Сам он с вами не сладил бы. Я это понимал, ну, и, пораскинув мозгами, сказал, что все переговоры беру на себя, а делиться будем пополам. Так что, если хотите получить письмо, дайте нам десять тысяч завтра и чеками на предъявителя пятьсот тысяч в десятидневный срок.
– И я получу письмо?
– Конечно.., получите его. Хельга перевела дыхание. Теперь попался, голубчик.
Если ей и придется лишиться денег Германа, то, по крайней мере, эта гадина попадет в тюрьму.
– Хорошо. Деньги будут у портье завтра к двенадцати часам. Она встала.
– Значит, договорились? – спросил Джексон улыбаясь.
– Договорились.
Когда Хельга потянулась за сумочкой, он опередил ее. Его большая рука накрыла сумочку, в то время как он сам продолжал непринужденно улыбаться.
– Нет, мадам Рольф, не все так просто, – сказал он. – Тягаться со мной вам не по силам. В отеле поднялась настоящая суматоха, когда вы потребовали чувствительный магнитофон. Малый позвонил мне.
Он достал магнитофон из сумочки, вынул ленту, положил магнитофон обратно, а ленту сунул в карман.
Потом подался вперед, и его красивое лицо вдруг превратилось в оскаленную злобную маску, при виде которой Хельгу пробрала дрожь.
– Ты имеешь дело с профессионалом, безмозглая сука! – сказал он тихо. – Не вздумай водить меня за нос! Десять тысяч завтра, не то плохи твои дела, – Поднявшись из-за стола, он вдруг снова улыбнулся приветливой улыбкой. – Покойной ночи, детка, спи одна. И он вышел. ***
Когда Хельга появилась в холле отеля, старший портье вышел из-за стола. Видя, что он хочет поговорить с ней, она замедлила шаг. – Срочный вызов от мистера Уинборна, мадам. Он остановился на ночь в отеле «Сиеста-Бич» в Майами. Очень просил позвонить ему.
– Спасибо, – сказала она и направилась к лифту. Поднявшись к себе, она прошла на террасу и села, едва замечая большую луну, плывшую по небу, ее отражение в воде и пронзительные крики ночных купальщиков. Десять тысяч долларов не представят проблемы.., но пятьсот тысяч! Неужели она поддастся на шантаж?
Хельга закурила.
Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. Она с горечью подумала, что всегда была одинокой. Блестящий ум отдалил ее, единственного ребенка в семье, от других детей. Отца интересовал только бизнес, мать интересовалась только церковью. Вечное одиночество, плюс этот вечный сексуальный голод, постоянно мучивший и заставлявший ее пускаться в рискованные авантюры.
– Посмотри правде в глаза, – сказала она себе. – Уж так произошло, ты совсем одна и тебе никто не может помочь. Ты влипла в паршивую историю, так что же ты намерена предпринять?
Поразмыслив, Хельга пришла к выводу, что, даже если Герман и умрет этой ночью, Джексон и метис будут висеть на ее шее всю жизнь. Они отдадут ей оригинал письма, но сохранят фотокопии. Если в дальнейшем она ответит отказом на новые требования, они отошлют Уинборну письмо, и тот начнет действовать.
Из желания навредить ей он начнет судебное преследование, особенно если управляющий подтвердит, что она взяла папку. Уинборн в состоянии закрыть ей дорогу к шестидесяти миллионам долларов...
Хельга сидела неподвижно, погрузившись в раздумья, стараясь обрести новые силы и веру в себя.
Сражение будет упорным. Она сказала Джексону, что даже лучший генерал может проиграть сражение. Но теперь она твердо решила, что это сражение она не проиграет.
Хельга вернулась в гостиную и попросила телефонистку соединить ее с Уинборном.
Пришлось ждать. Она спокойно курила и смотрела на освещенный луной океан.
«В случае проигрыша я так много теряю, – подумала она, – что любой риск оправдан. Если я все же проиграю, то постараюсь чтобы не выиграл никто».
Когда Уинборн подошел к телефону, она сказала:
– Это миссис Рольф.
– Извините за беспокойство, миссис Рольф, – холодный голос отчетливо звучал в трубке. – Она представила его серо-стальные глаза и отчужденное неприязненное выражение лица. – Можно попросить вас сделать для меня одну вещь?
Удивившись, она ответила:
– Конечно.
– Во время полета в Майами я все время думал, что же пытается сказать ваш муж. Эти странные фразы: «Вынут весло, тащит». Я повторял их много раз, и мне пришло в голову, что он хотел сказать: «Уинборн, письмо, ящик». «Умный, сволочь!» – подумала Хельга. Стараясь говорить непринужденно, она сказала:
– Я никогда бы до этого не додумалась.
– Я позвонил сестре Терли. Она спросила у вашего мужа, не это ли он хотел сказать. Судя по его реакции, я оказался прав. Сестра Терли уверена, что в одном из ящиков стола лежит для меня письмо. – Пауза. – Я могу вас попросить проверить это?
«Не так уж ты умен, – подумала Хельга. – Тебе бы следовало вернуться и проверить все самому».
– Мы ведь вместе с вами осмотрели все ящики, мистер Уинборн. Там не было никакого письма.
– Но могло быть. Мы искали контракт. – В голосе Уинборна послышалась резкая нотка. – Не посмотрите ли вы еще раз повнимательнее?
– Если я не позвоню в течение часа, значит, я не нашла его.
– Спасибо, миссис Рольф. Как он?
– Без изменений.
Она положила трубку и несколько секунд сидела неподвижно.
Уинборн далеко не дурак, но непосредственная опасность угрожает ей с другой стороны. Она почувствовала в голосе юриста подозрение. Если они станут серьезными, он может начать расспросы. Управляющий подтвердит, что она взяла со стола красную папку.
Хельга съежилась.
Несмотря на жаркий влажный воздух, ей стало холодно. Но сейчас не время думать об Уинборне. Сначала нужно разделаться с Джексоном... Но как?
Хельга вдруг почувствовала, что силы ее на исходе. Ей вспомнилось, как отец говорил: «Если у тебя серьезная проблема, не принимай поспешных решений.., обязательно подожди до утра».
Она встала и пошла в спальню. «Спи одна,» – сказал Джексон с издевкой. Ах, если бы здесь появился настоящий мужчина, высокий и мужественный, чьи крепкие объятия принесли бы ей облегчение.., стерли бы воспоминания о самоуверенной глумливой улыбке Джексона, о полумертвом муже, об угрозе благополучию.
Пройдя в ванную, она открыла шкафчик, достала пузырек со снотворным и вытряхнула две таблетки на ладонь. Потом решительно бросила их в рот и проглотила. Раздевшись, она встала под душ, потом прошла в спальню и бросилась на кровать.
В открытые окна долетали веселые голоса. Слышался шум машин и слабые звуки оркестра, исполнявшего «Сокровенные желания».
Сокровенные желания?
Да, ее желания сокровенны, но до чего же она одинока. Хельга еле сдерживала подступающие слезы. Она презирала людей, жалеющих себя. Сердясь на свою слабость, она потянулась к выключателю и погасила свет.
Несколько минут она лежала в тусклом свете луны, проникающем через жалюзи, потом таблетки начали действовать, и она медленно погрузилась в тревожный сон.
Сон приснился ей, когда действие снотворного уже начало ослабевать. Ей снилась контора отца в Лозанне. Он сидел за своим письменным столом, высокий, худой, с суровым красивым лицом, а она стояла перед ним и рассказывала о Джексоне. Будучи блестящим юристом, отец тем не менее питал слабость к банальным изречениям. В этом сне он разговаривал с ней, но слова не удерживались в сознании. Она слышала лишь штампованные фразы: «что посеешь, то и пожнешь», «теряя на одном, выигрываешь на другом». Потом, наклонившись вперед, он отчетливо произнес: «Лучше нападать, чем защищаться».
Просыпаясь, Хельга все еще слышала его голос: «Всегда знай своего противника!» Окончательно стряхнув сон, Хельга открыла глаза. Видение было очень живым, и она огляделась по сторонам, не понимая, где находится. Потом вспомнила.
Сквозь прорези в затемненном окне проникало солнце. Хельга посмотрела на часы, стоявшие на ночном столике. Четверть девятого. Она лежала неподвижно и думала об отце. «Знай своего противника!» Сон восстановил ее жизненные силы, и голова стала ясной.
Хельга пролежала в постели до девяти, потом заказала по телефону кофе.
Она уже заканчивала свой туалет в ванной, когда послышался стук в дверь.
– Войдите...
Надев халат, Хельга вошла в гостиную в тот момент, когда Хинкль вкатывал сервировочный столик.
– Доброе утро, Хинкль, – сказала она, – какие новости?
– Мистер Рольф провел ночь спокойно, – ответил Хинкль, наливая кофе. – Доктор Беллами сегодня утром навестит его. Хельга приняла у него чашку.
– Вы смогли бы узнать для меня две вещи, Хинкль?
– Конечно, мадам.
– Мне нужно знать гостиничного детектива и мне также необходимо имя человека, который убирает у меня в номере.
Хинкль поднял брови, так он выражал свое изумление, однако невозмутимо сказал:
– Детектива зовут Том Хенесси, мадам. Уборщик – молодой метис, которого зовут Дик.
– Вы настоящий кладезь информации, дорогой Хинкль. Он внимательно посмотрел на нее:
– Что-нибудь случилось, мадам?
– Нет, ничего. Я считаю, что лучше знать людей, которые о тебе заботятся. – И она улыбнулась ему.
– Да, мадам. Вы вернетесь к ленчу?
– Не думаю. Я поем или внизу в ресторане, или в городе.
– Могу ли я быть вам еще чем-то полезен? Как ей хотелось рассказать этому надежному и доброму человеку о Джексоне. Она покачала головой.
– В шесть вечера принесите мне один из ваших чудесных коктейлей. Больше ничего не надо. Вы свободны и можете пойти развлечься, Хинкль.
– Благодарю, мадам, если я вам больше не нужен, я воспользуюсь этим.
После его ухода Хельга допила кофе, завершила свой туалет, потом зашла в номер Германа.
Улыбающаяся сестра Терли впустила ее в просторную гостиную.
– Я пришла поискать письмо, о котором так беспокоится муж. Как он?
– Набирается сил. Он хорошо провел ночь.
– Можно его повидать?
– Да. Я уверена, он будет рад вас видеть.
По спине Хельги пробежал холодок, но, собравшись с духом, она подошла к двери спальни.
Хельга остановилась на пороге спальни, глядя на мужа, лежащего в постели. У нее сжалось сердце.
Неужели эта развалина – могущественный Рольф, которому принадлежат миллионы, чей малейший жест приковывает всеобщее внимание, обладатель волшебного ключа, отворяющего все двери мира?
Похожее на оскаленный череп лицо казалось вылепленным из воска. Правая сторона рта отвисла, обнажая зубы, и слюна капала на полотенце, положенное поверх белой шелковой пижамы.
Бездействующая правая рука покоилась на подушке. Глаза, раньше неизменно холодные и колючие, теперь были безжизненны и походили на лужицы мутной воды.
Супруги уставились друг на друга.
Хельгу вновь пробрала дрожь, потом, повинуясь порыву жалости, она шагнула вперед, но резко остановилась, увидев, как вспыхнули его глаза.
Костлявый указательный палец, как штык пехотинца, указал на нее. Вялый рот искривился и непослушные губы произнесли: «Сухо».
Хельга догадалась, что это означало «шлюха».
– Мне очень жаль, – произнесла она охрипшим голосом. – Честное слово, жаль. Помоги нам бог обоим.
Его пальцы дернулись, словно отгоняя муху, глаза выразили дикую ненависть.
Содрогнувшись, Хельга отступила назад и закрыла за собой дверь. Некоторое время она стояла неподвижно, потом собралась с духом и подошла к столу.
Из кухни вышла сестра Терли.
– Это, наверное, было для вас ударом, миссис Рольф. Так печально.., такой замечательный человек.
– Да.
Хельга для вида посмотрела бумаги в ящиках стола, а толстая симпатичная медсестра стояла рядом и наблюдала за поисками.
– Здесь нет письма. Пожалуйста, скажите это мистеру Рольфу.
– Может быть, вы сами скажете, миссис Рольф. Странно, он так настаивал.
– Сейчас я не в состоянии снова видеть его, – Голос Хельги дрогнул. – Вы можете просто просмотреть все эти бумаги, сестра. Спросите у него, хочет ли он, чтобы вы это сделали.
Боясь расплакаться, Хельга отвернулась и быстро пошла по коридору к своему номеру.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы справиться с волнением. Потом с характерным для нее умением все забывать, она выбросила из головы Германа и стала думать о Джексоне.
«Знай своего противника!» Первый шаг она сделает именно в этом направлении. Взяв картонку с надписью: «Комната, свободна, пожалуйста, обслужите!», она вышла из номера, повесила картонку на дверную ручку и спустилась на лифте.
Здесь она попросила вызвать такси и поехала в банк Нассау. Велев водителю ждать, она вышла, зашла в банк и договорилась, чтобы к следующему дню ей приготовили пятнадцать тысяч долларов. Выйдя из банка, Хельга заметила через улицу автомобильный салон. Над дверью висело броское объявление:
«Мотоцикл Харлей Дэвидсон Электра Глэйд».
Хельга попросила водителя подождать и, пройдя через улицу, вошла в салон.
К ней приближался высокий темноволосый продавец.
– Меня интересует этот мотоцикл, – сказала Хельга. – Можно посмотреть?
– "Электра Глэйд"? – продавец развел руками, сделав жест преувеличенного отчаяния.
– Мы продали нашу единственную модель, мадам, но через несколько месяцев к нам поступит еще одна.
– Вот незадача. Мне хотелось бы посмотреть его. – Хельга улыбнулась. – Может быть, покупатель покажет мне ваш мотоцикл. У вас есть его адрес?
– Минутку, мадам. – Он ушел и через несколько минут вернулся и подал ей карточку, на которой значилось: «Мистер Дик Джонс, 1150, Hope Бич Роуд, Нассау». Затем он вручил ей иллюстрированную брошюру. – Все подробности вы найдете здесь, мадам. Я рекомендовал бы вам оставить у нас заказ, не откладывая. Эта машина пользуется большим спросом.
Вернувшись к такси, она попросила водителя отвезти ее на Hope Бич Роуд.
Они миновали центр и лишь через двадцать минут оказались на длинной убогой улице.
Водитель-цветной повернулся к ней и спросил:
– Вам нужен какой-то определенный номер?
– Вы просто поезжайте не спеша вперед, – сказала Хельга. Глядя в окно, она наконец увидела номер 1150 – обветшавшее бунгало с крышей из рифленого железа, с садиком, заросшим сорняком, с серыми старыми простынями, вывешенными для просушки. Пялясь на машину, на крыльце сидела толстая женщина – вест-индианка с сединой в волосах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21