но откуда такому Галлену знать о ее мире, об оружии, которое там применяется? Нельзя же ожидать от человека, чтобы он вышел против завоевателя с одним ножом, а лишнего оружия у Вериасса нет. Даже если она и уговорит молодого человека пойти с ними, это будет все равно что убийство.
Вериасс сидел на полу, скрестив ноги, и неотрывно смотрел на Эверинн из-под тяжелых век. В его взгляде было понимание. Он словно видел, как она взвешивает доводы за и против, точно сам вкладывал мысли в ее голову.
— Итак, ты решила? — спросил он с потаенной улыбкой.
— И что же я, по-твоему, решила?
— Не знаю. Могу только догадаться на основе того, что мне известно о тебе.
— Какова же твоя догадка?
Вериасс помедлил.
— Я и раньше встречал таких, как Галлен. Он захочет последовать за тобой. И ты, невзирая на все твои благие намерения, должна будешь позволить ему это, позволить сражаться за тебя — а в случае нужды и умереть у твоих ног. От тебя зависит жизнь стольких людей! Я посоветовал бы тебе смело использовать жизнь этого человека. Он один, но его жертва может спасти многих.
Но Эверинн невыносима была мысль о том, что у нее на глазах умрет еще один ее телохранитель. Особенно столь невежественный, как Галлен О'Дэй, столь невинный.
— Давай отдохнем немного, — сказала она и, пройдя через комнату, задула свечу. Закрыла окно и постояла у него, глядя на темные улицы Клера. С неба город освещал слабый свет звезд. С высоты ей были видны дома-деревья и обыкновенные дома, спускающиеся к гавани. Там на каменистом берегу лежали утлые рыбачьи лодки, темнея, как выброшенные на сушу киты. На шестах, воткнутых в песок, сушились сети. Эверинн казалось, что она чувствует запах водорослей и холод волн. Она проехала мимо этих сетей всего час назад, въезжая в город, и помнила, как от них пахнет.
А на обрыве сидели, сложив крылья, чайки и смотрели на нее темными, недобрыми глазами. Казалось, они наблюдают за нею, смотрят на нее в это окно.
Она содрогнулась, быстро отошла от окна и легла на кровать. До нее доносилось тяжелое, неровное дыхание Вериасса, и она прислушивалась к нему, уплывая в забытье. Вериасс с его непоколебимой преданностью, с его надежностью, казался ей больше чем просто человеком. По меркам этого мира он вообще не человек. Ее учитель, ее друг. Он охранял мать Эверинн целых шесть тысяч лет. И всю короткую жизнь Эверинн всегда был рядом — твердый, как скала. Порой она пыталась отдалиться от него, внушить себе, что он всего лишь воин, единственный из ее телохранителей, переживший это путешествие. Однако ей было ясно, что он устал, изнурен до последней крайности. Она не могла требовать от него, чтобы он продолжал сражаться в одиночку.
Старик сидел в темноте у изножья ее постели — всегда верный, всегда стойкий перед превосходящими силами врага.
С болью в сердце Эверинн поняла, что она должна сделать. Ей нужен еще один защитник, который сражался бы рядом с Вериассом. И юноша по имени Галлен О'Дэй не в силах устоять против нее. Есть в ней нечто, что притягивает их. Нечто биологическое, неодолимое. Едва войдя в гостиницу, она уже поняла по глазам Галлена, что он, как верится ему, влюбился в нее. Пробыв час в ее присутствии, он окончательно уверится в своей любви, а через несколько дней будет порабощен. Еще один раб.
И Эверинн ничем не могла поколебать несокрушимую преданность таких мужчин, как Галлен и Вериасс. И Вериасс сидит у ее ног, ожидая часа умереть за нее. Эверинн ненавидела себя за это, но таков был ее жребий. Ибо она родилась королевой тарринов.
2
Ничто не предупредило Галлена и Симуса о готовящемся нападении. Дорога из Клера в Эн Кохен обыкновенно была пустынна в это время ночи. Обе луны уже зашли. Немощеная дорога, мокрая от недавнего дождя, отражала звезды и блестела, будто серебряная, меж стен темных сосен и дубов.
Они приближались к опушке Койлл Сидха, и Галлен шагал осторожно. В чаще леса мелькнул мерцающий голубой огонек. Байты, сказал себе Галлен и ускорил шаг, стремясь поскорее убраться подальше от стражей этого места. Байты никогда не нападали на путников, держащихся дороги, но тот, кто углублялся в лес, не мог полагаться на свое счастье.
Сразу за горой начинались драмлины — невысокие холмы, где пастухи Эн Кохена пасли свои овечьи стада. Галлену не терпелось добраться до относительно безопасных человеческих селений.
Галлен вступил в узкую лощину по мокрому серебру дороги, ведя под уздцы Симусову старую клячу, а Симус покачивался в седле, то и дело затягивая песню, как всякий, хвативший лишнего, — и тут полдюжины голосов вскричали разом:
— Стой! Стой!
Сверху на дорогу спрыгнул человек и махнул перед ними белой женской юбкой. Лошадь заржала и попятилась в испуге, вырвав поводья у Галлена и скинув Симуса. Симус с грохотом свалился наземь с криком:
— Разбойники, злодеи!
Кобыла понеслась вверх по склону сквозь орешник, кидая комья грязи из-под копыт.
На Галлене был шерстяной плащ с глубоким капюшоном, надетый от ночного холода, но у пояса в плаще были прорези, позволяющие быстро выхватить ножи. Галлен сжал в ладонях рукоятки двух кинжалов, не желая показывать оружия, пока разбойники не подойдут поближе, и повернулся, чтобы лучше обозреть всю картину. Разбойники окружили его, высыпав из кустов над лощиной. Он насчитал девятерых: трое на дороге, ведущей в Эн Кохен, четверо позади, на дороге из Клера, и еще по одному на каждом склоне.
Симус, отплевываясь, пытался подняться с земли. Старик был в доску пьян и орал на своем ирландском наречии:
— Прочь, воры! Прочь, подонки!
А те подступали к нему с криками:
— Вставай и сдавайся!
В свете звезд Галлен едва различал их вымазанные сажей лица; у одного были курчавые рыжие волосы. Почти все они были здоровые мужики — неудачливые фермеры, отпустившие себе бороды и носящие ножи; такие постоянно болтались около пивных последние два года. Засуха в одно лето и сплошные дожди в другое многих фермеров оставили не у дел. Галлен заметил блеск длинного меча. У другого парня были щит и боевая палица устрашающего вида.
Старый Симус с руганью шарил у пояса, разыскивая нож, но Галлен схватил его за плечо и удержал:
— Не будь дураком! Их слишком много. Отдай им деньги!
— Не дам! — завопил Симус, доставая кинжал, и у Галлена екнуло сердце. Симус был отцом семерых детей. Или он отдаст кошелек, заставив семью голодать, или будет драться и, возможно, погибнет. Симус решился умереть. — А ты становись со мной рядом! Становись!
Галлен, послушный долгу, стал спиной к спине Симуса, а разбойники сомкнулись вокруг них. Симус заплатил ему за это. Целых три шиллинга, подумал Галлен. Этой ночью меня убьют из-за трех шиллингов.
Высокий разбойник взмахнул своим мечом.
— Я был бы благодарен вам, ребята, если бы вы отдали нам свои кошельки. — По его выговору и рыжим кудрям Галлен определил, что он из рода Флаерти, из графства Обхианн.
— Молю вас, добрые люди, — сказал Галлен, — не отбирайте у нас последнее. У меня денег нет, а у моего друга жена и семеро малых деток.
— Знаем! — засмеялся один. — Симус О'Коннор только что огреб сорок фунтов, продав свою шерсть на ярмарке. А ну, выкладывай! — злобно крикнул он, размахивая ножом. — Если отдадите добром, останетесь целы. — Галлен смотрел, как подступают разбойники. Один из них, должно быть, видел деньги Симуса на ярмарке, и вся шайка ждала, когда старик доберется до этого пустынного места, устроив тут засаду.
Разбойники обступили их тесным кольцом, но оставался еще шаг. Галлен подумал, не броситься ли наутек. До Эн Кохена всего миля, только через холм перевалить. Капля пота скатилась у Галлена по щеке, и сердце бешено колотилось. Он обвел взглядом разбойников в их темных кафтанах. Симус рычал у него за спиной, как загнанный барсук, и Галлен чувствовал под курткой мускулы старика, крепкие, как канаты. Молодой человек старался протянуть время в надежде, что Симус, хоть и с затуманенными выпивкой мозгами, все же образумится и поймет, что не стоит оставлять детей сиротами. Над лощиной взмыла сова.
— Вы зачем вымазали сажей рожи, поганые выродки? — ругался Симус. — Я не ребенок, чтобы испугаться черных морд! Прочь! Прочь!
Галлен прикрыл глаза и подумал: умей я орудовать ножом лучше всех на свете, что бы я сделал?
И тут же знакомая уверенность окутала его. Мускулы напряглись как пружины, и в глазах прояснилось. Галлен ощутил, как бежит по жилам горячая кровь, и раздул ноздри, впивая ночной воздух. Он смерил взглядом грабителей перед собой и, несмотря на темноту, разглядел в каждом кое-какие подробности. Они тяжело дышали, как люди, которым страшно.
Девять человек. Галлен никогда еще не дрался против девятерых, но в этот миг ему было все равно. Ведь он как-никак орудует ножом лучше всех на свете.
Он откинул голову назад, сбросив капюшон, и его золотистые волосы засияли при свете звезд. С тихим смехом он сказал:
— Должен честно предупредить вас, ребята. Если вы не уберетесь с дороги, мне придется вас убить.
— Галлен О'Дэй, глядите! — ахнул кто-то. Грабители настороженно сбились в кучу вокруг Галлена и Симуса, но ближе подойти никто не осмеливался. Самый длинный крикнул: — Взять его, парни!
О разбойниках у себя за спиной Галлен не беспокоился. Симус держал нож наготове, и, хотя старик был пьян, никто в здравом уме не захотел бы с ним схватиться. Галлен приглядывался к тем пятерым, что стояли перед ним и по бокам. Двое уже отошли на полшага — трусы, которым не хочется ввязываться в драку. Третий стоял поближе, но постоянно перекидывал нож из правой руки в левую и обратно, надеясь нагнать на Галлена страху. Еще один был крепкий, и под плащом у него что-то выпирало — нагрудные доспехи, сообразил Галлен; этот тяжело дышал и упирался ногами в землю, готовясь к прыжку. Последний из пятерых, стоявший ближе всех к Галлену, был их вожак — высокий человек с длинным мечом; вряд ли он полезет в драку с таким оружием, им ведь недолго и своему голову снести.
Сзади послышалось шарканье ног — это кто-то бросился на Симуса. Разбойник схватил фермера за руку и попытался свалить наземь, но в последний миг Симус вырвался и нанес удар ножом. Разбойник взвыл от боли, и струя горячей крови плеснула в затылок Галлену.
— Это вам за труды! — осклабился Симус, точно одержал невесть какую победу, но на него тут же кинулись другие разбойники, и фермер осел на землю от удара дубинкой по голове.
Галлен не сводил глаз с человека, который перекидывал нож из руки в руку. Когда нож оказался в воздухе, Галлен прыгнул вперед и пинком отшвырнул его прочь, обезоружив разбойника. Потом резко повернулся и отшиб от Симуса второго грабителя, а третьему перерезал горло. Парнишка с дубинкой вскинул свой щит, закрыв лицо, и Галлен мог бы проскочить мимо него, вырваться на волю и убежать. Но Галлен знал: если он это сделает, разбойники зарежут Симуса.
Галлен нырнул вбок, прыгнул за спину молодому грабителю, сгреб его за волосы и приставил ему нож к горлу.
— Стойте, где стоите, — крикнул он прочей шайке. — Я не хочу убивать этого парня! — Парень вырывался, но Галлен, зная наперед все, что тот предпримет, мигом успокоил его. — А ну разойдитесь! Дайте дорогу.
Разбойники немного отступили. Галлен видел по их решительным лицам, что жизнь парня им не дорога. Она не стоила сорока фунтов.
— Ради Христа, Пэдди, — крикнул юнец, — вели им отойти! — Мальчишка судорожно дышал, а потом начал плакать. Пот лился у него по шее, делая ее скользкой.
Галлен метнул взгляд на высокого вожака с мечом, Пэдди. Мальчишка, похоже, не годился в заложники, и Галлен счел, что свою шкуру Пэдди оценит дороже.
Галлен швырнул парня на землю. Разбойник в латах пригнулся, выставив вперед свой кинжал. Галлен уже обманул одного, и остальные теперь держали оружие низко, чтобы больше такого не допустить. Кто-то бросился на Галлена сзади; Галлен отступил вбок, полоснув разбойника по правой руке, и тут же атаковал человека в латах. Вскинув ногу на уровень подбородка своего противника, Галлен уперся ею в край доспехов, взвился вверх и перекувырнулся через голову разбойника.
Опустившись на землю, он приставил нож к горлу Пэдди. Все это произошло так быстро, что разбойники не успели опомниться. Пэдди выругался и бросил меч.
Парнишка с дубинкой сидел на земле и плакал. Один разбойник был убит, другой лежал без сознания, еще двое получили тяжелые раны. Пэдди был обезоружен. Трое оставшихся мялись, не зная, что им делать. Пэдди сказал им:
— Ладно, ребята, делайте, как он велит! Бросьте оружие и дайте ему дорогу! Ну!
Трое разбойников бросили оружие и попятились.
— Экая ты сволочь, Пэдди! — крикнул мальчишка. — Ты дал бы ему перерезать глотку мне, а свою спасешь? Тебе, значит, цена сорок фунтов, а я и шиллинга не стою?
Парень встал и, держа щит низко, как опытный боец, поднял над головой свою страшную палицу; в свете звезд блеснули ее железные шипы. Он медленно вышел вперед, и остальные разбойники, движимые жаждой наживы, мигом подобрали свое оружие.
Симус застонал и закашлялся. Галлен понял, что ему придется схватиться с этой четверкой. Они быстро окружили его.
Галлен прислушивался к шагам позади себя, пытаясь поспеть во все стороны сразу. Чувства его обострились до предела. Множество запахов окружало его. От Пэдди и других разбойников пахло шерстью, потом, мокрой землей и пеплом. От ножа разило горячей кровью. Холодный ветер налетал сквозь деревья, шумя, как море. Где-то наверху заблеяла овца, и Галлену захотелось оказаться там, за холмом, в деревне Эн Кохен, подальше от темного леса сидхов.
Он полоснул Пэдди по горлу и повернулся лицом к четверке остальных, надеясь, что смелый вызов заставит их отступить.
Он знал, что его наверняка убьют, если он позволит себя окружить, и поэтому бросился на того, что впереди, ударил его в грудь ножом, а потом попытался прикрыться им, как щитом. Но умирающий разбойник схватил Галлена за плащ и отшвырнул его обратно в круг.
Галлен понял, что дело его плохо, и тут же услышал свист дубинки над головой. Все его инстинкты, все фантазии, которые он строил, представляя себя в подобной ситуации, шепнули ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42