Джессика была на месте, в своей комнате, охваченная нетерпением ожидания. Десс не ушла из дома, она с превеликим удовольствием предавалась изготовлению оружия. На окраинах Биксби копошились ползучки. Каждую ночь они вели себя все более и более возбужденно.
А с другого конца города кто-то стремительно приближался.
— В пути.
Они притаились за кустами.
Через несколько минут приземлился Джонатан.
Мелисса подумала: «А ведь уже год, как я не видела его в полете». И вот теперь, когда он изящно завертелся в воздухе и плавно и беззвучно коснулся земли одной ногой, она вспомнила, как это выглядит. Ей не суждено было летать с Джонатаном, но по крайней мере Мелисса могла ощущать вкус его сознания, наполненного простой, чистой радостью полета.
Рекс позволил себе сдержанно удивиться.
— Эй! — крикнул Джонатан под окном комнаты Джессики.
— От «эй» слышу!
Джессика вылезла из окна, подбежала к Джонатану, взяла его за руки.
Что они потом говорили друг другу, Мелисса не слышала, но ощущала вкус их слов — таких простых, дневных слов. Мысли Джессики отдавали ванилью. Они с Джонатаном говорили очень тихо, и были настолько сосредоточены друг на друге, что сейчас темняк запросто мог бы подлететь, спикировать и схватить их обоих. Проболтавшись на лужайке целую минуту, Джессика и Джонатан встали рядышком, бок о бок. Держась за руки, они присели и подпрыгнули. Слаженность давалась им без усилий, казалось, они представляют собой единое существо.
А через две секунды они исчезли за верхушками деревьев.
— Сладкая парочка, — проговорила Мелисса, выходя из-за куста.
Когда они пересекали улицу, Рекс нервно покосился на небо.
— Расслабься, они уже на полпути к центру. Две последние ночи Мелисса ощущала этих двоих вблизи от центра Биксби. Вероятно, их привлекали высокие здания, откуда открывался хороший вид во все стороны, и к тому же там Джонатан и Джессика оказывались подальше от мест обитания темняков. С Джонатаном Джессике было безопаснее, чем дома, — это вынужден был признать даже Рекс. Парадная дверь была заперта.
— Сразу видно — приехали из большого города, — процедила сквозь зубы Мелисса,
Она подошли к открытому окну комнаты Джессики.
— Настроение у тебя — лучше не придумаешь, — заметил Рекс.
Мелисса ухватилась за край подоконника, подтянулась и забралась в комнату. Она сразу почувствовала вкус обрывков мыслей Джессики. Затем она протянула руку Рексу, а тот инстинктивно отпрянул, забыв о том, что она в перчатках.
— А у меня в полночь всегда отличное настроение, — сказала Мелисса, когда он спрыгнул с подоконника. — Особенно когда предстоит серьезная телепатическая разведка.
От Рекса резко пахнуло тревогой. Мелисса вздохнула:
— Не бойся. Я не стану чересчур расходиться.
Ты, главное, не переусердствуй, мой тебе совет. В законе полуночи хватает упоминаний о…
— О всякой ерунде, от которой меня тошнит, — прервала Рекса Мелисса. — И кстати говоря… — Она обвела комнату Джессики презрительным взглядом. — Ой, какая же она все-таки… дневная .
Рекс нахмурился:
— Не такая уж она плохая. За что ты ее так ненавидишь?
— Вовсе я ее не ненавижу. Просто она… ничего особенного собой не представляет. Наверное, ее при рождении просто перепутали с настоящей полуночницей. Уж больно легко ей все дается.
— Я бы так не сказал.
Они вышли из комнаты и оказались в длин-ном коридоре. Мелисса открыла первую дверь слева.
— Тут пахнет… ее младшей сестрицей.
— Неужели ты действительно это чувствуешь?
— Я это вижу.
Мелисса указала на пол. А пол в комнате был завален юбками, джинсами, блузками, скомканными бумажками и учебниками. Две стены были завешаны плакатами с изображениями мальчиковых поп-групп, а на кровати под одеялом свернулась клубочком маленькая фигурка. Девочка крепко обнимала плюшевого зверька.
Рекс рассмеялся:
— Ты никогда не перестанешь меня изумлять.
Они прикрыли дверь и пошли дальше по коридору. Справа оказалась ванная комната, а за ней — гостиная. В конце коридора обнаружилась еще одна дверь.
— Вот тут есть на что надеяться, — сказала Мелисса и приоткрыла дверь.
На кровати лежали родители Джессики, замершие во сне.
Мелисса устремила взгляд на их бледные, беззащитные тела. Как все, кто замирал при наступлении тайного часа, они больше походили не на настоящих людей, а на магазинные манекены, которые изо всех сил старались выглядеть как можно более натурально, но в итоге превратились в каких-то несуразных калек.
Рекс походил по спальне, заглянул в неразобранные коробки, стоявшие рядом с гардеробом. Как и других полуночников, впавшие в неподвижность люди, которых Мелисса именовала «жмуриками», его немного пугали.
А Мелисса не испытывала к ним ни малейшей неприязни. Пусть они были холодными и неподвижными — к этим людям она могла охотно и безбоязненно прикасаться. Мелисса сняла перчатки.
Начнем, пожалуй, с мамочки, объявила она.



7:22 Перемены настроения

— Доброе утро, Бет.
— В смысле?
— На вкус, на запах, на цвет — как угодно. Солнышко светит, птицы поют. Я тост для себя готовила, но если хочешь, ешь, я себе еще сделаю.
Бет остановилась рядом с кухонным столом.
— Что происходит, а?
— Ничего. Ты — моя сестра, и я готовлю для тебя тост.
Бет плюхнулась на стул и весьма подозрительно уставилась на Джессику.
— А не слишком ли ты радостная? Ведь ты наказана, тебя никуда не отпускают.
Джессика на миг задумалась, глядя на то, как раскаляются докрасна пластины тостера. Запахло поджаренным хлебом, она глубоко, с наслаждением вдохнула этот запах.
— Отличный тост, — отозвалась она. Бет фыркнула.
— Если уж ты такая добренькая, так может, ты мне и омлет приготовишь?
— Ну нет, Бет, на это моего хорошего настроения не хватит. — Поджаренный ломтик хлеба выпрыгнул из тостера. — Получи.
Джессика взяла ломтик хлеба кончиками пальцев и уложила на стоявшую рядом тарелку, после чего развернулась и поставила тарелку на стол перед сестрой.
Бет внимательно осмотрела тост, пожала плечами и стала намазывать на него масло.
Джессика опустила в тостер еще пару ломтиков хлеба, тихонько мурлыча песенку.
У нее до сих пор сохранилось ощущение легкости, словно полночная сила притяжения странным образом не до конца растаяла с окончанием времени синевы. Она делала шаг — и ей казалось, что она вот-вот подпрыгнет, пересечет комнату, вылетит из окна, поднимется в небо. Всю ночь ей снилось, что она летает. (Кроме, конечно, того часа, когда она летала на самом деле.)
Они с Джонатаном посидели верхом на покосившемся рекламном знаке моторного масла «Мобил», установленном на самом высоком офисном здании в Биксби. Знак представлял собой фигуру Пегаса — крылатого коня. Потухшие неоновые трубки, очерчивающие Пегаса, мерцали в свете темной луны, распростертые крылья блестели, словно у ангела, который явился, чтобы защитить Джессику от темняков.
Стальной каркас фигуры коня заржавел, но Джонатан ни на секунду не сомневался в том, что сталь чистая. Знак стоял в самом центре города, куда темняки почти никогда не наведываются. А сам Джонатан прилетал сюда уже почти два года и никогда не видел никого страшнее ползучки.
Три ночи подряд Джессика чувствовала себя во времени синевы в полной безопасности. Да, она была защищена, невесома и…
Из тостера снова выпрыгнул поджаренный ломтик хлеба.
— И счастлива, — прошептала она.
— Вот-вот, счастлива, — подхватила Бет. — Сама сказала. — Она смазывала второй тостик вареньем. — Счастлива настолько, что уже можешь приготовить мне омлет?
Джесс улыбнулась:
— Почти настолько.
— Так скажи, когда сможешь. Ну, Джесс?
— Что?
— Этот мальчишка, Джонатан, с которым тебя сцапали? Он тебе нравится?
Джессика повнимательнее пригляделась к младшей сестренке. Похоже, Бет интересовалась вполне искренне.
— Да, нравится.
— А вы с ним давно знакомы?
— Мы в первый раз пошли прогуляться в ту ночь, когда нас задержали.
Бет улыбнулась:
— Ну да, так ты маме сказала. Но тогда скажи на милость, почему предыдущей ночью, когда ты явилась ко мне и разыграла спектакль под названием «Я вся из себя взрослая», ты была одета как для прогулки?
Джессика сглотнула подступивший к горлу ком.
— Разве?
— Ага. Ты была в джинсах и даже вроде бы в свитере. Ты жутко вспотела, и еще от тебя пахло травой.
Джессика пожала плечами:
— Я просто… Мне не спалось. И я решила прогуляться.
— Доброе утро. Джессика вздрогнула.
— Доброе утро, мам. Хочешь тост? А я себе еще поджарю.
— Конечно, Джесс. Спасибо.
— Ты отлично выглядишь, мам.
— Спасибо.
Мама, одетая в новый костюм, улыбнулась и провела рукой по лацкану пиджака. Она взяла у Джессики тост и села за стол.
— Ого! Оказывается, тебе разрешается с нами завтракать! — воскликнула Бет. — А я думала, что «Эрспейс Оклахома» не любит, когда ее сотрудники проводят время с семьей.
— Тише, Бет. Мне нужно кое-что сказать твоей сестре.
— Ну вот. Сейчас она у нас от тостера перекочует на сковородку.
— Бет .
Бет набила рот тостом и замолчала. Джессика медленно опустила рычаг тостера. Мысли у нее в голове заметались. Она повернулась, подошла к столу, села напротив матери, пытаясь понять, чем ухитрилась себя выдать. Ведь они с Джонатаном так старались все делать без малейшего риска. Она всякий раз уходила из дома уже после того, как наступало время синевы. Джонатану требовалось всего несколько минут, чтобы добраться к ней. А в постель она укладывалась до окончания тайного часа. Может быть, мама обнаружила испачканную туфлю или открытое окно. Что еще? Может быть, она сняла отпечатки с крыш нескольких домов в центре города?
Бет. Джессика зыркнула на младшую сестру. Наверное, та разболтала родителям, что Джессика в пятницу ночью зашла в ее спальню одетая. Бет невинно моргала.
— Мы с папой с утра поговорили о твоем наказании.
— Он уже проснулся? — осведомилась Бет.
— Бет… — начала было мать, но не договорила. — На самом деле он не спал и только недавно заснул. Мы вчера ночью оба плохо спали — вертелись, ворочались. В общем, мы поняли, что нам стоило лучше обдумать вопрос о твоем наказании.
Джессика с опаской посмотрела на мать:
— Это означает, что вы меня накажете еще строже или наоборот?
— Мы думаем, что ты оказалась в чужом городе, что тебе, видимо, нужно, чтобы тебя приняли, чтобы у тебя появились друзья. Ты поступила неправильно, Джесс, но ты никому не желала дурного.
— Мам, неужели ты и вправду сдаешься?!
— Бет, иди собирайся в школу.
Бет не пошевелилась. Она сидела, раскрыв рот от изумления, и смотрела на маму. Джессика не могла поверить собственным ушам. Сдаться мог отец, или, но крайней мере, мог сделать такую попытку, но мама всегда останавливала его и доходчиво объясняла, что наказание, допускающее какие-либо оговорки, бессмысленно. Наверное, этому ее научили на инженерном факультете.
— Кроме того, мы считаем, что тебе нужно поскорее обзавестись новыми друзьями. Тебе нужна уверенность и поддержка. Нехорошо держать тебя взаперти. Это может привести к еще более серьезным неприятностям.
— Ну и как же? Я больше не под арестом?
— Ты по-прежнему наказана, но мы позволяем тебе раз в неделю вечером встречаться с кем-то из друзей. Лишь бы только мы всегда знали, где ты находишься.
Бет промычала что-то нечленораздельное. Мама доверительно накрыла руку Джессики своей рукой:
— Мы хотим, чтобы у тебя были друзья, Джессика. Только мы хотим, чтобы это были хорошие друзья и чтобы мы за тебя не волновались.
— Ладно, мама.
— Так, мне пора идти. Увидимся вечером. Не опоздайте в школу.
После того как за мамой закрылась дверь, Бет взяла с ее тарелки нетронутый тост и, намазывая на него масло, покачала головой:
— Вот будут у меня неприятности, вспомню я этот разговор, вспомню. Тебе удалось заставить маму поменять условия домашнего ареста. И еще как поменять. Не слабо, Джессика.
— Я тут ни при чем.
— «Не хочешь ли тост, мамочка?». «Какой у тебя костюмчик потрясный, мамочка», — передразнила сестру Бет. — Просто удивительно, как это ты ей омлет не приготовила.
Джессика озадаченно заморгала. Она еще не вполне пришла в себя после случившегося, но еще больше ее изумило то, что никакой радости она не чувствовала. До того, как мама объявила ей о послаблении условий наказания, она была счастлива, а теперь даже не знала, что и думать. У нее неприятно засосало под ложечкой. Так здорово было каждую ночь без страха летать с Джонатаном — это было похоже на прекрасный сон. Но теперь она лишилась возможности отказаться от участия в том, что задумал Рекс, поскольку уже не могла сослаться на домашний арест. Веской причины не участвовать в походе к Змеиной яме больше не осталось. Ей грозила встреча с темняками лицом к лицу.
— Не знаю, Бет. Думаю, дело было не в тосте.
— Ну конечно. Зуб даю, это папа слабину дал.
Джесс покачала головой:
— Не знаю. Мама так уверенно говорила… Похоже, она об этом много думала. — Она обернулась и посмотрела на сестру. — Но спасибо тебе за то, что ты промолчала… насчет моей прогулки ночью в пятницу.
— Я буду хранить твою тайну, — с напускной торжественностью пообещала Бет. — До тех пор, пока не выясню, что это за тайна. Но уж тогда берегись.
Джессика наклонилась и сжала руку сестры.
— Я люблю тебя, Бет.
— О-о-о! Да что же это такое-то со всеми' сегодня? То мама развела нежности, теперь еще ты…
Джессика нахмурилась:
— Может быть, они за меня сильно испугались.
— Может быть, — кивнула Бет и запихнула в рот последний кусочек хлеба. —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33