Потом наклонился и поцеловал ее.
— К сожалению, да, любимая. У меня есть поместье в Корнуолле. Говорят, в этом районе пронесся ураган. Разрушено несколько домов арендаторов и повреждена усадьба.
Виктория села, прикрыв покрывалом грудь — она все еще смущалась показываться Майлзу обнаженной, — и нежно дотронулась до его руки:
— Как это ужасно! Я очень надеюсь, что никто не пострадал.
— К счастью, все люди остались живы. — Майлз пристально посмотрел на Викторию. — Но дело в том, дорогая, что я должен сейчас поехать туда.
— Вы не хотите, чтобы я поехала с вами? Грейсон задумался.
— Лучше не надо, — наконец сказал он. — Это далеко и туда трудно добираться. А сейчас я даже не знаю, что встречу, когда приеду в поместье. Если усадьба сильно повреждена, где я вас поселю? — Он помолчал. — Вы будете меня ждать здесь?
— Конечно, — ответила Виктория.
Майлз криво улыбнулся, похлопал по покрывалу.
— Я имею в виду, любимая, — его взгляд потеплел. — на этом самом месте. Хотелось бы, чтобы вы были одеты как сейчас, или, вернее, раздеты, как сейчас.
Виктория покраснела. Майлз хмыкнул, потом пошел укладывать вещи. Виктория осталась в постели и лениво наблюдала за ним.
Наконец он был готов и подошел к жене. Она нежно обняла его.
— Возвращайтесь поскорее, — прошептала графиня,
Майлз прислонился лбом к ее лбу,
— Да, любимая, — прошептал он. — Постараюсь вернуться как можно быстрее. Они поцеловались.
Следующие несколько дней Виктория сидела дома. Она дождаться не могла Майлза. Но теперь она была счастлива. Брак не оказался катастрофой, как она боялась. Майлз дал ей почувствовать себя любимой и желанной. Она никогда не думала, что такое бывает. Теперь же замужество обещало ей все, о чем мечтала ее душа…
Как-то вечером Виктория вернулась от Софи. Нельсон встретил ее у парадной двери.
— Миледи, пока вас не было, — сказал он, — из Линдермер-Парка приезжал посыльный.
Виктория нахмурилась. А — Посыльный? — переспросила она. — Я не смог поговорить с ним сам, миледи. Но ион оставил письмо для его светлости. — Нельсон взял конверт с серебряного подноса и протянул его графине.
— Горничная, которой отдали письмо, сказала, что посыльному поручили доставить его как можно скорее, миледи. К сожалению, она забыла ему сказать, что его светлость уехали в Корнуолл. — Нельсон откашлялся. — Поэтому я подумал, что будет лучше, если я передам его вам, миледи. Если это важное дело…
— Да. Да, конечно. Спасибо, Нельсон. — Виктория улыбнулась и взяла его.
Наверху в своей комнате она положила письмо на бюро, сняла перчатки и шляпку и задумчиво посмотрела на конверт.
Стоит ли его открывать? Виктории не хотелось этого делать. Читать чужие письма очень нехорошо. Папа не одобрил бы такой поступок. Но с другой стороны, она супруга Майлза. И если в письме действительно что-то очень важное…
Вздохнув, Виктория взяла письмо. Будет лучше, если она его откроет. Минуту спустя печать была сломана.
Письмо оказалось коротким — всего несколько слов. Девушка пробежала их глазами.
«Тебя очень долго нет. Я ужасно скучаю по тебе. Пожалуйста, пожалуйста, приезжай домой. С любовью, Хитер».
Сдавленный стон вырвался из груди Виктории.
Эти слова были написаны аккуратным, летящим… и, безусловно, женским почерком.
«С любовью, Хитер». У Виктории остановилось сердце. «С любовью, Хитер».
— Как он мог так поступить? — прошептала графиня.
В голове пронеслось воспоминание о ночи любви. Господи, Майлз был таким милым. Таким нежным. Она была почти уверена, что не безразлична ему — далеко не безразлична. Что, возможно, он даже полюбил ее…
Что он ей говорил? Что любит? Что хочет быть с ней? Что она нужна ему? Все это ложь. Ложь.
Хуже этого могло быть только одно — она бы себя ужасно унизила, если бы сказала Майлзу, что любит его. Потому что она действительно его любит. Только теперь Виктория поняла, как сильно она его любит… Но она не могла вынести его предательства. Это было чересчур для ее израненной души. И Виктория приказала упаковать свои вещи и поехала домой к отцу.
Маркиз Норкастл был изумлен, когда его дочь с чемоданами появилась на пороге:
— Виктория! Боже мой, девочка, что это значит?
Виктория бросилась к отцу и залилась слезами. Постепенно он узнал всю историю. Как она влюбилась в своего мужа. Как только что обнаружила, что в его жизни есть другая женщина.
У юной графини дрожали губы.
— Глупо было надеяться, что у него, кроме меня, никого нет. Он даже говорил, что… — ее голос прервался, — что он любит меня. Папа, я поверила ему! А теперь, теперь я оказалась в глупом положении!
Маркиз вздохнул и погладил дочь по голове.
— Виктория, — медленно произнес он. — Я всегда учил тебя судить обо всем справедливо и без пристрастия, не так ли?
Виктория кивнула. Ее лицо еще хранило следы слез.
— В таком случае я прошу тебя быть сейчас справедливой, дитя. Пусть Майлз тебе все объяснит. Виктория отстранилась.
— Папа, не может быть! Ты… ты его защищаешь? Ты на его стороне?
Маркиз сделал неопределенный жест.
— Нет, конечно, нет! Но ты помнишь ту ночь, когда вы обвенчались? Я сказал тебе, что граф не такой бессердечный, как ты считала. Я был прав, да?
Виктория с горечью произнесла:
— Вчера я бы согласилась, папа. Но сегодня… все изменилось. Я считаю, что Майлз беспредельно жесток. Он держал меня в своих объятиях. И знал, что эта… Хитер ждет его в Ланкашире! Одно из Двух: или она его любовница, или, может быть, та женщина, на которой он собирался жениться. С самого начала он говорил мне, что хочет расторгнуть наш брак. Только ждал подходящего момента. — Глаза Виктории засверкали. — Мне… Мне все равно. Я придумаю, как от него избавиться! Маркиз нахмурился.
— Не пытайся никого обмануть, тем более себя. Ты любишь графа. Ты его любишь, иначе все это не имело бы для тебя никакого значения. — Норкастл внимательно смотрел на дочь. — Все, может быть, совсем не так, как тебе кажется, Виктория.
— Но зачем мне… — начала графиня и внезапно умолкла. Она прищурилась. — Что-то ты слишком его защищаешь! По-моему, тебе известно больше, чем мне.
— Нет. Я очень мало знаю. Хочу сказать только, что никогда бы не доверил свою дочь негодяю. w — И ты думаешь, что Майлз не негодяй?
— Да.
— Папа, ты предатель! Маркиз и бровью не повел.
— Нет, дочка, я не предатель. Большего я тебе сказать не могу. — Он вздохнул. — Ты должна на время забыть о своих сомнениях, Виктория. Только Майлз может их рассеять. Поезжай домой. Поезжай домой и жди возвращения своего мужа.
— Но я не хочу возвращаться к нему! — воскликнула Виктория. — Я не хочу его видеть. Я… я хочу остаться дома!
Слезы текли по ее щекам. Маркиз говорил тихо и убежденно:
— Нет, Виктория. Это больше не твой дом. Ты — графиня Стоунхерст, и теперь твой дом там, где живет твой супруг. Сначала объяснись с ним. Но знай, дочка, если твои подозрения окажутся верными, я сделаю все, что в моих силах, чтобы расторгнуть этот брак. Потому что я не смог бы видеть тебя несчастной. Но сначала тебе нужно узнать правду.
У Виктории опустились плечи. Ее гнев угас так же внезапно, как и вспыхнул. Папа прав. Но от этого было ничуть не легче. Она поцеловала отца и вернулась на Гросвенор-сквер. И снова целая процессия слуг шествовала по дому с чемоданами в руках.
В ту ночь Виктория не могла заснуть. Ворочалась, обдумывая слова отца. К утру она уже знала, как поступит.
Папа посоветовал ей подождать Майлза. Ну и прекрасно. Ее муж очень неохотно рассказывал а Линдермере. И кажется, она знает почему. Воз — можно, это безрассудство. Возможно, ее догадки? ошибочны.
Но ей надо увидеть Хитер — женщину, которую она считает своей соперницей.
И Виктория отправилась в Линдермер. К утру следующего дня карета катила по холмам Ланкашира. Виктория никогда раньше не была здесь. Если бы у нее было хорошее настроение, она бы восхищалась живописным пейзажем. Карета свернула на длинную аллею и вскоре остановилась перед огромным каменным зданием.
Карету с гербом Стоунхерста заметили, и дюжина слуг выскочила из дома. Они выстроились неровной линией и улыбались.
Их улыбки застыли, когда из кареты вышла Виктория. Дэниел, кучер, протараторил:
— Жена его светлости, графиня Стоунхерст. Они с графом обвенчались в прошлом месяце.
Судя по тому, что у слуг от удивления открылись рты, для них это действительно была новость. Но они быстро пришли в себя, окружили новую госпожу, кланяясь и делая книксены. Они вели себя дружелюбно. Виктория воспринимала все как в тумане.
— Я рада познакомиться со всеми вами, — сказала она и, немного помолчав, добавила: — Миссис Эддисон, мне бы очень хотелось встретиться с особой, которая, я полагаю, живет здесь! Имя этой особы — Хитер. Вы не могли бы проводить меня к ней?
— Конечно, госпожа. Если вы изволите последовать за мной… — Виктория пошла за экономкой. Та поднялась по парадной лестнице и повернула направо.
Она остановилась у первой двери и постучала.
— Мисс Хитер? Вас хотят видеть. — Экономка повернулась к Виктории и зашептала: — Вам придется ее простить, миледи. К сожалению, она очень огорчена, что его светлость не приехали.
«Могу себе представить», — мрачно подумала Виктория. Когда экономка удалилась, молодая женщина подошла к двери. Несомненно, Хитер — красавица, потому что она ни с кем иным не может представить Майлза.
Виктория собралась с духом и смело вошла в комнату.
Единственная обитательница комнаты сидела на диване в углу. Она на самом деле была красавицей, черные как смоль волосы рассыпались по плечам, огромные, обрамленные густыми ресницами глаза… Она была подобна цветку, в честь которого ее назвали.
Виктория была ошеломлена. Перед ней сидела девочка.
Глава 9
Виктории стало стыдно. Как она могла так плохо думать о муже? Однако теперь появилось еще больше вопросов. Кто этот ребенок? И почему Майлз никогда не упоминал о ней?
Вздохнув, Виктория улыбнулась;
— Здравствуй, Хитер! — тихо сказала она. — Можно войти?
Девочка заколебалась, потом кивнула. У Виктории защемило сердце, потому что в глазах маленькой девочки стояли слезы.
Новая хозяйка остановилась на некотором расстоянии, не желая еще больше расстраивать ребенка.
— Хитер. — Виктория склонила набок голову. — Ничего, если я буду звать тебя Хитер? Снова молчаливый кивок.
— Хитер, я понимаю, что ты ждала графа. Это ты прислала записку в Лондон, да?
Казалось, девочка не решается ответить, но затем опять кивнула.
— По правде говоря, я… я попросила миссис Эддисон написать ее за меня. Ее почерк гораздо лучше моего.
— А вместо графа приехала я, — сказала Виктория. — Хитер, мне очень жаль, что я разочаровала тебя.
Девочка провела рукой по щеке.
— Ничего. Просто я… я думала, что это папа.
Папа.
У Виктории голова пошла кругом. Итак, Хитер — дочь Майлза? Это новость. Он никогда не был женат, а может, был? Или этот ребенок незаконнорожденный? Однако сейчас все это было совершенно не важно. Потому что голос Хитер прозвучал так горестно, что Виктория ощутила внезапное желание крепко прижать девочку к своей груди и утешить ее.
— Ну, Хитер, твой папа приехал бы, если бы мог. Но, к сожалению, он уехал в Корнуолл. Там прошел ураган и разрушил его поместье. Как только он освободится, он вернется сюда, в Линдермер.
— Скоро, как вы думаете?
Голос Хитер прозвучал с такой надеждой, что Виктория чуть не рассмеялась. Но она знала, что смеяться нельзя, девочка может замкнуться в себе.
— Я полагаю, очень скоро. Мне кажется, ты не имеешь ни малейшего представления, кто я.
Впервые едва заметная улыбка тронула похожий на бутон розы рот девочки.
— Если честно, миледи, я не знаю.
— Так я и думала. — Виктория затаила дыхание и подошла поближе. Она присела на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с маленькой девочкой. — Хитер, твой папа и я обвенчались в Лондоне в прошлом месяце. Я Виктория, его жена. — Она говорила очень мягко. — У меня такое чувство, что я очень полюблю Линдермер, Хитер. И мне бы хотелось остаться здесь, потому что я очень хочу, чтобы мы с тобой лучше узнали друг друга.
Хитер не улыбнулась.
— Вы уверены в том, что хотите этого? — спросила она.
— Конечно.
— Но почему? Почему вы хотите, чтобы мы лучше узнали друг друга?
— Потому что я думаю, мы будем очень много времени проводить вместе.
— Леди Сазерленд не хотела быть со мной. Она хотела меня прогнать.
Улыбка на губах Виктории застыла.
— Леди Сазерленд?
— Да. Папа собирался на ней жениться — давно!
Леди Сазерленд… Итак, это та женщина, о которой он ей рассказывал, женщина, с которой ои собирался венчаться.
— Наверняка ты ошибаешься, Хитер. — Виктория старалась говорить беззаботно. — Не может быть, чтобы леди Сазерленд хотела тебя прогнать.
— Она хотела, миледи. Она хотела. Она меня ненавидела.
Такие сильные слова… произнесенные таким юным созданием… Виктория поняла, что на долю девочки выпало слишком много страданий. Но не успела графиня и слова сказать, как Хитер отвела взгляд. Очень тихим голосом малышка добавила:
— Я слышала, как однажды леди Сазерленд разговаривала с папой. Она назвала меня калекой.
— Калекой? О Боже, почему…
И в этот момент Виктория поняла почему. Хитер встала с дивана и пошла по комнате.
Умная, красивая, обаятельная маленькая девочка… хромала.
Дойдя до середины комнаты, Хитер остановилась и повернулась. Она стояла и ждала. В глазах девочки светились непокорность и вызов.
У Виктории опять защемило сердце. Но молодая женщина не позволила себе жалеть Хитер, она подозревала, что та никогда не примет жалость. И поэтому Виктория не отвела взгляда от этих широко раскрытых глаз. Вместо этого .она подавила свой гнев против леди Сазерленд… и подавила боль в сердце.
Новая хозяйка протянула руку:
— Хитер, пожалуйста, подойди сюда. Маленькая девочка вернулась и встала пере Викторией.
— Хитер, я хочу, чтобы ты кое-что поняла Обычно я не беру на себя смелость судить о ком-то кого я не знаю, — а я признаю, что не знаю леди Сазерленд. Но по-моему, эта леди была совсем безмозглая, и ее следовало вывести на улицу и выпороть за то, что она посмела сказать подобную вещь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10