Линн Эндрюс
Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек



Линн Эндрюс
Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек

Памяти Оупел Карсон и всех коренных жителей Юкатана и Центральной Америки.
С особой признательностью Мартину Пречтелу и его жене Долорес.

В книге описаны реальные события. Некоторые имена и географические названия в книге изменены, чтобы оградить ее героев от постороннего вмешательства.

…Если женщина занимается чем-то бесполезным, никто ее не укоряет; если она занимается чем-то опасным мало кто возьмется удерживать ее. Но если она стремится быть похожей на богиню и поощрять в этом других, все те, в чьих руках власть, будут обвинять ее в порочности. Поэтому учить истине опасней, чем войти в пороховой погреб с зажженным факелом.
Цзян Сэмдап, «Книга изречений»

Женщина-ягуар, чья речь подобна огню.
С затуманенным взором и рукой, вооруженной кинжалом, – это она.
Как звезды, обсидиан черного неба,
петли света, лунный свет, звездный свет,
всю ночь напролет. Она – душа лесного кустарника.
Она – водопад, который никто не видел.
Она – место, где отдыхает солнце.
Раздвинь вселенную во все стороны и введи ее в дом.
Джек Кримминс, «Женщина-ягуар»

Предисловие

Начиная с 1973 года я время от времени приезжаю в канадскую провинцию Манитоба в гости к индейской шаманке по имени Агнес Быстрая Лосиха. Впервые я приехала к ней из Лос-Анджелеса в качестве эксперта по торговле предметами искусства аборигенов в поисках священной свадебной корзинки, но постепенно наши отношения изменились и я стала ученицей этой женщины. Она познакомила меня с системой взглядов, которая раньше была мне совершенно незнакома.
Агнес подчеркивает величие и значимость женской силы. По ее словам, ей было предсказано, что мне предстоит быть воительницей радуги для людей всех цветов кожи и однажды я стану связующим звеном между двумя непохожими друг на друга мирами – архаического ума и цивилизованного сознания.
За время ученичества мне пришлось пересмотреть свои взгляды на то, кто я такая, и на окружающий мир. Находясь в совершенно чуждом мне окружении, я была вовлечена в стычку с искусным шаманом по имени Рыжий Пес. К немалому своему удивлению, я победила в этой опасной борьбе. С тех пор я прошла целый ряд посвящений, венцом которых было посвящение в связанное строжайшей тайной женское шаманское общество, известное как Сестры Щитов.
Агнес попросила меня написать о пережитом, чтобы «пустить орла в полет» и дать людям знание, стремясь излечить нашу священную Мать-Землю. Первой моей такого рода попыткой стала книга «Шаманка», второй – «Полет седьмой Луны». Обе они вошли в серию книг о необыкновенных приключениях, которые мне довелось пережить, и о тех шаманских учениях, с которыми я столкнулась. Эти книги рассказывают о древних силах, скрытых в женщине. Могущественные индейские женщины сохранили это древнее знание и пронесли его сквозь время, чтобы передать его будущим поколениям жителей этой прекрасной планеты.
В книге Женщина-ягуар исследуется вид перемещения, подобного тому, которое совершает бабочка, покрывающая весь наш континент в своих перелетах из Канады в Мексику. В книге рассматриваются не просто физические перемены в каком-то месте, но и процесс психического, ментального и эмоционального перехода из одного состояния ума в другое, изменение качества восприятия в целом.
Одним из важнейших инструментов, которые используются в традиции американских индейцев, является магическое колесо. Эта на первый взгляд простая модель мира представляет собой сложный, многоплановый и таинственный символ, наделенный мистической и философской глубиной. Опытным ученикам рассказывают, как использовать магическое колесо в качестве карты, ведущей к их сокровенной сущности. Четыре направления колеса соответствуют категориям как внутренних, так и внешних качеств: Юг символизирует веру и непорочность, Запад является домом священных грез, смерти и возрождения, Север означает мудрость и силу, а Восток – просветление.
Ключ к использованию магического колеса – это движение, путь, по которому человек переходит от одного направления к другому в процессе обучения. Так, женщина, живущая в вере и непорочности на Юге магического колеса, может продвинуться вперед, набравшись опыта в ряде жизненных ситуаций, и достичь состояния мудрости и силы на Севере. К этой точке мудрости она пришла из материалистической жизни, которую символизирует Юг, к духовности, которую символизирует Север. Ключом к дальнейшему развитию является опять-таки движение. Поскольку она двигалась с Юга на Север в духовных поисках, ей следует теперь двигаться с Севера на Юг, чтобы воплотить достигнутое. После этого ей предстоит обратное движение на Север, чтобы проявить дух, и так далее.
Эта книга рассказывает о полученных мной уроках перехода, о встрече с обществом Сестер Щитов в процессе поиска знания и о приключениях; моего духа. Я вновь отправилась на север, в канадскую провинцию Манитоба, чтобы встретиться там со своими учителями – Агнес Быстрой Лосихой и Руби Много Вождей. Мои опыты привели меня в центр священной спирали, где я вновь обрела свою изначальную женскую природу и стала целостной женщиной.
«Ничему нет оправдания, – как-то сказала мне Агнес. – Ты либо изменяешь вещи, либо нет. Оправдания крадут у тебя силу и делают безвольной».
Порой мне встречаются женщины, у которых обманом похитили их духовное наследие, точно так же, как похитили разум и тело. Я же пытаюсь бороться против такого воровства.

Л. В. Э
РедДиир, «Красный Олень».

Альберта, Канада, август, 1984

Глава 1. Сновидческое путешествие на север

Я всегда возвращаюсь к Тайне…
И я думаю, что в мире нет ничего, кроме Тайны.
Кеннет Пэтчен, «Я всегда возвращаюсь сюда»

Безоблачное небо прочертили острые языки северного сияния. Зеленые и багровые вспышки представляли собой немое торжество движущегося цвета над застывшей тундрой, простершейся перед нами до самого горизонта. Полозья нарт со странным жужжанием скользили по снежной целине. Десять лаек тащили наши нарты с молчаливым упорством. Еще недавно псы весело лаяли и повизгивали, но теперь они устали. И хотя несколько месяцев назад я уже ездила этим путем, не будь со мной Джули – ученицы Руби Много Вождей, молодой женщины из племени кри, бы весьма не по себе.
От непрерывного северного ветра мое лицо окоченело; снежинки хлестали меня по щекам. Я отвернулась, и на меховой оторочке капюшона моей парки образовался толстый снежный обруч. Косо торчащие из сугробов спящие деревья даже в наступивших сумерках казались серыми и унылыми и едва отбрасывали тени. Случайный красный отблеск неба то и дело отплясывал на стволе какого-нибудь большого дерева жутковатый танец, будто бы залетевший сюда из другого времени года, после чего все вновь возвращалось к серой безликости.
И Джули, и я одной ногой стояли на, другой при этом отталкиваясь сзади. Для Джули это было привычным делом, для меня же непосильным трудом. Спустя какое-то время нарты стали идти рывками и движение замедлилось. Почувствовав, что собаки устали, Джули остановила упряжку.
Мы присели на корточках под сугробом, прижавшись друг к дружке. Джули достала жестянку с сухим горючим и подожгла его зажигалкой. Не снимая рукавиц, мы протянули руки к огню. Затем Джули достала охотничий нож и стала нарезать мороженую рыбу. Она протянула мне большой кусок. Я жадно набросилась на первую за много часов пищу, не обращая внимания на ее непривычный вкус и вид, преисполненная благодарности за возможность поесть и отдохнуть. Джули взглянула на небо, определяя наше местоположение. Вдалеке зловеще громоздились тучи, предвещая пургу.
Джули повернулась ко мне, озорно улыбаясь. Ее смуглое двадцатитрехлетнее лицо было прекрасно.
– Ты выбрала неплохое время для путешествия на Се вер, – сказала она, указав на приближавшуюся к нам темную громаду облаков.
– Что тебе помешало дождаться весны?
Я почувствовала, как мое и без того раскрасневшееся от мороза лицо заливается краской. Я понимала, что поехать в Канаду в самую суровую пору было просто безумием.
– Так было нужно, – ответила я.
– Но почему? – спросила Джули, кутаясь в котиковую парку по самый нос. Все еще тяжело дышавшие собаки сбились в кучу, спасаясь от холода. Леденящие порывы ветра топорщили серую с белым шерсть на их загривках. Я повернулась к Джули, соприкоснувшись с ней оторочками капюшонов. Мой голос производил странный отзвук.
– Всего неделю назад я сидела в прекрасном саду в Санта-Барбаре и пила чай со своей подругой Сириной. Был по-летнему теплый день.
Глаза Джули округлились.
– Ты хочешь сказать, что променяла тепло на поездку сюда?
Налетевший порыв ветра был таким холодным, что я едва могла произносить слова.
– Мне нужно было увидеть Агнес, – с трудом выговорила я.
Джули хмыкнула.
– Мне казалось, что ты встречалась со многими индейцами…
Мы расхохотались.
– Со мной случилось вот что, – сказала я. – Всякий раз, когда я протягивала руку к своей чашке, на нее садилась большая бабочка-данаида. Поначалу это меня раздражало, так как мешало пить чай.
– А потом?
– Бабочка стала садиться мне то на нос, то на лоб. Сирину стал разбирать смех, как вдруг бабочка снялась и полетела на север. Я протянула к ней руку, и она, вернувшись, уселась мне на палец. Это было так здорово! Ее большие черно-оранжевые крылья то разворачивались, то снова скла дывались. Тонкие ее лапки, казалось, приклеились к моему пальцу. Мы долго смотрели друг на друга, пока она снова не улетела на север и не исчезла из виду.
– Но здесь зимой не бывает никаких бабочек, – сказала Джули.
– Да, я знаю.
– Да и вряд ли она полетела бы на север в это время года.
– Именно поэтому я и решила все о ней разузнать.
– По-твоему, это был магический знак?
– Ну конечно! Не думаешь ли ты, что я приехала бы за две с половиной тысячи миль в этот холод ради чего-то еще?
Джули пожала плечами.
– Понятно. Хотела бы я получить от этой силы знак, приказывающий мне ехать во Флориду!
Мы вновь расхохотались и обнялись. Джули поднялась, прикрикнула на собак, и мы не мешкая двинулись дальше. К собакам вернулся прежний задор, и они усердно бежали впереди нас. Солнце садилось, так что нарты скользили теперь легче.
Мы обогнули покрытый настом бугорок, сверкавший в гаснущем свете подобно темному кристаллу. Как только солнце опустилось за горизонт, ветер внезапно стих и заснеженное плато погрузилось в глубокое безмолвие. Во мне стало расти беспокойство, что ночь застанет нас прежде, чем мы доберемся до хижины Агнес Быстрой Лосихи. Я уже была готова поделиться своими опасениями с Джули, как тут мы увидели вдалеке тоненькую струйку дыма, извиваясь, поднимавшуюся в вечернее небо.
Мы толкнули друг друга локтем и засвистели, не обращая внимания на растрескавшиеся губы. Замерзшиещеки не позволяли мне улыбнуться. По мере нашего приближения хижина стала лучше различима; она напоминала большой заостренный сугроб. Следующие полчаса мы потратили на то, чтобы откопать вход и в потемках накормить изголодавшихся собак мерзлой лосятиной. Затем мы сложили нарты и упряжь и привязали на ночь собак. От изнеможения мы не могли издать и звука.
Когда мы, притопывая заледеневшими унтами и отряхивая снегс парок, вошли в хижину, я увидела, что, хотя, в печке горел огонь, самой Агнес дома не было. Негнущимися пальцами я зажгла лампу и присела на деревянный стул у печки. Изо рта у меня еще шел пар, щеки, оттаивая, увлажнялись. Я подбросила в печку несколько поленьев. Окна хижины изнутри напоминали подслеповатые глаза, устремленные в раскинувшуюся снаружи пустыню. Завывал ветер, старые бревна хижины скрипели и стонали.
Джули присоединилась ко мне. Мы сидели в оцепенении, протянув руки к огню. Никто из нас не проронил ни слова. Исходившее от печки тепло было поистине живительным. Сквозь ее открытую железную дверцу были видны языки пламени и тлеющие угли, приковавшие мой взгляд. Спустя какое-то время я заметила на бревенчатой стене справа от себя перпендикулярную тень, раздувавшуюся и дрожавшую в мечущемся свете печки. Обнаружив источник этого странного явления, я на миг пришла в замешательство.
– Джули, – спросила я, это ведь не иначе как посох Рыжего Пса?
– Да, это он, – ответила она срывающимся голосом. – Я не могу на него смотреть, он пугает меня!
– Но откуда он здесь взялся?
– Кто его знает, – ответила Джули, отводя глаза. Ее всю трясло от страха. – Откуда мне знать, – повторила она извиняющимся тоном. – Наверное, Рыжий Пес где-нибудь поблизости.
Я на миг задумалась о Рыжем Псе, колдуне, человеке, множество раз подвергавшем мою жизнь опасности. Много лет назад он пытался убить меня этим самым посохом. Мы воевали с ним не на жизнь, а на смерть по поводу украденной свадебной корзинки. Благодаря всему тому, чему я научилась у Агнес Быстрой Лосихи, я смогла разыскать ее и вернуть Агнес – ее законной владелице. И теперь, как и всякий раз, когда я предпринимала поездку на Север, меня ни на мгновение не покидал страх того, что Рыжий Пес вновь появится в моей жизни. Я знала, что он не успокоится, пока я не окажусь лишена своей силы.
– Ты ведь думаешь о Рыжем Псе, не так ли? – спросила Джули, прервав течение моих мыслей.
– Да, о нем.
Джули прикоснулась к моей руке; ее собственная рука дрожала.
– Все в порядке, Джули, – сказала я. – Давай рассмот рим его поближе.
С дрожью в спине я стала приближаться к посоху. Рассмотрев его, я поняла, что это был вовсе непосох Рыжего Пса, а простая палка, предназначенная для растопки печи. Что это было? Отражение моих собственных страхов? Или же этот обман зрения был на совести Рыжего Пса? Быть может, он просто хотел таким образом напомнить нам о своем существовании.
– Это все из-за холода, – сказала я Джули. – Это всего лишь дрова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26