когда у такой старухи, как вы, припекает в одном месте из-за мальчишки, который годится ей в сыновья, помогает холодная вода. Идите и посидите в ванной, миссис Рольф. – И, отвернувшись, она вышла из комнаты.
Прислушиваясь к реву мотоцикла, затихающему вдали, Хельга так и осталась сидеть. Она опустила глаза на пустые скорлупки из-под омаров и чувствовала себя такой же пустой, как и они.
Глава 7
Легкий ветерок шелестел листьями пальм. Время от времени доносился глухой стук упавшего кокосового ореха. Отдаленный гул машин с прибрежного шоссе сливался с шумом волн прибоя.
Хельга сидела в мягком шезлонге. Она включила подводное освещение бассейна но выключила лампы на террасе. Слабо светящаяся голубоватая вода бросала умиротворяющий свет на террасу.
Старуха, у которой припекает в одном месте!!!
Самые жестокие и самые верные слова, когда-либо сказанные о ней.
Сигарета тлела в пальцах Хельги.
С тех пор как она себя помнила, ей всегда не давал покоя острый сексуальный голод, для которого есть название: нимфомания.
Она воображала, что это ее тайна. И вот теперь эта девка сорвала покров самообмана.
Вспоминая прошлое, Хельга вынуждена была признать постыдный факт: другие тоже знали об этом, хотя и молчали. Улыбающиеся официанты, молодые крепкие мужчины, даже стареющие типы, с которыми она проводила час или два, может быть, в эту самую минуту судачили о ней: «Строго между нами, старик, эта шлюшка Рольф – настоящий огонь. Ну, знаешь – жена Германа Рольфа. Сразу валится на спину, стоит шевельнуть пальцем!..» По телу Хельги пробежала холодная дрожь. Она знала мужчин. Знала, что они не могут устоять от соблазна похвастать своими победами. С чего это она вообразила, что они не будут хвастать и посмеиваться?
«Что ж, старушка, ты сама виновата, – сказала она себе. – У тебя никогда не хватало духу противиться собственным влечениям. Ты могла пойти к психиатру, если бы решилась на борьбу».
К психиатру?! Нет, это не для нее! Она должна сама исцелить себя, ведь еще не поздно.
Хельга подумала о Дике Джонсе. Должно быть, она была не в своем уме, когда ей взбрело в голову затащить его к себе в постель. Этого желторотого юнца?! Больно только, что он так отчаянно не хотел залезать к ней под одеяло, даже выдумал отговорку про сломанную руку. Пошел он к черту! Пусть валяет дурака с Терри!
Ее вновь забила холодная дрожь – они будут смеяться над ней: Дик и Терри.
Пусть смеются.
Хельга поднялась и побрела и побрела вдоль бассейна.
Господи, какой будет ее дальнейшая судьба, если Герман выживет?
Ей вспомнился клуб «Приморье» со всеми этими английскими чучелами, следящими жадными взглядами за тележкой с пирожными. А мужчины с оплывшими рожами в красных жилках? Если бы только Герман умер! Тогда она стала бы свободной хозяйкой шестидесяти миллионов долларов!
До сознания Хельги внезапно дошло, что дверной звонок надрывается. Она посмотрела на часы.
Без двадцати девять.
Дик?!
Быть может, Терри передала ему угрозу Хельги и он пришел, испугавшись полиции?
Даже мимолетная мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, была ей противна. Но уж она сорвет на нем всю горечь и ярость!
Хельга быстро пересекла гостиную.
С глазами, мечущими искры, она рывком распахнула дверь и вновь испытала шок.
Вместо Дика на пороге стоял Фрэнк Гриттен с трубкой во рту. На нем плохо сидел костюм, средняя пуговица которого была готова отлететь под напором солидного брюшка.
– Прошу прощения, миссис Рольф, – он вынул изо рта трубку. – Я ехал домой и увидел в окнах свет. У меня есть для вас информация, но если вы хотите, чтобы я заехал позже.., или завтра.
Хельга подавила ярость и через силу улыбнулась:
– Входите, Гриттен. Я как раз собиралась выпить. Вы присоединитесь?
– Спасибо – Он последовал за ней в гостиную: – Здесь уютно, но очень уединенно.
– Да? – она подошла к бару. – Что вам налить?
– Разумно ли это? – продолжал сыщик. – Место совсем безлюдное.
– Что вам налить?! – резкий тон ясно говорил, что Хельга не намерена выслушивать советы.
– Мы, полицейские, пьем виски, миссис Рольф. Они непринужденно рассмеялись.
– Мне следовало знать, ведь я читаю детективы. Она налила ему виски, слегка разбавив содовой, а для себя смешала мартини с водкой.
– Снаружи прохладнее, – со стаканом в руке Гриттен вышел вслед за ней на террасу и, когда она села, опустился в кресло рядом. – Я вроде припоминаю владельца виллы. Ему не повезло.
– Я слышала, – она отпила глоток, подумав, что этот мартини не так хорош, как делал Хинкль. – Так у вас для меня информация?
– Да. Вы говорили, что она нужна вам срочно. – Гриттен раскурил трубку, отпил виски и продолжил: – Дик Джонс, – он сделал паузу и поглядел на владелицу виллы. Пристальный взгляд голубых глаз был жестким взглядом полицейского. – Я намерен не только предоставить вам информацию, но и предложить совет.
– Меня интересуют только факты, мистер Гриттен. В советах я не нуждаюсь.
– В том-то и дело, – Гриттен попыхивал трубкой, явно обескураженный ее резким тоном. – Я дам вам факты, но в вашем теперешнем положении совет тоже пригодится.
– Давайте факты!
Гриттен вынул трубку изо рта, посмотрел на нее и примял тлеющий табак пальцами.
– Вы недавно в Нассау, да и, наверное, в Вест-Индии? Я же прожил здесь двадцать лет. Вы, наняли на работу Дика Джонса. Вы наверное, посчитали его хорошим парнем, которому стоит помочь. Вы не удосужились справиться в полиции, а в этих краях необходимо получить рекомендации или посоветоваться с полицией.
Хельга отпила мартини и поставила стакан:
– Вы хотите сказать, что я совершила ошибку, нанимая этого юношу?
– Да, миссис Рольф, именно так. Я уже вам говорил, у Джонса были неприятности. Живя в таком уединенном месте, вы ни в коем случае не должны были брать его на службу.
Хельга застыла:
– Господи! Такого мальчика! Только не говорите, что он убийца!
С прежним серьезным выражением лица Гриттен покачал головой:
– Нет, не убийца. В возрасте двенадцати лет его послали в исправительный дом за кражу цыпленка.
В сильном раздражении, с горящими глазами Хельга подалась вперед:
– Неужели вы будете утверждать, что двенадцатилетнего подростка могут послать в исправительный дом за кражу какого-то цыпленка? Никогда не слышала о таких вопиющих фактах. Он, наверное, был голоден.
Гриттен вынул изо рта трубку, протер ее и снова отправил в рот:
– Примерно таких слов я от вас и ожидал. Миссис Рольф, но ведь вы не знаете вест-индийцев. Об этом я и толкую. Цыпленка не съели, его использовали для кровавого жертвоприношения.
– Для кровавого жертвоприношения? Это такое страшное преступление?
– Для вас, может быть, и нет, но позвольте объяснить. Семь лет назад сюда приехал с Гаити колдун культа вуду. Вы вряд ли знаете, кто такие колдуны вуду. Это люди, обладающие поразительными способностями к магии.
Если колдун хороший человек, его чары добрые, если злой – злые. У этого человека, его звали Мала My, были злые чары. Он занялся вымогательством. «Заплати мне столько-то, и твой муж, или жена, или ребенок не заболеют.» В общем, все в таком духе. Мало кто из здешних жителей – англичан интересуется туземным кварталом, а полиция вынуждена интересоваться. Вуду такая штука, на которую они не могут не обращать внимания. Мала My нанял Джонса, чтобы он таскал цыплят, собак и кошек, а раз или два даже коз для кровавых жертвоприношений. В конце концов полиция арестовала их обоих.
Хельга допила мартини.
– В жизни не слышала такой чепухи, – сказала она. – Колдовство.., чары.., кровавые жертвоприношения! – Она нетерпеливо взмахнула рукой. – Это можно понять, когда темные невежественные туземцы верят в эту чепуху. Но вы.., уж вы-то особенно.., не должны верить в такую чушь.
Гриттен невозмутимо смотрел на супругу Рольфа:
– Ваше нетерпение и реакция понятны, миссис Рольф. Как только я сюда приехал, я тоже считал вуду чепухой. И еще я не верил, что человек когда-нибудь, рано или поздно, высадится на Луне. Теперь, пробыв здесь двадцать лет, я абсолютно уверен, что вуду не только существует, но и обладает крайне опасной силой. Уверяю вас, Джонс так же опасен, как Мала My. Тот, кстати, умер в тюрьме. Полиция подозревает, что Джонс многому научился от Мала My и теперь занимается колдовством, хотя доказательств нет.
Все это показалось Хельге настолько нелепым, что она потеряла терпение.
– Я отказываюсь это слушать, – сказала она отрывисто. – Допускаю, что, прожив двадцать лет в этом экзотическом жарком мирке, среди суеверных туземцев, вы могли уверовать в такую бессмыслицу, как колдовство. Но я не верю в колдовство и никогда не поверю.
– Миссис Рольф, вы обратились ко мне и мое дело сообщить вам факты. Верить в них или не верить – это ваше дело. Но вот что беспокоит полицию: Джонс недавно стал обладателем дорогого мотоцикла. Старший инспектор Гаррисон, который заведует здешней полицией, ломает голову, как мальчишка-бедняк вроде Джонса смог раздобыть более четырех тысяч долларов на покупку такого шикарного мотоцикла. Рядом с вуду, уж поверьте, всегда крутится шантаж, миссис Рольф, – Гриттен помедлил и внимательно посмотрел на нее. – Если Джонс кого-нибудь шантажирует, полиция гарантирует сохранность имени жертвы в тайне. Гаррисону ничего так не хочется, как упрятать Джонса за решетку.
«Боже! – подумала Хельга, – во что я снова сумела впутаться!» Гриттен ждал, не спуская с нее глаз и, не дождавшись ответа, продолжил:
– Люди часто с неохотой признают, что их шантажируют. Их можно понять, но это связывает руки полиции. Жертв шантажа всегда оберегают и относятся к ним уважительно.
Хельга колебалась.
Не рассказать ли ему все об этой грязной истории?
Ей хотелось рассказать все Гриттену, но страшила перспектива открыть перед сравнительно молодым человеком свой имидж стареющей женщины, у которой свербит в трусиках.
– Я просила вас, мистер Гриттен, – сказала она холодно, – узнать, сломал ли Джонс руку и где сейчас живет он и эта девушка. Теперь я решила не нанимать Джонса, так что шантажист он или чародей, меня не интересует. Сломал ли он руку?
– Да, миссис Рольф, он действительно сломал руку. Вчера вечером его мотоцикл неудачно занесло и он сломал предплечье.
Из Хельги словно выпустили воздух.
Итак, значит, сломанная рука не была только лишь предлогом. Терри не солгала. И самое главное, мальчик не выдумал этот предлог, лишь бы не попасть к Хельге в постель.
– А где он живет?
– Прошлую ночь он провел в прибрежной хижине, принадлежащей Гарри Джексону, – сказал Гриттен, не сводя с нее глаз.
Хельга была удивлена, но как-то ухитрилась не подать виду.
– Как странно! И он был один?
– По словам моего агента, который и сейчас наблюдает за хижиной, около часа ночи к нему присоединился Джексон. Он вышел оттуда утром в начале десятого. Джонс все еще находится в хижине.
– А там не было девушки?
– Нет, миссис Рольф.
Хельга на минуту задумалась, потом пожала плечами. Она заставила себя выказать безразличие, которого на самом деле не испытывала.
– Что ж, спасибо, мистер Гриттен. У меня появилось небольшое затруднение. Поскольку я решила не нанимать Джонса, мне нужна прислуга, вы могли бы порекомендовать мне кого-нибудь?
– Будет разумней не брать на работу вест-индийца, миссис Рольф, – сказал Гриттен после небольшого раздумья. – У англичанки, которая работает у меня, есть сестра, которая ищет место. Ее зовут миссис Джойс. Ее муж был рыбаком. Он утонул во время шторма в прошлом году. Я могу рекомендовать ее.
– Тогда не попросите ли вы ее прийти ко мне завтра утром. Я платила Джонсу сто долларов в неделю. Достаточно ли этого?
– Это слишком много, миссис Рольф. Пятьдесят будет вполне достаточно.
Хельга раздраженно ответила:
– Я хочу платить ей сто долларов в неделю. Деньги помогают людям жить, а я люблю помогать.
Гриттен вновь посмотрел на нее пристальным взглядом полицейского:
– Она будет в восторге.
– Тогда, пожалуй, все, мистер Гриттен. Спасибо за сведения. Работа, или как у вас это называется, выполнена. Гриттен на секунду задумался:
– Тут еще эта девушка. Терри Шилдс. Вам ведь нужны сведения и о ней?
Хельга уже была сыта по горло Диком Джонсом и Терри Шилдс. Она не желала больше о них ничего слышать:
– Она меня больше не интересует. Благодарю вас за все, что вы для меня сделали.
Гриттен выколотил трубку в пепельницу:
– Тогда я должен вернуть вам часть денег, миссис Рольф.
– Я же сказала вам, что работа закончена, – она выдавала из себя улыбку, – вы мне ничего не должны. Спасибо за сведения.
Гриттен встал:
– Вы уверены, что не хотите проверить эту девушку? Хельге хотелось поскорее остаться одной. Она с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на него.
– Нет, благодарю вас. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах.
Половину следующего дня Хельга провела в клубе за игрой в бридж. Она вернулась домой в половине третьего. Миссис Джойс, новая прислуга, собиралась уходить. Это была высокая пухлая женщина лет сорока, затянутая в корсет, туго завитая, румяная, как яблочко.
– Вот и вы, лапочка, – сказала она. – Хорошо провели время?
– Да, спасибо, – Хельга выдавила улыбку. – А вы?
– Конечно, я люблю наводить чистоту. Приходил парень и починил ставни у вас в спальне. Я снова приду в семь. Принести вам рыбы или хотите чего-нибудь другого?
– Нет, рыба вполне подойдет.
Проводив миссис Джойс, Хельга прошла в гостиную и огляделась. Пустота этой роскошной комнаты и тишина, царившая здесь, навалились на нее тяжелым грузом.
Она поднялась наверх, приняла душ, после чего подошла к шкафу и достала белую пижаму. Сняв пижаму с вешалки, Хельга вдруг замерла и уставилась на нее. Карман жакета с ее инициалами был аккуратно срезан.
Она долго простояла в недоумении, разглядывая пижаму. По какой-то необъяснимой причине ее вдруг бросило в дрожь. Она выронила жакет, словно он вдруг превратился в какое-то ужасное насекомое. С бешено бьющимся сердцем она оглядела комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21