Обедали они только в гостинице, в тесном обеденном зале, где свет скво
зь цветные стекла отбрасывал зеленые блики на крахмальные белые скатер
ти и даже на тарелки с едой. Постояльцы гостиницы были приветливы и любоп
ытны. Учтиво наклоняясь к соседним столикам, они обменивались впечатлен
иями о малоизвестных храмах, об алтарных росписях, созданных весьма свое
нравным представителем уважаемой школы, о ресторане, куда ходят лишь мес
тные жители.
Всю обратную дорогу от дома Роберта до гостиницы они прошли, взявшись за
руки. В ту ночь они спали вместе, в одной постели, а проснувшись, с удивлени
ем обнаружили, что лежат обнявшись. Удивительными были и мгновения физич
еской близости, ибо то же самое, огромное, всепоглощающее наслаждение, то
т же жгучий, почти мучительный трепет они. испытывали Ц о чем вспомнили в
тот вечер на балконе Ц семь лет назад, когда познакомились. Как могли они
с такой легкостью об этом забыть? Все продолжалось меньше десяти минут. П
отом они долго лежали, повернувшись друг к другу, потрясенные и немного р
астроганные. В ванную они пошли вместе. Они стояли под душем и, хихикая, на
мыливали друг друга. Тщательно вымывшись и надушившись, они вернулись в
постель и до полудня занимались любовью. Голод заставил их спуститься в
обеденный зал, где, услышав серьезный разговор остальных постояльцев, он
и, как школьники, прыснули со смеху. Они съели на двоих три главных блюда и
выпили три литра вина. Взявшись за руки под столом, они, словно только что
познакомились, болтали о детстве и о родителях. Пары за соседними столик
ами одобрительно поглядывали на них. После более чем трехчасового отсут
ствия они вернулись в свою постель, уже застеленную свежим бельем. Ласка
я друг друга, они уснули, а проснувшись ближе к вечеру, вновь пережили потр
ясающее мимолетное ощущение, изведанное ими утром. Потом снова вместе он
и стояли под душем, слушая, точно завороженные, как жилец в номере напроти
в, тоже стоящий под душем, поет свою арию: «Mann und Weib, und Weib und Mann». Принесли на подносе
аперитив; на серебряном блюде были аккуратно разложены тонкие кусочки л
имона, серебряное ведерко было наполнено кубиками льда. Спиртное они при
хватили с собой на балкон, где, облокотившись о стенку, вдоль которой стоя
ли горшки с геранью, закурили «косячок» и стали любоваться закатом и гла
зеть на прохожих.
Вот таким образом Ц с незначительными изменениями Ц были прожиты три д
ня. Колин и Мэри разглядывали церковь на другом берегу, время от времени у
поминали название ресторана, рекомендованного им друзьями на родине, а в
полуденную жару невольно вспоминали тенистую прохладу одной улочки, пр
отянувшейся вдоль заброшенного канала, однако серьезных попыток выйти
из гостиницы не предпринимали. На второй день, после полудня, они облачил
ись по-походному, но тут же повалились на кровать, срывая друг с друга оде
жду и смеясь над своей неисправимостью. До поздней ночи они сидели с неск
олькими бутылками вина на балконе, под неоновой вывеской, в свете которо
й бесследно исчезали звезды, и вновь говорили о детстве, подчас впервые в
споминая какие-то события, формулируя теории о прошлом и даже о самой пам
яти; они не перебивали друг друга, даже если кто-то из них говорил целый ча
с. Они пили за взаимопонимание и за то, что, несмотря на давнее близкое зна
комство, еще способны вновь и вновь испытывать такую страсть. Они поздра
вляли друг друга. Удивлялись этой страсти и пытались ее описать; она знач
ила больше, чем могла бы значить семь лет назад. Они перечисляли своих дру
зей Ц семейные и несемейные пары; казалось, никто так не счастлив в любви
, как они. О своем пребывании у Роберта с Каролиной они не говорили. Разве ч
то упоминали вскользь: «На обратном пути от Роберта я подумал…» или «С то
го балкона я смотрела на звезды…».
Они заговорили об оргазме и о том, какие ощущения испытывают мужчины и же
нщины Ц сходные или абсолютно различные; мнение совпали: абсолютно разл
ичные Ц но обусловлено ли это различие уровнем культуры? Колин сказал, ч
то уже давно завидует оргазму женщин и что бывают моменты, когда у него в п
ромежности возникает ощущение пустоты, похожее на вожделение; он предпо
ложил, что это ощущение приблизительно соответствует желанию, которое и
спытывает женщина. Мэри описала Ц и оба высмеяли Ц эксперимент, о котор
ом сообщалось в одной газете и целью которого было найти ответ на тот же с
амый вопрос: испытывают ли мужчины и женщины одинаковые ощущения? Добров
ольцам обоего пола вручили список из двухсот слов Ц прилагательных и на
речий Ц и предложили обвести кружком те десять, которые лучше всего под
ходят для описания их ощущений во время оргазма. Участников второй групп
ы попросили взглянуть на результаты и попытаться определить пол каждог
о добровольца Ц и, так как точных ответов оказалось столько же, сколько и
ошибочных, был сделан вывод, что мужчины и женщины чувствуют одно и то же.
Колин с Мэри перешли, как обычно, к иным аспектам секса и заговорили Ц отн
юдь не впервые Ц о патриархате, который, по словам Мэри, является самым не
зыблемым из всех принципов государственного устройства, оказывающих в
лияние и на общественные объединения, и на жизнь отдельных людей. Колин, к
ак всегда, принялся доказывать, что более существенную роль играет госпо
дство одних классов над другими. Мэри покачала головой, однако их жаркий
спор был вызван стремлением найти общий язык.
Они вновь заговорили о родителях, о том, какие черты характера достались
им от матерей, а какие Ц от отцов; как отношения между матерью и отцом пов
лияли на их собственную жизнь, на их личные отношения. Слово «отношения»
было у них на устах так часто, что в конце концов набило оскомину. Они согл
асились в том, что приемлемого синонима не существует. Мэри говорила о се
бе как о родительнице, Колин говорил о себе как о псевдородителе детей Мэ
ри. Все предположения, все страхи и воспоминания составляли для каждого
из них основу теоретизирования по поводу своего характера и характера с
обеседника Ц словно, пережив вдруг второе рождение благодаря нежданно
й страсти, они должны были заново выдумать самих себя, назвать себя подоб
но тому, как называют новорожденного ребенка или новый персонаж, внезапн
о вторгающийся в сюжет романа. Они неоднократно возвращались к разговор
у о старении, о неожиданном (а может, оно было сделано постепенно?) открыти
и: они больше не самые молодые взрослые люди среди своих знакомых, и тела и
х перестали быть легкими, саморегулирующими механизмами, на которые мож
но не обращать внимания, Ц наоборот, теперь их придется старательно бер
ечь и сознательно тренировать. Они согласились в том, что, хотя эта идилли
я придала им сил, заблуждаться на сей счет не стоит; признали, что они стан
овятся старше и когда-нибудь умрут, и эти зрелые мысли, по их обоюдному мн
ению, придают их страсти еще большую глубину.
В сущности, именно взаимное согласие позволяло им так терпеливо обсужда
ть столь многочисленные вопросы, побуждало их и в четыре утра по-прежнем
у беседовать вполголоса на балконе, с полиэтиленовым мешочком марихуан
ы, пачками папиросной бумаги «Ризла» и пустыми винными бутылками под ног
ами; согласие Ц не просто как следствие душевного состояния каждого из
двух собеседников, а как риторический прием, манера поведения. В предыду
щих разговорах на важные темы (а таковых с годами, разумеется, поубавилос
ь) они исходили из того невысказанного предположения, что любой вопрос л
учше всего изучать, высказывая противоположную точку зрения, даже если э
то не совсем та точка зрения, которой придерживаешься сам; не так важно пр
одуманное мнение, как сам факт противодействия. Идея Ц если это была иде
я, а не склад ума Ц состояла в том, что противники, опасаясь возражений, бу
дут более строги в аргументации, подобно ученым, предлагающим коллегам н
екое новшество. Обычно же выходило Ц по крайней мере у Мэри с Колином Ц т
ак, что вопросы не столько изучались, сколько без конца пережевывались и
ли обрастали многословными, не относящимися к делу рассуждениями, обиль
но сдобренными раздражением. Ныне же, раскрепостившись благодаря взаим
ной поддержке, они легко и свободно, словно дети, бегающие по камням на мор
ском берегу, перескакивали с темы на тему.
Если бы не вся эта дискуссия, не тот анализ, которому подвергался даже спо
соб ведения самой дискуссии, они не смогли бы заговорить о причине своег
о обновления. Их беседа, по существу, доставляла им не меньшую радость, чем
физическая близость: в обоих случаях они жили единым счастливым мгновен
ием. В разговорах они оставались так же верны друг другу, как в сексе. Под д
ушем они в шутку решили сковать себя одними наручниками и выбросить ключ
. От этой мысли они пришли в возбуждение. Не теряя времени на то, чтобы выте
реться и выключить воду, они бегом вернулись в постель, чтобы всесторонн
е обсудить задуманное. Они взяли себе в привычку, предаваясь любви, нашеп
тывать друг другу на ушко разные небылицы, рождавшиеся сами собой, нежда
нно-негаданно, Ц небылицы, которые вызывали стоны и хихиканье самозабв
енного восторга и заставляли очарованного слушателя соглашаться до ко
нца дней своих терпеть зависимость и унижения. Мэри шепотом поведала о с
воем намерении нанять хирурга, чтобы тот ампутировал Колину руки и ноги.
Она, мол, отведет ему комнату в своем доме и будет держать его исключитель
но ради секса, иногда предоставляя во временное пользование подругам. Ко
лин изобрел для Мэри хитроумную большую машину, сделанную из стали, выкр
ашенную в ярко-красный цвет и приводимую в действие электричеством; сна
бженная поршнями и рычагами управления, ремнями и циферблатами, при вклю
чении она начнет издавать негромкое жужжание. Колин зажужжал Мэри в ухо.
Как только Мэри пристегнут ремнями и подведут к ее телу трубки для питан
ия и очищения организма, машина будет ее трахать Ц причем не часами и не н
еделями, а долгие годы, без остановки, всю жизнь, до самой смерти, а то и посл
е, пока Колин Ц или его поверенный Ц ее не выключит.
Потом, когда, приняв душ и побрызгавшись духами, они сидели на балконе, пот
ягивали свою выпивку и глазели поверх горшков с геранью на туристов, про
гуливающихся внизу по улице, рассказанные шепотом небылицы казались ду
рацкими, довольно безвкусными, и Колин с Мэри почти не упоминали о них в ра
зговоре.
Теплыми ночами, на узкой односпальной кровати, они обнимали друг друга в
о сне Ц Мэри чаще всего обвивала руками шею Колина, а Колин обхватывал Мэ
ри за талию, и ноги их сплетались. Днем, даже в те редкие мгновения, когда бы
вали исчерпаны все темы и иссякало вожделение, они оставались рядом друг
с другом Ц порой задыхаясь от тепла чужого тела, но не в силах отойти ни н
а минуту, Ц словно опасались, как бы одиночество, тайные мысли не уничтож
или все, что так тесно их связывает.

Опасение это не было напрасным. Утром четвертого дня Мэри проснулась ран
ьше Колина и потихоньку встала с кровати. Она быстро умылась и оделась, и х
отя движения ее не были осторожными, не были они и небрежными. Дверь номер
а она открыла не привычным резким поворотом руки, а плавным, координиров
анным движением всего тела. На улице было прохладнее, чем обычно в полови
не одиннадцатого, а воздух стал необычайно прозрачен. Казалось, солнце, и
зваяв предметы во всех подробностях, выгодно подчеркивает их силуэты те
мными тенями. Мэри перешла мостик, ведущий на понтон, и заняла столик на са
мом дальнем краю Ц ближайший к воде и ярко освещенный солнцем. Однако си
деть с обнаженными руками было холодно, и она слегка дрожала, надевая тем
ные очки и озираясь в поисках официанта. Она была единственным посетител
ем кафе Ц возможно, первым в тот день.
Занавеску из бусин, заменявшую дверь по ту сторону мостика, раздвинул оф
ициант, давший понять, что он заметил Мэри. Он скрылся из виду, а немного по
годя появился вновь и направился к ней с подносом, на котором стояла боль
шая дымящаяся кружка. Поставив ее на столик, он пояснил, что это за счет за
ведения, и хотя Мэри предпочла бы выпить кофе, а не горячий шоколад, она с б
лагодарностью приняла угощение. Официант улыбнулся, круто повернулся и
удалился. Мэри, немного подвинув стул, села лицом к берегу, чтобы видеть ба
лкон и закрытые ставнями окна их номера. Рядом, почти под ногами, вода мягк
о ударялась об автомобильные покрышки, которые защищали понтон от желез
ных барж, когда те швартовались. Не прошло и десяти минут, как, словно воод
ушевленные присутствием Мэри, посетители заняли еще несколько столико
в, а к ее официанту уже присоединился другой, и оба трудились без передышк
и.
Она выпила свой шоколад и посмотрела на огромную церковь на другом берег
у канала, на теснившиеся вокруг дома. Изредка проезжавшие по набережной
машины ловили ветровым стеклом лучи утреннего солнца и передавали на пр
отивоположный берег ответные световые сигналы. Людей с такого большого
расстояния не было видно. Потом, поставив пустую кружку на столик, Мэри ог
лянулась вокруг и увидела на балконе Колина Ц полностью одетый, он улыб
ался ей с расстояния примерно шестидесяти футов. Она тепло улыбнулась в
ответ, но когда Колин немного переместился, словно обойдя какой-то предм
ет, лежащий под ногами, улыбка застыла у нее на лице, а потом исчезла. Она в н
едоумении потупила взор и опять взглянула через плечо на другой берег. М
имо плыли две гребные шлюпки, и люди, сидевшие в них, возбужденно кричали д
руг на друга. Мэри посмотрела в сторону балкона и вновь выдавила улыбку, н
о Колин уже ушел в комнату, и в течение тех нескольких секунд, что были в ее
распоряжении до его прихода, она смотрела отсутствующим взглядом на дал
екую набережную, склонив голову набок так, словно мучительно пыталась чт
о-то вспомнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16