Он вполне способен потянуть тебя в суд. У тебя есть, чем подтвердить обвинения?
– Они справедливы, это все знают.
– Может быть. Но в глазах суда, в глазах правосудия они ничего не значат, если ты не можешь их доказать. У тебя должны быть такие сильные доказательства, чтобы у Пинфолда и в мыслях не было возбуждать против тебя дело. И пока что у тебя нет доказательств. Дальше: Пинфолд чудовищно богат. Скажу только, что у него контрольный пакет акций вот этой судоходной линии. Долгоносых курчавых господ не прижмешь налогами, как нас, бедных христиан. Пинфолд рассовал деньги в полдюжину других стран. У него везде друзья.
– Друзья?
– Ну, не в нашем понимании этого слова, конечно. У него влияние – среди политиков, в полиции. Ты мало чего повидал в жизни, сынок. Ты не представляешь, как развернулись в наше время разные Пинфолды. Он нравится женщинам – как все гомосексуалисты. Маргарет определенно увлеклась им. Даже твоей матери он не совсем противен. Нужно действовать осторожно. Надо настраивать против него людей. Я отошлю несколько радиограмм. У меня есть пара-тройка знакомых, которые, надеюсь, снабдят нас некоторыми фактами. Нам нужны факты о Пинфолде. Чтобы комар носа не подточил. А пока затаись.
– То есть и по шее ему дать нельзя?
– Этого я не говорил. Если ты встретишь его одного, можешь дать ему пощечину. Я знаю, как бы я действовал в твоем возрасте. Но я стар, умудрен, и мой тебе совет – затаись. А через день-два мы сможем кое-чем удивить нашего знаменитого спутника…

Когда склянки пробили полдень, мистер Пинфолд прошел на корму и заказал себе коктейль. У тотализатора царило обычное оживление. Он бросил взгляд на карту с флажком. «Колибан» огибал мыс Сент-Винсент и приближался к Гибралтару. Этой ночью пароход войдет через пролив в Средиземное море. На ленч он отправился, преисполнившись оптимизма. Хулиганы перессорились, их ярость унялась. Средиземное море встречало мистера Пинфолда ласково. В этих благословенных водах он забудет про все свои тревоги.
В кают-компании, заметил он, столовавшийся отдельно смуглый человек пересел теперь за стол к миссис Коксон и миссис Бенсон. Странным образом он увидел в этом также добрый знак.

5. Международный инцидент

О международном кризисе, назревшем за время его болезни, мистер Пинфолд узнал из беседы двух генералов, перехваченной им в каюте после ленча. На это и намека не было в газетах, которые он вяло листал перед отплытием; а если что и было, то в своем смутном состоянии он не придал этому значения. Оказалось, во всю полыхает спор об обладании Гибралтаром. Несколько дней назад испанцы официально, категорически предъявили притязания на крепость, и теперь использовали свое очень сомнительное право останавливать и обыскивать пароходы, проходящие через пролив, который им угодно было объявить своими территориальными водами. Во время ленча «Калибан» застопорил машину, и на борт поднялись испанские чиновники. Они потребовали, чтоб пароход зашел в Альхесирас для досмотра.
Генералы пылали гневом на генерала Франко и честили его «доморощенным диктатором», «мелкотравчатым Гитлером», «испашкой», «куклой в поповских руках» и другими такими же оскорбительными кличками. Они презрительно отзывались и о британском правительстве, готовом, по их мнению, лизать ему пятки.
– Это ничто иное, как блокада. Если бы я был капитаном, я бы их взял на пушку. Шел бы на всех парах, а они пусть вслед стреляют, черт бы их побрал.
– Это называется: боевые действия.
– Им же хуже. Не так уж низко мы пали, что не можем вздуть испанцев.
– Это все ООН мутит воду.
– И американцы.
– Во всяком случае, русские на сей раз ни при чем.
– Теперь НАТО конец.
– Скатертью дорога.
– Капитан, я полагаю, должен выполнять приказы метрополии.
– В этом-то и заковыка. Он не может получить никаких приказов.
К этому времени капитан Стирфорт полностью восстановился в доверии у мистера Пинфолда. Простой солдат, представлялось ему, вынужденный принимать важные решения, и не только ради спасения своего собственного корабля, а ради поддержания мира во всем мире. Весь этот долго тянувшийся день мистер Пинфолд был свидетелем отчаянных попыток телеграфистов связаться с пароходной компанией, с Министерством иностранных дел, с губернатором Гибралтара, с Средиземноморским флотом. Все было напрасно. Капитан Стирфорт в полном одиночестве олицетворял международную справедливость и британское влияние. Мистер Пинфолд думал о «войне за ухо Дженкинса» Англо-испанская война 1733 года; название связано с курьезным поводом к ее началу.

, о рядовом полка Бафс. Волею судьбы просто хороший человек капитан Стирфорт обрел значительность, с которой решительно не знал что делать. Мистер Пинфолд желал стоять рядом с ним на мостике, побуждать его к неповиновению, вести корабль под залпами испанских пушек в широкое свободное море, где стяжали славу исторические и легендарные герои седой древности.
Поскольку перед общей опасностью отступают все разногласия, мистер Пинфолд забыл думать о враждебном отношении к нему молодых хулиганов. Все находившиеся на борту «Калибана» были теперь соратниками в борьбе с чужеземной агрессией.
Испанские чиновники держали себя достаточно вежливо. Мистер Пинфолд слышал, о чем они говорили в капитанской каюте. На прекрасном английском языке они объяснили, что лично им глубоко противны приказы, которые они должны выполнять. Это вопрос политики, сказали они. Безусловно, проблема будет удовлетворительно решена на высокопоставленной встрече. Пока же им остается только подчиняться. Условием беспрепятственного, немедленного прохождения «Калибана» они выставили согласие Лондона на совершенно чудовищную контрибуцию. Назывался и срок. Если к полуночи не будет достигнуто удовлетворительного соглашения, то «Калибан» отведут под конвоем в Альхесирас.
– Пираты, – сказал капитан Стирфорт, – шантажисты.
– Мы не можем позволить таких выражений по адресу главы государства.
– Тогда можете выметаться с моего мостика, – сказал капитан. Они удалились, но эта ссора ничего не решила, они остались на борту, а сам корабль лежал в дрейфе.
Ближе к вечеру мистер Пинфолд вышел на палубу. Не было видно ни суши, ни испанского корабля, который доставил чиновников и скорее всего стал на якорь где-то за линией горизонта. Мистер Пинфолд склонился над поручнем и заглянул в струящиеся воды. За кормой застыло солнце, низко повиснув над морем. Если бы он не знал всей правды, он бы так и считал, что они все еще плывут вперед, настолько быстрым и упругим было течение. Он вспомнил бог весть какой давности урок, на котором узнал, что через Суэцкий канал Индийский океан переливается в Атлантический. Он задумался о колоссальных водных массах, питающих Средиземное море: ледяные потоки из Черного моря, омывавшие Константинополь и Трою; великие исторические реки Нил, Евфрат, Дунай, Рона. Этот слитный поток накатывал на нос корабля и откатывал пенной волной.
Пассажиры, казалось, даже не подозревали о нависшей над кораблем опасности. Освеженные послеобеденным сном, они предавались в креслах обычным занятиям, читали, разговаривали. Та же маленькая группа толклась на спортивной палубе. Мистер Пинфолд встретил Главера.
– Вы не видели, как на борт взошли испанцы? – спросил он.
– Испанцы? Взошли на борт? Каким образом? Когда?
– Ожидаются большие неприятности.
– Простите, ради бога. Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
– Поймете, – сказал мистер Пинфолд. – И боюсь, довольно скоро поймете.
Главер вгляделся в него с почти обычным в последнее время при разговорах с мистером Пинфолдом озабоченно-озадаченным выражением.
– Насколько я знаю, никаких испанцев на борту корабля нет.
Мистер Пинфолд не считал себя обязанным сеять панику и уныние, а также раскрывать свой уникальный источник информации. Капитан явно желал, чтобы тайна сохранялась как можно дольше.
– Смею думать, я ошибся, – лояльно сказал мистер Пинфолд.
– Здесь только бирманцы и норвежская пара за нашим столом. Других иностранцев я не видел.
– Очевидно, недоразумение.
Главер отправился на пятачок на носу, где он размахивал своей клюшкой. Мистер Пинфолд вернулся на свой пункт перехвата в углу гостиной, но услышал только стук морзянки, взывавшей о помощи. Один из телеграфистов сказал: – Нет приема. Я не думаю, что наши сигналы доходят.
– Значит, та самая новинка, – сказал его приятель. – Я слышал, научились создавать радиомолчание. Раньше не пробовали, насколько я знаю. В войну не успели создать. Обе стороны работали над системой, но в 45 году она еще была в стадии опытной разработки.
– Действует сильнее, чем глушение.
– Совсем другой принцип. Пока они работают в коротком диапазоне. Через год-два смогут отключать целые страны.
– Чем мы тогда с тобой будем заниматься?
– Ну, кто-нибудь придумает контр-систему. Сейчас во всяком случае нам не остается ничего другого, как продолжать.
Стук ключа возобновился. Мистер Пинфолд прошел в бар и заказал себе стакан джина с сангастурой Горькая настойка.

. С палубы вошел стюард-англичанин с подносом в руке и подошел к стойке.
– Эти испанские уроды просят виски, – сказал он.
– Я не буду их обслуживать, – сказал человек, распоряжавшийся бутылками.
– Приказ капитана, – сказал стюард.
– Что это нашло на старика? Вроде бы ему не по вкусу такие пилюли.
– У него есть план. Положись на этого человека. Давай четыре раза виски, чтоб им подавиться.
Мистер Пинфолд допил и вернулся на свой пункт перехвата. Очень хотелось узнать, в чем состоял капитанский план. Едва он уселся в кресло и наставил ухо в обшивку, как включился голос капитана. Тот был в своей каюте и обращался к помощникам.
– …оставляя в стороне международное право и обычаи, – говорил он, – есть особое обстоятельство, по которому нельзя допустить, чтобы корабль обыскивали. Все вы знаете, что на борту есть лишний человек. Это не пассажир. И не член экипажа. Его нет ни в каких списках. У него нет ни билета, ни документов. Я даже не знаю его имени. Вы обратили внимание:
в кают-компании он сидит за отдельным столиком. Мне одно только про него и сказали, что правительство Его величества чрезвычайно им дорожит. Он выполняет особое задание. Поэтому он плывет с нами, а не спецрейсом. За ним, разумеется, и охотятся испанцы. Они просто втирают нам очки насчет территориальных вод и права на досмотр корабля. Мы должны проследить, чтобы этот человек добрался, куда ему нужно.
– Как вы собираетесь это сделать, кэп?
– Пока не знаю. Но есть одно соображение. Видимо, я доверюсь пассажирам. Не всем, конечно, и не до конца. Я хочу отобрать с полдюжины людей понадежнее и открыть им глаза – приоткрыть их, скажем так. Я приватно попрошу зайти их сюда после обеда. С их помощью план может осуществиться.
Генералы, получившие приглашение раньше других, не заблуждались насчет его приватного характера. Они как раз обсуждали его, пока мистер Пинфолд одевался к обеду.
– Похоже на то, что он решил сражаться.
– Мы все сплотимся вокруг него.
– А бирманцы? На них можно положиться?
– Этот вопрос надо будет поднять вечером, когда соберемся у капитана.
– Я бы не стал им доверять. Мокрые курицы.
– Норвежцы?
– Вроде бы вполне положительные люди, но дело касается только англичан.
– Да, на свой страх и риск действовать лучше, правда?
Мистеру Пинфолду даже в голову не пришло, что его могут не включить в капитанскую команду. Однако никакого приглашения он не получил, хотя из разных мест на корабле слышал доверительную информацию – «…капитан свидетельствует вам свое почтение и будет признателен, если вы найдете для себя удобным зайти в его каюту на несколько минут после обеда…»
За обедом капитан Стирфорт с замечательной выдержкой скрывает свою озабоченность. Миссис Скарфилт прямо спросила его: – Когда мы проходим пролив? – и он бровью не повел, отвечая: – Завтра утром.
– Наконец, потеплеет?
– Не то время года, – бесстрастным голосом ответил он. – Дождитесь Красного моря и уж тогда переходите на летнюю форму одежды.
За время их краткого знакомства мистер Пинфолд успел испытать к этому человеку резко противоположные чувства. Он безусловно восхищался им, когда после обеда миссис Скарфилт спросила: – Вы сыграете с нами один роббер?, а он ответил: – Увы, не сегодня. Есть кое-какие дела. – И хотя мистер Пинфолд тянул время, чтобы выйти вместе с капитаном и дать ему возможность пригласить его на совещание, расстались они на лестнице, не обменявшись ни единым словом. Мистер Пинфолд в некоторой растерянности помешкал, а потом решил вернуться к себе в каюту. Крайне важно, чтобы его можно было легко найти, когда возникнет необходимость.
Вскоре выяснилось, что такой необходимости вообще не было. Приглашенные своевременно собрались у капитана, и тот для начала кратко обрисовал положение дел, уже известное мистеру Пинфолду. Он ничего не сказал о секретном агенте, он только объяснил, что не может добиться от компании санкции на выплату нелепой контрибуции. В противном случае, впредь до выяснения дела между Мадридом и Лондоном, испанцы предлагают ему зайти в Альхесирас. Это, сказал он, означает предательство британского морского флага. «Калибан» не покорится. Хрустко, горячо всплеснули сдержанные мужские хлопки. Капитан раскрыл свой план. В полночь к их борту подойдет испанский корабль. На него перейдут находящиеся у них чиновники и доложат, какой ответ дан на их требования. Они предполагают взять с собой арестованного капитана и группу заложников, а на капитанский мостик поставить своего офицера, и отвести судно в испанский порт. Тогда-то в темноте на сходнях и заявит о себе сопротивление. Англичане сомнут испанцев, оттеснят их на их корабль – и только к лучшему, если один-другой отправятся кормить рыб, – а «Калибан» на всех парах устремится вперед. – Не думаю, что они откроют огонь, когда дойдет до дела. Пушки у них во всяком случае плохонькие, слабые, и я считаю, мы должны рискнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18