https://wodolei.ru/brands/Roca/giralda/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— На крайний случай. Вот мы с Эверинн оказываемся на планете Дронон. Если дрононы откажут нам в праве на ритуальный поединок, они попытаются убить нас. В таких условиях нам не останется иного выбора, как начать бесплодную войну, которой мы так старались избежать. Надеемся, что одно лишь наличие «террора» вынудит королеву допустить нас к бою. Но в случае необходимости манта Эверинн взорвет шар. Когда Золотая Королева умрет, дрононы утратят контакт с омниразумом. Их автоматическая оборона перестанет действовать, и наши бойцы нанесут им удар.
Галлену незачем было спрашивать, что произойдет потом. Манта уже нашептала ему ответ. Если Дронон будет уничтожен, сорок процентов ульев погибнет вместе с ним. Отдельные королевы удержат свои владения, расположенные в дальних мирах, но между ульями начнется долгая и жестокая гражданская война за право выдвинуть новых Повелителей Роя. Воспользовавшись этим, к ним вторгнутся другие рои галактики. Если новые правители и найдутся, они будут неопытны и потому слабы. Власть может смениться несколько раз в течение немногих месяцев. Во время этой смуты люди сумеют отвоевать свои потерянные миры и укрепиться в них. Но, как и говорил Вериасс, в конечном счете ничего хорошего им ждать не приходится.
— Есть еще один вариант, о котором ты не упомянул, — сказал Галлен, — и боюсь, что он как раз наиболее вероятен. Что, если дрононы разрешат тебе биться и ты проиграешь?
— Тогда мы по крайней мере создадим прецедент, который даст людям право сражаться за трон. Я оставил надежным людям в нескольких мирах образцы тканей Эверинн, благодаря чему можно сделать тысячи клонов. Со временем один из ее хранителей выиграет бой.
— Взорвете ли вы в этом случае «террор» на Дрононе?
Эверинн покачала головой:
— Нет, этого нельзя делать. Вся наша надежда на успех в этой борьбе связана с тем, чтобы победить дрононов согласно их же закону. Моя мать и другие таррины многие годы обдумывали этот план.
Это лучший способ получить назад наши миры. Иначе и с той и с другой стороны погибнут миллиарды невинных. Ты ведь понимаешь, что другого выхода нет?
— Но если вы потерпите поражение, — сказала Мэгги, — люди будут обречены на долгие годы дрононского ига. А это окажется гибельным. Аберлены так радикально меняют человеческую природу, что уже в следующем поколении наши дети перестанут быть людьми. Этого нельзя допустить! — В глазах Мэгги был ужас. Хотя последние два дня она сохраняла спокойствие, Галлен видел, как повлияло на нее пережитое на Фэйле.
Вериасс вздохнул, а Эверинн попыталась утешить Мэгги.
— Нас ждет печальное будущее, даже если мы победим, — согласилась она. — У тарринов тоже разрешены манипуляции с генами — но лишь в пределах, согласованных с будущими родителями. Мы хотим, чтобы все люди были честными, свободными и могли заслужить себе право на бессмертие. Иногда мы усовершенствовали целые цивилизации, чтобы лучше приспособить людей к их собственному миру. Но те несчастные, которых производят дрононы, — у меня за них болит сердце. Боюсь, в нашем обществе они не найдут себе места. Мы дадим им возможность, если они того пожелают, отправиться на Дронон и создать себе нишу в тамошних ульях. Детей тех, кто пожелает остаться с нами, можно будет переделать на старый лад. И обещаю тебе, что все аберлены понесут наказание.
Галлен видел, что Эверинн не намерена играть будущим человечества. Либо она победит и будет жить, либо умрет, оставив людям надежду. Как бы там ни было, Галлен внезапно решил отправиться с ней на Дронон и посмотреть, что из всего этого выйдет, — пусть даже ему суждено сгореть во всемирном пожаре, вызванном взрывом «террора».
Галлен вернул свой огнемет в чехол, вынул из песка меч и стал сушить его, вращая им над головой.
— Вериасс, вот что я хотела бы знать, — сказала Мэгги. — Даже за свой краткий срок работы в качестве аберлена я пришла к выводу, что ваших солдат можно было сделать более совершенными. Усилить их броню, добиться почти полной их несокрушимости. Раз они были единственными охранными силами леди Семарриты, их слабость представляется мне странной. Одного из них Орик просто загрыз.
— Леди Семаррита не обладала так называемой железной рукой. Власть тарринов опирается на волю народа. Да, наши солдаты несовершенны. Отчасти оттого, что созданы на основе очень старых моделей. Но мы всегда знали, что в один прекрасный день омниразум может захватить кто-то вроде дрононов. Поскольку все офицеры снабжены вожатыми и получают приказы непосредственно от омниразума, любой узурпатор, захвативший омниразум, приобретает власть над флотами и армиями десяти тысяч миров, насчитывающими миллиарды воинов. Разве не утешительно сознавать, что человек способен все-таки побить этих воинов?
Галлен спрятал меч в ножны.
— Пошли, — сказал он и направился к далекому берегу.
Три часа они брели по теплой воде, лишь однажды устроив себе короткий отдых. Море было малосоленым и восхитительно прозрачным. Путники старались идти по мелководью, и вода редко поднималась им выше бедер, хотя рядом попадались и более глубокие места. Иногда над водой выступали полузатопленные островки. Здесь сновали большие серебристые косяки рыбы, то уходящие на глубину, то снова поворачивающие под защиту скал. Дважды в глубине проплыли крупные животные, охотясь за рыбой. Вериасс предупредил Галлена, что их надо остерегаться:
— Они называются пуа и питаются рыбой, но могут проглотить все, что им попадется.
Наконец показалась суша — берег, который тянулся на многие мили. Здесь водились песчаные мухи и какие-то мягкие создания, напомнившие Галлену сосновые шишки на восьми ногах. Красновато-черные паучки бесстрашно шмыгали вокруг, таская куда-то камушки. Если к паучку подходили близко, он бросал свою ношу, перекидывая камушек через спину задними ногами. Это были храбрые создания, короли песка. Птиц Галлен не видел.
С моря подул сильный ветер, и берег стала покрывать вода. Путники добрались до каменного рифа — металлически-зеленой известняковой колонны, похожей на дымовую трубу, плоскую на макушке. Почва здесь была каменистая, покрытая мелкими лужицами.
Галлен и Орик, взобравшись на верхушку, посмотрели на юго-восток. Они увидели город, стоящий на сваях, а тут же под ними четверо детишек ловили что-то в лужах, оставшихся от прилива. Дети были краснокожие и такие длинноногие, что смахивали на цапель, бродящих по воде. На них были яркие туники и цветные ленты в волосах.
С ними был зверь, покрытый чешуей в золотую и коричневую полоску, с большими зубами — видимо, плотоядный. Хвост помогал ему держаться на сильных задних ногах. Передние лапы были маленькие и когтистые. Галлен узнал в нем динозавра какого-то хищного вида. На спине у него было укреплено нарядное кожаное седло. Галлан стал наблюдать, как динозавр помогает детям охотиться. Зверь шлепал по воде, переворачивая костяным гребешком на носу тяжелые камни, а дети подбегали с сачками и ловили крупных желтых омаров. Одних они клали в мешок, других скармливали своему динозавру.
Наконец одна маленькая девочка заметила тень Галлена на земле и посмотрела вверх. Она заулыбалась и замахала рукой, показывая на Галлена. Другие дети, взглянув на него, вернулись к ловле омаров.
Галлен и Орик слезли вниз, а остальные спустились, обойдя вокруг рифа. Дети как раз доставали из воды мешок с омарами. Старший мальчик, лет десяти, поздоровался с путниками и спросил, куда они идут. Вериасс сказал, что в город, и дети явно обрадовались гостям.
Двум малышам не терпелось объявить о прибытии неизвестных. Дети взобрались на динозавра и поехали к городу, погоняя своего рысака, который бежал длинными прыжками. Скоро они почти исчезли из виду. На расстоянии шести миль город вырастал из земли, словно колония диковинных грибов.
На подходе к нему путники миновали целый лабиринт каменных бассейнов, а потом поднялись в город по широкой винтовой лестнице, обвивавшей колонну, похожую на ножку гриба. Приближалась послеполуденная гроза.
Поверхность рифа наверху была неровной, холмистой. Дома представляли собой гроздья цементных куполов. В окнах не было стекол, в дверных проемах — дверей. Здесь, как видно, круглый год было тепло и не водилось кусачих насекомых. Каждое отверстие, служащее дверью, выходило на широкую террасу, где люди сидели, стряпали на общественном огне и слушали музыку. На верхушках куполов росли пышные сады.
Эверинн сняла маску, откинула капюшон и вошла в город с открытым лицом. Люди выходили на веранды, приветствуя ее громким свистом. Галлен взглянул на Вериасса, как бы желая спросить, почему Эверинн ведет себя здесь так смело, и Вериасс объяснил:
— Здесь, на Сианнесе, дрононы кажутся чем-то далеким и нестрашным. Сейчас мы в сорока тысячах световых лет от планеты Фэйл, в нашем глубоком тылу. Но люди и здесь слышали о нашей долгой войне, и они знают, кто такая Эверинн.
Так Галлен оказался в древнем городе Динчи у моря Безмятежных Дум на Сианнесе, и здесь он познал мир, который некогда царил во всех владениях Эверинн.
Вечером на верхнем ярусе города Динчи звучала музыка и шел праздник. Солнца уже закатывались в золотистом зареве, и прохладный ветер нес над океаном грозовые тучи. Дети пекли на камнях омаров в скорлупе и разносили гостям на больших, полных доверху блюдах вместе с дынями, жареными орехами и печеными клубнями. Галлен не узнавал многое из того, что ел, однако наелся до отвала, а потом лег на траву, подставив лицо ветру.
Наверху, в садах, трое юношей играли на мандолинах и гитарах, а девушка пела. Эверинн слушала музыку, а Вериасс сидел около старой тарринки, которая настояла на том, чтобы ее называли просто Бабушкой; это была сребровласая праматерь хрупкого сложения, красивая, несмотря на годы. Она сидела на камнях, подогнув свои длинные ноги. На ней была старинная манта из медных пластинок с символами разных наук. Молодежь города относилась к почтенной тарринке с великим уважением.
Галлен успел заметить, что здешние жители небогаты. У них не водилось роскошных яств — они кормились тем, что давало им море и их сады. Их развлечения были просты. На площадях не было множества лавок, как на Фэйле. Одеждой всем служили яркие туники. Но если здесь не знали богатства, то не знали и нужды, а мир и покой были общим достоянием. Здесь росли крепкие, смышленые и счастливые дети.
Вериасс тихо разговаривал с Бабушкой, прося у нее пару аэровелов и провизию на дорогу. Старая женщина улыбалась и кивала, говоря, что аэровелов у них мало, но она обещает дать ему все, что он просит.
— А трое наших друзей, — сказал Вериасс, имея в виду Галлена, Мэгги и Орика, — хотели бы отдохнуть здесь, пользуясь гостеприимством твоего народа, пока не смогут вернуться домой.
— Добро пожаловать, — сказала Бабушка. — Мы рады принимать у себя друзей нашей владычицы.
— Не слушай этого старого петуха, — торопливо вмешался Галлен. — Я пойду с Эверинн.
Вериасс покачал головой:
— Я подумал и решил, что тебе не следует этого делать. Над следующими двумя планетами, лежащими на нашем пути, властвуют дрононы, и без тебя мы с Эверинн будем не так бросаться в глаза.
— А Эверинн ты спрашивал?
— Нет — да и незачем.
— Тогда спрошу я. — Галлен взглянул наверх, где играли музыканты. Эверинн, сидевшая там, уже ушла. Галлен уловил в сумерках голубой блик и увидел, как она идет по холму между деревьями. Пробившись через веселую толчею, он нашел тропинку, по которой она ушла. Дорожка вела через овражек в крохотную рощу, где пели сверчки. За весь день на этой планете только сверчки напомнили Галлену о доме. Тропа была широкая и содержалась в порядке.
Не видя в темноте Эверинн, Галлен доверился своей манте. Двигаясь бесшумно, как вечерний туман, он миновал пару нагих любовников, лежащих в глубоких папоротниках.
Еще сто ярдов — и он вышел на огороженный балкон у края города. Там, ближе к лесной опушке, стояла Эверинн, глядя на закат. Прилив покрыл берег, по которому они пришли сюда несколько часов назад. Море стало медно-оранжевым, и огромные волны с белыми гребнями разбивались об известковые скалы. В воде под бурным прибоем светились зеленые огни.
Эверинн стояла тихо, не шевелясь. Несмотря на свою гордую осанку, она была так хрупка, что Галлен мог бы поднять ее одной рукой. Она стояла спиной к нему, но Галлен видел слезы на ее лице. Легкая дрожь пробежала по ней, словно она старалась сдержать рыдания.
— Пришел посмотреть на факельщиков? — спросила она, кивнув на зеленые огоньки в прибое. — Красивые рыбы. Каждая охотится со своим фонариком.
Галлен подошел и положил руки ей на плечи. Эверинн вздрогнула, как будто от неожиданности. Мускулы под ладонями Галлена были тверды, напряжены, и он начал легонько массировать их.
Он собирался попросить у Эверинн разрешения сопровождать ее, но она казалась такой печальной, что у него не повернулся язык.
— Рыба меня не волнует. Скажи, о чем ты плачешь?
После долгого молчания Эверинн произнесла:
— Ни о чем. Просто я…
— Тебе грустно? — прошептал Галлен. — Почему?
Эверинн смотрела в морскую даль.
— Знаешь, сколько лет было моей матери? — Голос звучал так тихо, что Галлен едва слышал его за шумом прибоя.
— Несколько тысяч, наверно? — предположил Галлен. Семаррита все-таки принадлежала к числу бессмертных, да и Вериасс говорил, что служил ей шесть тысяч лет.
— А знаешь ты, сколько лет мне?
— Восемнадцать, двадцать.
— Скоро будет три, — уточнила Эверинн. Галлен оторопел. — Когда моя мать погибла, Вериасс вырастил ее клон — меня. Он выращивал меня в автоклаве на Шинтоле, чтобы ускорить процесс. Он не мог позволить мне иметь нормальное детство — вдруг бы я порезалась или сломала себе что-нибудь. Пока я была в автоклаве, он с помощью мант обучал меня истории, этике, психологии. Теперь я знаю все о жизни, но самой жизни не знаю совсем.
— И ты боишься, что через несколько дней твоя жизнь может закончиться?
— Я не просто боюсь, я это знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42


А-П

П-Я