Ассортимент, цена великолепная
Он вошел в нее одним рывком. Ирина вздрогнула всем телом, почувствовав, как он сразу овладел ею.
Она начала постанывать, в то время как Малко медленно брал ее, выходя наружу и проникая вовнутрь каждый раз как можно дальше. А затем она живо развернулась, вытолкнув его из себя. У Малко не хватило времени на протесты: она уже стояла перед ним на коленях и яростно захватывала его член, вознося руки к его груди, как для жертвоприношения богу эротизма.
Малко схватил ее за затылок, что было совершенно излишним, но вызвало у Ирины восхищенное мычание. Было видно, что она обожала, когда ее берут силой, даже если это было абсолютно притворно. Но ей уже хотелось изменить игру. Она поднялась и села на угол стола, лицом к Малко.
Тот немедленно вошел в нее, широко раздвинув ей ноги.
— Ах, как это хорошо! — неистовствовала Ирина, — когда ноги раздвинуты вот так, с юбкой.
Позиция была неудобной, и она снова освободилась, толкая Малко к одному из двух кресел. Как только он сел, она взобралась на него и опустилась на вертикальный член, давая ему проникнуть до самой глубины своего вместилища. Тут Малко полными пригоршнями схватил ее груди и начал покручивать их кончики, вызывая у нее прерывистые стоны. Она с исступлением гарцевала на нем, двигаясь то вперед, то назад, с судорожно искаженным от наслаждения лицом.
Когда Малко почувствовал, как из него струится сок, он не смог удержаться от хриплого крика, эхом которому отозвался восхищенный стон Ирины. Потом они лежали без движения, застыв, будто сломанные автоматы.
— Боже! Как это было хорошо! Я вся прямо плыву!
С юбкой вокруг бедер, с ногами, обтянутыми длинными черными чулками, с открытой грудью, выскользнувшей из лифчика, она была само воплощение наслаждения. Наконец она вынула его член, все еще находящийся внутри нее, качнулась из стороны в сторону, натянула свои трусики и опустила юбку и кофточку. Она оперлась на стол и, блестя глазами, улыбнулась Малко.
— Это безумно возбуждающе! У меня такое ощущение, будто я дала изнасиловать себя незнакомцу... Как настоящая шлюха. Я не стою на ногах. Кстати, ты ведь хотел показать мне кое-что?
* * *
На автостоянке в районе Подола, где Николай Заботин назначил встречу Олегу Будинку, было не больше полдюжины машин. Олег Будинок прибыл пешком, явно нервничая, и проскользнул в «Ладу». Россиянин сразу же тронулся с места и начал медленно двигаться пустынными, плохо освещенными улицами, часто поглядывая в зеркало заднего вида.
— Хорошо, — сказал он, — так что же произошло?
— Сегодня утром американец перезвонил Игорю. Он хотел увидеться с ним. Игорь сразу же предупредил меня. Он был не в своей тарелке. Я испугался, что он даст переубедить себя или же скажет еще что-нибудь. Потому что накануне он назвал этому типу мое имя.
— Что? Ваше имя?
Николай не поверил своим ушам. Дело было еще серьезнее, чем он предполагал. Олег Будинок повторил ему то, в чем ему сознался Игорь Байкал. Последний, хорошо заложив за воротник, расслабился, уверенный, что его посетитель не выйдет живым за пределы дачи. В завершение Олег Будинок сообщил:
— Когда Игорь рассказал мне, что этот американец возвращается, я испугался. Один из его телохранителей уже давно работает на меня. Я приказал ему ликвидировать своего патрона.
— Вы поступили правильно, — одобрил Николай Заботин, — но надо предусмотреть, что будет дальше. Во-первых, вы уверены в этом Анатолии Гирке?
— Он мне многим обязан...
— Этого недостаточно, — отрезал россиянин, — вам необходимо позаботиться о том, чтобы убрать его как можно скорее. Вызовите его в надежное место, чтобы отблагодарить. Но это не все, — добавил он после молчания. — С этого момента американцы в курсе, что вы имеете отношение к этой истории. Они что-то предпримут.
— Что именно?
— Ничего не могу сказать, — сознался россиянин, — но следует ожидать худшего. Пока что не делайте никаких движений. Игорь Байкал мертв, и это хорошо. Завтра устройте все, что полагается, в отношении Анатолия. Затем сообщите мне. Но никогда больше не говорите со мной по телефону.
Он затормозил и остановился у тротуара, предварительно бросив взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в том, что улица пуста.
— До встречи, — сказал он просто.
Олег Будинок удалился, пытаясь понять, где он находится. Он не обращал внимания, каким маршрутом они ехали. После разговора с Николаем Заботиным он почувствовал облегчение. Если однажды дела примут плохой оборот, россиянин организует ему прием в своей стране.
* * *
Ирина и Малко снова сидели в «Чайковском», ресторанчике на Бессарабской площади. Зал был почти пустой, за исключением группы шумных итальянцев. Ирина Мюррей вернула Малко показания Анатолия Гирки.
— Поразительно! — заключила она. — Если какая-нибудь газета опубликует это, генеральный прокурор вынужден будет начать следствие.
— Не это является целью, — заметил Малко. — Я хочу сообщить об этом документе Олегу Будинку. Чтобы тот отреагировал.
— Он попытается убить тебя.
— Может быть, и нет. Он ведь догадается, что оригинал в надежном месте, как и автор этого текста. И, возможно, он не уверен на все 100 % в поражении Виктора Ющенко... Значит, на этом можно сыграть. Ты могла бы передать этот документ прямо ему в руки, завтра утром, в администрации президента?
Несколько мгновений Ирина Мюррей сидела молча, прежде чем произнесла с кислым видом:
— Так вот почему ты так хорошо занимался со мной любовью...
— Нет, — поклялся Малко. — Этот ход не представляет никакой опасности. И я не думал об этом в номере. Но мне нужен кто-то абсолютно надежный, чтобы передать этот документ Олегу Будинку. Я предупрежу его заранее, оставив сообщение на его мобильном.
— Хорошо, я пойду туда завтра утром, — пообещала молодая женщина, укладывая показания в сумку.
* * *
Высадив Олега Будинка, Николай Заботин возвратился в посольство, где начал перебирать имена агентов, входивших в его старую сеть в то время, когда он был откомандирован в Киев. Последний инцидент с Игорем Байкалом убедил его в одной вещи: за четыре дня до последней части своей операции он не мог позволить себе, чтобы агент ЦРУ всюду совал свой нос. К сожалению, он не мог поручить его устранение одному из бывших бойцов «Беркута». Для этого они были недостаточно утонченными. Что касается полковника Городни, то он всю свою карьеру просидел в кабинетах... Поэтому он тщательно проанализировал все имена своих бывших сотрудников, и в итоге остановился на одном: Александре Перемоге. Он обладал именно теми данными, которые были ему нужны. Вот только, жив ли он еще? Это Николаю Заботину известно не было. Единственным способом узнать было явиться к нему домой, при условии, что он не переехал.
Снова сев в свою безликую «Ладу», он двинулся в путь и вскоре припарковался напротив маленького скверика. Дом стоял на прежнем месте. Он проверил по своему досье код входной двери и набрал его. Чудо: за восемь лет он не изменился! Что было хорошего в советском оборудовании, так это то, что делалось оно на века! На лестнице воняло капустой, грязью и мочой. На втором этаже он включил миниатюрный фонарик, чтобы определить нужную дверь, и позвонил. Изнутри послышалась возня, потом какой-то голос спросил через дверь:
— Кто там?
— Николай, — ответил россиянин.
— Николай Заботин!
Последовало долгое изумленное молчание, затем послышался звук от отодвигаемого засова, и Николай Заботин увидел лохматую голову с плохо выбритым лицом и глазами, мигающими за толстыми очками. Озадаченный Александр Перемога задумчиво рассматривал человека, возникшего из его прошлого. Как бы обращаясь к самому себе, он пробормотал:
— Николай! Ты вернулся!
Машинальным движением он приоткрыл дверь, и россиянин проскользнул внутрь маленькой квартиры, загроможденной книгами, гравюрами и другим невообразимым хламом, затем прошел в небольшую гостиную, из которой можно было попасть прямо в миниатюрную кухоньку. Из мебели в гостиной был разбитый диван, покрытый разноцветной тканью, деревянный стол да несколько стульев. Пахло бедностью: бывший агент СБУ получал, должно быть, не особо большую пенсию.
— Хочешь чаю, Николай?
Александр Перемога уже возился на кухне. Николай Заботин присел на пластиковый стул, слегка удрученный. Александр Перемога оказал Советскому Союзу значительные услуги. Сегодня же о нем забыли, вычеркнули из списков...
Бывший агент СБУ вернулся с чайником и двумя чашками сомнительной чистоты, с извиняющейся улыбкой на лице.
— У меня нет даже водки, чтобы чокнуться.
Николай Заботин поднял чашку с чаем.
— Ничего! За нашу дружбу.
Они отпили понемногу неприятно теплого, бледного чая. Россиянин глаза в глаза посмотрел на своего старого боевого товарища и спросил:
— Ты не поменял свои взгляды за это время? Ты по-прежнему наш друг? Друг России?
— Да! Да! — сразу же ответил Александр Перемога. — Когда я вижу, как этот негодяй Ющенко пытается завладеть страной, чтобы перепродать ее американцем, у меня начинает болеть сердце.
Александр Перемога был родом из Днепропетровска, большого русскоязычного города на востоке страны, жившего за счет горной промышленности. Вся его семья работала на шахтах, и он единственный смог получить образование, а затем поступить на службу в СБУ. Это был его маршальский жезл. Его слова взволновали душу Николая Заботина. Было просто чудесно так вот реактивировать старый механизм, который начинал работать плавно, без каких-либо толчков. Он вдруг почувствовал гордость за то, что он делал: он боролся ради того, чтобы Россия Владимира Путина всегда была великой и сильной. Коммунизм был всего лишь средством расширить ее власть. Режим исчез, но борьба продолжается.
— Александр, — спросил Николай Заботин, — ты бы хотел помочь мне в борьбе против американцев?
Тот вскочил с обиженным видом.
— Ну, разумеется! Что надо сделать?
— То, что ты делал раньше, — благодушно ответил россиянин. — Только сейчас дело более рискованное. Но ты участвуешь в Истории. Это во имя Родины.
Александр Перемога поднял свои усталые глаза, полные решимости, от которой россиянину потеплело.
— Скажи мне, кого и где, и предоставь мне снаряжение. У меня больше ничего нет.
Николай Заботин отглотнул немного чая, который показался ему отменным.
Он только что нашел надежного человека, чтобы убрать ту песчинку, которая вызывала заедание его операции. Этого Малко Линге, так навредившего ему за несколько последних дней.
Глава 16
Олег Будинок в третий раз перечитал документ, который незадолго до этого передала ему молодая восхитительная блондинка. Благодаря своей настойчивой улыбке она сумела преодолеть все фильтры, ограждавшие его роскошный кабинет в администрации президента от широкой публики. Едва исполнив свою миссию, она исчезла. Он читал заявление Анатолия Гирки с возрастающей яростью, потом ее сменило недоверие.
Как этот довольно примитивный тип, которому выпала честь тайно работать на могущественного главу президентской администрации, мог перекинуться на другую сторону? Он собирался уже перезвонить человеку, предупредившему его о приходе блондинки и обладавшему номером его мобильного телефона, но удержался. Что он ему скажет?
Если бы признание Анатолия Гирки опубликовали, оно возымело бы разрушительное действие. Никакие отрицания не помогли бы Олегу Будинку, и сторонники Виктора Ющенко разбушевались бы вовсю. Да и друзья Игоря Байкала тоже. Надо было во что бы то ни стало посоветоваться с ментором. Он набрал номер Николая Заботина. Безуспешно. Электронная запись сообщала, что связь с абонентом отсутствует... Он продолжал упорствовать, но потом понял, в чем дело: россиянин отключил свой мобильный телефон. Времени на то, чтобы разволноваться, у него не хватило. Спустя какую-то минуту зазвонил его собственный телефон, и он услышал голос россиянина:
— Вы пытались связаться со мной?
Олег Будинок готов был расцеловать его.
— Да, есть новости.
— Отлично, я перезвоню вам до вечера.
Несмотря на свою лаконичность, этот разговор приподнял ему настроение. По крайней мере, Заботин не оставлял его одного. Он все еще был погружен в свои мрачные размышления, когда на его мобильном телефоне высветился незнакомый номер.
— Олег Будинок?
— Да.
— Это я направлял к вам молодую женщину сегодня утром. Полагаю, у вас было время прочитать документ, который она вам вручила...
— Это фальшивка! Причем грубая фальшивка! — изрыгнул украинец. — Во-первых, кто вы такой?
— Я скажу вам об этом, когда мы встретимся. Но вам хорошо известно, что это не фальшивка. Позавчера, поздно вечером, вы звонили Анатолию Гирке. Вы пообещали ему вознаграждение в 100 000 гривен за то, что он убьет своего патрона до моего приезда. Он это исполнил.
После напряженной паузы Олег Будинок спросил:
— Чего вы хотите?
— Прийти вам на помощь. Если у вас появится желание увидеться со мной, позвоните. До свидания.
Олег Будинок с силой стукнул кулаком по рабочему столу, от чего находящиеся там бумаги разлетелись в разные стороны. Затем подошел к бару, чтобы достать бутылку виски, налил себе солидную порцию и осушил ее одним махом. Алкоголь отчасти растопил давивший горло комок, но не успокоил его ярости.
Пока он не поговорил с Николаем Заботиным, он не мог и пальцем пошевелить.
* * *
В украинских газетах много писали о смерти Игоря Байкала. Один из его работников рассказывал, что слышал звук выстрела, исходивший из его спальни, но это его не обеспокоило. Никто не верил в самоубийство. Журналисты напоминали о темных историях с деньгами, о войне между производителями водки. Судебно-медицинский эксперт без труда выдал разрешение на захоронение, и вдова Игоря Байкала попросила оставить ей на память пистолет, которым он убил себя.
Дональд Редстоун смотрел на Малко с озабоченным видом.
— Вы полагаете, что он согласится? — спросил он, имея в виду Олега Будинка.
— Пока Васильев остается генеральным прокурором Украины, — ответил Малко, — дела он не откроет, но если Ющенко выиграет, против Будинка появится солидное досье, включая показания Анатолия Гирки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Она начала постанывать, в то время как Малко медленно брал ее, выходя наружу и проникая вовнутрь каждый раз как можно дальше. А затем она живо развернулась, вытолкнув его из себя. У Малко не хватило времени на протесты: она уже стояла перед ним на коленях и яростно захватывала его член, вознося руки к его груди, как для жертвоприношения богу эротизма.
Малко схватил ее за затылок, что было совершенно излишним, но вызвало у Ирины восхищенное мычание. Было видно, что она обожала, когда ее берут силой, даже если это было абсолютно притворно. Но ей уже хотелось изменить игру. Она поднялась и села на угол стола, лицом к Малко.
Тот немедленно вошел в нее, широко раздвинув ей ноги.
— Ах, как это хорошо! — неистовствовала Ирина, — когда ноги раздвинуты вот так, с юбкой.
Позиция была неудобной, и она снова освободилась, толкая Малко к одному из двух кресел. Как только он сел, она взобралась на него и опустилась на вертикальный член, давая ему проникнуть до самой глубины своего вместилища. Тут Малко полными пригоршнями схватил ее груди и начал покручивать их кончики, вызывая у нее прерывистые стоны. Она с исступлением гарцевала на нем, двигаясь то вперед, то назад, с судорожно искаженным от наслаждения лицом.
Когда Малко почувствовал, как из него струится сок, он не смог удержаться от хриплого крика, эхом которому отозвался восхищенный стон Ирины. Потом они лежали без движения, застыв, будто сломанные автоматы.
— Боже! Как это было хорошо! Я вся прямо плыву!
С юбкой вокруг бедер, с ногами, обтянутыми длинными черными чулками, с открытой грудью, выскользнувшей из лифчика, она была само воплощение наслаждения. Наконец она вынула его член, все еще находящийся внутри нее, качнулась из стороны в сторону, натянула свои трусики и опустила юбку и кофточку. Она оперлась на стол и, блестя глазами, улыбнулась Малко.
— Это безумно возбуждающе! У меня такое ощущение, будто я дала изнасиловать себя незнакомцу... Как настоящая шлюха. Я не стою на ногах. Кстати, ты ведь хотел показать мне кое-что?
* * *
На автостоянке в районе Подола, где Николай Заботин назначил встречу Олегу Будинку, было не больше полдюжины машин. Олег Будинок прибыл пешком, явно нервничая, и проскользнул в «Ладу». Россиянин сразу же тронулся с места и начал медленно двигаться пустынными, плохо освещенными улицами, часто поглядывая в зеркало заднего вида.
— Хорошо, — сказал он, — так что же произошло?
— Сегодня утром американец перезвонил Игорю. Он хотел увидеться с ним. Игорь сразу же предупредил меня. Он был не в своей тарелке. Я испугался, что он даст переубедить себя или же скажет еще что-нибудь. Потому что накануне он назвал этому типу мое имя.
— Что? Ваше имя?
Николай не поверил своим ушам. Дело было еще серьезнее, чем он предполагал. Олег Будинок повторил ему то, в чем ему сознался Игорь Байкал. Последний, хорошо заложив за воротник, расслабился, уверенный, что его посетитель не выйдет живым за пределы дачи. В завершение Олег Будинок сообщил:
— Когда Игорь рассказал мне, что этот американец возвращается, я испугался. Один из его телохранителей уже давно работает на меня. Я приказал ему ликвидировать своего патрона.
— Вы поступили правильно, — одобрил Николай Заботин, — но надо предусмотреть, что будет дальше. Во-первых, вы уверены в этом Анатолии Гирке?
— Он мне многим обязан...
— Этого недостаточно, — отрезал россиянин, — вам необходимо позаботиться о том, чтобы убрать его как можно скорее. Вызовите его в надежное место, чтобы отблагодарить. Но это не все, — добавил он после молчания. — С этого момента американцы в курсе, что вы имеете отношение к этой истории. Они что-то предпримут.
— Что именно?
— Ничего не могу сказать, — сознался россиянин, — но следует ожидать худшего. Пока что не делайте никаких движений. Игорь Байкал мертв, и это хорошо. Завтра устройте все, что полагается, в отношении Анатолия. Затем сообщите мне. Но никогда больше не говорите со мной по телефону.
Он затормозил и остановился у тротуара, предварительно бросив взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в том, что улица пуста.
— До встречи, — сказал он просто.
Олег Будинок удалился, пытаясь понять, где он находится. Он не обращал внимания, каким маршрутом они ехали. После разговора с Николаем Заботиным он почувствовал облегчение. Если однажды дела примут плохой оборот, россиянин организует ему прием в своей стране.
* * *
Ирина и Малко снова сидели в «Чайковском», ресторанчике на Бессарабской площади. Зал был почти пустой, за исключением группы шумных итальянцев. Ирина Мюррей вернула Малко показания Анатолия Гирки.
— Поразительно! — заключила она. — Если какая-нибудь газета опубликует это, генеральный прокурор вынужден будет начать следствие.
— Не это является целью, — заметил Малко. — Я хочу сообщить об этом документе Олегу Будинку. Чтобы тот отреагировал.
— Он попытается убить тебя.
— Может быть, и нет. Он ведь догадается, что оригинал в надежном месте, как и автор этого текста. И, возможно, он не уверен на все 100 % в поражении Виктора Ющенко... Значит, на этом можно сыграть. Ты могла бы передать этот документ прямо ему в руки, завтра утром, в администрации президента?
Несколько мгновений Ирина Мюррей сидела молча, прежде чем произнесла с кислым видом:
— Так вот почему ты так хорошо занимался со мной любовью...
— Нет, — поклялся Малко. — Этот ход не представляет никакой опасности. И я не думал об этом в номере. Но мне нужен кто-то абсолютно надежный, чтобы передать этот документ Олегу Будинку. Я предупрежу его заранее, оставив сообщение на его мобильном.
— Хорошо, я пойду туда завтра утром, — пообещала молодая женщина, укладывая показания в сумку.
* * *
Высадив Олега Будинка, Николай Заботин возвратился в посольство, где начал перебирать имена агентов, входивших в его старую сеть в то время, когда он был откомандирован в Киев. Последний инцидент с Игорем Байкалом убедил его в одной вещи: за четыре дня до последней части своей операции он не мог позволить себе, чтобы агент ЦРУ всюду совал свой нос. К сожалению, он не мог поручить его устранение одному из бывших бойцов «Беркута». Для этого они были недостаточно утонченными. Что касается полковника Городни, то он всю свою карьеру просидел в кабинетах... Поэтому он тщательно проанализировал все имена своих бывших сотрудников, и в итоге остановился на одном: Александре Перемоге. Он обладал именно теми данными, которые были ему нужны. Вот только, жив ли он еще? Это Николаю Заботину известно не было. Единственным способом узнать было явиться к нему домой, при условии, что он не переехал.
Снова сев в свою безликую «Ладу», он двинулся в путь и вскоре припарковался напротив маленького скверика. Дом стоял на прежнем месте. Он проверил по своему досье код входной двери и набрал его. Чудо: за восемь лет он не изменился! Что было хорошего в советском оборудовании, так это то, что делалось оно на века! На лестнице воняло капустой, грязью и мочой. На втором этаже он включил миниатюрный фонарик, чтобы определить нужную дверь, и позвонил. Изнутри послышалась возня, потом какой-то голос спросил через дверь:
— Кто там?
— Николай, — ответил россиянин.
— Николай Заботин!
Последовало долгое изумленное молчание, затем послышался звук от отодвигаемого засова, и Николай Заботин увидел лохматую голову с плохо выбритым лицом и глазами, мигающими за толстыми очками. Озадаченный Александр Перемога задумчиво рассматривал человека, возникшего из его прошлого. Как бы обращаясь к самому себе, он пробормотал:
— Николай! Ты вернулся!
Машинальным движением он приоткрыл дверь, и россиянин проскользнул внутрь маленькой квартиры, загроможденной книгами, гравюрами и другим невообразимым хламом, затем прошел в небольшую гостиную, из которой можно было попасть прямо в миниатюрную кухоньку. Из мебели в гостиной был разбитый диван, покрытый разноцветной тканью, деревянный стол да несколько стульев. Пахло бедностью: бывший агент СБУ получал, должно быть, не особо большую пенсию.
— Хочешь чаю, Николай?
Александр Перемога уже возился на кухне. Николай Заботин присел на пластиковый стул, слегка удрученный. Александр Перемога оказал Советскому Союзу значительные услуги. Сегодня же о нем забыли, вычеркнули из списков...
Бывший агент СБУ вернулся с чайником и двумя чашками сомнительной чистоты, с извиняющейся улыбкой на лице.
— У меня нет даже водки, чтобы чокнуться.
Николай Заботин поднял чашку с чаем.
— Ничего! За нашу дружбу.
Они отпили понемногу неприятно теплого, бледного чая. Россиянин глаза в глаза посмотрел на своего старого боевого товарища и спросил:
— Ты не поменял свои взгляды за это время? Ты по-прежнему наш друг? Друг России?
— Да! Да! — сразу же ответил Александр Перемога. — Когда я вижу, как этот негодяй Ющенко пытается завладеть страной, чтобы перепродать ее американцем, у меня начинает болеть сердце.
Александр Перемога был родом из Днепропетровска, большого русскоязычного города на востоке страны, жившего за счет горной промышленности. Вся его семья работала на шахтах, и он единственный смог получить образование, а затем поступить на службу в СБУ. Это был его маршальский жезл. Его слова взволновали душу Николая Заботина. Было просто чудесно так вот реактивировать старый механизм, который начинал работать плавно, без каких-либо толчков. Он вдруг почувствовал гордость за то, что он делал: он боролся ради того, чтобы Россия Владимира Путина всегда была великой и сильной. Коммунизм был всего лишь средством расширить ее власть. Режим исчез, но борьба продолжается.
— Александр, — спросил Николай Заботин, — ты бы хотел помочь мне в борьбе против американцев?
Тот вскочил с обиженным видом.
— Ну, разумеется! Что надо сделать?
— То, что ты делал раньше, — благодушно ответил россиянин. — Только сейчас дело более рискованное. Но ты участвуешь в Истории. Это во имя Родины.
Александр Перемога поднял свои усталые глаза, полные решимости, от которой россиянину потеплело.
— Скажи мне, кого и где, и предоставь мне снаряжение. У меня больше ничего нет.
Николай Заботин отглотнул немного чая, который показался ему отменным.
Он только что нашел надежного человека, чтобы убрать ту песчинку, которая вызывала заедание его операции. Этого Малко Линге, так навредившего ему за несколько последних дней.
Глава 16
Олег Будинок в третий раз перечитал документ, который незадолго до этого передала ему молодая восхитительная блондинка. Благодаря своей настойчивой улыбке она сумела преодолеть все фильтры, ограждавшие его роскошный кабинет в администрации президента от широкой публики. Едва исполнив свою миссию, она исчезла. Он читал заявление Анатолия Гирки с возрастающей яростью, потом ее сменило недоверие.
Как этот довольно примитивный тип, которому выпала честь тайно работать на могущественного главу президентской администрации, мог перекинуться на другую сторону? Он собирался уже перезвонить человеку, предупредившему его о приходе блондинки и обладавшему номером его мобильного телефона, но удержался. Что он ему скажет?
Если бы признание Анатолия Гирки опубликовали, оно возымело бы разрушительное действие. Никакие отрицания не помогли бы Олегу Будинку, и сторонники Виктора Ющенко разбушевались бы вовсю. Да и друзья Игоря Байкала тоже. Надо было во что бы то ни стало посоветоваться с ментором. Он набрал номер Николая Заботина. Безуспешно. Электронная запись сообщала, что связь с абонентом отсутствует... Он продолжал упорствовать, но потом понял, в чем дело: россиянин отключил свой мобильный телефон. Времени на то, чтобы разволноваться, у него не хватило. Спустя какую-то минуту зазвонил его собственный телефон, и он услышал голос россиянина:
— Вы пытались связаться со мной?
Олег Будинок готов был расцеловать его.
— Да, есть новости.
— Отлично, я перезвоню вам до вечера.
Несмотря на свою лаконичность, этот разговор приподнял ему настроение. По крайней мере, Заботин не оставлял его одного. Он все еще был погружен в свои мрачные размышления, когда на его мобильном телефоне высветился незнакомый номер.
— Олег Будинок?
— Да.
— Это я направлял к вам молодую женщину сегодня утром. Полагаю, у вас было время прочитать документ, который она вам вручила...
— Это фальшивка! Причем грубая фальшивка! — изрыгнул украинец. — Во-первых, кто вы такой?
— Я скажу вам об этом, когда мы встретимся. Но вам хорошо известно, что это не фальшивка. Позавчера, поздно вечером, вы звонили Анатолию Гирке. Вы пообещали ему вознаграждение в 100 000 гривен за то, что он убьет своего патрона до моего приезда. Он это исполнил.
После напряженной паузы Олег Будинок спросил:
— Чего вы хотите?
— Прийти вам на помощь. Если у вас появится желание увидеться со мной, позвоните. До свидания.
Олег Будинок с силой стукнул кулаком по рабочему столу, от чего находящиеся там бумаги разлетелись в разные стороны. Затем подошел к бару, чтобы достать бутылку виски, налил себе солидную порцию и осушил ее одним махом. Алкоголь отчасти растопил давивший горло комок, но не успокоил его ярости.
Пока он не поговорил с Николаем Заботиным, он не мог и пальцем пошевелить.
* * *
В украинских газетах много писали о смерти Игоря Байкала. Один из его работников рассказывал, что слышал звук выстрела, исходивший из его спальни, но это его не обеспокоило. Никто не верил в самоубийство. Журналисты напоминали о темных историях с деньгами, о войне между производителями водки. Судебно-медицинский эксперт без труда выдал разрешение на захоронение, и вдова Игоря Байкала попросила оставить ей на память пистолет, которым он убил себя.
Дональд Редстоун смотрел на Малко с озабоченным видом.
— Вы полагаете, что он согласится? — спросил он, имея в виду Олега Будинка.
— Пока Васильев остается генеральным прокурором Украины, — ответил Малко, — дела он не откроет, но если Ющенко выиграет, против Будинка появится солидное досье, включая показания Анатолия Гирки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28