Огромные голубые глаза смотрели на Малко с притворным восхищением. Лицо освещала сияющая улыбка.
Марта Кросби могла кому-то и не понравиться, но только очень богатый или совершенно ничего не понимающий человек мог остаться равнодушным, глядя на два огромных изумруда в виде капелек, украшавших ее уши. Каждого из них хватило бы, чтобы кормить одну из индийских провинций в течение ста лет. Малко взял протянутую к нему руку и поцеловал ее. Он попытался поймать ее взгляд, но ему не удалось. Она казалась бездушной, как заводная кукла. Черный тюль плотно облегал пышные бедра и тонкую талию. Если бы не чуть тонковатый нос, красота Марты Кросби была бы совершенной. Она разговаривала громче, чем следовало, слишком часто восхищалась, не переставая кокетничала. Марта взяла Малко под руку и подвела к круглому столу, за которым сидели четверо. Маленькая женщина с серебристыми волосами и дряблой грудью, приподнятой вечерним платьем до самой шеи, и ее муж, похожий на чиновника мужчина лет пятидесяти. Полноватый лучившийся улыбкой араб и очень худая молодая женщина с очень короткими рыжими волосами, в узком костюме из зеленого шелка, похожая на благовоспитанную шлюху. Ее цепкий взгляд понравился Малко. Марта Кросби воскликнула:
– Сегодня у нас в гостях Европа. Князь Малко Линге, живущий в великолепном замке среди лесов в Германии...
Малко предпочел не уточнять. Австрия была слишком маленькой страной, чтобы жители Техаса увидели ее на карте.
– Как любезно с вашей стороны, что вы присоединились к нам, – проворковала седовласая дама.
Она пожирала Малко глазами. Марта продолжила представлять своих гостей:
– Мистер и миссис Баттерфилд. Мистер Баттерфилд работает в министерстве торговли. Мистер Али Мансур, президент Арабо-американской торговой палаты, моя подруга Лоррен Фолей.
Малко целовал и пожимал протянутые ему руки, с трудом сдерживая готовый сорваться с губ вопрос «Где ваш муж?».
На приход Ричарда Кросби явно не рассчитывали. Марта рассмеялась равнодушно, сдержанно и чуть-чуть снисходительно...
– Я сообщила ему, что вы придете. Но не знаю, сможет ли он присоединиться к нам.
Рискуя показаться дурно воспитанным, Малко продолжал настаивать:
– Я думал, это он пригласил меня.
– Ну конечно! – сказала Марта. – Но у Ричарда столько дел, что ему часто случается приглашать друзей на ужин, зная, что он не сможет прийти. Он даже приглашает несколько групп друзей в разные рестораны. Во время десерта он звонит по телефону, чтобы немного поболтать со своими гостями. Возможно, так будет и сегодня... Я не представляю себе, где он находится.
Малко скрыл свое разочарование. Но он чувствовал себя обманутым, и ему захотелось сказать какую-нибудь гадость. Он повернулся к арабу.
– Вы привезли нам немного нефти?
Али Мансур заставил себя засмеяться. Чуть смутившись, Марта Кросби улыбнулась, показав все свои перламутровые зубы, как будто это была великолепная шутка. Лоррен Фолей усмехнулась. Ее нога нечаянно коснулась под столом ноги Малко, задержавшись на долю секунды дольше, чем могла себе позволить порядочная женщина.
– Ох уж эта нефть! – вздохнула Марта. – Это ужасная история. Все наши арабские друзья потрясены этим недоразумением.
Али Мансур тут же принял подавленный вид.
Малко решил, что эти словесные перепалки ни к чему. Он поднял свой бокал с шампанским.
– Выпьем за возвращение нефти!
Все с жаром последовали его примеру. Если он ничего и не узнает, по крайней мере приятно проведет вечер. А Ричард Кросби все равно получит свое. Однако теперь Малко показалось, что его подозрения беспочвенны.
* * *
Омар «Термидор» едва оттаял, а «Шато-Марго 1945» было совсем не к месту. «Максим» был странным заведением. Трудно было понять, что было более уродливым: стены из пластика под бархат или висевшая на них ужасная мазня. В оформлении были также использованы гирлянды из искусственных жемчужин, какие носят гадалки, и пластмассовые лампы.
Марта Кросби наклонилась к Малко. Она много выпила, но по-прежнему владела собой. Чем больше Малко наблюдал за ней, тем больше она ему казалась странной, неестественной. Каждое ее слово, каждый жест были заранее продуманы. В ее доспехах светской женщины недоставало лишь фальшивых ресниц.
– А вы знаете, что Ричард приказал специально изготовить банкетку, на которой мы сейчас сидим? – сказала она своим тихим журчащим голосом. – Прежде здесь были только банкетки. Когда переделывали интерьер «Максима», их убрали. Ричард был в ярости. Как раз тогда он только начал за мной ухаживать...
Миссис Баттерфилд хихикнула, как подобало случаю. Изнемогая, Лоррен иронически улыбнулась.
– Тогда, – продолжила Марта Кросби, – Ричард приказал заново сделать точно такую же банкетку и заставил администрацию ресторана поставить ее. Ее держат специально для нас!
Какой простой бывает жизнь...
Этот ужин, такой же светский и пошлый, как десятки других, на которых приходилось бывать Малко, наводил на него смертельную скуку.
Он спрашивал себя, как бы уйти спать. Марта Кросби сняла осаду, заявив:
– Покажем князю Малко, что у нас в Техасе есть дискотеки.
Она крикнула достаточно громко для того, чтобы ее услышали в лачугах по другую сторону автострады. Весь Хьюстон узнает о том, что она ужинала с князем.
– Пошли, – сказала она, властно беря Малко под руку.
Ощетинившийся антеннами «мерседес» исчез. Другой шофер, тоже чернокожий, ждал возле темно-синего «кадиллака-седана» с восьмиметровой рамой и двумя длинными антеннами, похожий на насекомого. Обе женщины и Малко сели на заднее сиденье, а Али Мансур и супруги Баттерфилд сели в «линкольн» араба.
– Едем в «Боккаччо 2000», – заявила Марта Кросби.
– Кстати, – заметил Малко, – ваш муж не позвонил.
– Он еще позвонит.
Салон машины был огромным. С заднего сиденья можно было вытянуть ноги, не касаясь при этом переднего. Посредине, на консоли, находился бар и стереоустановка. Справа на подлокотнике – неизменный телефон. Тоже синий. Такой же, наверное, у супругов Кросби в ванной.
* * *
– О, я потеряла одну сережку!
Малко захотелось крикнуть: «Всем оставаться на местах!», и он сразу же перестал танцевать. Посетители «Боккаччо 2000» могли перерезать друг друга... Марта Кросби беспечно усмехнулась, подошла к Малко и, сняв вторую сережку, снова стала танцевать.
– Она, должно быть, упала за столом, когда я наклонилась, чтобы взять сумку. Ничего страшного... Они застрахованы.
Она, наверное, никогда не была голодной. Малко снова прижал ее к себе. Она танцевала медленный танец в очень приятной и скромной манере. В отличие от Лоррен, прижимавшейся к нему всем своим худым телом загулявшей кошки с такой жадностью, точно почтовая марка к конверту. Она призналась Малко, что, вернувшись неделю назад из Нью-Йорка, скучает здесь...
«Боккаччо 2000» со слишком высоко поднятой площадкой, освещаемой снизу, и избранной публикой была похожа на все дискотеки мира. Хозяин буквально пресмыкался перед Мартой Кросби, соблаговолившей поблагодарить его взмахом ресниц. Даже с одной серьгой Марта была полна очарования. Малко сказал ей об этом на ухо, и она замурлыкала.
Медленный танец потонул в какофонии рока, и Марта увлекла Малко за руку к столу. С тех пор, как они были здесь, они не переставая пили шампанское «Дом Периньон», словно это была вода. Малко, охваченному мимолетной эйфорией, удалось забыть Патрицию Хайсмит. Как только они подошли к столу, он галантно нырнул под него и занялся поисками серьги. Марта села.
Серьга лежала на ковре возле ножки стола. В тот момент, когда Малко поднимал ее, послышалось поскрипывание шелка. Марта Кросби положила ногу на ногу, приоткрыв кусочек подвязки на верхней части дымчато-серого чулка. Малко подавил неистовое желание погладить покачивающуюся перед ним ногу, но он сказал себе, что джентльмен, даже подвыпивший, не позволил бы себе подобной вольности. Держа серьгу, он вынырнул из-под стола. Марта вскрикнула от радости:
– Вы ангел!
Она надела обе серьги.
Они снова пошли танцевать. Когда они вернулись к столу, он был пуст. Баттерфилды, Лоррен Фолей и Али Мансур испарились.
Марта Кросби улыбнулась ослепительно и понимающе.
– Я думаю, Баттерфилды устали, а Али очень хотелось проводить домой Лоррен.
Выпив последний бокал «Моэт-и-Шандон», они вышли, покачиваясь, и влезли в длинный темно-синий «кадиллак», который сразу тронулся с места.
– Устали? – спросила Марта Кросби.
– Ваше общество – лучшее средство для сохранения молодости, – галантно заметил Малко.
– Тогда я покажу вам мой город!
Она нажала на кнопку переговорного устройства.
– Сэм, князь Малко желает осмотреть Хьюстон. Я предупрежу вас, когда мы захотим вернуться.
Пальцы Марты ощупали правый подлокотник и нажали на какую-то кнопку. Тотчас же из переднего сиденья появилось длинное стекло, которое бесшумно поднялось до крыши, полностью отгородив их от шофера. Марта нажала на другую кнопку, включив магнитофон с записью Джима Кроче. Она поправила волосы, и снова правая серьга соскользнула по тюлевому платью и упала на пол машины.
– Однако!
Голос Марты звучал спокойно и весело.
Малко наклонился, чтобы поднять серьгу, коснувшись при этом колен Марты своим галстуком-бабочкой.
Он выпрямился, держа серьгу в руках. Перед ним были два слегка расставленных круглых колена, обтянутых серым нейлоном. Он инстинктивно дотронулся до них, как бы желая опереться. Марта Кросби повернула к нему голову. Их лица разделяли лишь несколько сантиметров. Впервые за весь вечер голубые глаза не были безразличными. В них было неистовое, грубое, животное желание. Длинный «кадиллак» плавно скользил. На какую-то долю секунды они замерли в изумлении, затем их губы соприкоснулись. Малко ожидал светского, безликого поцелуя.
Зубы Марты Кросби неистово прижались к его зубам, ее язык устремился навстречу его языку, как будто она хотела проникнуть в его горло. У него возникло ощущение фантастического электрического разряда, словно все желание молодой женщины излилось на него в какую-то долю секунды.
Он буквально бросился на нее, задирая тюлевое платье до самых бедер, обнажая точеные ноги, обтянутые до середины бедер чулками, узкие белые подвязки, кружевные трусики. Когда он оттянул трусики, Марта сильно вздрогнула, но не отстранилась. Они по-прежнему сжимали друг друга в животном, неистовом, трепетном, совершенно неожиданном объятии. На каком-то вираже Марта нечаянно укусила его за язык. Они раскачивались на сиденье, как пьяные. Затем «кадиллак» замедлил ход и остановился. Марта наконец оторвалась от Малко. Через стекло он заметил красный сигнал светофора.
Она осталась в прежнем положении, словно разбитая внезапным параличом, наполовину вытянувшись на сиденье, с обнаженным животом, со следами врезавшихся в кожу узких подвязок. В самом непристойном, какой только возможен, виде.
Малко внезапно сообразил, что шофер, должно быть, все видел в зеркале заднего обзора. Как бы прочтя его мысль, Марта Кросби сказала спокойным голосом, который не соответствовал ее виду:
– Это стекло без амальгамы, ему ничего не видно.
Но когда Малко, ободренный ее замечанием, снова обнял ее, она, как бы желая восполнить пробел, резко сказала:
– Вы с ума сошли! Что с вами? Отпустите меня!
«Кадиллак» снова тронулся и набрал скорость. Теперь они ехали по одной из автострад, окружавших Хьюстон. По другую сторону стекла без амальгамы чернокожий шофер сидел за рулем прямо, как буква "I". Малко чувствовал, как кровь стучит у него в висках. Взгляд его упал на темные очертания лобка под белыми кружевами, и в нем снова поднялось дикое желание. Возможно, потому столь сильное, что оно было вызвано женщиной, которую он обнаружил под светской оболочкой, а не простым влечением. Ему казалось, что он раскрыл какой-то секрет, прошел обряд посвящения.
Марта остановила его губы в нескольких сантиметрах от своего лица, вцепившись в его светлые волосы.
– Что вам нужно в конце концов? – прошептала она. – Успокойтесь. Я не...
Она, казалось, внезапно стала придавать огромное значение его поцелуям, не замечая руки, вновь завладевшей ею ниже, вне поля ее зрения.
Малко, не отвечая, отодвинул кружева. Марта вздрогнула:
– Нет, нет, не хочу. Вы с ума сошли!
На какую-то долю секунды их взгляды скрестились. В синих глазах Марты не было видно зрачка. Урчание «кадиллака», двигающегося по автостраде со скоростью сорок пять миль в час, создавало гипнотический шумовой фон. Внезапно Малко показалось, что в смотревших на него глазах он прочел скрытое, невысказанное, но неистовое желание. Он отодвинулся, встал и снова упал на колени на покрывавший пол ковер. Обеими руками он потянул кружевные трусики, спустив их по ногам молодой женщины до туфель. Это вызвало почти неуловимое поскрипывание шелка, подействовавшее Малко на нервы.
– Нет! Малко!
Марта Кросби в ярости подскочила, сжимая ноги, но не настолько быстро, чтобы он не успел заметить почти целиком выбритый лобок; исключение составляло лишь сердечко из блестящих черных волос. Сжав над ним ноги, Марта перестала сопротивляться.
– Встаньте, – твердо сказала она, – и отпустите меня.
Малко сказал себе, что ни Бог, ни черт не помешают ему совершить то, чего ему хотелось. Он положил руки на круглые колени, сжал их и изо всех сил раздвинул. Несколько секунд Марта яростно боролась, размахивая во все стороны ногами, пока он не погрузился в нес.
Это подействовало на нее, как успокаивающий укол. Она мгновенно перестала бороться, выражая протест лишь слабым голосом. Правую ногу она вытянула вперед, упершись туфлей в консоль, левая нога осталась на сиденье, образуя с правой тупой угол. Затем ее руки спустились до светлых волос Малко и слегка надавили на его голову, как бы для того, чтобы крепче прижать его к своему животу.
В течение какого-то времени, показавшегося ему очень долгим, он пресытился ею, опьяненный и шампанским, и духами, пропитавшими ее кожу. В ушах стояло гудение «кадиллака» и звучавшая с кассеты музыка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29