- А, вот и ты, сын! - воскликнул Марен, намеренно напоминая о своем отцовстве. Генерала немного смутило то, как подействовало на Бернли его дружеское приветствие. Марен сейчас не слишком гордился собой, потому что в этом проявлении родительских чувств был вполне конкретный расчет: в ближайшие часы ему понадобится верность, которую нельзя найти у первого попавшегося подчиненного, - верность, которую отец имеет право ожидать от сына.
Судя по выражению лица, мальчик был глубоко растроган: приветствие подействовало так, как рассчитывал Марен.
- Здравствуй... папа! Вы меня вызывали?
- Я очень рад тебя видеть!
Стыд и чувство вины мгновенно исчезли у Марена: то, что он готовился совершить, имело такое огромное значение, что угрызения совести в подобный момент были чем-то смешным и второстепенным.
- Я хочу поручить тебе очень ответственное задание.
- Это будет для меня счастьем!
Марен решил не давать никаких объяснений.
- Иди за мной, Дэвид!
Возле двери генерал обернулся к Бернли:
- Под твоим началом будет небольшой отряд. Никто не должен знать, что ты мой сын.
- Есть, господин генерал! - ответил Бернли, отдавая честь, и на его лице отразилась решимость выполнить приказ.
- Речь идет о деле чрезвычайной важности. Вся моя надежда на тебя, ласково продолжил отец.
Бернли с трудом проглотил слюну, комком вставшую в горле, но недрогнувшим голосом ответил:
- Можете положиться на меня, господин генерал!
- Я полагаюсь на вас, лейтенант.
Больше они не обменялись ни словом. Как было условлено заранее, в соседней комнате Марена ждали солдаты - двенадцать рядовых и капрал, присланные в его распоряжение командованием столичного гарнизона. Глава Группы представил им "лейтенанта Дэвида Бернли, который назначается командиром этого отряда до нового приказа", и подробно объяснил, что они должны делать. Им Марен тоже не дал никаких объяснений: они опытные солдаты, а он их главнокомандующий - этого достаточно. Все время, пока Марен говорил, он не переставал наблюдать за Дэвидом Бернли, щеки которого постепенно бледнели. Закончив инструктаж, Марен взглянул в лицо Дэвиду-младшему.
- Лейтенант!
- Что прикажете, господин генерал?
- Следуйте за мной со своим отрядом!
- Слушаюсь, господин генерал!
Они поднялись на этаж, где ровно в одиннадцать часов должно было открыться заседание Совета. Марен взглянул на свои часы: осталось ещё четыре с половиной минуты. Все шло точно по графику. У двери зала заседаний стояли на часах пять рядовых охранников и их офицер, все прапспы - значит, Великий Судья уже здесь. Офицер узнал Марена и кивком поздоровался с ним.
- Мы обязаны обыскать вас - так положено, господин генерал.
- Разумеется! - ответил Марен, нажимая на курок спрятанного в кармане нейтрализатора. Потом он схватил офицера свободной рукой и, закрываясь им как щитом, выстрелил снова, целясь в одного из охранников. Позади генерала его солдаты уже стреляли в остальных противников.
Боя практически не было - такой полной была внезапность нападения. Шесть прапспов совершенно не ожидали его и потому были побеждены мгновенно.
Марен не стал останавливаться и выяснять, заметил ли кто-нибудь происшедшее. Даже не обернувшись, он вошел в зал заседаний. Часы на стене показывали 11.01. График по-прежнему соблюдался идеально.
Глава 38
Марен неподвижно стоял в проеме двери, открывавшейся в залитый светом зал: он ждал, пока телохранители, насторожившиеся на своих постах за прорезанными в стенах амбразурами, узнают Главнокомандующего и ослабят внимание, а его бойцы, согласно его приказу, скрытно поднимутся по лестнице в коридор для наблюдения, где стоят эти охранники, и начнут вторую внезапную атаку. Потом Марен очень медленно и размеренным шагом направился к Великому Судье, рядом с которым сидел Подредж. Генерал начинал волноваться: это был ключевой момент, и все зависело от синхронности действий. Его солдатам была поставлена задача нейтрализовать охранников выстрелами газовых пистолетов, завладеть их оружием, занять их места за амбразурами и служить ему прикрытием. Но нельзя было допустить, чтобы солдаты узнали диктатора до решающего момента: на этом условии держался весь план.
- Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать...
В сознание Марена навсегда врезалась картина, которую он увидел в последнюю секунду перед тем, как начать действовать: почти все Главы Групп - не хватало только Медельина и грозного Эдмунда Слейтера; Уэйд Траск, прикованный к креслу на нижнем конце стола, и, наконец, в своем белоснежном костюме Великий Судья, который поворачивал к нему лицо.
Пора!
Марен выстрелил через карман в Великого Судью, целясь ему в голову. Гипнотический пистолет генерала имел особую конструкцию: выбрасываемая им струя газа была диаметром всего в несколько молекул. Тем не менее Великий Судья почувствовал легкий толчок, от которого его голова слегка качнулась назад. Впрочем, это могло быть просто сокращение мышц, потому что больше действие выстрела на диктатора ничем не проявилось. Марен стал ждать. Газ, который он применил, действовал по принципу вируса, только гораздо быстрее. Он мгновенно пропитывал всю сеть кровеносных сосудов, питающих мозг, и нервные клетки тут же реагировали на него: молекулы калия, которые в каждой клетке находятся в подвешенном состоянии на её заряженной электричеством поверхности - точнее, висят в энергетическом поле, которое и есть эта поверхность, освобождались. И тут же возникала путаница в мыслях и чувствах загипнотизированного человека: исчезала соединяющая их между собой огромная сцепляющая сила, которая позволяет им обеспечивать полное единство и целостность сознания человека, его "я".
Диктатор качнулся и стал наклоняться вперед. Подредж и Марен подхватили его, не дав упасть, и посадили в кресло на верхнем конце стола. Голова Великого Судьи склонилась набок, но диктатор был больше похож на расслабившегося человека, чем на потерявшего сознание. Солдаты, которые в этот момент, должно быть, занимают места у амбразур, может быть, удивятся, но не станут задавать себе вопросы. Впрочем, об этой стороне проблемы Марен думал недолго. Как только диктатора удобно усадили, генерал перестал интересоваться им и повернулся к остальным. Они, кажется, уже опомнились. "Нужно вызвать врача... Ему плохо!" - громко закричал чей-то хриплый голос. Марен, который не предполагал, что непонимание происшедшего может быть таким полным, на мгновение встревожился. Глава Группы Джон Пилер уже открывал дверь. Главнокомандующий с ужасом представил себе, как его тайна будет раскрыта.
Дверь уже приоткрылась, но тут в образовавшуюся щель просунулось дуло нейтрализатора. Оно почти коснулось лица Пилера, и тот отскочил назад, растерянный и озадаченный. Одновременно с его движением державший оружие солдат четко и громко объявил:
- Никто не должен покидать зал: приказ генерала Марена!
- Рядовой, закройте дверь! - приказал Марен со своего места.
- Есть, господин генерал!
Дверь закрылась.
Глава 39
Марен оказался в центре внимания. Большинство повернувшихся к нему лиц окаменело от страха. Но чувствовалось, что под этим страхом тлеет гнев.
- За одно это вы пойдете в конвертер! - бешено выкрикнул Глава Группы Ярини, указывая на бесчувственное тело Великого Судьи. Подредж с грозным видом сверлил генерала взглядом и наконец задал странный вопрос: "Какая муха вас укусила, Дэвид?" Судя по этим комментариям, присутствующие оправились от первоначального шока, поэтому Марен заговорил:
- Не пугайтесь, господа, - это не государственный переворот. Я дам вам все необходимые объяснения. Прошу вас быть очень внимательными.
Советники молча вернулись каждый на свое место за столом. Вдруг раздался шум: Ярини вместо того, чтобы сесть, схватил свой стул и, потрясая им над головой, с воплем бросился на Марена. Не сделав и двух шагов, нарушитель спокойствия вдруг споткнулся и рухнул на пол. На мгновение в воздухе разнесся характерный запах гипнотического заряда. Если бы Марен ещё сомневался контролируют ли его люди амбразуры, этого было бы достаточно, чтобы рассеять его сомнения.
- Господа, - очень спокойно продолжил он. - Не отказывайтесь от права услышать то, что я должен вам сказать. Вам совершенно незачем беспокоиться о Великом Судье: он очень скоро проснется.
Советники молчали и явно чувствовали себя неуютно. Марен догадывался, что некоторые из них задавали себе вопрос, не повредит ли им в какой-то степени уже одно то, что они слушают его. Но он был готов заставить их слушать и больше не обращал внимания на их сомнения и страхи.
Генерал начал со своей встречи с Траском после приговора, которая закончилась тем, что их сознания поменялись местами, и, ничего не скрывая, рассказал о своих отношениях с ученым. Только после этого он обвинил Великого Судью в том, чего никто не мог заподозрить - что диктатор защищает Мозг и сам находится под его управлением. Услышав это Джон Пилер побледнел, зажал себе уши и закричал во все горло:
- Больше я не стану слушать ни слова из этих предательских фантазий!
Марен снял нейтрализатор с предохранителя и выстрелил. Пока тело Пилера бессильно опускалось в кресло, генерал холодно предупредил остальных:
- Я убежден, что Пилер и Ярини разыгрывают комедию в интересах Великого Судьи. Если вы в дальнейшем потерпите присутствие подобных трусов на своих заседаниях, Совет покроет себя позором.
На губах Главы Группы Эльстана появилась улыбка, не предвещающая ничего хорошего:
- В любом случае вы не сможете увидеть, кто будет заседать в Совете!
- Совершенно верно, - ответил Марен и холодно сообщил, что он публично объявил о своей отставке.
Подредж пристально глядел на него, не веря своим ушам, и наконец сказал:
- Могу я позвонить в свой кабинет? Я хотел бы получить подтверждение этому.
Генерал кивнул в знак согласия.
Положив трубку после этого звонка, Подредж обвел взглядом комнату, не зная, как заговорить: то, что он услышал, явно привело его в замешательство. Наконец советник медленно произнес:
- Заявление Марена произвело сенсацию. Курс ценных бумаг на бирже упал на много пунктов.
Эльстан вскочил на ноги. Это действительно предательство и бунт!
- Я должен позвонить своему биржевому маклеру, - пробормотал он и неуверенно протянул руку к телефону.
- Сядьте и перестаньте срамиться! - гневно прикрикнул на него Марен. Эльстан помедлил в нерешительности, потом покраснел и вернулся в свое кресло, больше не настаивая на своей просьбе.
После этого Подредж выпрямился и сказал:
- Дэвид, я хотел бы задать вам вопрос: чем вы объясните, что Мозг ни разу не выполнил обмен телами, хотя и знает этот процесс?
Несколько мгновений Марен молчал. Но у него не было никакого способа избежать изложения теории, которую он построил на этот счет и принял в качестве рабочей гипотезы. Наконец генерал ответил:
- По моему мнению, а оно, я подчеркиваю, основано на том, что Мозг не смог сделать меня бессильным, - так вот, по моему мнению, Мозг совершенно ничего не знает о переносе сознания. Думаю, установив в тюрьме контакт с Траском (то есть на самом деле со мной), он случайно включил какой-то механизм нервной деятельности, который автоматически вернул наши сознания в их первоначальные тела. Более того, я думаю, что Мозг дезориентирован этим явлением.
- Это лишь предположение, - сказал Подредж.
Марен утвердительно кивнул. Он начинал злиться: неужели никто из них не может понять, какую борьбу он выдержал, чтобы добыть эти факты и раскрыть их? Но ничто в голосе генерала не выдало его раздражения, когда он ответил:
- Разумеется, это лишь предположение. Но то, что все действия Мозга, направленные против меня, потерпели неудачу, доказывает, что оно логично. К тому же правда, какова бы она ни была выяснится до конца дня.
- Вы хотите сказать, что теперь, когда Мозг загнан в угол, он будет вынужден показать, каковы на самом деле его возможности?
Это было настолько очевидно, что Марен чуть не дал волю своему нетерпению. Но генерал удержался от язвительного замечания, которое уже было готово сорваться с его губ: он понял, что Подредж, описывая ситуацию на таком примитивном уровне, пытается ему помочь. Марен вдруг сообразил, что его слушатели ещё в шоке и с ними нужно говорить просто.
- Да, это именно так, господин Подредж, - сказал он, повысив голос. Что ещё вы хотели бы, чтобы я разъяснил?
Подредж несколько мгновений бесстрастно смотрел на Марена, потом на волевом лице советника появилась слабая улыбка, и он открыл рот. Но раньше, чем он успел сказать хотя бы слово, раздался целый хор голосов. Какое-то время все или почти все присутствующие говорили сразу:
- Мозг уже один раз показал свою находчивость. Как мы можем быть уверены, что он не одержит над нами верх?
- Что будет, когда Его Превосходительство проснется? И каков ваш план?
- Как мы сможем узнать, что Мозг действительно побежден?
- Что...
Марен поднял руку.
- Господа, прошу вас, тише! - сделал он замечание советникам. Во вновь наступившей тишине опять прозвучал серьезный голос Подреджа.
- Я думаю, Дэвид, что эта лавина вопросов сводится в основном к одному: что произойдет, когда он (советник указал подбородком на Великого Судью, который по-прежнему был без сознания) придет в себя? Скажу откровенно: как ни странно это может вам показаться, я считаю, что вспышка гнева, свидетелем которой вы были, отчасти объясняется нашим общим беспокойством за вас.
Марен перевел взгляд на диктатора. Какой это необыкновенный человек! Сомнения быть не могло: министры Великого Судьи остались верны своему повелителю. Обаяние этой сильной личности было так велико, что обнаружение слабостей Судьи даже не пошатнуло веру советников в него. Потом мысли Марена приняли более личный характер: в первый раз за все утро он задал себе вопрос: "Что будет со мной?" Он сжег за собой мосты, теперь он всего лишь рядовой гражданин. Он не имеет никакой законной власти и подлежит всем наказаниям, которые могут повлечь за собой его действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26