OCR Angel books
«Очаровательная авантюристка»: Центрполиграф; Москва; 2002
ISBN 5-9524-0099-Х
Оригинал: Georgette Heyer, “Faro’s daughter”, 1941
Перевод: Р. С. Боброва
Аннотация
Максу Равенскару, одному из самых богатых людей в Лондоне, необходимо вырвать из тенет обольстительной распорядительницы игорного дома Деборы Грентем своего незадачливого кузена. Но девушка затевает крупную игру против честолюбивого противника, ставка в которой – ее оскорбленное достоинство.
Джорджетт Хейер
Очаровательная авантюристка
Глава 1
Когда дворецкий доложил о прибытии мистера Равенскара, леди Мейблторп, дремавшая над взятым из библиотеки романом, встрепенулась и поправила съехавший набок чепец.
– Что ты сказал? Мистер Равенскар? Проводи его поскорее сюда.
Дворецкий отправился приглашать раннего визитера, а леди Мейблторп поспешно поправила прическу и платье, поднесла к носу флакончик с нюхательным уксусом, чтобы укрепить нервы перед предстоящим разговором, и села на диван в ожидании гостя.
Джентльмен, который вошел в открытую перед ним дворецким дверь, был лет на двадцать моложе хозяйки дома, и его облик как-то не вязался с изысканной обстановкой дамского будуара. Это был высокий широкоплечий мужчина с худым жестким лицом, твердым ртом и на редкость суровым взглядом серых глаз. На нем был камзол из дорогого сукна, и его обтянутые лосинами стройные ноги были обуты в высокие сапоги. Слегка вьющиеся черные волосы были коротко подстрижены. Принадлежавшая к предыдущему поколению леди Мейблторп, которая по-прежнему пудрила волосы, несмотря на возмутительно высокий налог, назначенный мистером Питтом на ввозимую из Франции пудру, так и не научилась без содрогания смотреть на новомодно темные головы. Она и сейчас содрогнулась при виде безобразной стрижки ее племянника, а также его не слишком нового камзола, сапог с единственной шпорой и небрежно повязанного шейного платка, концы которого были просунуты в пуговичную петлю. Поднеся к носу флакон с нюхательным уксусом, она проговорила слабым голосом:
– Бог мой, Макс. Мне всегда кажется, что от тебя разит конюшней!
Мистер Равенскар прошел через комнату и встал спиной к горящему камину.
– Вам только кажется или на самом деле разит? – без всякой обиды осведомился он.
Леди Мейблторп решила не отвечать на раздражающий вопрос своего несносного племянника:
– И почему у тебя только одна шпора?
– Это последний крик моды.
– Ты похож на форейтора.
– Так и задумано.
– С чего это вдруг ты стал следовать моде? Только не вздумай уговорить Адриана так же вульгарно вырядиться!
Мистер Равенскар поднял брови:
– Какое мне дело до того, как одевается Адриан?
Эти слова совсем не умилостивили его тетку. Она сурово заявила, что в первый раз видит, чтобы джентльмен заявлялся в дамский будуар в одежде, пригодной только для ипподрома.
– Я только что вернулся в Лондон, – объяснил мистер Равенскар безразличным тоном, в котором не было и намека на извинение. – Мне сказали, что вы срочно хотите меня видеть.
– Я уже пять дней как срочно хочу тебя видеть. Где ты пропадал, невыносимый ты человек? Я ездила к тебе домой на Гроувенор-сквер, но дом оказался заперт, и даже дверной молоток снят.
– Я ездил в Чамфриз.
– Вот как? Надеюсь, твоя матушка в добром здравии… хотя никакая тебе миссис Равенскар не матушка, и называть ее так – верх нелепости.
– Я ее так и не называю.
– Ну ладно, надеюсь, ты нашел ее в добром здравии, – повторила несколько обескураженная леди Мейблторп.
– Я ее вообще не нашел. Она сейчас с Арабеллой в Танбридж-Уэлсе.
При упоминании ее племянницы Арабеллы глаза леди Мейблторп потеплели.
– Милая девочка, – сказала она. – Как она, Макс?
Мысль о его сводной сестре явно не доставила мистеру Равенскару никакого удовольствия.
– Все такая же несносная девчонка, – ответил он.
На лице его тетки отразилось некоторое беспокойство.
– Несносная? Но она ведь еще очень молода, а миссис Равеискар ее, наверно, чересчур балует. Но все-таки…
– Оливия так же глупа, как Арабелла, – жестко сказал Равенскар. – На следующей неделе они обе приедут в Лондон. Четырнадцатый пехотный полк расквартирован около Танбридж-Уэлса.
По-видимому, это сообщение многое объяснило леди Мейблторп. Помолчав минуту, она сказала:
– Пора уже Арабелле подумать о замужестве. Я вот вышла замуж, когда мне было всего…
– Она ни о чем другом и не думает. Последний кандидат в женихи – какой-то никому не известный офицеришка.
– Тебе надо построже за ней присматривать, – сказала его тетка. – Ты ее опекун – наравне с миссис Равенскар.
– Я и намерен ею заняться.
– Если бы мы смогли найти ей подходящего мужа…
– Сударыня, Арабелла так же мало готова к браку, как если бы ей было шесть лет, – с раздражением возразил Равенскар. – Оливия говорит, что Арабелла за последние полгода была влюблена по уши по крайней мере пять раз и каждый раз собиралась замуж за очередного претендента.
– Боже правый, Макс, если ты не примешь мер, она, глядишь, еще сбежит с каким-нибудь охотником за приданым!
– Ничуть не удивлюсь.
Леди Мейблторп была, видимо, взволнована.
– До чего ж ты мне действуешь на нервы! Как ты можешь спокойно говорить о такой катастрофе?
– По крайней мере, я тогда от нее избавлюсь, – ответил ее бесчувственный племянник. – Но, если вы мечтаете женить на ней Адриана, я вам сразу скажу…
– Ой, Макс, об Адриане я и хотела с тобой поговорить, – перебила его тетка, которую упоминание о ее сыне вернуло к более насущной проблеме. – Я вне себя от беспокойства.
– Да? – довольно безразлично отозвался Равенскар. – Что еще натворил этот болван?
Леди Мейблторп ощетинилась было, услышав, как ее единственного сына величают болваном, но по секундном размышлении призналась себе, что он это вполне заслужил.
– Он воображает, что влюблен, – трагическим тоном проговорила она.
– Ну и что? В ближайшие пять-шесть лет он это еще не раз вообразит. Сколько щенку лет?
– Попечителю его состояния следовало бы знать, что он еще не достиг совершеннолетия.
– Ну и запретите ему даже думать о женитьбе, – легкомысленно посоветовал Равенскар.
– Слушай, можно с тобой о чем-нибудь говорить серьезно? Ничего смешного тут нет! Через два месяца ему исполнится двадцать один год. Не успеем мы оглянуться, как какая-нибудь проходимка женит его на себе.
– По-моему, это в высшей степени маловероятно, сударыня. Оставьте вы мальчишку в покое. Черт возьми, не век же ему держаться за вашу юбку!
Леди Мейблторп вспыхнула от негодования:
– Как ты можешь рассуждать с таким безразличным видом, словно тебя это нисколько не касается, когда…
– Я отвечаю только за его состояние.
– Я так и думала, что когда я тебя наконец дозовусь, то не услышу ни одного доброго слова! Ты, конечно, можешь умыть руки. Чего другого от тебя ждать? Только не вини меня, если он женится бог знает на ком!
– А кто эта девушка? – спросил Равенскар.
– Мерзавка… девка… из игорного дома!
– Кто? – с изумлением переспросил Равенскар.
– Ага, забеспокоился! Погоди, ты еще всего не знаешь! – с мрачным торжеством произнесла леди Мейблторп. – Когда я об этом услышала, у меня волосы встали дыбом. Я тут же отправилась к тебе. Что-то надо делать, Макс!
Равенскар пожал плечами:
– Да пусть себе забавляется. Не велика важность! Она ему обойдется дешевле, чем танцовщица из оперы.
– Нет, она ему гораздо дороже обойдется. Он хочет на ней жениться!
– Вздор! Не такой уж он дурак. Никто не женится на женщинах из игорных домов.
– Вот и скажи ему это – меня он и слушать не хочет. Он твердит, что она особенная и совсем не похожа на девиц, которые обычно встречаются в подобных заведениях. Тут все ясно как божий день. Мальчик невинен, как агнец, и голова его забита разной романтической чушью. Эта пронырливая баба заманила его к себе в дом, а ее племянница запустила в него когти. Я убеждена, что они это с самого начала задумали. Салли Рентон говорит, что Адриан буквально боготворит эту девку – даже смотреть смешно. И никого не хочет слушать. Придется от нее откупиться. Для этого ты мне и нужен. – Увидев, как помрачнел ее племянник, леди Мейблторп насмешливо добавила: – Не пугайся, Макс! Я не жду, чтобы ты на это дело пожертвовал хотя бы пенс из своего несметного состояния.
– И правильно делаете, дорогая тетя. Разумеется, не пожертвую.
– Да у меня и в мыслях не было тебя об этом просить. Хотя для такого богача, как ты, это не деньги. Честно говоря, мне непонятно, как ты ухитряешься истратить хотя бы половину своего дохода. Кстати, глядя на тебя, никто и не догадается, что ты чуть ли не самый богатый человек в Лондоне.
– Как понимать ваши слова, тетушка? Вы меня хвалите за то, что я не выставляю свое богатство напоказ?
– Вовсе нет, – сердито ответила достойная матрона. – У меня вообще ни разу не возникало желания за что-нибудь тебя похвалить. Если бы только мне было к кому обратиться за помощью, кроме тебя! Ты совершенно бессердечен, Макс. Другого такого эгоиста поискать.
Равенскар вытащил из кармана табакерку и открыл ее.
– Почему бы вам не обратиться к дяде Джулиусу? – посоветовал он.
– К кому? К этому старому ослу? – воскликнула леди Мейблторп, двумя словами расправляясь со своим деверем. – И какой от этого может быть прок?
– Он вам посочувствует, – сказал Равенскар, доставая из табакерки щепотку нюхательного табака. Увидев, как его тетка опять подносит к носу флакон с нюхательным уксусом, он защелкнул табакерку. – Ну ладно, расскажите мне поподробнее об Адриановой прелестнице.
– Она племянница этой вульгарной особы леди Беллингем – по крайней мере, она себя за нее выдает, – ответила леди Мейблторп, отставляя флакон. – Ты наверняка знаешь Элизу Беллингем. У нее игорный дом на Сент-Джеймс-сквер.
– Такой же, как у Арчера и Бэкингема?
– Вот именно. Ну, может, чуть получше – хуже этих уже не бывает, – но все равно это игорный дом. Элиза была замужем за Недом Беллингемом, но я всегда считала, что ей не место в высшем обществе. Будто мы не знаем, что за тип был этот Беллингем!
– Я что-то ничего о нем не знаю.
– Ты тогда был еще ребенком. Да это и не важно – он умер пятнадцать лет тому назад: спился, по всей вероятности, хотя они всем объявили, что он умер от воспаления легких. Ха! Разумеется, он оставил ей кучу долгов. Я даже не представляю, на что она жила, пока не устроила этот игорный дом. Может, у нее есть богатые родственники. Но это не важно. Она появляется повсюду, даже снимает ложу в опере! Но настоящие светские люди ее просто не замечают.
– Как же ей удается найти клиентов? Впрочем, представляю: приглашения на изящных карточках, хороший ужин и плохое вино. А наверху – залы для игры в фаро и рулетку.
– Под светскими людьми я имела в виду дам, – холодно ответила леди Мейблторп. – А мужчины известно – в любой притон пойдут!
Равенскар насмешливо поклонился:
– Однако насколько я понимаю, леди Сара Рентон там тоже бывает.
– Я не собираюсь защищать Салли. Будь она хоть сто раз дочь герцога, но настоящей светской дамой ее не назовешь.
Равенскар усмехнулся:
– Но вы-то ее принимаете?
– Не говори вздор! Конечно, Салли все принимают. Но Элиза Беллингем – это совсем другое дело. Будь спокоен: может, Салли и ходит к ней в дом, но той в доме Салли не бывает! Салли меня и предупредила о том, что происходит с Адрианом. Разумеется, я тотчас же потребовала от него объяснений.
– Само собой, – иронически отозвался Равенскар.
Леди Мейблторп бросила на него взгляд, полный неприязни:
– Не считай меня за дуру, Макс. Разумеется, я очень тактично начала разговор. Мне и в голову не приходило, что это больше чем… чем… ну, ты сам знаешь, что можно ожидать, услышав, что молодой человек из общества обратил внимание на девицу из игорного дома. И можешь себе представить мой ужас, когда Адриан с первых же слов объявил мне, что он действительно безумно влюблен в эту особу и собирается на ней жениться. Макс, у меня все слова застряли в горле!
– Он что, спятил? – спросил Равенскар.
– Весь в отца, – с отчаянием сказала леди Мейблторп. – Вбил себе в голову какую-то романтическую чушь. Помнишь, он мальчиком все читал рыцарские романы и прочую дребедень! И вот что из этого вышло! Лучше бы я послала его в Итон!
Мистер Равенскар поднял глаза и задумчиво поглядел на портрет, висевший на стене напротив. На портрете был изображен красивый юноша, почти мальчик, в голубом камзоле. Его длинные волосы были перевязаны лентой на шее, и он подпирал голову тонкой изящной рукой. У него было доброе нежное лицо, но в изгибе губ таился намек на упрямство, который никак не вязался с мечтательным выражением его красивых глаз.
Леди Мейблторп тоже посмотрела на портрет четвертого виконта Мейблторпа. Из груди у нее вырвался тяжелый вздох.
– Что же делать, Макс? – спросила она, переводя взгляд на Равенскара.
– Нельзя позволить ему жениться на такой.
– Ты поговоришь с ним?
– И не подумаю.
– Да, говорить с ним нелегко, но, может быть, тебя он послушает.
– Маловероятно. Сколько вы готовы истратить, чтобы откупиться от этой особы?
– Я пойду на любую жертву, чтобы вырвать Адриана из ее когтей. А уж сколько придется заплатить – в этом я целиком полагаюсь на тебя. Только спаси моего бедного мальчика!
– Мне эта затея страшно не по вкусу.
– В самом деле? – спросила леди Мейблторп ледяным тоном. – Осмелюсь спросить почему?
– Терпеть не могу идти на поводу у вымогателей.
– А, поэтому, – с облегчением сказала леди Мейблторп. – Утешься мыслью, что деньги вымогают не у тебя, а у меня.
– Да, это несколько утешает, – признал Равенскар.
– Она наверняка захочет урвать побольше. Салли говорит, что ей по крайней мере лет двадцать пять.
– В таком случае она будет дурой, если согласится взять меньше десяти тысяч.
У леди Мейблторп отвалилась челюсть.
– Что ты говоришь, Макс!
Он пожал плечами:
– Адриана нельзя назвать нищим. Кроме того, у него есть титул. Десять тысяч, не меньше.
– Это же грабеж!
– Совершенно верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32