Видно, у меня было такое же выражение лица, и меня без вопросов пустили.
Я нашла Ирку, сидящую в компании, гуляющей, как всегда, за ее счет, и плюхнулась на стул рядом с ней.
— О, привет-привет! Приехала? Молодец. — Она расцеловала меня и для этой цели даже сняла очки «Gucci». — Мы вискарик пьем, будешь?
— Конечно! — и я влила в себя сто пятьдесят граммов бодрящей жидкости. Потом еще и еще. Мы пили как на похоронах — не чокаясь. И все делали вид, что им жутко весело, а на самом деле всем до чертиков надоели одни и те же тусовочные рожи, одни и те же клубы и именитые диджеи, одно и то же виски и постоянная черно-гулкая душевная пустота, которую приходится запивать и затусовывать.
Я полезла в сумку за пудрой и обнаружила два непринятых вызова на телефоне. Один — от Тимы, второй — от Андрея. Пришлось выйти на улицу и набрать первый:
— Ты мне звонил?
— Да. Как ты там? — услышала я Тимин как бы виноватый голос.
— Уже нормально. А что, собственно говоря, тебя беспокоит?
— Слушай, извини меня, пожалуйста, прости! Больше такое не повторится, я обещаю.
— Какое такое?
— Ну, такое... Ладно? Не сердись на меня, пожалуйста! Удачно тебе тусануться. А я пошел спать. Спокойной ночи.
— Спокойной.
В трубке раздались короткие гудки.
Я набрала второй номер.
— Привет, ты где? — взволнованно выпалил Андрей.
Я представила, как он сейчас прикусил верх-нюю губу. Андрей делает так всегда, когда нервничает.
— В «Деке».
— Я очень соскучился, и хочу тебя... увидеть!
— Я здесь зависла надолго, ты уже будешь спать.
«Все кончено», хотела сказать я.
— Приезжай, как натусуешься, я проснусь ради того, чтобы поцеловать тебя.
— Нет, Андрюш, не сегодня... В другой раз... Спокойной ночи...
Стоя на набережной у «Decadance» и зябко кутаясь от порывов резкого ветра, я думала о том, что все в этой жизни предопределено. Фаст-фуд — это дешевая и совсем не полезная еда, а фаст-секс — плохая замена чистой физической любви, сурогат чувств. Да и цена за такой секс бывает иногда очень высока. Ведь если ты используешь кого-то, будь уверена, в скором будущем кто-то точно также использует тебя. Закон бумеранга.
Прежде чем кого-то использовать в этой жизни, сначала нужно подумать о последствиях...
Глава 9
В ПОИСКАХ СЕБЯ




Я боюсь, что будет дальше отражаться в Зазеркалье.
На земле так много фальши — мы на небе жить не стали...
Кто я? Где я? — затерялись все страницы Книги судеб,
Между сном и явью маюсь. Кто меня теперь разбудит?*

Что такое жизнь и для чего она нам дана? Каково мое предназначение? И где моя вторая половинка?
В определенный момент своего существования эти вопросы себе задают все без исключения люди. Жизнь — болезнь, которая передается половым путем и заканчивается летальным исходом. А я человек, созданный по образу и подобию Творца, вкусивший запретный плод и так далее и тому подобное.
С момента рождения и до самой смерти у нас есть шанс найти свою половинку... Игра судьбы, воля случая. Никакие продуманные и выверенные ходы здесь не действуют. Вся твоя жизнь может в мгновение ока измениться, как по мановению волшебной палочки.
Мне, кажется, повезло. Возможно, я нашла свою половинку. Это — Тима. Но я ему не нужна.
Я поняла, что мне необходима помощь. Подняв на уши свое многочисленное окружение, всех друзей и знакомых, я составила список телефонов домашних психотерапевтов, психологических центров помощи и прочих специалистов, которые кого-то когда-то уже спасали.
В результате моего первого психологического сеанса я выплакала ведро горьких слез и заполучила продолжительный депресняк.
Я переступила порог кабинета, где стояли кожаный диван, кресло и маленький столик.
— Присаживайтесь, пожалуйста! — услышала я мягкий голос женщины лет сорока — сорока пяти с короткой стрижкой, доброжелательной улыбкой и заботливым взглядом темных глаз.
У женщины-психолога в жизни явно все было хорошо, а я люблю успешных людей и знаю, что у них можно многому научиться.
Я никогда не принимала нравоучения от несчастных или ущербных в каком-то плане людей. Всегда задавала себе вопрос: «Если ты такой умный, почему тогда такой бедный?»
— Здравствуйте, — сказала я и приземлилась в уютное кресло.
— Я вас слушаю. Прошу смотреть мне прямо в глаза, не отводя взгляд. Рассказывайте все подробно, концентрируйте внимание на конкретной проблеме. — Она смотрела на меня строго и сочувственно. Было понятно, что психотерапевт — женщина опытная и способна помочь в данной ситуации.
Я начала свой рассказ. Нет, я не жаловалась на жизнь и не ныла от безысходности, я просто не могла найти ответа на один вопрос: «Почему я не могу быть с человеком, которого люблю?» Я надеялась, что можно что-то исправить, все изменить, может быть, даже переделать себя. Ради этого человека я была готова пожертвовать чем угодно, и в том числе собой...
Но ему я была не нужна.
Психолог вглядывалась в меня, как полководец на поле битвы с командного пункта. От волнения по спине у меня пробежал неприятный холодок.
Выслушав мой рассказ, она сделала заключение, после которого мне стало действительно плохо.
— Я вижу перед собой красивую, сильную, уверенную в себе девушку. Но твоему Тимуру не нужна такая девушка, ему нужна другая — изначально другая, не похожая на тебя. Нет, ты не плохая, просто ты не его тип и ничего не сможешь с этим сделать. — Она смотрела на меня в ожидании реакции, и она ее получила. По моим щекам градом покатились слезы. Сначала одна, прозрачная и соленая, вторая, третья, и вот я уже опустила глаза и закрыла лицо руками.
— Не отводи взгляд! Смотри мне в глаза! — говорила она тихо, но очень властно. Ее темно-карие глаза словно прожигали меня насквозь. Хотелось спрятаться или укрыться от этого взгляда. — Твой Тимур далеко не послед-ний мужчина в этом городе, и если ты не нужна ему, это не значит, что ты не нужна никому другому. Найдешь лучше. Но если ты не научишься владеть собой, он так и останется для тебя единственным. Как можно любить человека, который сам себя не любит и не понимает, что ему надо?! Что-то в себе менять ради кого-то — это полный абсурд. Ты ничего не изменишь, ты просто загонишь внутрь свои проблемы, но они все равно останутся. Личность многогранна, а количество субличностей в ней неизмеримо велико. Развивая еще одну субличность, ты прячешь свою сущность...
У меня закружилась голова.
— Я люблю себя, — пролепетала я. — Может, я что-то смогу сделать и понравиться ему такой, какая я есть? — бормотала я сквозь слезы.
Впоследствии, я узнала, что такое жесткое давление на сознание пациента в психиатрии называется шокотерапией. Ты словно лежишь на хирургическом столе голая и беззащитная. Тебе разрезают живот, и ты видишь все свои внутренности, кровь, кишки — и это страшный стресс. А хирург, сохраняя спокойствие и хладнокровие, ковыряется в тебе, выясняя причину заболевания. Но после операции ты здорова, болезнь устранена, боль прекратилась. Память же постепенно стирает жуткие воспоминания о «хирургическом вмешательстве».
Так и здесь. Тебе пытаются помочь, объясняют проблему, как правило, заключенную в тебе самой. Надо просто собраться, потерпеть и очень захотеть выздороветь. Невозможно вылечить человека, если он хочет умереть, и нельзя помочь человеку, если он не нуждается в помощи.
— Если бы это было возможно, ты бы это уже сделала. Но результатов нет, раз ты здесь. Ты отвечала себе честно на поставленный вопрос: «Хочу ли я быть с этим человеком в горе и радости? Может, это просто блажь или навязчивое желание. И как только ты получишь желаемое, оно станет тебе не нужно. Нет понятий «надо» или «должна». Есть только понятия «хочу» или «не хочу». Надо четко определить, что ты хочешь — быть с избранником, потому что в нем заключен смысл твоей жизни, или это этап самоутверждения, очередная цель?
— Наверное, все вместе, — неуверенно говорила я.
— Надо научиться расставлять приоритеты.
А то ты не успеешь оглянуться, как тебя «растащат». Тебе восемнадцать, еще только восемнадцать. Не беги, не торопись. В тебе уже нет целостности, потому что ты раздаешь себя всем в надежде что-то получить взамен, подняться выше. Определи для себя конечную цель, не бегай за призрачной птицей счастья. Ты еще ребенок, твои глаза сияют чистотой помыслов, но твой психологический возраст уже сорок пять, а через год глаза перестанут блестеть, и что ты будешь делать? Зачем приближать старость?
— Я всегда ставлю цель и иду к ней. Когда получаю желаемое, я ставлю другую и снова иду, сметая все преграды. На сегодняшний день моя цель — это он. Я не могу больше ни о чем думать.
— А что изменится в твоей жизни, когда ты получишь желаемое? Что ты приобретешь? Определи плюсы, которые принесет тебе осуществленное желание. И не забудь про минусы — возможно, их будет намного больше. Ты, как белка в колесе, бежишь без остановки — а куда не понимаешь!
И самое главное — ответь себе на вопрос: «Чем я готова пожертвовать и что я готова отдать за свое желание?» Ты, как я вижу, умная и начитанная девочка, поэтому знаешь, что все желания осуществимы, только за них нужно платить.
— Наверное, мне надо отвлечься от мыслей о нем. Может, не он мне нужен, а просто делать нечего и лезут в голову всякие праздные мысли? Надо найти себе другую цель? — Я перестала плакать, мое внимание привлек кулончик, висевший на ее шее. Очень милый китайский иероглиф, он разрядил атмосферу, и я начала лучше соображать.
— Вас должна объединить работа, совместное дело, — жестко и уверенно произнесла она. —
С ним у тебя хорошие перспективы — прибыль, карьера и стабильность. Запомни: он — твой деловой партнер, друг и не более того...
На этой веселой ноте моего «облома» мы попрощались в первый раз.
Потом я узнала, что у психологов очень распространено мнение о том, что люди сами не хотят прощаться со своей проблемой, не хотят ее отпускать. Все наши проблемы в большинстве своем придуманы и созданы нами самими — чтобы «нескучно жилось». И мы боимся отдать их, подсознательно сопротивляясь: ведь если проблема исчезнет, чем тогда станем «грузиться»? Так же было и в моем случае. Я никак не хотела осознавать, что я придумала себе образ мужчины, влюбилась в него и пыталась добиться взаимности, чтобы себя немного помучить. Вопросы «почему?», «зачем?» и «что это изменит?» я себе не задавала.
Я начала ходить на консультации, посещать тренинги, практические семинары, чтобы понять свою суть и найти ответ на вопросы: «кто я?», «зачем я живу?» и «почему придумываю себе препятствия, которые мне так нравится преодолевать, набивая при этом шишки?».
Однако отвлечься от Тимура не получалось, и желания радоваться жизни становилось меньше с каждым днем. Пройдя все эти тренинги и консультации, я осознала пугающий факт: он не цель, не иллюзия, не придуманный образ. Я его люблю, слишком сильно люблю. А наши занятия — лишь костыли для сломанных ног. Мое состояние близилось к суицидальному. Я вынужденно переспала пару раз с «Алё-малё», так как психологические штуки стоили значительных вложений. А мне было уже все равно. «Мы не есть наше тело», — доносили до меня психологи. И этого тела мне было совершенно не жалко, душа-то все равно принадлежала другому.
По этой причине мне предложили прибегнуть к более радикальным методам.
* * *
Жизнь слишком коротка, ты не знаешь, сколько тебе отведено — пять лет, пять дней или пять часов. Ты никогда не узнаешь, сколько страданий перенес сам и сколько принес их другим. Каждую минуту мы отвечаем за себя, свое сердце, свою душу и за души людей, которые окружают нас.
Меня усадили в кожаное кресло, надели очки с какими-то мерцающими лапочками.
Я закрыла глаза, но мне казалось, что я вижу красный и зеленый свет, и он мерцает — то быстрее, то медленнее. Психолог что-то говорил, про тьму, про белый коридор, про то, что я довольно много успела в этой жизни, много видела. В памяти всплывали картинки. Церковно-приходской хор, изнасилование, избиение насильника, наш пушистый кот Барсик, смерть Юльки, Тимур, его улыбка и глаза, сцена с яркими софитами и прожекторами. Потом все исчезло, я перестала разбирать слова гипнотизера. Белый свет сменился черным, потом... Я открыла глаза, огляделась.
— Вы должны хранить в тайне то, что будет происходить дальше, — сухо сказал седовласый психолог. — Подпишите... Внизу справа.
Очень странный человек — холодный и далекий, но словно знающий про тебя все.
Я чувствовала себя рядом с ним как маленький ребенок под присмотром строгого родителя. Я взяла ручку и поставила подпись.
С помощью гипноза и прочих психологических приемов мне внушили, что через пять дней я умру. Тем самым передо мной поставили задачу прожить эти дни как послед-ние. Мощнейший психологический инструмент, вызывающий животный страх смерти, полностью перевернул мою жизнь. Когда я вышла после этого тренинга, в моем сознании стали происходить непонятные и пугающие процессы.
Я остановилась на улице. Воздух был окрашен в кричаще-яркий цвет розового весеннего заката. На углу набережной Робеспьера и Литейного проспекта мне захотелось броситься под машину и ускорить процесс перехода в мир иной, чтобы не думать о нем пять дней.
Я решила, что имею право на последнюю сигарету. Загасив окурок, я успокоилась и решила, что не стоит сводить счеты с жизнью. Суицид у нас не приветствуется. Я поймала такси и доехала до «Бабочки», потратила всю наличность (за исключением трех тысяч рублей — это мне на такси и сигареты как раз на пять дней), обнулила карточку, на которую каждый месяц я стабильно откладывала деньги «на черный день». Вот он и наступил — можно тратить. С пакетами, набитыми «Cavalli», «Gucci», «Dolce&Gabbana» и «Dior» на сумму в пятнадцать тысяч долларов, отправилась домой и изрядно напилась с Иркой.
Проспав три часа, я схватила мобильник и установила звонок таймера через каждый час. Чтобы видеть течение времени. Каждый час я записывала, что сделала за прошедшее время.
Я отправилась в университет, зашла на кафедру к историчке, которую ненавидела с первого курса, и выдала ей все, что о ней думаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41