OCR: Iren, вычитка: Катерина (xama)
«Берристер И. Жду признания»: Панорама; М.; 1988
Аннотация
Еще в детстве бабушка внушила Линн, что от «этих мерзких мужиков» добра не жди. И виной тому был отец девочки, бросивший беременную жену накануне родов.
А он не бросал ее и всю жизнь старался найти дочь. Но зловредная старуха так запутала следы, что поиски не увенчались успехом.
Только через полгода после смерти отца Линн узнала, что лишилась любящего родителя. Но зато обрела сводного брата, который ни много ни мало оказался испанским графом. Жаль только, что поначалу слишком многое заставляет героев относиться друг к другу с недоверием, а то и с презрением.
Инга БЕРРИСТЕР
ЖДУ ПРИЗНАНИЯ
* * *
Ей всегда было тяжело осознавать, что она оказалась ненужной своему отцу. Но раз уж так получилось, пришлось с этим смириться.
Печальную, но, в общем-то, заурядную историю семейной жизни родителей Линн узнала от бабушки, маминой мамы. Мама вышла замуж вопреки воле родителей, так что, как постоянно твердила бабушка, ничего удивительного не было в том, что брак закончился плачевно. Когда Эймон узнал, что жена забеременела, его отношение к ней сразу же переменилось. Он совершенно «забросил» свою благоверную, неделями не появлялся дома, шлялся неизвестно где. «Твоей маме он говорил, что ищет работу,-рассказывала бабушка.-Но я-то все понимала. Я твоему деду сразу сказала, чем все кончится. Сразу, как только увидела этого прощелыгу, твоего папашу. И оказалась права. Слава Богу, мой бедный муженек не дожил до печального дня… Разумеется, когда они поженились, то поселились у нас. Я настояла на этом. Я бы ни за что не позволила, чтобы моя дочь жила в какой-то грязной конуре. Не понимаю, зачем она вообще вышла за него замуж. Что есть муж, что нет.,. Он совершенно о ней не заботился. Его ничего не интересовало, кроме собственных картин. Он даже не делал попыток найти себе нормальную работу.
Мы с твоим дедом никогда не одобряли таких отношений. Конечно, твоя мама очень страдала, когда он ее бросил. Просто взял и исчез, ничего не объяснив… Ты родилась раньше срока. А моя бедная Джун умерла едва ли не прежде, чем ты сделала первый вдох. Через месяц пришло сообщение, что твой отец погиб в автокатастрофе. Туда ему и дорога!»
Обычно на этом месте бабушка поджимала губы и предостерегала Линн от неосторожных шагов, имея в виду, что мужчинам нельзя доверять, а любить их вообще противопоказано.
«В наше время нам приходилось выходить замуж,-наставляла она внучку.-Но теперь времена изменились. Женщины стали более самостоятельными. Так что у тебя есть выбор. И я надеюсь, ты не повторишь ошибки, которую совершила твоя бедная мама». Когда Линн стала постарше, она начала понимать, что и у бабушки с дедушкой далеко не все ладилось в их совместной жизни. Когда они были еще молодыми, дед завел себе любовницу. Причем эта связь длилась несколько лет и навсегда испортила отношения между супругами. Бабушка ненавидела «этих мерзких мужиков» и внучку воспитала в том же духе.
Еще будучи маленькой девочкой, Линн переживала боль матери, преданной и брошенной мужем накануне рождения ребенка, как свою собственную. Она очень живо представляла себе, что должна была чувствовать несчастная молодая женщина, которой тогда исполнилось всего-навсего девятнадцать лет.
И вот теперь выясняется, что отец не погиб. Более того, последние восемь лет он очень упорно разыскивал дочь.
Ехать осталось еще километров пятьдесят. Всю дорогу от Дублина до Андалусии Линн сдерживала нетерпение, жалея свой старенький «остин». Но теперь она едва не поддалась искушению вдавить педаль газа в пол. Однако, как ни сильно было возбуждение, жизнь научила ее осторожности. Линн решила не торопиться.
К тому же горечь и боль утраты вновь нахлынули удушающей волной. Если бы она приехала сюда хотя бы полгода назад. Если бы…
В свои двадцать четыре года Линн уже научилась не питать никаких радужных надежд. Она считала себя девушкой трезвомыслящей и практичной. Но то, что стало ей известно совсем недавно, настолько ее потрясло, что временами Линн сама себя не узнавала…
Время близилось к полудню. Жаркое августовское солнце стояло почти в зените. Пыльную дорогу перерезали резкие тени. Линн как раз проезжала через очередную сонную деревеньку. Хотя она почти каждый год проводила отпуск на континенте, на юге Испании не бывала еще ни разу. И Андалусия оказалась совсем не такой, какой ее себе представляла Линн. Конечно, она сейчас едет не по побережью, где курортная жизнь бурлит днем и ночью и где все пропитано атмосферой непрекращающегося праздника. Но все равно Линн никак не ожидала, что в остальной части провинции будет так тихо и сонно. Создавалось впечатление, что все здесь застыло в безвременье: виноградники и сады, за которыми ухаживали мужчины с грубыми лицами и женщины, одетые во все черное; тесные пыльные площади в маленьких, разморенных жарой городках, где Линн останавливалась перекусить и всякий раз приходила в восторг от обходительности хозяев кафе.
Готовясь к поездке, она прочла несколько книг по истории Испании. Мысли о прочитанном отвлекали и помогали справиться со свербящей нервозностью, которая не покидала ее всю дорогу. Неужели она действительно нервничает? Она?! Линн невольно поморщилась. Если бы коллеги увидели ее сейчас в таком взвинченном состоянии, они бы глазам своим не поверили.
Линн знала, что на работе ее считают сдержанной, замкнутой и холодной. Некоторые— даже излишне сдержанной и замкнутой. Однажды, еще в университете, один из преподавателей сказал ей, что она подозрительная и недоверчивая особа, которая не желает идти на контакт с людьми и старается отгородиться от всех глухой стеной, бдительно оберегая свое одиночество. И он был прав. По окончании университета перед Линн встал выбор: пойти работать в большую компанию или в маленькую частную фирму. И она предпочла крупную корпорацию, потому что там легче затеряться. Линн хотелось быть незаметной. Хотелось, чтобы никто ее не трогал.
Она быстро пошла вверх по служебной лестнице и сейчас уже возглавляла отдел, ведающий заключением международных контрактов. Линн часто ездила в служебные командировки, но ни одна из поездок не возбудила в ней такого щемящего восторга и не наполнила таким страхом, как эта. Впрочем, теперешняя поездка не шла ни в какое сравнение с командировками по делам фирмы. Это было путешествие в прошлое, в конце которого ее ждала встреча с семьей. С ее семьей, о существовании которой еще месяц назад Линн даже не подозревала.
И честно говоря, до сих пор еще не могла поверить в ту хрупкую цепь случайностей, которая привела ее в Андалусию. Если бы в то воскресенье она все же пошла на свидание с Томасом Ли, а не отправилась бы в читальный зал местной библиотеки, то никогда бы не наткнулась на объявление в газете и не узнала бы правду.
За последние несколько лет у Линн было предостаточно настойчивых ухажеров. Хотя она искренне не понимала, что те в ней нашли. Самая обыкновенная девушка. Чуть выше среднего роста. С густыми каштановыми волосами, которые на солнце отливали рыжиной. Светлая чистая кожа выдавала ее северное происхождение. А глаза миндалевидной формы меняли цвет в зависимости от настроения, становясь то золотистыми, то зелеными.
Линн с раннего детства считала себя дурнушкой и не сомневалась, что никто на нее не польстится и не возьмет замуж. Впрочем, ее это не удручало. А раз уж она решила, что все равно останется в старых девах, то и не стремилась производить впечатление на мужчин. Одевалась и подбирала макияж, исходя только из собственных вкусов. Словом, всегда оставалась самой собой, не желая ни под кого подстраиваться.
Но к несказанному удивлению-и раздражению-Линн, некоторые мужчины воспринимали ее равнодушие как вызов. Томас Ли оказался самым упорным. Он жил в Штатах, но часто бывал в Дублине, поскольку компания, где он работал, тесно сотрудничала с фирмой Линн. И всякий раз, приезжая в Дублин, он предпринимал решительные попытки вытащить Линн на свидание. В конце концов девушка нашла самый действенный способ от него отвязаться: она просто не отвечала на его звонки, делая вид, что ее нет дома.
Линн до сих пор толком не знала, что заставило ее читать частные объявления. Но одно уразумела: до конца дней ей не забыть потрясения, которое она испытала, наткнувшись на свое имя. Она перечитала объявление, наверное, раз десять, силясь понять, для чего ее может разыскивать такая солидная нотариальная контора, как «Кимберли и Бергман». Линн не сразу решилась позвонить. Дотянула до среды, но потом любопытство все-таки пересилило, и она набрала указанный в газете номер. Ей назначили встречу уже на следующий день. Вопреки ожиданиям, Эйбрахам Бергман оказался относительно молодым мужчиной лет сорока, не больше. У него была очаровательная улыбка, а весь стол в кабинете уставляли фотографии жены и детишек.
Когда адвокат упомянул имя отца Линн, первым ее побуждением было встать и уйти. Однако она была сдержанным человеком и сумела с собой совладать. Давным-давно она убедила себя, что в мире бессчетные тысячи детей, как и она, брошенных отцами.
Однако история, рассказанная Эйбрахамом Бергманом, была настолько поразительной, что Линн просто отказывалась в нее поверить. Получалось, что бабушка была не права в своих подозрениях. Отец действительно искал работу. И нашел одно очень приличное место в Лондоне. Он написал Джун письмо, сообщив, что скоро приедет и заберет ее с собой.
И вот, направляясь в Дублин к жене, он как раз и попал в ту катастрофу, в которой погиб, по словам бабушки. В действительности он очень сильно пострадал. Долгое время был в коме, а когда пришел в сознание, сразу же надиктовал письмо своей молодой жене, чтобы сообщить о случившемся. Но ответ пришел не от Джун, а от бабушки. Та писала, что ее дочь умерла при родах и ребенок тоже не выжил.
Через неделю Эймон получил еще одно письмо от тещи, в котором сообщалось, что похороны состоялись и что она очень надеется больше его никогда не увидеть.
Как ни убит был горем отец, он все же понял, что ему действительно не стоит появляться в родном городе, потому что у матери его покойной жены есть причины винить его в случившемся.
Оплакав потери, Эймон начал новую жизнь. Он всегда хотел стать художником. Ему выплатили неплохую страховку, и он на эти деньги уехал в Испанию, где занялся живописью всерьез.
Спустя несколько лет Эймон женился во второй раз на молодой вдове с двумя детьми. А потом по какой-то фантастической случайности встретил приятеля из родного города, который с семьей приехал в Испанию в отпуск. И узнал, что у него есть дочь. Однако к тому времени бабушка Линн умерла, а сама девочка сменила нескольких опекунов, и разыскать ее было уже невозможно.
Теперь отца нет в живых. Но до последних дней он не терял надежды, что его дочь найдется через объявления в газетах.
— Он что-то завещал вам,-сказал Эйбрахам Бергман.-Но вам придется связаться с испанскими адвокатами, чтобы выяснить подробности. Нам поручили лишь вас разыскать. Мы действуем по запросу адвоката вашего отца. Вернее, его приемного сына, графа Хуана Мануэля де Киньонеса.
Услышав столь громкий титул, Линн слегка приподняла бровь, однако не выказала ни удивления, ни потрясения. Она действительно хорошо владела собой, хотя душа ее пришла в полное смятение. Выходит, бабушка скрыла от нее правду. К этому надо было привыкнуть. Линн давно знала, что бабушка не любила мужчин. И у нее были на то причины. Но солгать ей о смерти отца… С этим будет трудно смириться.
— Столько потерянных лет…
Линн даже не сообразила, что произнесла это вслух. Она как раз проезжала через очередную деревеньку. Впереди показалась развилка. Одна дорога вела к морю, что искрилось под жарким солнцем, другая поднималась на холмы. Именно вторая вела к дому, где живет граф и его семья. Ее семья…
Все эти годы Линн мечтала о том, чтобы у нее была семья. Настоящая семья. Она тосковала без родительского тепла и ласки, но понимала, что хочет невозможного. И вдруг оказалось, что у нее могла быть семья. Что все-эти годы… Впрочем, Линн была не из тех людей, кто оплакивает упущенные возможности.
Уже в раннем детстве Линн начала понимать что бабушка относится к ней с некоторой брезгливой настороженностью, потому что в жилах внучки текла «испорченная» кровь ее отца. Так что девочка очень быстро научилась скрывать свои чувства и свою боль. К тому же тяжесть, которую она чувствовала теперь, слезами все равно не облегчить. Просто ей было мучительно горько осознавать, что все эти годы у нее мог быть отец. Мог быть. Но его не было. Линн не интересовало наследство. Она приехала в Испанию вовсе не потому, что папа что-то ей оставил. Просто хотелось побольше узнать про человека, который был ее отцом.
Переживал ли отец ту же мучительную тоску, ту же щемящую боль, которые разрывали сейчас сердце Линн? Перекипела ли в нем та адская смесь из горькой обиды и пронзительной, беспомощной ненависти к женщине, которая солгала им обоим, чтобы их разлучить?
Линн свернула на боковую дорогу, ориентируясь по дорожному указателю. Теперь с обеих сторон тянулись виноградники, за которыми явно ухаживали с большой заботой. Эйбрахам Бергман говорил Линн, что ее сводный брат-известный в провинции винодел. Вполне вероятно, что здесь уже начинаются его владения. Интересно, подумала Линн, а какой он, ее сводный брат? Такой же строгий и правильный, как его виноградники? Она ничего не знала о второй семье отца, кроме того, что ее сводный брат старше ее, а сестра-младше, а мачеха наполовину англичанка. Кстати, это явилось для Линн сюрпризом. Она попыталась представить, что это может быть за женщина, первый муж которой был испанским графом, а второй-ирландским художником без гроша в кармане? Что если отец женился из-за денег?
Линн невольно поморщилась и тряхнула головой, отгоняя непрошеную мысль. Она с самого начала решила не делать никаких предвзятых выводов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19