Тогда Мэтби, выйдя из корабля, очутился бы в полной власти вооруженных отрядов, охраняющих пещеру. Мэтби знал, что эти люди стреляют без предупреждения.
Несколько минут медленного движения — и корабль очутился в пещере. Бархатная непроницаемая тьма подземелья затопила экраны; только инфракрасный преобразователь позволял различить какие-то смутные тени. Тихо гудели двигатели планетарного хода, поддерживающие корабль над почвой, мерцали огоньки приборов, бросая слабые блики на лица застывших в напряжении офицеров, чуть слышно тикал отсчитывающий время таймер. Мэтби коснулся пальцами регулятора внешнего освещения, и тонкий луч прожектора прорезал темноту. И тотчас впереди, где-то в глубине пещеры, замерцал свет. Мэтби несколько раз мигнул корабельным прожектором. Его поняли; свет впереди ослепительно вспыхнул и начал удаляться. Корабль медленно двинулся следом, вперед и вниз.
Прошло около часа, но не было никаких признаков, что конец путешествия близок. Огромный подземный ход, в который постепенно превратилась пещера, ветвился и извивался — вниз, вверх, в стороны. Иногда Мэтби казалось, что они двигаются по уже пройденному ранее пути. Он мог бы проследить маршрут корабля по автоматическому курсографу, но в этом не было необходимости. Во время облета планеты приборы «Акмиона» показали, что здесь нет никаких других поселений, кроме скрытого в толще скал города. Если корабль вели верные Мэтби люди, то рано или поздно он окажется в нужном месте.
Прошло двенадцать часов. За это время Мэтби дважды контролировал состояние вице-адмирала и других офицеров, которых он погрузил в сон, как только корабль опустился вблизи пещеры. Движение в режиме планетарного хода не требовало большого числа рабочих рук; вместе с Мэтби бодрствовали только несколько младших офицеров. Все они находились под его телепатическим контролем.
Тридцать часов! Полностью истощенный физически, Мэтби разбудил Дрейхана, дал ему четкие инструкции и лег спать прямо на небольшом диванчике в углу отсека управления. Не успел он смежить веки, как младший офицер-наблюдатель воскликнул:
— Впереди здания, капитан! Виден свет!
Мэтби бросился к экранам. Свод пещеры взмыл вверх, ее границы терялись вдали в голубоватой дымке. Перед ним, залитый ослепительным светом искусственных солнц, раскинулся город с восьмидесятитысячным населением. Легкое движение рычагов управления — и корабль устремился вверх, к скалистому небу этого удивительного мира. Затем в течение нескольких минут Мэтби провел крейсер над городом. В тайных убежищах гиброидов не имелось космических кораблей такого класса, поэтому Мэтби был уверен, что появление «Акмиона» привлечет внимание жителей города. Он протянул руку, включил радиосвязь и услышал взволнованный голос:
— ...И вот он над нами! Питер Мэтби, наш вождь, прибыл на корабле «Акмион», чтобы лично ознакомиться с мнениями...
Мэтби выключил радио. Населению известно, что он здесь. Обозревая с помощью оптического преобразователя расположенный ниже город, Мэтби искал резиденцию Ханстона. Он узнал это здание по описанию, которое было ему передано по радио, и остановил «Акмион» прямо над ним.
Легкое движение пальцев на панели управления — и середину улицы перекрыл энергетический экран. Затем Мэтби сфокусировал еще несколько экранов, полностью оградив штаб-квартиру своего противника. Люди могли свободно проходить в экранированную область, но не имели возможности покинуть ее. Энергетический экран обладал односторонней проницаемостью; всякий, кто прикасался к нему с внутренней стороны, получал мощный электрический удар.
Так как Ханстон жил в своей штаб-квартире, он не мог ускользнуть из ловушки. Мэтби не обманывал себя — его действия должны быть точными, быстрыми и решительными. Однако он прекрасно понимал — политический контроль можно захватить силой, но удержать его только на этой основе невозможно. Способ его появления на планете и метод действий давал противникам Мэтби мощные аргументы против него. «Смотрите, — могли они сказать, — один из нас сумел захватить целый космический крейсер — разве это не доказательство наших сверхчеловеческих способностей?» Подобные рассуждения могли вдохновить молодых экстремистов, поддерживающих Ханстона, на любое безрассудство.
На экране оптического преобразователя Мэтби увидел приближающийся к «Акмиону» аэрокар — это прибыли его сторонники. Он отдал мысленную команду дежурившим у грузового шлюза младшим офицерам; мембрана шлюза раскрылась, пропустив аэрокар. Минуту спустя Мэтби отвечал на горячие рукопожатия людей, которых он никогда раньше не видел лично, по хорошо знал по многолетней переписке.
Немедленно началось обсуждение стратегии и тактики дальнейших действий. Несколько человек из числа прибывших на борт корабля считали, что Ханстона следует казнить. Большинство же настаивало на его строгой изоляции. Мэтби встревоженно выслушивал мнения обеих сторон, сознавая, что эти люди, как непосредственные участники событий, являются в данном случае лучшими судьями, чем он сам. Однако, они очень близко соприкоснулись с опасностью раскола и междоусобицы; их решение могло оказаться слишком жестоким. Возможно, что Мэтби, наблюдавший развитие событий извне, сумеет быть более объективным. Он невольно почувствовал себя в роли арбитра, когда представители обеих групп стали, перебивая друг друга, задавать ему вопросы:
— Можем ли мы быть уверены, что решение правительства Федерации — не вступать в контакт с земным кораблем — является достаточно твердым?
— Не имеется ли у Вас информации относительно возможного изменения этой позиции?
— Почему второй ультиматум не был доведен до сведенья всего населения Пятидесяти Солнц?
— Является ли «Акмион» единственным крейсером вооруженных сил, которому поручено следить за земным кораблем?
— Какую позицию мы должны занять, если правительства Федерации капитулируют и согласятся с требованиями землян?
Спустя некоторое время Мэтби почувствовал себя опустошенным. Поскольку вопросы продолжали сыпаться градом и конца этому не предвиделось, он поднял вверх руки и заявил:
— Друзья, мне кажется, что вы все пытаетесь обратить к собственной выгоде затруднения, испытываемые правительством Пятидесяти Солнц. Я не могу разделить этой позиции. Мне кажется, что мы должны быть солидарны со всеми народами Федерации. Нам не следует стремиться к получению каких-либо преимуществ за счет других групп населения; такая попытка неизбежно приведет к обострению неприязни к гиброидам. — Мэтби немного помолчал, что придало особую весомость произнесенным после паузы словам: — Повторяю еще раз, в этой критической ситуации мы не должны стать предателями.
Сторонники Мэтби в смущении переглянулись. Некоторые более молодые люди казались недовольными — их вождь преподнес им горькую пилюлю. Мэтби пришлось убеждать снова и снова, но в конце концов все присутствующие согласились с его мнением.
И тогда встал критический вопрос: что делать с Ханстоном? За время дискуссии Мэтби успел обдумать возможный выход, и его ответ прозвучал незамедлительно:
— Я хочу встретиться и поговорить с ним.
Коллинз, старейший друг отца Мэтби, внимательно посмотрел на него и, убедившись в твердости принятого вождем решения, прошел в радиорубку. Когда он вернулся назад, его лицо было бледным.
— Он отказался прибыть на корабль. Он говорит, что, если Вы хотите повидаться с ним, Вы можете спуститься вниз. Питер, это оскорбительно!
— Передайте, — спокойно сказал Мэтби, — что я приду к нему.
Он улыбнулся, глядя на возмущенные лица своих сторонников, и уверенно сказал:
— Джентльмены, причин для беспокойства нет; этот человек — в наших руках. Сообщите по радио населению города, что я иду к Ханстону ради восстановления единства в сложившемся кризисном положении. Намекните в этом заявлении, что с нашей стороны делается все возможное для упрочения доверия — хотя не исключено, что ко мне будет применено насилие. Я полагаю, никто из жителей города не испытывает радости, когда у них над головой висит вооруженный космический корабль. — Мэтби на мгновение задумался, затем продолжал тем же энергичным тоном: — Если я не вернусь... скажем, через полтора часа, попытайтесь связаться со мной по радио. При необходимости окажите давление на Ханстона и его приверженцев. Начните с угроз, а если они не подействуют — прикажите офицерам «Акмиона» обстрелять всю территорию, ограниченную энергетическим барьером.
— Но что будет с Вами, Питер! — воскликнул Коллинз. Мэтби, прощаясь, взмахнул рукой и направился к выходу. Ханстон оказался разговорчивым, ироничным человеком средних лет. Когда Мэтби вошел в его кабинет, он поднялся, сделал несколько шагов навстречу и протянул руку. Его голос опытного оратора был уверенным и звучным:
— Я хотел говорить с Вами без участия тех джентльменов, под управлением которых мы здесь имеем счастье находиться,— палец Ханстона недвусмысленно устремился вверх. — Прошу не рассматривать мой поступок как попытку ущемить ваше достоинство, вождь. Я хочу говорить только с Вами, и я надеюсь Вас убедить.
Ханстон говорил уверенно. Однако его аргументы относились к числу избитых истин, подчеркивающих превосходство гиброидов. Он, очевидно, свято и искренне верил в эту догму. В конце его речи Мэтби был убежден, что этому человеку, неглупому и энергичному, явно не хватает информации о внешнем мире. Он провел всю жизнь в маленьких тайных городках, в узком кругу людей своей расы, повторяя и перетолковывая истины полувековой давности. Несмотря на свой ум, внешний блеск и несомненный ораторский талант, он был провинциальным политиком.
Ханстон закончил свой длительный монолог вопросом:
— Вы верите, что Федерация Пятидесяти Солнц сможет избежать контакта с земной цивилизацией?
— Нет, — честно ответил Мэтби. — Я полагаю, что контакт будет неизбежен.
— И тем не менее Вы поддерживаете попытку правительств Федерации скрыть координаты наших населенных планет?
— Я поддерживаю единство действии в создавшейся ситуации. Я считаю разумным крайне осторожно подходить к попытке контакта. Возможно, нам удастся отсрочить его на сотню лет или более.
Ханстон нахмурился, ироничная усмешка искривила его губы.
— Должен констатировать, — заявил он, — что мы с вами придерживаемся прямо противоположных точек зрения.
Внимательно наблюдая за ним, Мэтби произнес медленно и веско:
— Возможно, наши глобальные замыслы совпадают. Возможно, различие заключается только в тактических планах, с помощью которых и вы и я пытаемся достигнуть одной и той же цели.
Лицо Ханстона просветлело, его глаза немного расширились от сдерживаемого возбуждения, и он нетерпеливо воскликнул:
— Ваше превосходительство, если бы я мог поверить этому! — Он резко оборвал фразу и продолжал уже спокойнее: — Я хотел бы услышать ваше мнение о будущей роли гиброидов в развитии цивилизации.
— Используя удобные случаи и применяя только легальные методы, — начал Мэтби, — они с неизбежностью займут со временем руководящую роль в обществе. Несправедливо и нечестно пользоваться преимуществом телепатического контроля над другим разумом, которое даровано нам эволюцией. И без этого гиброиды смогут занять доминирующее положение в Федерации Пятидесяти Солнц, а затем — и во всей галактике.
Глаза Ханстона сверкали:
— И как долго, полагаете Вы, будет идти этот процесс? — спросил он.
— Он может начаться во время вашей и моей жизни. Он будет длиться как минимум тысячу лет — все зависит от частоты перекрестных браков между деллианами и обычными людьми. Сейчас, как Вам известно, в подобных браках запрещено иметь потомство.
Ханстон хмуро кивнул головой; затем он сказал:
— Меня неправильно информировали о вашей позиции. Вы, несомненно, один из нас.
— Нет! — резко ответил Мэтби. — Пожалуйста, не надо смешивать стратегическую цель с планами ближайших действий. Для нас — это различие между жизнью и смертью. Даже упоминание о том, что мы в конце концов займем главенствующее положение в обществе, вызовет тревогу у людей, которые сейчас, благодаря усилиям правительства Федерации, настроены к нам сравнительно дружелюбно. Если мы докажем нашу солидарность с народами Пятидесяти Солнц в этот критический момент, мы положим начало своему восхождению. Если мы станем предателями — тогда маленькая раса суперменов, к которой принадлежим мы с Вами, рано или поздно будет уничтожена.
Ханстон вскочил на ноги.
— Ваше превосходительство, я готов поддержать этот план. Я иду с Вами! Мы будем ожидать дальнейшего развития событий.
Это была полная победа — победа в тот момент, когда Мэтби уже был готов применить силу. Несмотря на уверенность в искренности Ханстона, Мэтби не собирался верить ему на слово. Человек вполне может изменить свои убеждения, как только висящий над его головой космический крейсер с мощным вооружением окажется на безопасном расстоянии. И, подводя итог беседе, Мэтби откровенно сказал:
— При данных обстоятельствах я хочу просить Вас удалиться на шесть месяцев в любое место по вашему выбору, где Вы не могли бы встречаться со своими сторонниками. Рассматривайте это как форму домашнего ареста. Я гарантирую, что к Вам будут относиться с должным уважением и что Вас немедленно освободят в случае установления контакта между Федерацией Пятидесяти Солнц и земным кораблем. Ваше положение будет скорее положением заложника, чем заключенного. Я даю Вам двенадцать часов на обдумывание моего предложения.
Никто не сделал попытки остановить Мэтби, когда он возвращался на свой катер, доставивший его обратно на борт крейсера.
Через двенадцать часов Ханстон капитулировал. Он поставил только одно условие — вместе с ним во временное изгнание должны удалиться члены его семьи.
Итак, в ближайшее время планеты Федерации не будут обнаружены землянами. Конечно, один корабль, как бы хорошо он ни был оснащен, не сможет без дополнительной информации найти даже одну планету цивилизации деллиан, так хорошо замаскированную неисчислимым скопищем звезд Облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10