Потому он не был назначен губернатором Новой Гранады. Ему даже временно запретили въезд туда. И лишь через долгих восемь лет, оправдавшись по всем пунктам обвинений, Гонсало Хименес де Кесада добился признания своих заслуг. Он получил право на собственный герб - это была высочайшая королевская милость. Он стал маршалом королевства Новая Гранада. Ему были выплачены значительные денежные суммы.
В 1550 году, после одиннадцатилетнего отсутствия, Кесада вернулся в страну, которую все это время не переставал считать своей родиной. Увы, это было грустное возвращение: Новая Гранада изменилась за это время неузнаваемо.
Страну наводнила целая армия прибывших из-за океана королевских чиновников, судей, сборщиков податей, торговцев. Новоприбывшие захватывали себе лучшие земли, строили великолепные дворцы, обзаводились сотнями рабов-муисков, заставляя их работать на себя от зари до зари.
Числа муисков неизмеримо уменьшилось, они погибали от непосильного труда и болезней. Не было уже в живых великого вождя Гуатавиты, который при Кесаде принял крещение и был дружен с вождем белых пришельцев; Гуатавита был убит в 1540 году, почти сразу же после отъезда Кесады, потому что испанцы, заподозрив, что против их власти готовится восстание, решили уничтожить всю индейскую знать. Конец Гуатавиты был страшен - его выволокли на городскую площадь и изрубили на куски. Тогда же погибли и многие другие вожди. Участие в охоте на вождей принимали и братья Кесады. Муиски сотнями бросали селения и уходили в леса.
Кесада попытался навести порядок. Он провел перепись индейского населения, упорядочил сборы податей, ограничил произвол королевских судей. А в 1568 году Кесада снарядил новую экспедицию на поиски Эльдорадо. Ему было уже около шестидесяти лет.
На этот раз Кесада решил искать золотую страну на востоке от Новой Гранады. Вместе с ним вышли в путь пятьсот испанцев, среди них были многие из его старых товарищей - участников первого похода и полторы тысячи муисков. Кесада вложил в экспедицию все свои средства и взял в долг значительные суммы. Но его с самого начала преследовали неудачи.
Из-за того, что Кесада взял с собой огромный обоз, отряд двигался вперед очень медленно. Потом, когда кончилось плоскогорье, искатели золотой страны оказались в болотах бассейна реки Ориноко. Прибрежные леса были совершенно непроходимы, тучи насекомых превращали их в кромешный ад. Нестерпимая жара, вдруг сменявшаяся тропическими ливнями, была невыносима: как и тридцать два года назад, когда Кесада искал дорогу в страну муисков, люди в его отряде умирали один за другим. Когда он дошел до того места, где в Ориноко впадает река Гуавьяре, в живых остались лишь несколько десятков человек, и в 1572 году Кесада был вынужден повернуть обратно.
Кесада так и не нашел Эльдорадо и совершенно разорился. Он вернулся в Боготу, не подозревая о том, что, не найдя легендарную страну, на самом деле возвращается в нее...
В трех объемистых томах Кесада подробно, живо и с большой теплотой описал жизнь племен муисков. А другая книга - "Анналы императора Карла V" - свидетельствует о том, что он был также умным, проницательным историком. Красноречиво и название третьей: "Различия в военном искусстве Старого и Нового Света".
Он был человеком большой души - один из пунктов оставленного им завещания предписывал всегда держать в том доме, где он умрет, кувшин с холодной водой для любого усталого путника, который окажется возле дома.
Этот дом был бедным и жалким. Кесада скрывался в нем от многочисленных кредиторов, потому что и за десять лет - он умер в 1579 году - не смог вернуть долг, оставшийся после второй экспедиции; он умирал очень одиноким.
Но теперь прах его, положенный в бронзовый саркофаг, покоится в главной церкви Боготы - одного из красивейших городов в Южной Америке, а имя его горожане чтут как имя основателя. Ведь это именно он заложил в 1539 году город Санта-Фе-де-Богота ("Богота святой веры"), после того как в огне пожара сгорела старая Богота муисков. Город стал столицей республики Колумбии, что раскинулась на тех землях, которые открыл Гонсало Хименес де Кесада.
Ермак Тимофеевич
(между 1532 и 1542 - 1584 или 1585)
Казачий атаман. Походом в 1582-1585 годах положил начало освоению Сибири Русским государством. Открыл новый путь на Обь и Иртыш через Средний Урал. Погиб в бою с ханом Кучумом.
После завоевания Казани и Астрахани царские владения протянулись до Каспия, и вся Волга стала русской рекой. Усилилась торговля с Нижним Поволжьем, Заволжьем и Ираном, разведан путь в Среднюю Азию. Лишь на западных рубежах шла война с Речью Посполитой, и там сосредоточились крупные военные силы Руси. В походе на Могилев летом 1581 года среди многих полков принимала участие и казацкая дружина атамана Ермака.
Большинство исследователей считают его донским или волжским казаком, а согласно уральскому фольклору он был переселенцем из Центральной России. В сибирских летописях его называют Ермак Тимофеевич, сын Поволский, Ермачок Повольский, или Ермолай.
После заключения перемирия (начало 1582 года) по повелению Ивана IV отряд Ермака вернулся в Поволжье. Казаки же атамана Ивана Юрьевича Кольцо в последний год войны не покидали своих мест, но с оружием не расставались, так как на Нижней Волге и Яике кочевали татары из состава Большой Ногайской орды.
В истинных намерениях татар разобраться было трудно. Князь Урус направил посланника в сопровождении 300 всадников мирной миссией в Москву, а в это время другой отряд, из 600 всадников, начал вероломно грабить русские села. Казаки Ивана Кольцо разбили оба отряда, причем во втором случае они действовали по приказу из Москвы. Однако царь не простил атаману разгро11 посольского каравана, ибо старался любой ценой удержать Ногайскую орду от враждебных Действий. Казак, доставивший в столицу языков, был обезглавлен, о чем было сообщено Урусу. Иван Кольцо и его соратники были объявлены "ворами", т. е. государственными преступниками, и приговорены к смертной казни.
Но это не испугало вольных казаков. Они продолжали военные действия против орды на свой страх и риск, и их смелые рейды производили куда большее впечатление, нежели увещевания царских дипломатов. Ногайские мурзы обратились в Москву с просьбой "свести" казаков с Волги, чтобы им (мурзам) "от казаков жити безстрашно" , сообщив при этом, что князь Урус откочевал в устье Яика "блиско моря" , а Бек-мурза ушел к границам с Ургенчем.
Соединив свои силы на Яике, Ермак и Иван Кольцо получили возможность окончательно разгромить Ногайскую орду. Но казачий круг отверг такую возможность и принял решение о походе в неведомый Сибирский край. Руководителем экспедиции казаки выбрали атамана Ермака Тимофеевича, а в помощники ему определили атаманов Ивана Кольцо, Богдана Брязгу и четырех есаулов.
Казаки двинулись в Пермский край по призыву Максима Строганова. Богатые приуральские солепромышленники Строгановы давно замыслили поход в Сибирь. В конце Ливонской войны им, однако, не хватало сил для осуществления своих давних планов. Пришлось закрыть половину камских варниц, от которых они получали наибольшие доходы. Наконец, во владения Строгановых вторглись из Зауралья вассалы сибирского хана Кучума, и одновременно восстали местные племена вогуличей-манси, жившие подле строгановских "городков". Работы на уцелевших соляных варницах прекратились, что грозило промышленникам подлинным разорением.
Приглашая Ермака, Строгановы обещали снабдить его всеми необходимыми припасами. Однако роль Строгановых в организации сибирской экспедиции не следует преувеличивать. Напомним, что решение о походе было принято войсковым кругом на Яике и Иргизе. В вотчине же Максима Строганова казаки задержались ровно на столько времени, сколько надо было, чтобы запастись продовольствием и пополнить свой арсенал.
Собственный летописец дома Строгановых считал, что отряд Ермака отправился с Чусовой в сибирский поход 1 сентября 1581 года.
Не ведая о нападении сибирских татар на Чердынь, казаки отплыли из владений Строгановых вверх по Чусовой. Западные отроги Уральских гор весьма протяженны и заполняют междуречье Чусовой и Камы. Оттого у Чусовой обрывистые, скалистые берега, поднимающиеся иногда на 100-200 метров. Кое-где посреди быстрины из воды выступают огромные камни. Вместе с многочисленными подводными камнями и мелями эти скалы таили большую опасность для казачьих стругов. Чем дальше поднимались казаки вверх по Чусовой, тем больше сил приходилось тратить гребцам, чтобы преодолевать течение. Во многих местах суда тянули бечевой.
С Чусовой экспедиция повернула на Серебрянку. Свое название эта река получила за чистую, прозрачную воду, отливавшую серебром. Но берега ее сузились до 10-12 метров, а течение было еще более стремительным, чем на Чусовой. Чтобы дать отдых людям, Ермак сделал остановку на длинном, в полверсты, лесистом острове. В память об этом он получил впоследствии название Ермаков остров.
Все дальше и дальше на восток продвигался казачий отряд. Сырые ущелья, дикие и угрюмые скалы остались позади. Впереди лежали перевалы Среднего Урала. Горы в тех местах подверглись сильному разрушению. Самыми заметными вершинами, постоянно маячившими перед путниками, были горы Высокая (444 метра над уровнем моря) и Благодать (382 метра). Ермаку предстояло решить весьма трудную задачу - переправить через горы целую флотилию, насчитывавшую несколько десятков тяжело груженых судов.
Посланцы Ермака, описывая путь от Чусовой до Иртыша, ни словом не обмолвились о каких бы то ни было длительных остановках или зимовьях своего отряда. Ермак понимал, что только стремительное и внезапное нападение может привести его к победе, и потому спешил изо всех сил. Волжские казаки не раз преодолевали многоверстную переволоку между Волгой и Доном. Но путь по горным перевалам был сопряжен с несравненно большими трудностями. Традиционные русские волоки представляли собой накатанную дорогу, приспособленную для катков, по которым перетаскивали довольно крупные речные суда. Но на уральских перевалах никакой торной дороги экспедиция, естественно, не нашла. С топором в руках казаки расчищали завалы, валили деревья, рубили просеку. У них не было возможности выровнять каменистый путь, волочить суда по земле, используя катки. По словам участников похода, они тащили суда в гору "на себе", иначе говоря, на руках.
По перевалу проходила граница между Европой и Азией. Дав передышку людям, Ермак отдал приказ начать спуск судов по азиатскому склону Уральского хребта. На спуск казаки затратили немало сил. Но такого напряжения, как при подъеме, уже не потребовалось.
Следуя вниз по течению Баранчука, экспедиция достигла реки Тагил. Берега расширились тут до 60-80 метров, а глубина увеличилась до полутора метров.
В предгорьях сибирские реки быстро несли их суда вниз. Восточные отроги Уральских гор в отличие от западных имеют малую протяженность. С быстрого Тагила флотилия Ермака попала на медленные воды Туры. По этой реке казакам предстояло проплыть наибольшее расстояние - несколько сот верст. Ширина ее - от 80 до 200 метров, глубина - до 6 метров, дно песчаное, без порогов, река петляет посреди открытых и ровных берегов. С Туры экспедиция попала на Тобол, протекавший по болотистой и лесистой равнине. Пройдя примерно 150 верст по Тоболу, отряд достиг Иртыша.
Флотилия Ермака стремительно двигалась на восток, используя течение и попутные ветры. Судовым кормчим пришлось впервые прокладывать путь по совершенно незнакомым местам, что требовало особой осмотрительности и хороших навигационных навыков. Казачьи струги, приспособленные для плавания на море, шли под парусами, лавируя на многочисленных речных поворотах. Гребцы, сменяя друг друга, налегали на весла. Отплыв из Чусовских городков 1 сентября 1582 года, флотилия бросила якоря на Иртыше, близ устья Тобола, 26 октября.
Одна из первых стычек с татарами произошла у Епанчина, на реке Туре. Посланец Ермака атаман Иван Александров, прибыв в Москву, описал первое столкновение с татарами кратко и без прикрас: "Погребли до деревни до Епанчины... И туту Ермака с татары с кучюмовыми бой был, а языка татарского не изьщаша" .
Бежавшие из-под Епанчина татары добрались до Искера раньше Ермака, и "царю Кучюму то стало ведомо". Иначе говоря, сибирский хан своевременно получил известие о появлении русских и мог хорошо подготовиться к их встрече. Элемент внезапности был безвозвратно утрачен. Однако это не помешало успеху всей экспедиции.
Получив сведения о малочисленности отряда Ермака, Кучум не мог предположить, что казаки решатся вступить в единоборство с его многочисленными воинами. Кучум знал также, что казаки в случае малейшей задержки в Зауралье окажутся в западне, поскольку перевалы станут недоступны для судов после короткого периода дождей.
Когда казачья флотилия появилась на Тоболе, и Кучум убедился в своем просчете, он поспешил собрать в столицу татар из близких улусов, а также отряды мансийских и хантских князьков Татары наскоро устроили засеку на Иртыше, подле Чувашева мыса, и расставили множество пеших и конных воинов вдоль всего берега.
В бою под Чувашевым мысом казаки в пешем строю стремительно атаковали конное и пешее воинство Кучума и опрокинули его. Кучум, наблюдавший за боем с вершины Чувашевой горы, отступил на юг, так и не приняв участия в битве. Победители в тот же день беспрепятственно вступили в покинутую татарами столицу царства.
Местные ханты-мансийские племена, тяготившиеся властью Кучума, проявили миролюбие к русским. Через четыре дня после битвы князек Бояр с сородичами явился в Искер и привез с собой многие припасы. Татары, бежавшие из окрестностей Искера, стали вместе с семьями возвращаться в свои юрты.
Торжествовать победу, однако, было преждевременно. Лихой набег удался. В руки казаков попала богатая добыча. Но на исходе осени они не могли выступить в обратный путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128