Но она говорит, люди могче знали, что он обычный человек, но только куда хитрее навахо. Примерно в это время его и стали называть Барсуком. Из-за того, что он умело дурачил навахо.
— Спроси ее, был ли у этого парня сын, — сказал Липхорн, подавшись вперед.
— Спросите, были ли у Айронхенда дети, — обратилась Луиза кБисенти.
Несколько, ответила Сказительница. У него было две жены, одна из кейпот-ютов, другая — из племени пайютов. Пока Бисенти переводил, она снова увлеченно заговорила.
— На этой второй, — перевел Бисенти, — он женился уже в старости, после смерти первой жены, и отцом ее был пайют, которого звали Добби. А Добби и сам был как Айронхенд, убил много навахо. А когда Айронхенд сделался совсем-совсем старый, эта женщина родила ему сына, и сын тоже стал героем.
Луиза снова посмотрела на Липхорна, перевела взгляд на Бисенти и сказала:
— Спросите, как ему удалось стать героем. Сказительница заговорила, Бисенти послушал, вставил короткий вопрос, снова послушал.
— Он был на войне. Был из солдат, что носили зеленые шапки. Он убил много воинов, в него тоже стреляли, и вот ему дали медали, — перевел Бисенти. — Я спросил, на какой войне. Она не знает, но помнит, что он вернулся домой, когда «Энет филд» бурила новые нефтяные скважины. Должно быть, он воевал во Вьетнаме.
Рассказ Сказительницы заставил внучку очнуться. Она напряженно послушала, затем подалась вперед:
— Он служил в армии. В частях специального назначения. Его послали в горы на границу с Камбоджей. А потом перебросили через границу.
Внучка, несомненно, многое знала о молодом Айронхенде. Липхорн махнул рукой на приличия и встрял в разговор:
— Чем он в армии занимался? У него имелась военная специальность?
— Он был снайпером. Его наградили «Серебряной звездой» за то, что он убил пятьдесят три вражеских солдата. Потом его ранили, и за это он получил «Пурпурное сердце».
— Пятьдесят три, — повторил Липхорн, подумав, что это, должно быть, Джордж Айронхенд, один из ограбивших казино, и что ему до смерти не хотелось бы выслеживать этого типа в каньонах. — Вы не знаете, где он живет?
По выражению лица внучки было ясно, что вопрос пришелся ей не по вкусу. Она смерила Липхорна взглядом и отрицательно покачала головой.
Бисенти оглянулся на Липхорна и обратился к Сказительнице. В ответ она произнесла несколько слов, сопроводив их парой жестов. Коротко говоря, она сообщила, что Айронхенд разводит скот где-то северней Монтезума-Крик — примерно там, где указал в своей предсмертной записке Джори.
Липхорн опять вмешался:
— Луиза, не могли бы вы ее спросить, известно ли кому-нибудь, каким образом первый Айронхенд скрывался от навахо?
В Бисенти тоже пробудилось любопытство, Не дожидаясь подтверждения от Луизы, он перевел вопрос. Сказительница рассмеялась и ответила.
— Она говорит, навахо думали, что он улетал, как птица, но он удирал, как барсук.
В эту минуту внучка что-то быстро сказала ей на юта, и та сперва разозлилась, потом смутилась, а затем заявила, что больше решительно ничего про Айронхенда не знает.
На обратном пути в Шипрок Луиза сказала Липхорну:
— Она оказалась хорошим источником. Ее рассказ, например, свидетельствует о том, что враждебность к вам, Кровавым Ножам, еще жива среди ютов.
— Разве что и мы и они достаточно цивилизовались, чтобы больше не убивать друг друга. Вступаем в межплеменные браки, покупаем друг у друга подержанные автомобили, а если и вторгаемся на их земли, так лишь затем, чтобы потягаться с их игровыми автоматами.
— Ладно, сдаюсь.
Однако Липхорн все еще был немного зол из-за того, что целый день его вынуждали слушать, как его народ представляют племенем жестоких убийц и грабителей.
— Вам, профессор, прекрасно известно, что нападающей стороной всегда выступали юты. Они относятся к шошонской группе племен. Завоеватели Великих Равнин, они теснили нас, мирных атапасков, — земледельцев и скотоводов.
— А у кого эти мирные скотоводы угоняли овец? — вопросила Луиза. — Впрочем, я сейчас пытаюсь разобраться в хронологии. Не слишком ли стар этот второй Айронхенд для. преступника, за которым нынче ведется охота?
— Может, и не слишком, — возразил Липхорн. — Первый Айронхенд хозяйничал тут еще в десятых годах, когда в здешних местах начали наводить порядок. Она говорила, что нынешний Айронхенд — его поздний ребенок. Скажем, Айрон-хенд-младший появился на свет в начале сороковых, значит, по возрасту вполне мог попасть во Вьетнам.
Он раздумывал о словах Сказительницы: старый Айронхенд не улетал от навахо, как птица, но, ускользал, как барсук. Барсуки спасают шкуру, скрываясь в разветвленных норах с запасными выходами. Интересная мысль — ведь за младшим Айронхендом охотились в краю каньонов и угольных шахт.
Глава седьмая
На картах это место обозначено как плато Колорадо — пятьдесят миллионов гектаров, раскинувшихся на просторах штатов Аризона, Колорадо, Нью-Мексико и Юта. В основном это возвышенный иссушенный район, прорезанный тысячами и тысячами каньонов — результат эрозии, начавшейся миллиарды лет тому назад, когда таяли ледники, а дожди лили непрерывно много тысячелетий подряд. Малочисленные обитатели плато именуют его Фор-Корнерс — территорией Четырех Углов, Высокой Сушью, Каньонлендом, Страной Гладких Скал, Великой Пустошью.
В этот жаркий день Джим Чи называл его совсем другими, отнюдь не лестными именами. С самого утра он и полицейский Джексон Нез обследовали дно одного из таких каньонов. Чи обливался потом под выданным ФБР бронежилетом, да еще и тащил на себе спутниковый пеленгатор, инфракрасный детектор и винтовку с оптическим прицелом. Но тяжелее, чем вся эта выкладка, на Чи давила твердая уверенность в том, что они с Незом тратят время впустую.
— Не совсем уж впустую, — заметил Нез, — потому как федералам одно нужно: пометить галочкой «обследовано» ровно столько каньонов, чтобы объявить этих типов погибшими и свернуть поиск.
— Даже и не надейся, — возразил Чи.
— А то еще преступники увидят нас и пристрелят. Тут-то федералы засекут, куда слетаются стервятники, найдут наши тела, пришлют криминалистов, те проведут баллистическую экспертизу, и злодеев повяжут.
— От твоих слов на душе полегчало, — ответил Чи. — Хорошо работать на пару с оптимистом.
Остановившись в сухом песчаном русле Готик-Крик, Чи принялся химичить с пеленгатором. По идее, на таком расстоянии от скал пеленгатору положено было выйти на прямую связь со спутником, после чего на экране должны были появиться показатели широты и долготы его точного местонахождения. Порой они и появлялись — как в этот раз. Чи нажал кнопку «Передача», назвал в микрофон цифры, отключил прибор и бросил взгляд на часы.
— Потопаем домой, — предложил он, — если тебе не нравится вкалывать сверхурочно.
— Лишние деньги не помешают, — ответил Нез.
— Точно. Может, их прибавят к твоему выходному пособию, — рассмеялся Чи. — Мы до сих пор пытаемся выбить сверхурочные за Великую облаву девяносто восьмого года. Надо убраться отсюда до темноты.
До темноты они убрались, но к тому времени, когда Чи, усталый и грязный, добрался до своей комнаты в мотеле «Рикап-черский приют», на небе уже высыпали звезды. Он снял ботинки, носки, штаны и рубашку, повалился на кровать и содрал упаковку с сандвича с сыром и ветчиной, который купил на автозаправке. Чуть отдохнет, примет душ, завалится на боковую и будет спать, спать, спать. Забудет об облаве, о Берни Мануэлито и обо всем остальном. Поставит будильник на шесть утра и будет спать.
Чи откусил от сандвича. Вкуснятина. И только хотел повторить, как в дверь постучали: тук-тук-тук. Чи застыл с сандвичем в воздетой руке. Может, ошиблись дверью, понадеялся он. Может, пронесет.
Тук-тук-тук. И следом:
— Джим, ты дома?
Голос Легендарного Лейтенанта. Чи завернул сандвич, положил на прикроватный столик и пошел открывать. За дверью стояли Липхорн и женщина-профессор.
— Ой, — произнес Чи, отступив в сторону, чтоб она его не видела, и потянулся за брюками. — Простите. Дайте оденусь.
Пока он одевался, Липхорн рассыпался в извинениях, объясняя, что они всего на минутку. Чи жестом предложил им занять два имевшихся в номере стула, а сам сел на постель.
— У вас измученный вид, — сказала профессор. — Женщина-полицейский на дорожном кордоне сообщила, что вы весь день рыскали по каньонам. Но Джо кое-что узнал и считает, что следует поделиться с вами. — Она насмешливо улыбнулась Чи. — Я-то ему сказала, что вы, скорее всего, уже знаете.
— Лучше перестраховаться, чем жалеть задним числом, — заметил Чи и посмотрел на Липхорна, который сидел в неудобной позе на краешке стула.
— Две вещи все про того же Джорджа Айронхенда, — произнес тот. — Мы сегодня узнали, что он ветеран Вьетнамской войны, «зеленый берет» и к тому же снайпер, награжденный «Серебряной звездой». Говорят, пристрелил пятьдесят три северовьетнамских солдата.
Чи с минуту обдумывал услышанное.
— Пятьдесят три, — наконец повторил он. — Поделись ФБР с нами этой маленькой тайной, Нез не стал бы снимать в каньоне свой бронежилет.
— Думаю, в ФБР знали, что он ветеран, — заметил Липхорн, — но они могли не знать всего остального.
— Или не сообщить, если знали, — возразил Чи тоном скорее злым, чем усталым. — Чтобы через нас не попало в прессу. Федералам ни к чему оповещать общественность, что мы охотимся за настоящим героем войны.
— Ну, — возразил Липхорн, — они, вероятно, просто не докопались до того, что он снайпер. В послужном списке не отмечено, за что именно он получил медаль. Так, общие фразы. Рисковал жизнью сверх требований воинского долга. Или что-нибудь в том же духе.
— По меньшей мере, — добавила профессор, — они были обязаны предупредить вас, что он воевал.
— Вот и я так считаю, — сказал Чи. — Но кто не ошибается? Лейтенант, вы говорили, что узнали об Айронхенде две вещи. Расскажите о второй.
И Липхорн передал слова Сказительницы: преследователи считали, что Айронхенд улетал, как птица, хотя на самом деле он удирал, как барсук.
— Как барсук, — повторил Чи. — Нырнул в одну дыру, выскочил из другой. Сказительница хоть намекнула, где он это проделывал?
— Нет, — ответил Липхорн.
— Она знает?
— Знает она куда больше, чем захотела нам рассказать. Профессор Буребонетт улыбнулась:
— Никакой симпатии к вам, навахо, она не выказала. Назвала вас племенем Кровавых Ножей. По-моему, она вас немного достала, Джо. Или я ошибаюсь?
— Чего уж там, — криво ухмыльнулся Липхорн. — Признаюсь, виноват. Я представлял Сказительницу индейской ведьмой из вестерна с Джоном Уэйном. В кадре — вигвамы и размалеванные девчонки, а юноши с итальянскими лицами в боевой индейской раскраске носятся взад-вперед, вопят и лупят в барабаны. Тут и Сказительница с окровавленным ножом в руке — пытает связанных пленников. А думаю я о том, что на самом-то деле было в восемьсот шестьдесят третьем году, когда юты вместе с американской армией, испанцами из Нью-Мексико и племенами пуэбло с боевым кличем обрушились на нас с гор и…
Луиза предостерегающе подняла руку. Липхорн скривился и жестом показал, что сдается.
— Простите. Эта старая дама разбередила мне душу. Признаю также, что мечтаю увидеть, как полиция навахо поймает этого новоявленного Айронхенда и упечет за решетку.
Эти слова заставили Чи осознать то, что давно исподволь его беспокоило:
— Вы упоминали кордон, который миновали по дороге из резервации юта. По-моему, вы сказали, что это застава полиции навахо. Вы еще поговорили с женщиной-полицейским.
— Машина была из наших патрульных, но в ней находился мужчина в форме помощника шерифа округа Сан-Хуан. А на женщине была форма полиции навахо.
Чи быстро перебрал в уме всех женщин-полицейских в Ши-проке. Не так уж много.
— Возраст? — спросил он. — Рост? Липхорн прекрасно понял смысл вопросов.
— Я встречался с ней всего пару раз, — ответил он, — но полагаю, это Бернадетт Мануэлито.
— И чем они только думают? — с бешенством вопросил Чи, натягивая носки. — У нее же, черт возьми, никакого понятия, как уцелеть на дорожном кордоне!
Кордон, как и говорил Липхорн, находился на федеральной магистрали примерно на полпути между Рикапчер-Крик и мостом через Монтезума-Крик. Разумный выбор, подумал Чи: с южной стороны — река Сан-Хуан, с северной — отвесные скалы. Когда беглец увидит заставу, он уже не сможет свернуть ни вправо, ни влево, чтобы ее объехать. А вот направлять Берни на этот опасный пост было совсем неразумно. Вопиющее безрассудство. Берни, ясное дело, поставят на прикрытие. Но и это мало что меняет. В лучшем случае на кордоне будут дежурить всего трое полицейских, и им придется иметь дело с преступниками, которые уже доказали, что готовы убивать и умеют это делать.
Чи представил себе кровавую схватку — и первые тринадцать километров пути гнал как ошпаренный, нарушая все правила. Затем внезапно снизил скорость. До его охваченного гневом сознания с запозданием дошла мысль: что он скажет старшему по кордону, когда доберется до места? А старшим, скорее всего, будет коп из полиции штата Юта или помощник шерифа округа Сан-Хуан. Он постарался представить, как это будет выглядеть. Он назовет себя — сержант полиции резервации навахо из Шипрока, пару минут поболтает о ходе облавы. А дальше? Они поинтересуются, что ему нужно. Он ответит, что, по его мнению, Берни не подготовлена к такому дежурству.
Шоссе пошло под уклон, фары выхватили из темноты красный знак «СНИЗЬТЕ СКОРОСТЬ». И что они скажут ему в ответ? Чи убрал ногу с педали газа, пустил машину катиться на холостом ходу и представил, как крутой коп из Юты, ухмыляясь во всю пасть, спрашивает: «Она твоя девушка? Ну, так ради тебя мы о ней позаботимся». А помощник шерифа, стоя за спиной копа, начнет хихикать. Возникла мысль еще чудовищней. Второй этап: Берни прикажут сидеть в машине и не высовываться. Берни придет в ярость и никогда ему этого не простит. И будет права.
Чи свернул на обочину, дал задний ход, резко развернулся и поехал назад в Блафф, раздумывая, как ему спасти полицейского Мануэлито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16