Реджина Пасис», сокурснику по Католическому университету, коллеге по «Трене» и моему оруженосцу по части сердечных дел. Если кто и знал, сколько раз я опростоволосился, то только мои волосы. Все дело было в том, что царство Роберто было не от мира сего Отсылка к словам Иисуса Христа: «Царство мое не от мира сего» (Ин. 18 – 36).

: невозмутимо, словно монах-буддист, он выслушал меня, поразмыслил пару секунд и заверил, что проблем никаких нет, что после работы мы сходим в кино на «Роллер-буги» («чтобы посмотреть, как на этом всем кататься», – сказал он), а на следующий день придем к эстраде-ракушке в Мирафлорес на два часа раньше («чтобы научиться кататься», – закончил он).
Маленькие районные кинотеатры в Лиме отвратно пахнут мочой и дешевыми дезодорантами. Когда показывают фильм о ковбоях, по залам ползет запах скотного двора, а если повторяют давно забытый фильм о марсианах, то вот что любопытно: запах расползается тот же самый. И только когда фильм обильно сдобрен голыми ляжками, партер кинотеатров наполняется ароматами мускуса, гуммиарабика и жареной рыбы. Нас было не более восьми человек на весь партер «Бродвея», но, как бы то ни было, гнильцой потянуло. Или, быть может, это был запах страха, о котором писал Лавкрафт Лавкрафт Говард Филипс (1890 – 1937) – американский писатель, автор рассказов ужасов.

в своих рассказах?
Каждый эпизод в фильме, каждый пижонский прыжок и каждый головокружительный вираж героев «Роллер-буги» удесятерял мой страх перед неумолимо надвигающимся свиданием, на которое я сам же и напросился; но Роберто оставался неустрашимым и суровым, как сфинкс. На выходе из кинотеатра мы перебросились лишь парой слов, и каждый поспешил в свою сторону, поскольку завтра с самого утра у нас были занятия в университете. Наблюдая за тем, как мое прерывистое дыхание заклинало сотканных из вуали тумана призраков, я приготовился к одной из этих влажных ночей, полных бессонного оцепенения и тревожных предчувствий. Дома не спала только мама, она встретила меня пророческими словами: «Дружок, страх-то какой. Я подумала, что ты ушел на роликах кататься».
На следующий день я не смог сосредоточиться на занятиях по эпистемологии Эпистемология – теория познания.

, а два часа логики показались мне бесконечными, ведь вместо modus ponendo ponens Modus ponendo ponens – набор терминов средневековой логики, обозначающих различные виды умозаключений, дословно способ подтверждения подтверждением. Далее встречается фраза «ponendo ролики», означающая: отложить в сторону ролики.

я только и думал, что как бы ро nendo ролики. Вернувшись домой, обедать я не стал – аппетита не было – и предпочел потренироваться на терраццо, каждый раз после падения спрашивая себя, бывают ли удары в жизни более чувствительные, чем те, которые познаю я.
В означенный час – все как на поединке в финальной сцене старинного вестерна – я встретился с Роберто на эстраде-ракушке в Мирафлорес. И как возможно научиться кататься на роликах за два часа, если и я за четыре месяца этого не осилил?
– Ты видел хоть кого-нибудь, кто катается на роликах? – спросил меня Роберто. Хоть кто-нибудь – это был самый распоследний сопляк в «Трене», и я видел, как он катается на переменах по академии. – Ну, если уж этот болван катается, значит, поедем и мы, – категорично заявил Роберто и решительно выдвинулся на площадку. Я выдвинулся, а точнее сказать, забарахтался на площадку вслед за ним.
Должен признать, что для первого раза Роберто был вовсе не плох: он держал равновесие с помощью рук, двигался вперед все телом и упал всего лишь раза три за два часа тренировки. Для него все было вопросом кинетической энергии, координации конечностей и равновесия туловища. Он даже пророчески предсказал, что когда-нибудь две пары колесиков на каждом коньке заменят на колесики, выстроенные в одну линию, по типу лезвия обычных коньков. «Это физика в чистом виде», – настаивал рассудительный Роберто; но кроме горьких уроков силы тяжести, мне не удалось выудить из физики чего-то еще, если не считать огрехов в физике моего собственного тела. Кроме того, несомненно, здесь присутствовала и химия, которая притягивала меня к Алехандре, а она – моя очаровательная Дульсинея – уже подходила сюда вместе с Данте, Паломой, Моникой и Исайей.
– Так ты монстр роликов, и ничего не сказал нам, а? – приветствовал меня Данте.
– Ты и вправду можешь выполнять прыжки? – поинтересовалась Моника.
Я думал, что б такого ответить, как вдруг Роберто словно молния выскочил, катясь спиной вперед.
– Смотрите-ка на Роберто! – воскликнул Исайя как раз в тот момент, когда Роберто развернулся на корточках и артистично завертелся юлой.
– Ух ты, да они пара суперменов! – захлопала в ладоши Палома.
– А теперь ты, ты теперь покажи что-нибудь, – просила меня неотразимая Алехандра.
Я сделал неловкое движение, как будто начиная разбег перед прыжком, но этим все закончилось, потому что Роберто взвился в воздух, очертив пируэт, который все встретили овацией и криком «Робер-буги!».
Кто-то другой, быть может, почувствовал бы себя храбрым тореро, который дразнит быка мулетой, не пуская в ход бандерильи, но я был скорее кротким быком, которому дела нет до мулеты, потому что у него одно желание: чтобы пустили в ход помилование. Мои друзья принялись, чтобы разогреться, кататься, а я смиренно признал, что моя участь – стать камикадзе и других вариантов у меня нет.
Роберто успел исполнить еще парочку изумительных трюков, когда Палома предложила: «А почему бы нам не сделать паровозик?» Мне нравились паровозики на вечеринках, потому что так можно было схватить за талию понравившуюся тебе девчонку, но на роликах такого мне еще не приходилось делать. Роберто стал локомотивом, Алехандра схватилась за него, а я, будто это была наша последняя вечеринка, вцепился что есть силы в ее талию. О последовательности остальных вагонов я узнал лишь позже.
Первые два круга Роберто сделал на небольшой скорости, тормозя на поворотах и давая мне возможность насладиться всем великолепием Алехандры. В моих дрожащих от благоговения руках ее талия превращалась в кувшин моих фантазий, как если бы влюбленный гончар придавал форму самым сокровенным и постыдным своим грезам. Плотная талия Алехандры менялась с каждым поворотом, и вдруг этот изящный кувшин стал мягким хлебом, который благодаря чуду моих мирских прикосновений превращался в плоть – ну прямо евхаристия земная. Роберто был прав: катание на роликах – это чистая физика, потому что скорость изменяла агрегатное состояние тела.
И от любовной кинетической энергии первых двух разворотов мы перешли к кинематической энергии в третьем повороте и к механической в четвертом, и полученная таким образом синергия Синергия – действие двух или более факторов, суммарный эффект которого значительно превышает простую сумму действия отдельных факторов.

грозила обрушиться на меня другими энергиями, еще более страшными. И мое тело, которое ранее было твердым, перешло уже из жидкого состояния в газообразное.
Должна ли любовь быть сильнее головокружения? Правда, что любовь придает равновесие нашей жизни? Почему же на меня тогда навалилось столько сомнений и страхов, почему меня терзали тошнота и обмороки? Больше всего в этом мире я хотел сжимать, как я и сжимал, талию Алехандры, но подобная страсть бросила меня в атаку на ветряные мельницы, вовлекла в этот нелепый бег, который не имел ничего общего с химией.
Меланхолия и огорчения, присущие рыцарю печального образа, прикончили бы меня, не отвергни я вовремя фильмы о роликах и всю эту тьму-тьмущую его прославленных потомков Цитата из романа Сервантеса «Дон Кихот Ламанчский».

. Я был не Дон Кихотом из Ламанчи, а идиотом из Мирафлорес, из раковины-эстрады.
Мы, наверно, пошли на шестой круг, когда я понял, что истинная любовь должна быть исключительно чувством благородным и бескорыстным, и так как бескорыстия всегда во мне было хоть отрывай, я и оторвался, этим бескорыстием полн, от Алехандры… со всем державшимся за меня хвостом паровозика. Луна отражалась в море, а крутые берега вырисовывались черным пятном на фоне усеянного звездами небосвода. В общем, я разбился в лепешку.
Потом, в больнице, я пообещал маме никогда больше не вставать на ролики и подарил злосчастные коньки моему преданному Роберто. Что касается Алехандры, то у меня живы в памяти ощущения ее изменчивой талии, ее благоухающих развевающихся волос, меня захлестывает ностальгия, едва я вспоминаю, как она обнимала меня, когда я целовал ее напудренную щечку. Я мучаюсь только тогда, когда думаю о том, как катился на роликах тот распоследний болван, и спрашиваю себя, почему я так и не смог поехать, как он. Или это не было физикой в чистом виде?

анна лусиа

Молчи, коль тебе и другая мила заодно, –
созданье прелестное может быть оскорблено,
и прахом пойдет многодневный твой труд: все равно
что речку пахал, по волнам рассевая зерно.
Книга благой любви, 564


Поскольку клин клином вышибают, то в 1981 год я возложил все свои надежды на курс в «Трене», который начинался в сентябре, ведь сентябрьские курсистки еще учатся в коллеже, а мне сказали, что учащиеся коллежа просто помирают от любви к преподавателям «Трены». И так как большинство преподавателей уже помирало от любви к учащимся в коллеже девчонкам, то смертность на курсе обещала быть очень высокой.
Зачисленным в сентябре оставалось еще так далеко до мартовских вступительных экзаменов, что первые дни своего пребывания в академии они использовали на то, чтобы заново пройти материал средней школы и усвоить то, что проходили за пять последних лет в коллеже, без нервов, без спешки, без ночных кошмаров. Все эти удовольствия еще дадут о себе знать накануне неизбежных экзаменов, но, по крайней мере, до декабря учащиеся спокойно могли сосредоточиться на учебе и на поиске пары для выпускного вечера.
Одной из подлинно перуанских традиций является бал, которым школьники празднуют окончание средней школы: живой стереофонический оркестр, новые элегантные платья, объяснения в любви с похоронным видом и дрожащие орхидеи, гнездящиеся на кружевах платьев. Как в кино. Правда, гринго придумали выпускные вечера еще раньше, а то мы бы уж дали всем прикурить. Перуанский Выпуск или Выпускной Перу? Как знать.
Быть приглашенным на выпускной было главной честью, которой ты мог удостоиться, и одновременно несомненным признаком победы над женским сердцем, ведь говорят, что перуанка, когда приглашает, целует всерьез. Каждый год я спал и видел, что какая-нибудь красивая ученица попросит меня пойти с ней на ее выпускной, и я, терзаемый любовными мыслями, купался в своих фантазиях. В мою пользу было то, что редкий преподаватель не получал хотя бы одного приглашения, а против – то, что я был, должно быть, редчайшим неудачником из всех преподавателей «Трены».
Кое-кому, например Сантьяго, удавалось сходить на одиннадцать выпускных вечеров в один год, в период между выпускными в коллежах «Гранд Слам» и «Копа Перу», в то время как мне не выпадало счастья попасть даже на один-единственный утренник в детском саду «Перес Аранибар».
Поэтому я направил все свои усилия на то, чтобы меня пригласили до декабря месяца, впрочем, для начала было бы неплохо, чтобы нашлась какая-нибудь девчонка, которая вдруг захотела бы пойти со мной. Хотя, по правде говоря, я был бы рад первой встречной, пусть даже если бы она искала лишь способа поразвлечься за мой счет или просто использовать меня в своих целях. Но, к сожалению, столь утонченные и роковые женщины встречаются разве что в телесериалах и плохих мексиканских фильмах.
В первые недели занятий я встревал во все компании, в которых общались мои ученицы, думая, что таким образом заполучу приглашение на выпускной через какую-нибудь подружку моих подопечных. Было начало октября, и ранние птахи, чтобы никто их не опередил, уже поспешили пригласить преподавателей, которые больше им нравились. Одно из двух: либо я никому не нравился, либо я нравился только самым ленивым. Я предпочитал быть оптимистом.
Мне не составило труда заметить, что учащиеся в «Трене» девушки делились на две большие группы: на тех, кто как угорелый вылетал из коллежа, чтобы принарядиться, сделать макияж и заявиться во всем великолепии в академию, и на тех, кто ходил на занятия в школьной форме со строгим выражением лица и с заплетенными в косичку волосами. И в то время как одни казались мне самонадеянными и неестественными, другие выглядели в моих глазах бесхитростными и намного более уверенными в самих себе. Меня привлекали вторые, потому что я догадывался, что только девочка с яркой индивидуальностью и без грамма заносчивости могла пригласить меня на свой выпускной.
Так что я обратил свой взор на Марию де лас Ньевес Мария де лас Ньевес – не лишним будет отметить, что Марией де лас Ньевес звали погибшую девочку в «Весенней сонате» Валье-Инклана. Это имя, данное в честь Девы Марии, напоминает о храме, воздвигнутом в честь Богоматери на склоне Эсквилинского холма у ворот Рима; легенда гласит, что однажды патрицию Иоанну и его жене, молившим о чуде, явилась Богоматерь и повелела им выстроить храм на той стороне холма, где поутру выпадает снег (nieve – снег [исп.). Это значение имени обыгрывается далее в тексте.

, очень милую блондиночку, собиравшуюся поступать в университет Лимы, всегда улыбавшуюся мне с первой парты в левом ряду. Мария де лас Ньевес была девушкой изысканной красоты, и я терялся при виде того, как пряди ее челки золотом украшали бархатистые брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19