Как сказал бы автор «Размышлений»note 23, он «излучал ужас»!
Не больше минуты длился этот кошмар, после чего странный свет стал медленно затухать, пока не погас; вой тоже затих, и плато Оргалл снова погрузилось во мрак и тишину.
Ни лесничий, ни доктор больше не пытались уснуть. Пораженный Ник замер у каменной плиты, простояв там остаток ночи.
О чем думал молодой человек, увидев и услышав такое? Было от чего потерять голову! Неужели придется отступить? А как же обещание проникнуть в башню и узнать, что там происходит. Но разве недостаточно того, что они вплотную приблизились к ограде замка и тем самым навлекли на себя гнев неведомых сил? К го упрекнет его за возвращение в деревню, не доводя безумие до предела, не пытаясь вступить в единоборство с потусторонними силами?
Доктор бросился к Нику, схватил его за руку и потащил прочь, повторяя:
— Уйдем! Уйдем отсюда!..
— Нет! — упрямо повторял тот.
Патак едва не упал, нечеловеческим усилием пытаясь оттащить Дека от этого проклятого места…
Но вот ночь кончилась. Доктор и лесничий были в таком смятении, что с трудом сознавали, сколько минуло времени. Близился восход солнца. От того, что произошло ночью, не осталось и следа.
Розовая полоса появилась на востоке, над хребтом Паринг и над долиной обоих Силей. Легкие перистые облака поплыли по небу, расчертив его полосами, точно шкуру зебры.
Ник посмотрел на замок, который с каждой минутой вырисовывался все четче; выступили из густого тумана, спустившегося со склонов Вулкана, башни, затем часовня, галереи, куртина, окутанная влажной дымкой; потом на угловом бастионе стал виден бук с шелестящей под ветром листвой.
Ничего не изменилось в окружающем пейзаже. Колокол был неподвижен, как и старый жестяной флюгер. Никакого дыма. Окна в башне затворены.
Ник Дек повернулся к воротам. Подъемный мост напротив ворот закрывал вход между двумя каменными пилястрами, украшенными гербом баронов фон Гортцев.
Неужели лесничий решился довести свою безумную затею до конца? Ни таинственный голос в зале трактира «Король Матиаш», ни странные звуки и свет этой ночи не смогли остановить Ника, решившего во что бы то ни стало преодолеть стену. Ему хватит одного часа, чтобы добраться до галереи, залезть в башню и, выполнив обещание, вернуться в Верст еще до полудня.
Что касается доктора Патака, то он безропотно следовал за лесничим, не имея сил ни противиться, ни чего-либо желать. Толстяк просто шел туда, куда его вели: если упадет по дороге, то уж не встанет. Волнения ночи притупили его чувства, и он не стал возражать, когда Дек указал на замок:
— Идем!
Уже наступило утро, и лекарь мог бы возвратиться в деревню, не боясь заблудиться в лесу, и если он не покидал своего спутника, то только потому, что не ведал, что творит. Когда лесничий потащил его к кустарнику, окружавшему крепостной вал, доктор уже не сопротивлялся.
В куртине не оказалось ни единой щели, ни единого пролома, через который можно было бы проникнуть в замок. Даже странно, что эти старые укрепления так хорошо сохранились. Как же подняться на стену, увенчанную зубцами? Она возвышается надо рвом на сорок футов. Ник Дек оказался перед непреодолимым препятствием.
К счастью, а может, и к несчастью, над входом виднелось что-то вроде бойницы или амбразуры, из которой некогда торчало дуло пищали. Ухватившись за цепь подъемного моста, которая свисала до самой земли, такой молодец, как Ник, мог бы добраться до амбразуры, достаточно широкой, чтобы в нее пролезть, если, конечно, там нет железной решетки.
Лесничий сразу понял, что это единственный способ попасть в замок. Вскоре Ник, а следом за ним и ничего не понимающий доктор, спустились по крутому склону в ров.
Они достигли, покрытого камнями и заросшего бурьяном, дна по которому страшно было ступить ногой, — под влажным покровом могли прятаться ядовитые змеи.
Посередине рва, параллельно крепостной стене, тянулась полоса влажного ила: раньше тут была вода, но сейчас ров высох, и пройти по илу ничего не стоило.
Ник Дек, не растерявший ни сил, ни присутствия духа, действовал хладнокровно, а доктор покорно тащился за ним по пятам, точно осел, которого волокут на веревке.
Перебравшись через ров, лесничий поднялся на куртину шагов на двадцать и остановился как раз в том месте, где свешивался конец цепи — цепляясь за нее руками и ногами, без труда можно было достичь каменного выступа над амбразурой.
Конечно, лесничий не собирался заставлять доктора подниматься вместе с ним на такую высоту. Да толстяк и не сумел бы сделать это. Дек велел ему дожидаться во рву, а сам начал подниматься наверх, цепляясь за цепь, что было детской забавой для сильного, мускулистого горца. Только тут Патак осознал, что остался один. Увидев своего спутника высоко над землей, он завопил душераздирающим голосом:
— Стой, Ник! Остановись! Но лесничий не слушал его.
— Вернись, не то я уйду! — стенал доктор.
— Иди! — отвечал Ник Дек, продолжая подъем.
Вне себя от страха лекарь попытался выбраться из рва, чтобы выбежать на плато Оргалл, а оттуда пуститься со всех ног в Верст…
Перед новым кошмаром бледнели все ужасы минувшей ночи: доктор почувствовал, что не в силах сделать ни шагу! Его ноги застыли, будто стиснутые челюстями капкана. Подошвы будто приросли к земле… Ловушка?.. Доктор решительно ничего не понимал — ему казалось, что его башмаки прибиты к земле гвоздями.
Бедняга так и остался стоять, пригвожденный… Не в силах кричать, он лишь в отчаянии тянул руки, будто хотел вырваться из объятий чудовища, скрывающегося под землей…
А Ник Дек тем временем добрался до амбразуры и уже протянул руку к скобе крюка, удерживавшего подъемный мост, когда мощный толчок отбросил его назад. Не в силах сдержать крик боли, он соскользнул вниз по цепи, за которую инстинктивно ухватился, и снова оказался на дне рва.
— — А ведь мне было предсказано! — прошептал он, теряя сознание.
ГЛАВА VII
Как описать тревогу, которая охватила жителей деревни после ухода молодого лесничего и доктора Патака? С каждым часом, а часы эти казались бесконечными, их беспокойство росло.
Судья Кольтц, трактирщик Йонас, учитель Эрмод и еще несколько односельчан не покидали террасы. Они не сводили глаз с далекого замка, напряженно ожидая, не появится ли над его башней дым. Но дым не появлялся, и наведенная на замок труба подтверждала это. Два флорина, истраченные на ее покупку, были потрачены не зря: никогда еще бережливый судья не считал, что его деньги нашли столь удачное применение.
В половине первого, когда пастух Фрик возвратился с пастбища, все кинулись к нему с расспросами.
Фрик отвечал, что пас овец в долине валашского Силя и не заметил там ничего подозрительного.
После обеда все вернулись на свой наблюдательный пост, никто даже не подумал остаться дома или, скажем, отправиться к «Королю Матиашу», где накануне раздался потусторонний голос. Что у стен есть уши, это давно известно, недаром же существует такая поговорка, но чтобы стены еще и затворили!..
Почтенный трактирщик вполне резонно опасался, что отныне посетители станут обходить его заведение стороной, и это не на шутку его тревожило. Что тогда делать — закрыть трактир и самому поглощать припасы? Дабы успокоить односельчан, он самолично провел расследование: обшарил весь дом с чердака до подвала, просмотрел все сундуки и шкафы, — не прячется ли там кто-нибудь, кто устроил эту мистификацию… Ничего! Никаких следов не обнаружил он и перед домом, нависшим над рекою Ньяд. К окнам невозможно подобраться из-за высокой остроконечной ограды, которая спускается к самой воде. Но, как известно, у страха глаза велики: немало пройдет времени, прежде чем завсегдатаи трактира снова решатся переступить его порог, чтобы отведать ракии и шнапса.
Скоро мы убедимся, что опасения Йонаса не оправдались. Вследствие непредвиденных обстоятельств уже через несколько дней почтенные жители деревни возобновили свои обычные беседы и возлияния в «Короле Матиаше».
Однако вернемся к молодому лесничему и его спутнику.
Может быть, читатель помнит, что, покидая Верст, Ник обещал опечаленной Мириоте не задерживаться в замке. Если с ним ничего не случится, он вернется еще до наступления вечера. С каким нетерпением все ожидали его возвращения! Впрочем, ни девушка, ни ее отец, ни учитель даже не подозревали, что путь окажется таким трудным и что Деку не удастся достичь плато при свете дня.
Волнение, охватившее всех днем, с наступлением вечера перешло все границы, а когда часы на колокольне Вулкана пробили восемь, жители деревни не знали, что и думать. Почему Ника и доктора так долго нет? Что случилось? Никто не уходил домой, все ждали, не покажутся ли путники на повороте дороги.
Судья Кольтц с дочерью стояли в конце улицы, там же на часах находился и пастух. Много раз им казалось, что на опушке появились какие-то тени, но дорога оставалась пустынной, как всегда в этот час: те, кто переходят границу, стараются делать это засветло. К тому же сегодня вторник, день нечистой силы, когда жители Трансильвании не выходят из дома после захода солнца. Ник Дек, видать, сошел с ума, если выбрал для своей затеи с голь неудачное время.
Невозможно себе представить, что переживала в эти часы бедняжка Мириота, какие страшные картины рисовались в ее воображении! Она мысленно следовала за своим суженым по пятам, шла через густые леса Плезы, поднималась на плато… Когда же наступила ночь, ей пригрезилось, будто за крепостной стеной Ник пытается ускользнуть от злых духов, поселившихся там, будто он стал игрушкой этих темных сил. Вероятно, чтобы отомстить, они заперли его в каком-то подземелье, а может быть, Ника уже нет в живых…
Чего бы девушка не отдала, чтобы последовать за женихом! Но раз это невозможно, она будет ждать его тут всю ночь, до утра. Наконец судья велел дочери идти домой и сам отправился с нею, оставив на посту Фрика.
Оказавшись в своей комнате, Мириота разрыдалась. Ей не жить без храброго Ника, Ника, полюбившего ее не за приданое, ради которого заключается большинство браков в Трансильвании, а по велению сердца.
И действительно, в здешних местах такое случается нечасто. Обычно все происходит по-иному. Ежегодно в день Святого Петра открывается «ярмарка невест», куда собираются все девушки комитата. В сопровождении родителей, подруг, соседок они приезжают в красивых повозках, запряженных самыми лучшими лошадьми. В узорчатых расписных сундуках выставляют напоказ приданое, где все скроено, сшито и вышито собственными руками. Являются на ярмарку и парни, разодетые в великолепные кафтаны, подпоясанные шелковыми шарфами. Они лениво прохаживаются меж возов, выбирая себе суженую. В знак помолвки девушке дарят кольцо или платок, и свадьбу играют сразу же по возвращении.
Однако Ник Дек повстречал свою Мириоту не на ярмарке — они знали друг друга давно, с самого детства, и полюбили, как только пришло время любить. Лесничий не ходил на ярмарку искать невесту, и Мириота очень ценила это. Только почему он такой упрямый, зачем взялся за невыполнимое дело? Ник любил Мириоту, но даже она не смогла уговорить его не ходить в проклятый замок!
Ночь Мириота провела в слезах. Девушка даже и не подумала ложиться. Она сидела, облокотившись на подоконник и глядя на улицу, как вдруг услышала:
— Николас Дек не пожелал слушать предостережений!.. Нет больше жениха у Мириоты!
Что это, галлюцинация? Ночь была тихая, и необъяснимый голос, ранее уже прозвучавший в трактире, больше не повторился.
С рассветом все население Верста высыпало на улицу. Люди сидели на террасе, бродили по улице, — одни старались узнать новости, другие хотели поделиться ими. Кто-то сказал, что Фрик прошагал не меньше мили, но в лес не входил, а шел вдоль опушки, и это было неспроста.
Деревенским жителям ничего другого не оставалось, как только ждать пастуха, чтобы допытаться, как было дело. Судья Кольтц, Мириота и Йонас даже вышли ему навстречу.
Вскоре в двух-трех сотнях шагов от деревни они увидели Фрика. Так как пастух явно не спешил, все усмотрели в этом дурной знак.
— Ну что, Фрик? Узнал ты что-нибудь? — бросился к нему судья Кольтц.
— Я ничего не видел и ничего не знаю, — отвечал тот.
— Ничего!.. — прошептала девушка и зарыдала.
— На заре я встретил двоих на дороге и сначала подумал, что это Ник Дек и доктор, но ошибся.
— А что это были за люди? — спросил Йонас.
— Путешественники, они только что пересекли валашскую границу.
— Ты говорил с ними?
— Да.
— Они идут в деревню?
— Нет, они решили подняться на вершину Ретьезад.
— Туристы?
— Похоже на то, господин судья.
— А ночью, когда эти люди проходили через перевал, они ничего не заметили на плато возле замка?
— Нет, ночью они были еще по ту сторону границы.
— Значит, ты ничего не узнал о Нике?
— Нет.
— О, Господи!.. — вздохнула Мириота.
— Через несколько дней вы сами сможете расспросить этих путешественников, — продолжал Фрик, — они собираются остановиться в Версте на пути в Колошвар.
«Только бы им ничего не наболтали про мой трактир! — подумал несчастный Йонас. — А то ведь не захотят остановиться! »
Вторые сутки наш замечательный трактирщик изнывал от страха, что теперь никто не пожелает ни есть, ни спать под крышей «Короля Матиаша».
Итак, короткий разговор между пастухом и его хозяином ничуть не прояснил ситуацию. А так как лесник с доктором не появились к восьми утра, никто не мог поручиться, что они вообще когда-нибудь появятся. Нельзя безнаказанно приближаться к Карпатскому замку!
После тревожной бессонной ночи Мириота едва держалась на ногах, и отец поспешил отвести ее домой. Там она снова принялась громко плакать и звать Ника… Она готова была сама идти искать его. Жалко было смотреть на бедную девушку.
Однако надо что-то делать, надо спешить на выручку лесничему и доктору. Может, им грозит опасность, может, на них напали неведомые существа, поселившиеся в замке, и не имеет значения, из этого они мира или из преисподней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18