Толя вытянул его за руку нз толпы, отвёл в сторонку и, решив ничего больше не скрывать от него, в упор, немножко даже свирепо посмотрел в ясные, добрые Алькины глаза и негромко сказал:— Алька, полетим с нами… Я прошу тебя… Ты нам очень, очень нужен…— Туда? — Алька поднял вверх глаза и улыбнулся своим худеньким треугольным личиком.— Туда.— И есть на чем? — Глаза его понятливо и сочувственно светились.Толя кивнул и чуть не крикнул от радости и благодарности:— Ты не пожалеешь, Алька! Это будет прекрасный полет! Ну, иди к отцу. О подробностях чуть попозже… Глава 7. ГДЕ ВЗЯТЬ ЧЕТВЁРТОГО И ПЯТОГО? Толя быстро подошёл к Колесникову и сказал:— Есть третий член экипажа. Колёсников поморщился и ещё раз заметил, что Алька очень незавидный космонавт, однако выбирать не приходится, велел действовать в том же духе и отошёл от Толи.Где же взять четвёртого и пятого? Они нужны были как ещё раньше объяснил ему Колёсников, для того, чтоб соблюсти положенный вес звездолёта и чтоб можно было управлять им в полёте, меняясь: один сидит в рубке управления у штурвала и клавишей, четверо отдыхают и развлекаются, потом принимает вахту второй, потом — третий, ну и так дальше…Толя пошёл домой. Когда он обедал, раздался телефонный звонок: Колёсников опять напомнил ему, что он должен со всей присущей ему мягкостью и осторожностью во второй раз поговорить с Леночкой: может, она все-таки вступит в их экипаж…— Но она никуда не рвётся! — выдохнул в телефонную трубку Толя. — Она так счастлива, что её выбрали из множества девочек! Не нужны ей другие планеты!..— Ты в этом уверен? — чуть насмешливо спросила трубка голосом Колесникова.— Уверен, — сказал Толя не очень уверенно. — Не могу же я…— Слушай, — неожиданно прервал его Колёсников, — а ты говорил ей, что есть такие планеты, где девочки ходят в волшебных платьях, сотканных из тончайших нитей — золотых, серебряных или платиновых, и стоит шепнуть приказ, и такое платье, благодаря особому, микроскопическому, спрятанному в ткань кибернетическому устройству, меняет цвет и фасон и даже само может автоматически надеваться и сниматься; и что на тех планетах столько таких платьев — входи в магазин и любое снимай с вешалки!— Не говорил, — признался Толя. — А что, есть планеты с такими платьями?— Должны быть! — слегка рассердился Колёсников. — Если не говорил, так скажи… Для того и летим, чтоб найти такую планету.Говоря по совести, Толя хотел отправиться в полет совсем не для того, чтоб разыскать планету, где можно получить такое волшебно-кибернетическое платье из серебряной, золотой или даже платиновой нитки. Да и вряд ли Леночка согласится полететь только из-за таких платьев… Она не тряпичница!— А говорил про планету, где есть волшебные туфельки, осыпанные изумрудами и с алмазными каблучками? Что есть там туфельки с крошечными колёсиками и моторчиком в каблуках; стоит сказать им: «Несите меня, туфельки!», они и понесут, и никакого транспорта не нужно.— А разве могут быть такие планеты, на которых до этого додумались? — прямо-таки изумился Толя, но опять у него мелькнула мысль: вряд ли Леночка захочет полететь из-за этих туфелек, пусть и волшебных; Колёсников плохо понимает Леночку, если так думает о ней…— А почему ж нет? Есть такие планеты! — ответил Колёсников. — Техника стала куда сильней и надёжней человека: не болеет, не ошибается и не требует еды…— Да, но создал её человек? Что без него техника?— Ерунда! — возразил Колёсников. — Она стала куда сложней, гибче, тоньше человека, она решает в минуту задачи, для решения которых человеку нужны месяцы… И вообще, что ты завёл об этом? Я вижу, ты похож на Альку, каши с тобой не сваришь. Ни капли фантазии! А говорят ещё — мечтатель… Не смог поговорить как надо с Ленкой! Психологии не понимаешь, а ещё Звездин! Сын вице-президента! Видно, придётся мне и за это взяться…— Я.., Я ещё раз попробую… — пообещал Толя, услышал в трубке частые гудки и вздохнул.Что ж теперь делать? Дождаться, когда Леночка придёт с репетиции, и фантазировать про разные такие планеты, где изобрели невиданные туфли и платья? Нет уж. Ни слова не скажет он ей об этом… Надо сказать о чем-то большом, важном, необычном…Толя вышел из квартиры и, не зная, что делать, стал расхаживать по двору.Вот-вот должна была явиться Леночка. Но что сказать ей, чтоб согласилась совсем добровольно, чтоб её по-настоящему потянуло посмотреть иные миры?..Думая об этом, Толя пошёл к воротам и здесь чуть не столкнулся с Леночкой.И едва узнал её. Она уже не летела, как обычно, в лёгких туфельках со сверкающими синими камешками на пряжках, а просто шла. Камешки на её туфельках были, но почему-то совсем не сверкали. И лицо слегка припухло от слез, и волосы потряхивались не в такт её шагам, и плечи опустились.Толя оробело смотрел на неё и не посмел даже открыть рот, чтоб спросить, в чем дело.«Ну и день сегодня!» — думал он, шагая к Колесникову.— У неё что-то случилось, — сказал ему Толя, — ни на кого не смотрит, никому не улыбнётся…— Вот и надо развеселить её. Предложил бы полететь с нами, — ответил Колёсников. — Скорость будет такая — дух захватит! Не до грусти будет…— Мне было жаль её, неловко и предлагать.— Жалостью делу не поможешь! — сказал Колёсников. — Нам пора улетать, и она должна быть с нами. Хорошо, я сам с ней поговорю…— Не надо, Колёсников! — вдруг загорячился Толя. — Я ещё раз попробую…— Ладио, только но тяни. Завтра в десять утра я зайду к ней.Толя проснулся ни свет ни заря, вышел во двор, уселся на скамейку и стал потихоньку посматривать на окно Леночки. Прошёл час, однако она не появлялась в нем, не напевала, не расчёсывала волосы.Минут через тридцать должен был появиться у нёс Колёсников, и тогда Толя набрался храбрости и громко позвал Леночку. Она выглянула из окна, непричёсанная, грустная.— Спустись на минутку! — попросил Толя. — Или я к тебе забегу.— Ладно.Забыв, что в доме есть лифт, Толя помчался вверх по лестнице, нажал на золотую кнопку возле её двери и вошёл.Леночка сидела у маленького столика и смотрела в угол. Толя уставился на неё и не знал, с чего начать. Чтоб успокоить себя, он присел на упругий диванчик и, моргая, стал усиленно искать нужные слова.— Лён, — сказал он, — Лён… Пошли на улицу, к морю… И ребят позовём… Искупаемся…— Не хочу я к морю!.. Ничего я не хочу… И в этом спектакле не буду участвовать! — Из её больших синих глаз неожиданно брызнули слезы.У Толи перехватило дыхание.— Почему?— Другую выбрали на главную роль, другую, а не меня… А мне так хотелось выступить. Моя мама говорит, что ничего страшного не случилось, что не нужно спешить и рваться на главную роль, что…Леночка опять заплакала.— Ну не надо, Лён… Правильно говорит мама… Сегодня та девочка в главной роли, завтра — ты… А вообще-то насчёт родителей… Хорошие они и желают нам только добра, но я иногда обижаюсь на них… Не пускают, куда хочу, считают, что я ничего не умею мало что понимаю и должен покорно ждать, пока вырасту. А я не хочу ждать! Я хочу сейчас все видеть, все знать! Я, например, скоро улетаю в далёкое космическое путешествие: увижу планеты, где все так непривычно, неожиданно, ослепительно! Где живут совсем иные разумные существа, совсем иные животные и растения и у мыслящих существ совсем иные мечты…В глазах Леночки зажглись удивление и зависть:— А меня бы ты не взял с собой?Толя задумался и угрюмо сказал: Но этот полет рискованный…Леночка мгновенно вскочила с кресла:— Меня ничто не пугает!— И там может не оказаться таких планет, на которые ты хотела бы попасть…— Окажутся! Я слышала, что…В это время дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Колёсников. — Ну как тут у вас дела? — спросил он, поглядывая на Толю.— Леночка, кажется, хочет лететь… Глава 8. СРОЧНО НУЖЕН БАЛЛАСТ Когда Леночка захотела присоединиться к ним и осталось только одно свободное место, Колёсников сказал, что"Звездолёт-100» может взлететь и без пятого члена экипажа. Он сказал это, когда все по его просьбе собрались на следующий день на скамейке бульвара Открытий, неподалёку от их дома.— А корабль не будет слишком лёгким? — спросил Толя. — Не случится авария?— Вместо пятого члена экипажа, — пояснил Колёсников, — возьмём балласт: каждый захватит с собой по десяти килограммов каких-нибудь вещей, только не очень объёмных…— Книги! — выпалил Толя, но тут же спохватился: — А может, лучше взять добавочное топливо?— Тише! — попросил его Колёсников. — Спокойней! Все, что касается технического оснащения и питания звездолёта, я беру на себя; я уже изготовил второй ключ от корабля и точно высчитал, когда его заправят топливом, пищей и всем необходимым и он будет готов к полёту, и вот здесь-то мы с вами… Ну, в общем, понимаете… Это будет завтра вечером… Итак, берите с собой груз.— Я захвачу побольше красок и листов для живописи; вот попишу там, вот порисую! — обрадовался Алька, и Колёсников не возразил ему.— И я постараюсь ничего не забыть, — улыбнулась Леночка. — Ой, смотрите, Обжора!И правда, возле низкой ограды бульвара медленно прошёл Жора; одно ухо его, как радиолокатор, было чутко направлено на ребят, и оба глаза насторожённо косились на их скамейку. Когда он проходил возле них, все умолкли: не хватало того, чтоб он пронюхал об их завтрашнем рейсе! По лицу Жоры, несчастному и унылому, было видно, что ему страшно хочется подсесть к ребятам и узнать, о чем они секретничают. Но у них были такие замкнутые, отчуждённые лица, что сразу было видно: они не испытывают ни малейшего желания подпустить его к себе даже на пять шагов…Наконец Жора не вытерпел и спросил:— Ребята, можно мне к вам?— Ни в коем случае! — сказал Колёсников. — Чтоб и духу твоего не было здесь! Даю тебе минуту и пятнадцать секунд.Жора жалобно посмотрел на Леночку. Однако Леночка даже не подняла на него глаз, и тогда Жора-Обжора отпрянул от них, чтоб уложиться в отпущенное Колесниковым время.Впрочем, ребята и сами оставались на этой скамейке не больше десяти минут; Колёсников сжато и точно дал каждому задание — что захватить, что написать в оставленной на столе записке, в какое время выйти из дому незаметно и порознь, где встретиться, какой дорогой добираться до космодрома, ну, и тому подобное. На себя он взял самое трудное: принести из магазина детские космические скафандры и особые комбинезоны для высадки на планеты и другое необходимое в полёте оборудование.— Мальчики, — сказала Леночка, перед тем как Колёсников разрешил им разойтись, — а если я не донесу своего чемодана?— Я тебе помогу! — отозвался Толя, на полсекунды опередив Альку, который произнёс точно те же слова.— Никакой помощи, — проговорил Колёсников. — Идти по одному. Иначе нас могут обнаружить.— Что ж мне делать? — со вздохом спросила Леночка.— Выбрось что-нибудь из чемодана, — был ответ: при всех Колёсников и с ней разговаривал сурово. — Все. Расходимся тоже по одному… Строго держать язык за зубами! Встретимся завтра в двадцать один ноль-ноль возле музея художника Астрова…Алька вышел в сумерках и старался держать себя так, как сказал Колёсников: не вращал по сторонам головой, ни с кем из встречных во дворе не заговаривал и на вопросы, куда это он отправляется, беззаботно отвечал: «Да тут в одно местечко поблизости, скоро вернусь…» Для каждого из членов экипажа Колёсников придумал ответ.И хотя Алька не вращал головой, но все-таки успел заметить, как с промежутком в две-три секунды из соседнего подъезда выскочил Толя с чемоданом, а из следующего — Леночка, и несла она в руках такой чемоданище, что Альке стало страшно: не дотащит его и полет не состоится!..Однако вёл себя Алька в точности так, как сказал Колёсников, и так же вёл себя Толя: никто из них не кинулся на помощь девочке. Ребята, как незнакомые друг другу, быстро удалялись в сторону ворот. Первым нёсся Толя, за ним — Алька. И когда Алька, немножко нарушая правила побега, на какую-то долю секунды кинул прощальный взгляд на родной двор с платанами и жёлтой будкой с двумя роботами, он увидел прячущегося за деревом Жору.— Куда ты с таким чемоданищем, Лён? — спросил он, подбежав к девочке, и Алька подумал: вряд ли они теперь оторвутся от Земли и взлетят.— А тебе что? Иду куда хочу! — ответила Леночка, и ответила совсем не но правилам, потому что но правилам, разработанным Колесниковым, она должна была сказать встречному: "Я к бабушке на два дня».— Леночка! — увязался за ней Жора-Обжора. — Разреши мне помочь… Я запросто донесу твой чемоданище!— Не разрешаю!Оставаться у ворот было опасно, и Алька быстрым шагом пошёл дальше и тут же наткнулся на Толю, который, оказывается, тоже все видел и слышал.Ребята прошли вперёд и услышали сзади топот Леночкиных ног и голос Обжоры.— Но куда ты? Куда? — выспрашивал он.— Там тебе никогда не бывать! — уже совсем безрассудно, вопреки всем правилам, расхвасталась Леночка. — Там прекрасно! Ослепительно! Туда таких не берут!— Каких? — сильно стуча ногами, спрашивал Жора, и голос его звучал довольно жалобно. — Каких туда не берут?— Туда берут таких, кто…— Я исправлюсь… Возьми меня!— И не думай! Нельзя! — непреклонно отвечала Леночка. — Уйди, а не то сейчас Колёсников увидит тебя!Алька с Толей прямо-таки зажмурились от страха: она забыла обо всех предупреждениях и почти выдала их!— Значит, и он с тобой? И он? И он? — замирающим голосом спросил Обжора.— Да! — твёрдо ответила Леночка. — И не дёргай за чемодан, я и так едва тащу!— Давай же его мне! Сколько можно просить! И ребята, обернувшись, увидели, как Жора выхватил из рук Леночки чемодан, водрузил на правое плечо и такими шагами кинулся вперёд, что Леночка едва успевала за ним, а Алька с Толей побежали изо всех силёнок, чтоб он не догнал их.Вот наконец и большое стеклянное здание музея Астрова и Колёсников с туго набитым мешком возле него.— Что это? — Колёсников каким-то образом разглядел во тьме Леночку с её носильщиком. — Как вы допустили это!— А что мы могли сделать? — стал оправдываться Толя. — По правилам…

Колёсников опустил мешок, бросился навстречу приближающимся голосам — оттуда доесся шум возни — и вынырнул из темноты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18