Он с силой сжал ее плечи, и Линн невольно вздрогнула. Но не от боли. Просто ее потрясла та эмоциональная напряженность, которая скрывалась за тихим голосом. Что с ней творится? Она же любит его… Да разве возможно в него не влюбиться! И он тоже любит ее и желает. Но почему? Как может такой роскошный мужчина желать ее, серую невзрачную мышку?
— Ну вот. Опять ты пытаешься от меня скрыться в своих мысленных далях.
Линн физически ощущала его горькое разочарование.
— Хуан, пожалуйста, не торопи меня. Мне нужно время.
— Тебе нужно время.-Он вздохнул и легонько провел пальцем по ее щеке, от уха до уголка рта, но даже это легкое прикосновение отдалось в ее теле сладостной дрожью.-Ну вот, твои губы дрогнули. А знаешь, как я хочу, чтобы ты вся трепетала в моих объятиях? Как хочу услышать твои стоны наслаждения, когда буду любить тебя? Как хочу, чтобы ты принадлежала мне и только мне одному?
У Линн закружилась голова. Как это будет, когда Хуан станет любить ее? А он, приподняв ев подбородок, провел большим пальцем по ее дижней губе…
Поддавшись какому-то безотчетному порыву, Линн робко лизнула палец. Хуан тут же отдернул руку. Она не поняла, чем не угодила ему, и подняла на него глаза, полные недоуме-дия и боли.
— Не смотри на меня так. Разве ты не донимаешь, что со мной делаешь?-Казалось, еще немного и Хуан утратит контроль над собой.-Я хочу тебя. Постоянно. Хочу, чтобы ты прикасалась ко мне. Хочу, чтобы ты меня целовала. Хочу, чтобы ты тоже хотела меня. Так же сильно и так же отчаянно. Хочу, чтобы ты стала моей. Телом и душой. Но больше всего я хочу, чтобы ты любила меня. Я едва не схожу с ума оттого, что не могу подхватить тебя сейчас на руки, отнести к себе в спальню и там показать тебе то, что не в силах выразить словами… Позволь сказать матери, что мы собираемся пожениться.
— Нет… нет… Не так быстро!
Что заставило ее произнести эти слова? Ведь больше всего на свете она хотела стать женой Хуана. Однако в глубине души Линн боялась принять этот великий дар, предложенный ей судьбой. Потому что не могла поверить, что такое возможно. А что если они поженятся, а потом Хуан поймет, что совершил ошибку, что он не любит ее, что на самом деле его чувство — это просто горячечная мечта романтика, влюбившегося в девушку на портрете?.. Отдаться этому человеку, обрести в нем свое счастье, а потом потерять его… Нет. Это было бы выше ее сил!
— Мне нужно время, Хуан,-умоляюще проговорила она.-Я не такая, как ты. У меня нет твоего опыта…
— Думаешь, я не знаю? Тебя только это тревожит?-Хуан нахмурился, пристально глядя на Линн.
— И это тоже,-призналась она.-Получается, что мы находимся в неравном положении. Теперь он смотрел на нее недоверчиво.
— Линн, неужели ты правда думаешь, что это имеет значение? Да, признаюсь, у меня были женщины. Но ни одной из них я не говорил тех слов, которые сказал тебе. Неужели ты не понимаешь? Ты — первая, кого я хочу назвать своей женой. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Сегодня ты отказалась поехать со мной, потому что хуже меня ездишь на лошади. Завтра откажешься любить меня, потому что я более искушен в «науке страсти нежной»? Почему ты так боишься жить… и любить? Ты не доверяешь мне?
— Я ничего не могу с собой поделать. — голос Линн сорвался.-Я не такая, как ты, Хуан. Я не верю в себя. Не верю.
— Тогда поверь тому, что я сейчас скажу. — Хуан взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза.-Обещаю тебе, что не буду тебя торопить. И сдержу слово. Но еще я клянусь тебе, что мы станем мужем и женой. Да, Линн, ты будешь моей женой, пусть даже мне придется тащить тебя к алтарю силой. Ты, как я уже понял, ужасно упрямая. Просто на удивление упрямая для человека, который утверждает, что не верит в себя. Мне кажется, ты понимаешь, что любишь меня, только не хочешь себе в этом признаться. Но ты признаешься. Пусть для этого мне придется ждать до нашей первой брачной ночи! В такие моменты в Хуан особенно сильно проявлялась горячая испанская кровь, и Линн почти боялась его. В то же время она едва не поддалась искушению спровоцировать его… На что? Чтобы он занялся с ней любовью? Линн самой стало стыдно за свои мысли. А Хуан тем временем уже справился с обуревающими его чувствами.
— Переодевайся и ничего не бойся,-сказал он как ни в чем не бывало.-Мы подберем тебе самую спокойную лошадь. Виноградник это моя работа, Линн. Это часть моей жизни. И я хочу, чтобы ты разделила ее со мной. Ну что, едешь?
Как она могла отказаться?
Они договорились встретиться на конюшне. Когда Линн пришла туда, Хуан уже дожидался ее в компании конюха, который держал под уздцы красивую гнедую кобылу.
— Это Магнолия,-сказал Хуан.-Она очень спокойная и ласковая. По-моему, ты ей понравилась. Видишь, как она на тебя смотрит.
И действительно в огромных карих глазах животного читалось безграничное доверие.
Линн уже доводилось кататься на лошади. Но это было давно, еще в школе. Когда семья очередных опекунов водила ее на какой-то праздник в парке.
Хуан помог ей забраться в седло. Было какое-то особенное удовольствие-ехать на лошади рядом с Хуаном и слушать его объяснения. Не то чтобы Линн очень интересовало виноделие, просто ей было приятно слышать его голос…Было жарко, но легкий ветерок приятно холодил разгоряченную кожу. Испытывая невыразимую радость, Линн прикоснулась к руке Хуана. Он тут же схватил ее руку и поднес к губам. Затем игриво провел языком по ее пальцам, и Линн едва не задохнулась от наслаждения.
— Видишь, ты тоже чувствуешь это… Он проворно соскочил с седла на землю и помог Линн спуститься. Она беспомощно прильнула к нему, опасаясь, что не устоит на ногах. А Хуан, прижав ее спиной к теплому боку кобылы, впился ей в губы-жадно и властно. И ее губы с готовностью раскрылись навстречу ее губам. Она не заметила, как он снял с нее футболку и расстегнул бюстгальтер. Его рубашка распахнулась на груди. Но Линн хотелось видеть и ласкать его всего. Желание откровенно читалось в ее глазах.
— Сними ее с меня,-шепнул Хуан ей на ухо, увлекая за собой на душистую мягкую траву. Линн не верила, что все это происходит с ней. Что она готова заняться любовью прямо посреди виноградника, где их могут увидеть… Но всепоглощающая страсть уже закружила ее слепящим вихрем.
Дрожащие пальцы не слушались, но ей все-таки удалось снять с Хуана рубашку… И тут у Линн перехватило дыхание. Какое потрясающе красивое тело. Стройное, загорелое, мускулистое. Она робко прикоснулась к черным волоскам у него на груди.
Хуан тихонько застонал, а потом взял ее руку и провел ею по своему телу. Затем наклонился и опять поцеловал в губы. Они оба были обнажены по пояс, и Линн невольно задержала дыхание, когда их тела соприкоснулись; А когда Хуан прервал поцелуй и чуть приподнялся над ней, она протестующе застонала и притянула его к себе.
Хуан не спешил. Он как будто хотел насладиться сполна ее телом, трепещущим под его поцелуями. Он упирался ладонями в землю, стараясь не наваливаться на Линн всем весом. Наверное, ей должно было быть приятно, что он не торопит события, лаская ее так медленно, так нежно… Но эти жаркие поцелуи и осторожные ласки обернулись для нее сладостной пыткой. Ее тело налилось желанием, таким пронзительным, что оно было сродни боли.
Он провел языком по ее шее, медленно опускаясь все ниже. Медленно, слишком медленно… Линн выгнула спину, подавшись ему навстречу в безмолвной, отчаянной мольбе. Ее пальцы впились ему в плечи
. — Что-то не так?
Она едва не расплакалась от разочарования, когда Хуан прервал поцелуи, и отчаянно замотала головой. Но уже в следующую секунду он легко провел языком по ее уху, и Линн вновь содрогнулась от наслаждения.
Однако ей хотелось большего. Чтобы он целовал ее по-настоящему, чтобы он ласкал ее по-настоящему. Ей хотелось ощутить, как он прижмет ее к земле и уймет наконец то неистовое желание, сжигающее ее существо.
Это было даже не вожделение, а мучительная потребность разрядить то сладостное напряжение, которое грозило разорвать ее изнутри. С силой, которую Линн даже не подозревала в себе, она обхватила голову Хуана и прижала его лицо к своей груди.
— Ты этого хочешь… да?-Дыхание Хуана словно опалило ее кожу.
— Да… Да!
Она сама не узнала свои голос. Он был таким же странным и незнакомым, как огонь пылающий у нее в крови. Хуан целовал ее грудь. Уже не игриво и дразняще, а именно так как Линн хотелось. Вот он слегка прикусил напрягшийся сосок, и она, уже не таясь, вскрикнула от наслаждения. Она и представить себе не могла, что это может быть так хорошо…
Линн вздрогнула, когда Хуан расстегнул молнию у нее на джинсах и его руки властно легли ей на бедра. Он как будто прочел ее мысли, когда лег на нее, прижавшись к ней всем телом, и она почувствовала его напряженную плоть. Линн гладила его по спине, стараясь лихорадочными прикосновениями выразить свое желание…
Внизу, в долине раздался скрип тормозов. .Звук пронзил жаркую душную тишину. Хуан отпрянул от Линн, как будто в него выстрели ли, и тряхнул головой, словно не понимая, что происходит. Потом он провел рукой по волосам, и в этом жесте сквозила какая-то странная : растерянность.
— Господи,-прошептал он, садясь.-Еще немного, и я бы занялся с тобой любовью прямо здесь. Точно какой-то нетерпеливый мальчишка…
В его натянутом голосе явственно слышались нотки презрения к самому себе. Линн вдруг осознала, что лежит перед ним с голой грудью. Она тоже села и неуклюже потянулась за одеждой, но Хуан ее остановил. Он обхватил ее за талию, потом медленно провел руками вверх по ее телу, взял груди в ладони, наклонился и поцеловал сначала один сосок, потом второй. А чуть позже, когда Хуан подавал ей одежду и помогал застегивать пуговицы на блузке, его руки слегка тряслись.
— Наверное, ты была права, дорогая, — хрипло проговорил он, помогая Линн сесть в седло,-когда не хотела ехать со мной сегодня. Пока ты не будешь готова отдаться мне не только телом, но и душой, нам не стоит оставаться наедине.
Сейчас у Линн была прекрасная возможность признаться ему в своих чувствах и сказать, что она любит его и желает. Но что-то ее удержало. Все получилось как-то уж слишком быстро. Ей нужно было время, чтобы свыкнуться с новыми для нее ощущениями. По дороге в поместье Линн вдруг с ужасом поняла, что стала еще более уязвимой теперь, когда у нее было что терять.
Утром, в день отъезда в Мадрид, Линн попробовала снова заговорить с Хуаном про наследство. Она не изменила своего решения и по-прежнему собиралась вернуть виллу семье Хуана, а точнее-лично графине. Поскольку этот дом принадлежал ей до того, как она продала его Эймону. Однако Хуан, как и в прошлый раз, ушел от разговора. И при этом еще нахмурился так, будто ему было неприятно, что Линн вообще завела подобный разговор.
— Я тебя очень прошу, не говори с мамой о вилле. Это только ее расстроит. После смерти твоего отца, она едва не сломалась. И хотя сейчас она вроде бы потихоньку приходит в себя, лучше ее лишний раз не травмировать. Маму может расстроить любая мелочь. А разговоры о вилле напомнят ей о потере.
Это прозвучало вполне резонно, однако Линн не покидало чувство, что Хуан что-то недоговаривает. Она собралась уже расспросить его поподробнее, но тут в комнату влетела Мерседес и сообщила, что они с мамой готовы ехать…
Дорога была впечатляющей, но Линн, которая сидела на переднем сиденье рядом с Хуаном, была так поглощена его присутствием рядом, что не обращала внимания на красоты за окном. Однако, когда машина въехала в город, ее внимание не могли ни привлечь старинные здания и оживленные толпы пешеходов.
Они проехали через Пласа Майор, затем мимо помпезного собора семнадцатого века и свернули на красивую улицу, обсаженную деревьями. Впечатляющие особняки в стиле барокко говорили о том, что это один из самых престижных и дорогих районов города. Линн вовсе не удивилась, когда Хуан затормозил у подъезда одного из роскошных домов.
— Этот дом принадлежал семье моего первого мужа еще до того, как они приобрели поместье в Андалусии,-сообщила графиня Линн.
Когда они подошли к подъезду, дверь распахнулась-их уже ждали. Холл был громадный, с высоким потолком, но на редкость сумрачный. Если бы не горел свет, здесь было бы просто темно.
— Прислуга заберет чемоданы и разнесет их по комнатам,-объяснила Мерседес Линн, затем с улыбкой повернулась к брату.-А Хуан, я думаю, нас бросит. У него собственный дом, и он предпочитает жить там один.
— Но не на этот раз, сестренка. Мерседес удивленно расширила глаза, но потом понимающе кивнула.
— Ясно. Ты хочешь остаться здесь, чтобы быть поближе к Линн,-проговорила она с детской непосредственностью.
Линн почувствовала, что краснеет. Но Хуан даже бровью не повел.
— Ты права,-согласился он.-И надеюсь, что уже недалек тот день, что мы с ней будем еще ближе.
Всем сразу стало понятно, что он имеет в виду. А Линн вдруг охватил панический страх. Она повернулась к Хуану и горячо запротестовала:
— Ты обещал не торопить меня! — Графиня с дочерью деликатно отошли подальше.
— Я нормальный мужчина, Линн,-сдержанно проговорил Хуан.-Разве меня можно винить в том, что я не могу долго ждать? Я хочу тебя.-Тут он наклонился к ее уху и прошептал:-Хочу, чтобы ты была со мной… в моей постели.
Линн почувствовала, что краснеет. У нее не было никакого опыта интимной жизни. Однако тело само все знало и томилось по его жарким ласкам. В какое-то мгновение мелькнула безумная мысль: а что если он сейчас подхватит ее на руки и отнесет к себе в спальню… Но здравый смысл все же возобладал, и она отступила от Хуана, как будто опасаясь, что его близость все же заставит ее потерять голову.
Однако его слова разбудили в ней неудержимое пламя. Даже через полчаса, когда Линн переодевалась у себя в комнате, готовясь выйти к ужину, тело ее все еще отзывалось сладостной дрожью при одних только воспоминаниях о том, что Хуан шепнул ей на ухо. Линн не сомневалась, что ее сводный брат-мужчина горячий и страстный. Однако в их первую встречу от произвел на нее впечатление человека, который прекрасно умеет сдерживать свои порывы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19