https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/Parly/
Но стража?.. Они должны непременно остаться наедине с Мортимером. Жажда перемен, желание чего-то нового и волнующего, что она подавляла в себе все годы, охватили ее целиком. Ради этого она была готова сейчас на любой риск…
– Думаю, стражники иногда прикладываются к бутылке с вином, – сказала она.
Олспей позволил себе слегка улыбнуться.
– Когда на дежурстве, миледи, то совсем немного. Но во время отдыха пирушки для них – обычное дело. Жизнь в Тауэре, миледи, не приносит много радостей и развлечений.
– А что, если вы разрешите им выпить чуть больше, чем обычно, Олспей? – спросила Изабелла. – И очень крепкого вина? Не могут они внезапно уснуть?
– Если там будет снотворное, то вполне могут, миледи, – ответил комендант не очень уверенно. – Вы хотите сказать…
Она не ответила, но ее улыбки было достаточно, чтобы он понял.
– А когда они спокойно уснут, – продолжала Изабелла, – Мортимер будет доставлен ко мне. Вами лично, милорд. И я буду в ответе за его… сохранность.
– Если вы, миледи, то я спокоен.
– Да, можете совершенно не волноваться.
– Тогда я прослежу, чтобы все было сделано, как вы сказали.
– Не только проследите, Олспей, но и сделайте сами. Я не забуду вашей услуги, комендант…
* * *
Мортимер вошел в покои королевы. Он выглядел не так, как прежде. В нем было еще больше уверенности. Она украшала его лучше самого роскошного наряда.
Он быстро приблизился к ней и пылко поцеловал руку. Губы у него были мягкие и горячие. Только после этого он поднял голову и посмотрел ей в лицо откровенно счастливым взглядом.
Она сделала шаг, положила руку ему на плечо. Этого было достаточно для него. В следующее мгновенье Изабелла очутилась в его объятиях, он крепко прижимал ее к себе – так, что ей трудно было дышать.
Потом нашел губами ее губы. Он был требователен, властен, уверен в себе. «Каков наглец! – подумала она снисходительно. – Словно я совсем не королева…» Она рассмеялась про себя.
– Мортимер, – прошептала она. – А что, если это только сон?
– Нет, – ответил он, – теперь я твердо знаю, что не сплю. Мои сны стали явью. Вы – ее воплощение.
– Но я… я ведь королева.
– Моя королева. Королева моей мечты…
Он был искусным любовником, знавшим многих женщин. Она понимала это. А что знала она? Равнодушного, бесстрастного Эдуарда, кого чуть ли не силой заставляла исполнять супружеские обязанности… Как она ненавидела его сейчас… сейчас, когда узнала, что значит находиться рядом с настоящим мужчиной!
– Мортимер… О Мортимер… – простонала она. – Мой дорогой… Только увидев тебя, я поняла, что ты… что мы…
Его ответом были кипучие любовные ласки, о которых она не могла и догадываться, что такое возможно.
Потом они лежали рядом, держась за руки.
– Нам о стольком нужно поговорить, – сказала она.
Но времени на разговоры не оставалось, он был неутолим в любви. Снова и снова… Казалось, ничто не может удовлетворить, насытить его… И ее – тоже…
Как хотела бы она остановить время! Пустить его в обратную сторону! Как после всего этого сможет она жить без Мортимера? Ведь она страстная женщина – ей ясно открылось это, – которая вынуждена была так долго подавлять свою страсть, вырвавшуюся теперь наружу и поглотившую ее целиком – все чувства, амбиции, представления о том, что можно и чего нельзя… Сейчас это был уже поток, хлынувший через берега, и ей ничего не нужно… Ничего… Только чтобы рядом был Мортимер… Он один…
То, что произошло, было не только совершенным актом любви, это было началом новой жизни для нее. Мортимер должен стать… уже стал больше, чем любовник. Она чувствовала, что он также понимал это, однако не смог, не захотел пренебречь ради этого утолением своей страсти… их страсти… и поставил превыше всего любовь… вожделение… и свершение…
– Неужели ты можешь сомневаться, – тихо произнес Мортимер, – что сам Бог создал нас друг для друга?
– Нет, – так же тихо ответила она. – О мой милый, как я счастлива, что обрела тебя… Никогда раньше я…
Но пора было расставаться. Как ужасно! Так бы лежать вместе всю ночь и разговаривать… в перерывах между радостями любви. Какое было бы блаженство!
– По крайней мере у нас это произошло, – сказал Мортимер с печалью в голосе. – Пообещаем друг другу не забывать этого.
– Но когда же мы увидимся опять? – вскричала Изабелла. – И как?.. Олспей догадывается…
– Ему вполне можно доверять, – снова сказал Мортимер.
– А стража? Нельзя же усыплять их каждый вечер.
– Конечно, нет. Нужно найти другие способы.
– Какие? Когда? Где? Не в тюремной ведь камере?.. О дорогой! Любовь моя… Мы обязаны что-то придумать, потому что я не могу без тебя!.. Ты дал мне то, чего я была лишена. О Мортимер, отчего ты не сын короля Англии?
– Королева… моя королева, – говорил он, – я не думал, не мог думать, что в мире есть такая женщина! Как бы хотел я увезти тебя в мои владения. Там бы я сумел оградить тебя от всех, кто захотел бы отнять мое сокровище!
– Когда-нибудь, Мортимер… когда-нибудь я побываю там. Обещаю тебе… Клянусь… О, как много нужно нам сказать друг другу! Но ты здесь, в Тауэре… узник… Нужно освободить тебя отсюда… Первым делом дать тебе свободу!
– Когда мы опять будем вместе?
– Нужно быть осторожными. Слишком много поставлено на карту.
– Но я должен увидеть тебя как можно скорее! – вскричал он. – Сегодня же… Завтра… Как можем мы быть в разлуке после всего, что произошло? Мы же оба здесь, в одном месте, рядом. Лишь толстые стены разъединяют нас.
– Я сделаю что-то, – сказала она. – Непременно сделаю. А сейчас одевайся, дорогой. Олспей и так ждет слишком долго. Да и стражники вот-вот могут пробудиться… Знай, Мортимер, что твоя жизнь теперь стала для меня самой большой ценностью на свете! Ее необходимо сохранить. Для нашего будущего. И тогда в один прекрасный день… О, что несет нам новый день?..
Последние объятия, и вот уже позван Олспей, который препровождает узника туда, где тому надлежит быть.
* * *
Она совсем обезумела. Встречаться с ним ненароком в саду и не иметь возможности кинуться в его объятия, почувствовать его руки, тело! Это сводило ее с ума, и он испытывал те же чувства. Прорвавший поток страсти невозможно было остановить.
– Что же нам делать? – в отчаянии вопрошал Мортимер.
Было нелегко, почти невозможно устроить так, чтобы они снова могли встретиться вечером или ночью, не вызывая ни у кого подозрений. Даже если Олспей готов помочь им. Безусловно, он догадывался о том, что происходит между королевой и Мортимером. Догадывался, а вернее, уже все знал и жалел ее. Бедная женщина, вынужденная столько лет быть связанной с таким, как король Эдуард!
В одну из ночей, когда стража особенно напилась, им удалось опять увидеться вечером. Когда страсть была на время утолена, Изабелла сказала, что не думает ни о чем другом – лишь о его побеге из Тауэра.
– Если это удастся, и я останусь жив, – ответил Мортимер, – то отправлюсь на границу с Уэльсом. Там ты присоединишься ко мне, и мы двинем армию против короля. – Нет, – сказала она. – Только не туда. Там ты не будешь в полной безопасности. Тебе нужно уехать во Францию.
– А ты?
– Я найду способ присоединиться к тебе. Мне поможет мой брат. И потом мы вернемся оттуда, чтобы выступить против Эдуарда и Диспенсеров. Со мною будет мой сын, я буду биться за то, чтобы освободить трон для него. Вы и я, милорд, станем править страной до его совершеннолетия.
– Если бы такое было возможно. Я не верю…
– Почему же? – В ее тоне прозвучала надменность. – Народ любит меня и…
Она замолчала… Конечно, это так, но любят ее не только за красоту, а и за непорочность, почти святость. За то, что, страдая так, как мало кто страдал на брачном ложе, она родила четверых детей, храня при этом супружескую верность. Однако, если людям станет известно, что у королевы появился любовник, будут ли они так же любить ее, как прежде?.. Будут, решила она: ее красота расцветет еще больше, наследник будет с нею, а неверность такому мужу ей всегда простят. Не могут не простить…
– Да, – продолжала она, – народ не отвернется от меня. Люди ненавидят Диспенсеров, их наглость, развращенность. Сына, который скачет в супружескую постель короля. Отца, кто видит и одобряет это… Народ будет за нас.
– Так должно быть! – воскликнул Мортимер. – О моя королева! Вы дали мне любовь, какой я не знал в жизни, и вместе с ней принесли мне надежду!
Ее волнению тоже не было предела. Все, о чем она так долго мечтала, пришло к ней наяву: любовь, страсть и сильный, преданный ей человек. Кому она может полностью доверять и кто не обманет ее доверия, что бы ни случилось.
Жизнь начала поворачиваться к ней своей лучшей стороной. И она, Изабелла, не смеет упустить этот шанс, должна стать более решительной, более деятельной; должна выработать план спасения Мортимера и сделать все для его осуществления. Помимо прочего, это полностью займет ее мысли и ослабит зов тела, который временами становится таким властным, что его было почти немыслимо преодолеть.
Мортимер должен быть освобожден из Тауэра!
* * *
Королева отправилась повидать епископа Адама Орлтона. Она не хотела призывать его в свои покои во дворце в Тауэре: то, о чем собиралась говорить с ним, не было предназначено для посторонних ушей, а во дворцах их всегда предостаточно. Она не взяла с собой почти никого из свиты, сказав, что едет прогуляться верхом.
Епископ принял ее весьма приязненно. С королем у него оставались натянутые отношения, поскольку он резко не одобрял возвышение Диспенсеров и еще в большей степени причину этого возвышения. С королевой же у них было по-прежнему полное совпадение взглядов, и потому она рассчитывала на понимание и помощь со стороны епископа.
Об этом она прямо сказала ему, не пытаясь начинать издалека и ходить вокруг да около.
– Миледи, – отвечал он ей, – все, что в моих силах, я готов сделать для вас.
Она сказала:
– Больше нельзя терпеть засилье отца и сына Диспенсеров.
– Вы не одиноки в своих чувствах, миледи, – откликнулся он. – Если спросить жителей Англии, лишь немногие не согласятся с вами.
– Нужно наконец сделать так, чтобы Диспенсеры ушли, – сказала Изабелла. – Король сам никогда на это не пойдет.
– Увы, это верно, миледи.
– Но мало изгнать их, – продолжала Изабелла. – Мне совершенно ясно, что через короткое время они будут заменены новыми фаворитами такого же толка, которые тоже станут верховодить королем. Гавестона заменил Хью. Его заменит кто-то другой.
– Увы, – повторил епископ, – так оно и будет, миледи.
– Но этого нельзя допустить, – сказала королева.
– Миледи, но как же этому помешать?
– Только одним способом. Эдуард, сын короля и мой сын, быстро подрастает.
– Однако он еще совсем мальчик.
– Достаточно зрелый для того, чтобы его можно было короновать. В его возрасте уже были короли.
– Регентство? – коротко спросил епископ.
– Да, – так же коротко ответила королева и, помолчав, добавила: – Но разговор об этом следует хранить в строжайшей тайне, милорд. Только в силу особой необходимости я заговорила на подобную тему.
– Понимаю вас, миледи. Однако говорим на эту тему не только мы с вами, я уверен в этом, но и многие другие. Правда, шепотом.
– Тем лучше. А сейчас мне нужна ваша помощь, епископ. В Тауэре заключен человек, который поклялся поддержать меня, чего бы это ему ни стоило.
Епископ приподнял брови, но выжидающе молчал.
– Его имя Роджер Мортимер.
Епископ кивнул.
– Он сильный человек, я слышал о нем.
– Его дядя погиб в тюрьме. Племянник пока жив. Он молод и решителен. И он с нами.
– Вы проверяли его, миледи?
Королева чуть-чуть улыбнулась.
– Да, милорд. Я имела возможность проверить его.
– Он сумеет поднять жителей приграничных земель, – сказал епископ.
– Но для этого, – сказала королева, – он должен сначала совершить побег из Тауэра.
– Боюсь, это почти невозможно, миледи. Его, наверное, охраняют особенно неусыпно.
– У него есть друзья.
– Кто, миледи?
– Например, комендант тюрьмы.
– Это уже немало. От него многое зависит.
– А что могли бы сделать вы, епископ?
– Внутри Тауэра – ничего. Но снаружи… Снаружи я бы мог подготовить верных людей с лошадьми. А также лодку, которая перевезла бы его на другой берег Темзы, где будут ждать эти люди с лошадьми.
– Вы это сделаете, милорд?
– Приложу все усилия, миледи.
– Благодарю вас от всего сердца.
– Если мы избавим Англию от недобрых влияний, миледи, все люди тоже поблагодарят вас от вcего сердца.
– Я хочу и надеюсь, что смогу это сделать, епископ. Бог поможет мне. И мои добрые друзья.
– Тогда первое, что следует предпринять, миледи, освободить Мортимера. А потом куда его путь?
– К моему брату во Францию.
– Что он будет там делать?
– Сообщит обо мне, о нашем положении. Попросит помощи. Позднее я постараюсь присоединиться к нему… Если удастся. Вместе с моим сыном Эдуардом… Чтобы начать действовать оттуда.
– Все это означает гражданскую войну, миледи.
– Если король найдет тех, кто поддержит его.
– Кто-то всегда найдется. У Диспенсеров тоже есть свои сторонники. Зло редко бродит в одиночку.
– Я знаю. Но сейчас главное – освободить Мортимера. Моя ставка на него, епископ. Говорю вам это прямо. И на вашу помощь после его побега.
– Лишь бы удался побег, миледи. Остальное я, надеюсь, сумею устроить с Божьей помощью…
Изабелла покинула дом епископа с чувством радостного облегчения: число ее друзей и помощников увеличилось еще на одного – и такого, кому можно верить, кто не подведет.
* * *
В тишине и темноте ночи звучал их взволнованный шепот, подолгу не размыкались объятия. Любовники становились беспечными, почти забывали о неумолимом времени, об осторожности. Оттого, что знали: вскоре предстоит расставание. Возможно, надолго.
Комендант Олспей испытывал все большее беспокойство: что, если раскроется связь королевы с узником Тауэра? Нельзя ведь рассчитывать, что никто ничего не заподозрит, не увидит. Значит, нужно, чтобы как можно скорее Мортимер покинул негостеприимный замок, оказался на воле. Но что будет потом с самим Олспеем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Думаю, стражники иногда прикладываются к бутылке с вином, – сказала она.
Олспей позволил себе слегка улыбнуться.
– Когда на дежурстве, миледи, то совсем немного. Но во время отдыха пирушки для них – обычное дело. Жизнь в Тауэре, миледи, не приносит много радостей и развлечений.
– А что, если вы разрешите им выпить чуть больше, чем обычно, Олспей? – спросила Изабелла. – И очень крепкого вина? Не могут они внезапно уснуть?
– Если там будет снотворное, то вполне могут, миледи, – ответил комендант не очень уверенно. – Вы хотите сказать…
Она не ответила, но ее улыбки было достаточно, чтобы он понял.
– А когда они спокойно уснут, – продолжала Изабелла, – Мортимер будет доставлен ко мне. Вами лично, милорд. И я буду в ответе за его… сохранность.
– Если вы, миледи, то я спокоен.
– Да, можете совершенно не волноваться.
– Тогда я прослежу, чтобы все было сделано, как вы сказали.
– Не только проследите, Олспей, но и сделайте сами. Я не забуду вашей услуги, комендант…
* * *
Мортимер вошел в покои королевы. Он выглядел не так, как прежде. В нем было еще больше уверенности. Она украшала его лучше самого роскошного наряда.
Он быстро приблизился к ней и пылко поцеловал руку. Губы у него были мягкие и горячие. Только после этого он поднял голову и посмотрел ей в лицо откровенно счастливым взглядом.
Она сделала шаг, положила руку ему на плечо. Этого было достаточно для него. В следующее мгновенье Изабелла очутилась в его объятиях, он крепко прижимал ее к себе – так, что ей трудно было дышать.
Потом нашел губами ее губы. Он был требователен, властен, уверен в себе. «Каков наглец! – подумала она снисходительно. – Словно я совсем не королева…» Она рассмеялась про себя.
– Мортимер, – прошептала она. – А что, если это только сон?
– Нет, – ответил он, – теперь я твердо знаю, что не сплю. Мои сны стали явью. Вы – ее воплощение.
– Но я… я ведь королева.
– Моя королева. Королева моей мечты…
Он был искусным любовником, знавшим многих женщин. Она понимала это. А что знала она? Равнодушного, бесстрастного Эдуарда, кого чуть ли не силой заставляла исполнять супружеские обязанности… Как она ненавидела его сейчас… сейчас, когда узнала, что значит находиться рядом с настоящим мужчиной!
– Мортимер… О Мортимер… – простонала она. – Мой дорогой… Только увидев тебя, я поняла, что ты… что мы…
Его ответом были кипучие любовные ласки, о которых она не могла и догадываться, что такое возможно.
Потом они лежали рядом, держась за руки.
– Нам о стольком нужно поговорить, – сказала она.
Но времени на разговоры не оставалось, он был неутолим в любви. Снова и снова… Казалось, ничто не может удовлетворить, насытить его… И ее – тоже…
Как хотела бы она остановить время! Пустить его в обратную сторону! Как после всего этого сможет она жить без Мортимера? Ведь она страстная женщина – ей ясно открылось это, – которая вынуждена была так долго подавлять свою страсть, вырвавшуюся теперь наружу и поглотившую ее целиком – все чувства, амбиции, представления о том, что можно и чего нельзя… Сейчас это был уже поток, хлынувший через берега, и ей ничего не нужно… Ничего… Только чтобы рядом был Мортимер… Он один…
То, что произошло, было не только совершенным актом любви, это было началом новой жизни для нее. Мортимер должен стать… уже стал больше, чем любовник. Она чувствовала, что он также понимал это, однако не смог, не захотел пренебречь ради этого утолением своей страсти… их страсти… и поставил превыше всего любовь… вожделение… и свершение…
– Неужели ты можешь сомневаться, – тихо произнес Мортимер, – что сам Бог создал нас друг для друга?
– Нет, – так же тихо ответила она. – О мой милый, как я счастлива, что обрела тебя… Никогда раньше я…
Но пора было расставаться. Как ужасно! Так бы лежать вместе всю ночь и разговаривать… в перерывах между радостями любви. Какое было бы блаженство!
– По крайней мере у нас это произошло, – сказал Мортимер с печалью в голосе. – Пообещаем друг другу не забывать этого.
– Но когда же мы увидимся опять? – вскричала Изабелла. – И как?.. Олспей догадывается…
– Ему вполне можно доверять, – снова сказал Мортимер.
– А стража? Нельзя же усыплять их каждый вечер.
– Конечно, нет. Нужно найти другие способы.
– Какие? Когда? Где? Не в тюремной ведь камере?.. О дорогой! Любовь моя… Мы обязаны что-то придумать, потому что я не могу без тебя!.. Ты дал мне то, чего я была лишена. О Мортимер, отчего ты не сын короля Англии?
– Королева… моя королева, – говорил он, – я не думал, не мог думать, что в мире есть такая женщина! Как бы хотел я увезти тебя в мои владения. Там бы я сумел оградить тебя от всех, кто захотел бы отнять мое сокровище!
– Когда-нибудь, Мортимер… когда-нибудь я побываю там. Обещаю тебе… Клянусь… О, как много нужно нам сказать друг другу! Но ты здесь, в Тауэре… узник… Нужно освободить тебя отсюда… Первым делом дать тебе свободу!
– Когда мы опять будем вместе?
– Нужно быть осторожными. Слишком много поставлено на карту.
– Но я должен увидеть тебя как можно скорее! – вскричал он. – Сегодня же… Завтра… Как можем мы быть в разлуке после всего, что произошло? Мы же оба здесь, в одном месте, рядом. Лишь толстые стены разъединяют нас.
– Я сделаю что-то, – сказала она. – Непременно сделаю. А сейчас одевайся, дорогой. Олспей и так ждет слишком долго. Да и стражники вот-вот могут пробудиться… Знай, Мортимер, что твоя жизнь теперь стала для меня самой большой ценностью на свете! Ее необходимо сохранить. Для нашего будущего. И тогда в один прекрасный день… О, что несет нам новый день?..
Последние объятия, и вот уже позван Олспей, который препровождает узника туда, где тому надлежит быть.
* * *
Она совсем обезумела. Встречаться с ним ненароком в саду и не иметь возможности кинуться в его объятия, почувствовать его руки, тело! Это сводило ее с ума, и он испытывал те же чувства. Прорвавший поток страсти невозможно было остановить.
– Что же нам делать? – в отчаянии вопрошал Мортимер.
Было нелегко, почти невозможно устроить так, чтобы они снова могли встретиться вечером или ночью, не вызывая ни у кого подозрений. Даже если Олспей готов помочь им. Безусловно, он догадывался о том, что происходит между королевой и Мортимером. Догадывался, а вернее, уже все знал и жалел ее. Бедная женщина, вынужденная столько лет быть связанной с таким, как король Эдуард!
В одну из ночей, когда стража особенно напилась, им удалось опять увидеться вечером. Когда страсть была на время утолена, Изабелла сказала, что не думает ни о чем другом – лишь о его побеге из Тауэра.
– Если это удастся, и я останусь жив, – ответил Мортимер, – то отправлюсь на границу с Уэльсом. Там ты присоединишься ко мне, и мы двинем армию против короля. – Нет, – сказала она. – Только не туда. Там ты не будешь в полной безопасности. Тебе нужно уехать во Францию.
– А ты?
– Я найду способ присоединиться к тебе. Мне поможет мой брат. И потом мы вернемся оттуда, чтобы выступить против Эдуарда и Диспенсеров. Со мною будет мой сын, я буду биться за то, чтобы освободить трон для него. Вы и я, милорд, станем править страной до его совершеннолетия.
– Если бы такое было возможно. Я не верю…
– Почему же? – В ее тоне прозвучала надменность. – Народ любит меня и…
Она замолчала… Конечно, это так, но любят ее не только за красоту, а и за непорочность, почти святость. За то, что, страдая так, как мало кто страдал на брачном ложе, она родила четверых детей, храня при этом супружескую верность. Однако, если людям станет известно, что у королевы появился любовник, будут ли они так же любить ее, как прежде?.. Будут, решила она: ее красота расцветет еще больше, наследник будет с нею, а неверность такому мужу ей всегда простят. Не могут не простить…
– Да, – продолжала она, – народ не отвернется от меня. Люди ненавидят Диспенсеров, их наглость, развращенность. Сына, который скачет в супружескую постель короля. Отца, кто видит и одобряет это… Народ будет за нас.
– Так должно быть! – воскликнул Мортимер. – О моя королева! Вы дали мне любовь, какой я не знал в жизни, и вместе с ней принесли мне надежду!
Ее волнению тоже не было предела. Все, о чем она так долго мечтала, пришло к ней наяву: любовь, страсть и сильный, преданный ей человек. Кому она может полностью доверять и кто не обманет ее доверия, что бы ни случилось.
Жизнь начала поворачиваться к ней своей лучшей стороной. И она, Изабелла, не смеет упустить этот шанс, должна стать более решительной, более деятельной; должна выработать план спасения Мортимера и сделать все для его осуществления. Помимо прочего, это полностью займет ее мысли и ослабит зов тела, который временами становится таким властным, что его было почти немыслимо преодолеть.
Мортимер должен быть освобожден из Тауэра!
* * *
Королева отправилась повидать епископа Адама Орлтона. Она не хотела призывать его в свои покои во дворце в Тауэре: то, о чем собиралась говорить с ним, не было предназначено для посторонних ушей, а во дворцах их всегда предостаточно. Она не взяла с собой почти никого из свиты, сказав, что едет прогуляться верхом.
Епископ принял ее весьма приязненно. С королем у него оставались натянутые отношения, поскольку он резко не одобрял возвышение Диспенсеров и еще в большей степени причину этого возвышения. С королевой же у них было по-прежнему полное совпадение взглядов, и потому она рассчитывала на понимание и помощь со стороны епископа.
Об этом она прямо сказала ему, не пытаясь начинать издалека и ходить вокруг да около.
– Миледи, – отвечал он ей, – все, что в моих силах, я готов сделать для вас.
Она сказала:
– Больше нельзя терпеть засилье отца и сына Диспенсеров.
– Вы не одиноки в своих чувствах, миледи, – откликнулся он. – Если спросить жителей Англии, лишь немногие не согласятся с вами.
– Нужно наконец сделать так, чтобы Диспенсеры ушли, – сказала Изабелла. – Король сам никогда на это не пойдет.
– Увы, это верно, миледи.
– Но мало изгнать их, – продолжала Изабелла. – Мне совершенно ясно, что через короткое время они будут заменены новыми фаворитами такого же толка, которые тоже станут верховодить королем. Гавестона заменил Хью. Его заменит кто-то другой.
– Увы, – повторил епископ, – так оно и будет, миледи.
– Но этого нельзя допустить, – сказала королева.
– Миледи, но как же этому помешать?
– Только одним способом. Эдуард, сын короля и мой сын, быстро подрастает.
– Однако он еще совсем мальчик.
– Достаточно зрелый для того, чтобы его можно было короновать. В его возрасте уже были короли.
– Регентство? – коротко спросил епископ.
– Да, – так же коротко ответила королева и, помолчав, добавила: – Но разговор об этом следует хранить в строжайшей тайне, милорд. Только в силу особой необходимости я заговорила на подобную тему.
– Понимаю вас, миледи. Однако говорим на эту тему не только мы с вами, я уверен в этом, но и многие другие. Правда, шепотом.
– Тем лучше. А сейчас мне нужна ваша помощь, епископ. В Тауэре заключен человек, который поклялся поддержать меня, чего бы это ему ни стоило.
Епископ приподнял брови, но выжидающе молчал.
– Его имя Роджер Мортимер.
Епископ кивнул.
– Он сильный человек, я слышал о нем.
– Его дядя погиб в тюрьме. Племянник пока жив. Он молод и решителен. И он с нами.
– Вы проверяли его, миледи?
Королева чуть-чуть улыбнулась.
– Да, милорд. Я имела возможность проверить его.
– Он сумеет поднять жителей приграничных земель, – сказал епископ.
– Но для этого, – сказала королева, – он должен сначала совершить побег из Тауэра.
– Боюсь, это почти невозможно, миледи. Его, наверное, охраняют особенно неусыпно.
– У него есть друзья.
– Кто, миледи?
– Например, комендант тюрьмы.
– Это уже немало. От него многое зависит.
– А что могли бы сделать вы, епископ?
– Внутри Тауэра – ничего. Но снаружи… Снаружи я бы мог подготовить верных людей с лошадьми. А также лодку, которая перевезла бы его на другой берег Темзы, где будут ждать эти люди с лошадьми.
– Вы это сделаете, милорд?
– Приложу все усилия, миледи.
– Благодарю вас от всего сердца.
– Если мы избавим Англию от недобрых влияний, миледи, все люди тоже поблагодарят вас от вcего сердца.
– Я хочу и надеюсь, что смогу это сделать, епископ. Бог поможет мне. И мои добрые друзья.
– Тогда первое, что следует предпринять, миледи, освободить Мортимера. А потом куда его путь?
– К моему брату во Францию.
– Что он будет там делать?
– Сообщит обо мне, о нашем положении. Попросит помощи. Позднее я постараюсь присоединиться к нему… Если удастся. Вместе с моим сыном Эдуардом… Чтобы начать действовать оттуда.
– Все это означает гражданскую войну, миледи.
– Если король найдет тех, кто поддержит его.
– Кто-то всегда найдется. У Диспенсеров тоже есть свои сторонники. Зло редко бродит в одиночку.
– Я знаю. Но сейчас главное – освободить Мортимера. Моя ставка на него, епископ. Говорю вам это прямо. И на вашу помощь после его побега.
– Лишь бы удался побег, миледи. Остальное я, надеюсь, сумею устроить с Божьей помощью…
Изабелла покинула дом епископа с чувством радостного облегчения: число ее друзей и помощников увеличилось еще на одного – и такого, кому можно верить, кто не подведет.
* * *
В тишине и темноте ночи звучал их взволнованный шепот, подолгу не размыкались объятия. Любовники становились беспечными, почти забывали о неумолимом времени, об осторожности. Оттого, что знали: вскоре предстоит расставание. Возможно, надолго.
Комендант Олспей испытывал все большее беспокойство: что, если раскроется связь королевы с узником Тауэра? Нельзя ведь рассчитывать, что никто ничего не заподозрит, не увидит. Значит, нужно, чтобы как можно скорее Мортимер покинул негостеприимный замок, оказался на воле. Но что будет потом с самим Олспеем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48