Колина не отвратило то, что ее мать была признана преступницей, он пекся только о безопасности возлюбленной.
– Хорошо, я отказываюсь ему мстить.
Колин, не скрывая удивления, посмотрел на нее, словно не ожидал, что она так быстро согласится с ним, но, вздохнув с явным облегчением, произнес:
– Слава Богу! Уолчестер был бы опасным врагом.
– Как тебе кажется, он мог бы убить меня? То есть не свою дочь… а вообще он способен на убийство?
Колин ответил не сразу.
– Не могу ручаться, но мне кажется, что на такое он не решится, – помолчав еще немного, он добавил: – Хотя то, что я узнал о нем в Норвуде, привело меня в замешательство.
– А что ты узнал?
– Уолчестер появился в Норвуде вскоре после битвы при Нэзби. После того как он послал твою мать отнести записку, были схвачены три сторонника короля и круглоголовые захватили бумаги Карла I. При аресте им сказали, что их выдал кто-то из единомышленников.
– Ты думаешь, их предал мой отец? – с ужасом прошептала Анабелла.
– Возможно, но пока нельзя ничего сказать с уверенностью. Я постараюсь все выяснить как можно точнее. Я говорю тебе об этом лишь затем, чтобы ты понимала, в какую рискованную игру могут тебя завести мечты о мести. Надеюсь, ты искренне отказалась от них.
– Конечно.
– Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится! – горячо воскликнул Колин.
Сила его чувства ошеломила Анабеллу. Выражение лица Колина начало меняться, тревога постепенно ушла, и ее место заняла страсть. Не успела она осознать эту перемену, как он припал жарким поцелуем к ее губам. Анабелла вмиг забыла и об отце, и о норвудской истории – остались только ОН и ОНА.
Когда наконец Колин смог прервать свой сладостный поцелуй, он откинулся на спинку кресла и вздохнул:
– Дьявольщина, это были самые долгие две недели в моей жизни.
– И в моей…
– Теперь я понимаю, почему ты сняла кольцо и хотела досадить мне, пока я отсутствовал. Ты была права. Я должен был объяснить тебе причину моего отъезда. Мне невыносимо думать, что ты могла оказаться игрушкой в руках какого-нибудь мерзавца вроде Рочестера.
– Не беспокойся, больше такое не повторится. Как только вернусь к Афре, сразу же надену твое кольцо и больше никогда не сниму.
Колин улыбнулся:
– Теперь ты сдержишь свое обещание быть моей и только моей?
– Да, милорд, на сей раз непременно. Но только если ты пообещаешь мне то же самое.
Он взял ее руку и прижал к своей груди.
– Клянусь всем святым быть твоим и только твоим, клянусь не допускать других женщин на свое ложе, в свои мысли и в свое сердце.
Анабелла замерла. В его сердце? Разве это возможно? Наверное, это просто галантные слова… Но, долго не раздумывая, она сама дала такую же клятву:
– Я клянусь, милорд, никогда не допускать других мужчин на свое ложе, в свои мысли и в свое сердце.
Колин приник губами к губам Анабеллы, как бы скрепляя их клятвы поцелуем, в котором было больше искушения, чем нежности, и прошептал:
– Мне кажется, что одних обещаний недостаточно.
У Анабеллы перехватило дыхание.
– П-почему?
– Я хочу жениться на тебе.
Она не поверила услышанному:
– Жениться? Но… но…
– Ты возражаешь? – с напускной суровостью в голосе спросил он и покрыл поцелуями ее руки.
– Не надо так жестоко шутить надо мной, Колин. У нас разное положение и..
– Разное? – Его взгляд стал заметно холоднее. – Разве ты не дочь графа и не внучка дворянина?
– Да, но..
– Я люблю тебя. И никому не отдам, иначе сойду с ума. Если ты не хочешь, чтобы я обезумел, ты обязана выйти за меня замуж.
Анабелла хотела признаться Колину в своей любви, но подумала, что он, может быть, говорит эти опьяняющие слова в минутном порыве страсти, а завтра забудет о них.
– Ты не можешь на мне жениться! Я актриса, к тому же со скандальной репутацией, и… незаконнорожденная…
– Не забывай, что и я тоже. По-моему, мы прекрасно подходим друг другу. Где еще я найду женщину, которую не пугает мое странное чувство юмора, не волнует богатство и положение в обществе?
– Ты без труда найдешь себе жену, которая не будет…
– Умной? Талантливой? Красивой? Доброй? Но такие жены мне не нужны.
Анабелла склонила голову, пряча от него сияющие надеждой глаза. Она боялась поверить Колину, хотя желала этого больше всего на свете.
– Может, ты меня не любишь? – прошептал он. – Это не страшно, Анабелла. Я помогу тебе полюбить меня.
– Я… люблю тебя.
– Тогда выходи за меня замуж.
– Но ты станешь посмешищем всего Лондона. На тебя будут показывать пальцем, как на городского сумасшедшего.
Колин пожал плечами:
– Значит, мы не будем жить в Лондоне, – он прикоснулся губами к ее ладони. – Лондон – это еще не весь мир. Жить можно и в других местах, например, в колониях. Там никого не будет интересовать твое прошлое. В колониях можно обрести новую цель жизни, более осмысленную и увлекательную, чем выклянчивание королевских милостей. Я уже собирался уехать, но не решился расстаться с тобой.
– Я не осмеливаюсь тебе поверить.
– Тогда скажи, как мне доказать искренность своих намерений? Написать стихотворение, воспевающее твои достоинства и описывающее мои чувства, а затем каждый день читать его при дворе? Осыпать тебя драгоценностями? Влезть на крышу и кричать о своей любви к тебе? – Колин, подвинувшись, усадил Анабеллу в кресло, а сам встал. – Или же ты предпочтешь что-то иное? Поцелуи, ласки, сладкие слова? Ты, любовь моя, получишь все что угодно. Назначь мне любое испытание, и я докажу силу своей любви. – Опустившись перед ней на колени, он смиренно повторил: – Испытай меня!
И прильнул губами к ее миниатюрной ножке.
Страсть охватила Анабеллу с такой силой, что ей показалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Ей не нужны были ни стихи, ни драгоценности. Ей нужен был только Колин. Она хотела скрепить их клятвы не поцелуями, а полным слиянием тел и душ.
Анабелла загадочно улыбнулась и не совсем уверенным тоном попросила:
– Сними сапоги.
Колин сел на пол и разулся.
– Встань, – уже более твердо прозвучал следующий приказ, – и сними жилет. – Колин молча повиновался. – Теперь галстук и рубашку.
Любуясь его широкой мускулистой грудью, Анабелла прикоснулась к ней пальцем, затем быстро сбросила свою рубашку и прижалась обнаженной грудью к спине Колина. Задрожав от жгучего желания, он хотел обернуться и обнять ее.
– Не двигайся, испытание еще не окончено.
– Это уже не испытание, а пытка, – с притворным стоном пожаловался он.
– Ты сам напросился.
Опустившись на одно колено, Анабелла расстегнула кожаные подвязки, удерживающие его чулки.
Колин крепился несколько секунд, затем рывком поднял ее на ноги и стиснул в страстных объятиях. У Анабеллы подкосились ноги, и она потянула Колина за собой на пол. Они покатились по ковру, срывая друг с друга оставшиеся одежды.
Последнее, что услышала Анабелла, был его хриплый от страсти голос:
– Я люблю тебя, мой восхитительный лебедь! Не думал, что когда-нибудь придется снимать с любимой мужские брюки.
Колин перевернулся на спину, Анабелла оказалась на нем, и упоительный ритм унес обоих из этого мира…
Когда Анабелла наконец пришла в себя, Колин поцеловал ее в ухо и прошептал:
– Не покидай меня, Анабелла, иначе я умру.
Она ощущала то же, что и он, но сил сказать об этом у нее не было.
19
Кого мы больше любим, тот нам и опасней.
Фрэнсис Бомон и Джон Флетчер. Трагедия невесты. Акт 5.
У Колина затекла спина, но он не хотел беспокоить Анабеллу, голова которой покоилась на его груди. Его мучало чувство вины перед ней. Он должен все рассказать ей, ведь она ничего от него не утаила. Раньше он не мог ей признаться, боясь, что она перестанет ему доверять, но сейчас… Нет, наверное, лучше сначала на ней жениться, доказав тем самым серьезность своих намерений, а уж потом все рассказать?.. Анабелла, конечно, рассердится, но зато у нее не будет повода не доверять ему или сомневаться в его любви к ней.
Господи, как же он ее любит! Колин не осознавал этого поначалу, но потом словно пелена упала с глаз, и он не понимал, как можно было ее не любить. Ни одна женщина не перенесла столько испытаний, при этом оставшись нежной и женственной. Только такая женщина, как она, способна поехать с ним в колонии, не испугавшись тяжких испытаний…
А вдруг она все-таки откажется, не захочет бросить театр? Нет, этого он не переживет. Надо найти способ убедить ее. Может, сделать ей ребенка? Конечно, если у нее будет ребенок, она не посмеет оставить его без отца. Колин улыбнулся – он впервые в жизни думал о ребенке не как о нежелательном осложнении…
Однако пора уладить дела с Уолчестером, ведь начав действовать, он может серьезно навредить Анабелле. Пожалуй, стоит припугнуть его сведениями, добытыми в Норвуде… Интересно, участвовал ли граф в заговоре против Карла I?
Чем больше Колин размышлял над этим, тем менее вероятным казалось ему такое предположение.
– Колин! – прервал его мысли нежный голосок.
– Что, любимая?
– Тебе не тяжело?
– Нет. Но на спине живого места не осталось.
Анабелла поспешно отпрянула от Колина и, стоя на коленях, с жалостью посмотрела на него:
– Прости меня. Ты бы мне сказал…
– Я пошутил, – рассмеялся Колин. – Тебе придется привыкать к моим шуткам, если ты намерена выйти за меня замуж. – Он сел и погладил ее по голове. – Думаю, пора перенести нашу, скажем так, беседу в более подходящее место. Например… в мою спальню.
К его удивлению, Анабелла смущенно зарделась. Колин расхохотался.
– Анабелла, ты великая актриса – такая же непредсказуемая, как и твои героини.
– А вы, лорд Хэмпден, злой и глупый шутник.
– За то ты меня и любишь, – он встал и подал ей руку. – Спальня тут рядом, но придется одеться, чтобы не перепугать слуг.
Анабелла быстро облачилась в свой сценический костюм. Колин надел брюки и собрал с ковра остальную одежду.
– Попробуем незаметно пробраться через холл.
Они крадучись подошли к двери спальни, но тут снизу донеслись чьи-то громкие голоса. Колин прислушался.
Так и есть! Уолчестер…
– Я знаю, что он вернулся, – прогремел суровый голос. – Он здесь, и ты не посмеешь меня задержать!
– Милорда нельзя беспокоить, – пытался остановить незваного визитера дворецкий.
– А я говорю, что он захочет меня увидеть! – взревел граф, и они услышали тяжелые шаги, сопровождаемые стуком трости.
Колин обернулся к Анабелле и легонько подтолкнул ее к двери спальни. Однако она осталась стоять с широко раскрытыми глазами. Показавшийся на лестнице Уолчестер сразу заметил ее.
На некоторое время в холле воцарилась напряженная тишина. Граф кипел негодованием, Колин был не менее зол, лишь Анабелла спокойно переводила удивленный взгляд с одного на другого.
Первым заговорил Уолчестер:
– Так, так. Теперь мне кое-что понятно. Скажи-ка, Хэмпден, и давно ты развлекаешься с ней? А я, как дурак, думаю, что ты мне помогаешь!
Колин услышал, что Анабелла за его спиной прерывисто вдохнула, и взял ее за руку:
– Вы стали туговаты на ухо, граф. По-моему, слуга ясно объяснил, что я запретил меня беспокоить.
Лицо графа исказилось от бешенства.
– Предатель! Я две недели жду твоего возвращения. Как ты посмел исчезнуть неизвестно куда? А теперь, вместо того чтобы сразу приехать ко мне, кувыркаешься с девкой?
Колин сжал кулаки:
– Уолчестер, оставь меня!
Граф продолжал возмущаться:
– Только не говори, что ты выполняешь мое поручение!
– О каком поручении он говорит? – тихо поинтересовалась Анабелла. – Этот ужасный человек не может быть Уолчестером. – Голос ее вдруг стал жестким. – Хотя нет… Это, конечно, он. А значит…
– Успокойся, любимая, я тебе все объясню, но только потом, – у Колина от острой боли в сердце перехватило дыхание. Еще немного, и он потеряет Анабеллу.
Анабелла шагнула к графу:
– Вы мой отец? Граф Уолчестер?
– Ты шлюха! Чья бы кровь в тебе ни текла, ты не можешь считаться моей дочерью!
Анабелла пошатнулась, словно от удара, но сумела быстро взять себя в руки. Маска боли на ее лице сменилась мрачной решимостью.
– А чего ты ждал, дорогой папочка? Соблазняя благородную девушку, ты должен был понимать, что ее дочь вырастет шлюхой.
Голова Уолчестера затряслась от ярости, губы задрожали, и он, потрясая тростью, двинулся на Анабеллу.
Колин решительно встал между ними.
– Если ты еще раз посмеешь оскорбить ее, я разрублю тебя надвое.
Уолчестер отступил назад, но не испугался.
– Ловко она тебя одурачила. Тебя уже не беспокоит, что она переспала со всеми, кто ей только попадался на пути?
Колин, с трудом сдерживая себя, произнес:
– Погоди, я хочу кое-что рассказать тебе о твоей дочери.
– Не смей! – крикнула Анабелла и схватила его за руку. – Ты и так уже сделал достаточно. Шпионил за мной, врал о своих чувствах. Разве этого мало?
Не в силах видеть ее искаженное болью лицо, Колин повернулся к графу:
– Дай мне с ней поговорить, и потом я объясню все, что тебе будет угодно.
Уолчестер, подумав, кивнул.
Отведя Анабеллу в сторону, Колин зашептал:
– Нельзя позволять ему так думать о тебе.
– Почему? Разве ты не видишь, как он взбешен? Он стыдится меня! Стыдится! А я этого и добивалась.
– Ты обещала мне забыть о своей мести, Анабелла…
– Да, но не считаю себя обязанной выполнять обещание, потому что ты все время обманывал меня. Ты лгал, когда говорил сладкие слова, лгал о своей любви…
– Это была не ложь, Анабелла.
В ее глазах заблестели слезы.
– Не надо меня терзать, Колин. Ты выполнил свои проклятые обязательства. А теперь оставь меня одну.
Он взял ее за плечо:
– Я понимаю, что обманул тебя, связавшись с Уолчестером, но все, что ты слышала от меня сегодня – чистая правда. Все до последнего слова!
Она вывернулась из рук Колина и, стараясь не замечать мольбы в его взоре, повернулась к графу.
– Папочка, – издевательским тоном произнесла Анабелла, – ты жаждал узнать подробности моей жизни? Ну что ж, слушай. Моей матерью была Феба Харлоу, которую ты совратил и бросил беременной.
– Я не знал…
– Ее выдали замуж за сквайра, который не простил ей чужого ребенка и много лет мучал ее. Мама прожила ужасную жизнь и погибла страшной смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35