– А нельзя точнее установить, когда случится этот ваш Конец света? Хотелось бы загодя составить завещание...
– Ну, я не стал бы называть назревающее событие Концом света... Извиняюсь за высокопарность, но оптимистичнее было бы назвать его Началом Иного. Я имею смелость предполагать, что будущая Вселенная будет где-то четвертым или около того по счету вариантом...
– Вариантом!!? – раздалось сразу несколько голосов, и три из них были моими.
– Да... Генеральный пробует... И, видимо, первые варианты Вселенной его не устроили. И он решил начать заново. А каверны – это... это... Как бы вам объяснить... Понимаете, в этих кавернах наша бедная Вселенная выворачивается наизнанку. Знаете, в старину перелицовывали брюки... Так и наша Вселенная перелицовываться. Причем, интересно, что перелицовывается не только материя, но и время. Так что не удивляйтесь, если заметите, что оно ведет себя как-то не так.
– А что инициирует этот процесс? – спросил я только лишь затем, чтобы скрыть свою обескураженность.
– Этого я пока не знаю.
– Пока? – спросил Баламут только лишь затем, чтобы казаться невозмутимым.
– Да, пока. Меня необходимо перенести в Погреб и установить над колодцем. Через этот колодец проходит Нулевая линия. Поясню вам, что Нулевая линия, или космическая струна – это нечто такое, что вкупе с аналогичными линиями пронизывает всю Вселенную, как кровеносная система пронизывает ваш организм. Подключившись к ней, я все пойму и даже, может быть, все смогу.
– Значит зона проницаемости Худосокова или, как ты ее назвала, Нулевая линия – это нечто такое, что соединяет Землю со всей Вселенной? – спросил Борис.
– Да, – коротко ответила «трешка».
– Но, если мне не изменяет память, – начал я с сарказмом, – Земля вертится вокруг своей оси и вокруг Солнца, а Солнце движется куда-то согласно динамике Млечного Пути? И если это верно, то твоя Нулевая линия, во-первых, из-за вращения Земли закручивается, описывая коническую поверхность, во-вторых, делает то же самое, но в другой ориентации из-за вращения ее вокруг Солнца, в третьих...
– Ты еще забыл, что земные континенты взад-вперед движутся... – с не меньшим сарказмом ответил «трешка». – Конечно, все это трудно представить в вашем трехмерном сознании... И еще, вне всякого сомнения, Нулевая линия, ассоциируется у вас с чем-то наподобие телефонного кабеля или, ха-ха, с небесной скакалкой... Да, призвездно-припланетные части таких линий находятся в непрерывном разнонаправленном движении, но именно это движение относительно субсеквентного вакуума обеспечивает их энергетику...
Баламут почесал затылок.
– Но это еще не все, – продолжила «трешка» задумчиво. – С данной Нулевой линией совмещена так называемая «кротовая нора», по которой в доли секунды можно попасть в отдаленнейшие уголки Вселенной.
– В метановую атмосферу Юпитера, например? – ухмыльнулся Бельмондо.
– Можно и в метановую атмосферу. В истинном мире столько необъяснимого с точки зрения человеческой логики... И многое из этого необъяснимого вам, жителям ограниченного пространства, не нужно и неприемлемо ни с какого бока.
Баламут хотел еще что-то спросить, но «трешка» его прервала:
– Хватит разговоров, – сказала она сурово. – Несите меня к норе.
* * *
...Нас было девятнадцать и мы перенесли «трешку» без проблем. Сложнее было с проводкой электроснабжения, сетевых и иных кабелей, но трое Баламутов, в студенчестве подрабатывавших электриками, справились с этим. Ровно в полночь я включил рубильник и «трешка», окутавшись сиреневым туманом, вернулась к жизни. Думала она долго, ни на что не реагируя.
Отчаявшись хоть связаться с ней, мы решили идти спать и по одному потянулись к двери.
– Подождите, господа копы! – услышали мы голос «трешки», когда первый из нас прикоснулся к дверной руке. – Пришло время выполнить ваше задание. Подойдите ко мне и встаньте вокруг.
Хотя все это было произнесено тихим, отнюдь не приказным голосом, все копы, помимо наших девушек, направились к биокомпьютеру. Первым подошел Баламут Четвертый. И тут же растворился в раздавшемся облаке сиреневого тумана. Один только пистолет «ТТ», прятавшийся у него на спине под ремнем не растворился, а с глухим стуком упал на покрытый линолеумом пол. Затем растворились Третья и Четвертая Ольги. Я бросился к ним в безотчетном порыве, но руки мои скользнули по пустоте. А на ногу упал пистолет. Но я не растворился!
– Так-то лучше будет, безопаснее! – усмехнулась «трешка», когда копы поздних генераций исчезли все до одного. – Меньше народу – больше кислороду! Развелось тут бомжей с пистолетами. И откуда они только берутся? Вы знаете? Нет? А я догадываюсь...
– Догадываешься? – удивился я.
– Догадываюсь, догадываюсь, но пока ничего не скажу.
– А эти трое? – настороженно спросил Николай, имея в виду девушек, оставшихся с нами.
– Они не опасны. Любите их, и они ничего плохого вам сделать не смогут. Опасными будут те, которые...
«Трешка» осеклась.
– Что еще будут копы? – догадался я.
– Вполне возможно. Но вы не беспокойтесь, я вам сообщу об их появлении заранее.
– Понятно. Ну тогда мы пошли, – взяв Софию за руку, деловито повернулся к двери Баламут.
– Любить? – ухмыльнулась «трешка». – Хотите историю про любовь?
И, невзирая на то, что мы все удалились, принялась рассказывать анекдот на тему «Как не забеременеть».
* * *
Анализатор, внедренный в овалоид, показал, что он заполнен инертными газами и аммиаком. Организм ксенота мог некоторое время обходиться внутренними резервами окислителя, и Трахтенн решил проникнуть на таинственный объект. Сходив в инструментальный отсек за круговым резаком, он вырезал в овалоиде отверстие. Удивляясь своей инициативности, неизвестно как сохранившейся после приема внутрь ста с лишним кронов замедлителя, вон Сер полез в него (предварительно, конечно, посветив внутрь фонариком и ничего особенного не обнаружив) и очутился в небольшой рубке, по стенкам которой в разных направлениях распространялись кабели и трубопроводы. В переборке напротив вырезанного им отверстия виднелась задраенная дверь. «Похоже, я ищу приключений на серцало, – подумал Трахтенн, пристально ее рассматривая. – Или надеюсь напороться на нечто такое, что отвернет мой корабль от цели... Или уничтожит. Надо будет сегодня перед сном принять побольше выверителей поведения».
Открыв дверь, Трахтенн увидел ярко освещенное округлое помещение, в центре которого располагалось три высоких кресла. В них сидели безжизненные... ксеноты. Весь их вид (серый цвет слизи, нервный излом кручем, выпавшие ресницы и прочее), свидетельствовал о том, что они погибли в муках и в муках не физических, а душевных.
Бесстрастно констатировав этот факт, Трахтенн осмотрел рубку и через некоторое время пришел к твердому убеждению, что таинственный объект был создан не на Марии, и более того, не для ксенотского экипажа. Об этом в первую очередь говорили лежавшие повсюду скафандры странной формы. «Три неравновеликие конечности, приплюснутая голова, субцилиндрическое тело... – отметил вон Сер, рассматривая один из скафандров». В это время одно из существ застонало, Трахтенн мгновенно обернулся и увидел, что оно тщится что-то ему сказать. Придвинувшись, разобрал едва слышные слова:
– Опасность... Марии и... и вашей... Вселенной грозит опасность.
– От кого? – всколыхнулся вон Сер.
– От нас... четвертых хорланов... – выдавило существо и с ног до головы начало покрываться быстро углубляющимися и расширяющимися кавернами ярко-синего цвета. Такие же каверны покрыли и остальных хорланов. Через пятнадцать эхов от них ничего не осталось.
Огорошенный случившимся, Трахтенн не знал, что и думать. В чувство его привел тонкий свист. Кинувшись к месту, из которого он исходил, вон Сер увидел в стенке едва заметное (и увеличивающееся!) отверстие, сквозь которое в безвоздушное пространство уходила газовая смесь, наполнявшая овалоид. Через несколько эхов таких отверстий стало четыре.
Трахтенн был хорошо подготовленным астронавтом. Опрометью выскочив из овалоида, он герметизировал поврежденный отсек прежде, чем в него ворвалась космическая пустота. Малиновый от волнения, он бросился к Мыслителю за разъяснениями.
– Процессы перерождения Вселенной-3 начались повсеместно, – ответил ему тот. – В ряде участков пространства уже сформировались отдельные разновременные фрагменты цивилизаций Вселенной-4. Исследованный вами овалоид направлен на борт нашего корабля одним из наиболее развившихся таких фрагментов...
– С какой целью? – спросил вон Сер, чувствуя, что его задние кручмы стали дыбом...
– С целью остановить наш корабль, сохранить Синию, и дать своей Вселенной время развернуться.
– А что с овалоидом? – продолжал интересоваться вон Сер. – Почему он разлагается?
– Овалоид изготовлен из материала Вселенной-4, неустойчивого во Вселенной-3, – ответил мыслитель.
– А сейчас кораблю что-нибудь угрожает? – поинтересовался Трахтенн, уже успокаиваясь.
– Кораблю и ПВВВ – пока нет, – ответил Мыслитель. – А вот вам – да...
8. Семя Вселенной. – Звезды могут быть зелеными? – Ограничимся Солнечной системой.
На следующее утро (24 июля), вернее уже практически к обеду, мы столпились вокруг «трешки». Она молчала, но всем было ясно, что нам скармливается многозначительная пауза. Когда мы ею насытились по самые уши, «трешка» смилостивилась и заговорила.
– Сначала договоримся о терминах, – сказала она, явно играя роль убеленного сединами всезнающего академика. – В своем сообщении я постараюсь употреблять лишь известные вам слова и доступные образы. Итак, располагайтесь удобнее и слушайте. Скажу сразу, что мне удалось выяснить, что колодец с сиреневым туманом ведет к некой первичной сущности... К Душе Вселенной... Или к Вечному ее Семени. Когда Вселенная, мякоть этой сущности созревает и начинает приходить в негодность, Семя это начинает прорастать новой Вселенной. Происходит, образно выражаясь, реинкарнация, ибо новая Вселенная обладает Душой прежней... Или Душа прежней обладает новой Вселенной. Таким образом, реинкарнация – это свойство не только живых существ, но и Вселенной.
– Да уж... – проговорил Баламут, покачивая головой. – Ария «трешки» из оперетты Чарльза Дарвина «Происхождение видов»...
– И это Вечное Семя начало прорастать... – не обращая внимания на реплику Баламута, продолжила «трешка». Готовиться переход В3/В4. То есть второй по счету переход с момента сотворения мира.
– А первый? Когда был первый? – спросил я.
– В Первой Вселенной не было ни Земли, ни существ, напоминающих людей. А вот переход В2/В3 был мягким и завершился на горе Арарат. Ноя с его ковчегом помните?
– Шутишь? – спросил я на всякий случай.
– Конечно, – засмеялась машина.
– Кончай базлать, нам не до шуток! – прервал «трешку» Баламут. – Перескажи лучше все, что ты сказала, но, умоляю, без образов. Без семян, короче, и, тем более, вечных.
– Хорошо, – просто ответила «трешка». – Правда, без образов получится одна математика, а у вас, Николай Сергеевич, с первого класса по пятый курс были по ней в лучшем случае тройки...
– Кончай лапшу вешать, у меня от нее похмельный синдром в клиническом варианте, – покраснел Баламут. – Давай по существу, а?
– Если по существу, то в настоящее время я располагаюсь в своего рода синапсе, соединяющем нейроны вашей Вселенной с нейронами, извините за выражение, Потустороннего Мира. Когда я полностью разберусь в его строении и условиях функционирования, мы, скорее всего, сможем прекратить рост Вечного Семени, прекратить начавшийся перерождение В3/В4. Или... или даже управлять этим перерождением.
– Ты хочешь сказать... – первая пришла в себя Вероника, – что мы сможем создать новую Вселенную по своему вкусу?
– Ну, не совсем так... – ответила «трешка» самодовольно. – В природе все связано...
– А можешь ты сделать так, чтобы звезды в новой Вселенной были зелеными? – простодушно спросила Вероника, посматривая на свои ноготки, выкрашенные зеленым лаком.
– Можно попробовать...
– А уголовников и бандитов на Колыму? – спросил Бельмондо, не веривший «трешке».
– Это сложнее... – задумчиво проговорил машина. – Ведь уголовники и бандиты начались с того самого момента, когда один одноклеточный организм впервые съел другого. Но вполне возможно, что, контролируя Нулевую линию, можно корректировать историю – например, можно оставить Наполеона на Корсике, позволить Скобелеву взять Константинополь, сделать Ельцина трезвенником и так далее...
– Но ведь если ты переменишь что-то в начале Вселенной, то эти изменения могут, да что могут, непременно выразятся в будущем весьма непредсказуемым образом...
– Да, чтобы Ельцин родился трезвенником, в Землю обетованную вместо евреев должны уйти египтяне вместе со своим фараоном... А чтобы Америка продала России Калифорнию, Колумб должен открыть не Вест-Индию, а Северный морской путь... Но в принципе можно избежать далеко идущих последствий и соорудить Вселенную-4, аналогичную по многим параметрам существующей, но качественно лучшую с точки зрения моральных воззрений творцов, то есть нас. Дело в том, что далеко идущие последствия возникают при развитии Вселенных из одной точки. Если начать с нескольких заранее определенных точек и в нужные моменты времени, то процессы пространственно временной интерференции позволят нам внедрятся в ключевые события таким образом, что перемена будущего не будет кардинальной. Например, если в нужное время устроить взрыв сверхновой звезды в Крабовидной туманности одновременно с устройством парочки магнитных бурь на Солнце, непродолжительным потеплением в Северном полушарии Земли и обычным штормом в Центральной Атлантике, то корабли Колумба приплывут не в Америку, а в море Лаптевых... В результате великая европейская эмиграция будет направлена не в Северную Америку, а в богатейшие в сырьевом отношении Восточную Европу, Сибирь и Дальний Восток. Русские, находясь на фронте этого великого переселения, переселятся на Североамериканский континент и колонизируют его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37